Деструктор

      Джим подивился странной силе Иванкова, благодаря которой притупилось его чувство голода, однако до конца этому не доверял и на всякий случай вколол себе ампулу лекарства. Из взятых с корабля это была последней, и для следующего приема пришлось бы вернуться на Орлицу. А потому следовало бы уладить все дела и вопросы как можно скорее.       За своеобразный стол переговоров они все уселись уже глубокой ночью. Конечно, сложно было настроиться на нужный лад, когда сидящие мило перешептывались между собой, изредка прерываясь на чай, а многие окамы многозначительно подмигивали медику. Назло им, Джим решил не прятать клеймо Медузы, чтобы знали — с ним не так все просто. Вопреки его скептичным ожиданиям, это немного помогло: по крайней мере, Иванков уже не так подшучивал над ним, и относился несколько отчужденно. Но что на самом деле крылось за этим чувством, Нобл не знал, и не особо хотел знать. Главное, что теперь с ним были настороже, а значит и переговоры пойдут легче.       Лами сидел подле, по-прежнему в женском обличье. По возвращении в замок Иванкова, навигатор так и не смог переговорить с хозяином об обратном превращении. И, судя по хорошему настроению слегка подвыпившей «королевы», разговор на эту тему состоится нескоро. А Жизель предупреждал их, что Иванков порой — довольно капризная личность.       «Ладно, главное сейчас — добиться возможности изучить местные лекарственные травы и получить уже имеющиеся сведения», — напоминал себе план действий Джим.       А для этого следовало бы как минимум настроить Иванкова на нужный разговор. Чего правитель местных окам всячески избегал, предпочитая обсуждать последние новости и сплетни со своими подчиненными, петь или разыгрывать свои, мягко говоря, не смешные шуточки с отрицанием. В конце концов Джимми не выдержал и с надрывом, пытаясь перекричать шумевшую вокруг пеструю толпу, попытался обратиться к Иванкову:       — Может, уже приступим к делу?       Как он и ожидал, мало кто обратил на него внимания: окамы все так же продолжали мило ворковать между собой за чашкой чая, Жизель — успокаивать медика. Но до «королевы» все же слова долетели, и он, хитро подмигнув, отбросил все свои занятия — на тот момент это было звуковое насилие над микрофоном — и, закинув ноги на подлокотник кресла, громко заявил, и он-то сумел перекрыть стоявший шум:       — Какой смелый и наглый малыш, люблю таких!       Джим, и без того злившийся, готов был забыть обо всех рамках приличия — хотя в таком месте явно свои порядки — и высказать все, что думает о «малыше» и прочем. Лами рядом насупился, буравя взглядом Иванкова. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем думает эта бабочка-извращенец.       — Джиммичка, держи себя в руках, — в очередной раз напомнил ему Жизель. Нобл и был бы рад, но в такой обстановке да еще под пристальным взглядом Тибани, сидевшего рядом с их коком, это оказалось труднее, чем он ожидал. Но медик все же попытался успокоиться и продолжить беседу.       — Мы здесь за лекарственными травами, — гнул свое Джим, не обращая внимание на толпу вокруг и чай, который какой-то услужливый окама подсунул ему, тихо шепнув какой-то комплимент. — Наш друг рассказал, что здесь проводились исследования по этому вопросу.       Жизель занервничал, видимо, то, что он про это упоминал в свое время, не предназначалось для чужих ушей. Иванков же издал какой-то странный лихой клич, подняв бокал и едва не расплескав при этом вино на своих подчиненных.       — Малыш, я уже в курсе про ваш интерес к нашим чудо-препаратам! — хитро подмигнув, ответил «королева». — И, честно говоря, не понимаю, почему вы до сих пор не занимаетесь этим. Жизелечка знает все нужные места, вас никто не ограничивает, да и мы рады друзьям наших братьев и сестер! Но вы же вместо этого играете в догонялки по острову и пытаетесь добиться того, что уже у вас в руках.       Джим от услышанного опешил. Не сразу он понял, в чем тут соль, но как до него дошло, то вмиг разозлился — прежде всего на самого себя. По сути, с того момента, как их троица прибыла на Момоиро и ступила на песчаный берег, хозяин этих земель уже начал свою крайне странную и нахальную игру.       — Жизель, — мрачно обратился Нобл к своему товарищу. Тот занервничал еще больше и пытался скрыть свои эмоции за кружевным платком, но медик уже все понял. Местных успели предупредить еще до того, как Орлица остановилась у берегов острова. И в таком свете все переодевания и побеги стали выглядеть еще нелепее.       — Прости меня, Джиммичка, но иначе я не могла, — с горечью в голосе сказал Жизель. И ведь в чем-то Джим ее мог понять — действительно «не могла». Свой культ, связи с революционерами, какая-никакая закрытая территория. Хотя сам он считал, что все рассказы о закрытости и изолированности Момоиро лежат лишь в нежелании нормальных людей соваться в этот кричаще-розовый ад.       — А что насчет разработок? — не унимался медик. Если, как оказалось, по острову в поисках трав они вольны бродить, то сведения о лекарствах можно получить лишь от определенных лиц.       — А! — лениво махнул рукой Иванков. — Этого добра полно, но вот зачем тебе это, малыш-Медуза?       И выжидающе посмотрел на Джима, пряча лукавую улыбку. Нобл лишь усмехнулся про себя — ну да, очень простой принцип «ты — мне, я — тебе». Хочешь каких-то сведений — будь готов выложить свои секреты. И так оставалось гадать, по кой черт они до сих пор спокойно ходят по этим землям, когда узнали про причастность «королевы» к силам революции. Джимми вздохнул — в принципе, ничего такого в причине, по которой они сюда приплыли, он не видел. Но рассказывать всем подряд про проблему Ниппи и ее желание избавиться от нее, когда сама девушка не сразу решилась об этом поведать своим товарищам — от чего-то Джиму было не по себе от этого. Хотя, с другой стороны, то ли сам «королева» упомянул, что уже в курсе дел, то ли Лами сказал, что поведал о Ниппи. Джим уже настолько запутался, что даже не мог сказать, было ли это, а не кто именно об этом заикался.       — Моему другу нужно лекарство, — уклончиво ответил медик. Иванков лишь рассмеялся, и было в этом что-то недоброе.       — А судя по статьям в газете, с вашим капитаном все хорошо, чтобы требовать лекарство, — с этими словами «королева» многозначительно посмотрел Джиму в глаза и для наглядности помахал тем выпуском газеты, в которой подтвердился факт связи их команды с пиратами Кида. Нобл нахмурился.       — Не все недуги видны вооруженным глазом, — парировал он.       — Интересный ответ, мальчик, — Иванков чуть подался вперед; кажется эта словесная дуэль его забавляла. — И мне понятна твоя тяга сохранить секреты капитана. Но очень многое в наших исследованиях завязано на моих способностях, красотуля…       «Так и знал — фрукт», — обреченно признал поражение Джим, откидываясь на спинку кресла. Он это подозревал еще с того момента, как увидел преображение Ламиго и получил загадочную инъекцию, подавившую его инстинкты. В конце концов, у Иванкова на тот момент в руках ничего не было. А раз все чудеса, про которые упоминал Жизель, связаны с дьявольским плодом, то особого успеха он тут не добьется. Кок что-то шепнул ему про то, что не все еще потеряно, но толком Джим не разобрал. Впрочем, Иванков в следующий миг дал понять, что не все исследования касаются его фрукта, но произнесено это было таким тоном, что у медика не осталось сомнений — за призрачный шанс помочь Ниппи придется расплачиваться ему. «Ну, ты с самого начала понимал, что такие ситуации возможны» — напомнил себе Нобл. А вслух сказал:       — Если за это не надо становиться одним из вас — будь то окамы или революционеры — я готов платить. Но капитана я не покину.       — Браво! — вдруг Иванков вскочил с места и захлопал в ладоши. Несчастный фужер грохнулся на пол, разбившись на мелкие осколки и забрызгав остатками вина плитку и газету. — Обожаю отважных мальчиков, так что удача сегодня на твоей стороне. Я позволю тебе взглянуть на наши исследования, пупсик.       Услышав такой ответ, Джим вздохнул с облегчением и тут же почувствовал навалившуюся на него усталость. Порой вести переговоры было крайне тяжело. Взглядом он случайно встретился с Лами, который в ожидании и от скуки жевал прядь своих волос, в результате махинаций Иванкова ставших в разы длиннее. Да, у него оставалось еще одно дело, которое следовало обговорить.       — Я хочу еще, чтобы моему товарищу вернули истинный облик, — с плохо скрываемым раздражением от усталости выпалил Джим. Иванков, который уже было отвернулся и призывал своих подчиненных закатить пир, оглянулся назад. «Ну, извините, ваше высочество в чулках, у меня уже нет сил держать хорошую мину при плохой игре», — мысленно сказал ему Нобл. Но теперь лукавую улыбочку «королева» нисколько не скрывал. Медик нервно сглотнул, ему оставалось лишь догадываться, что с него потребуют в итоге.       — Ах, и почему эти глупыши не ценят таких великодушных подарков? — спросил сам себя Иванков. — Я же предлагаю раскрыть истинную красоту, свое «Я», а они… — тут он хихикнул, прикрыв рот ладонью, и добавил: — Верну, когда вы здесь все закончите, перед отплытием. Хо-хо-хо!       Эти слова и нарочито-коварный смешок заставили Джима усомниться в обещании. Он бы скорее поверил, что Иванков как бы невзначай забудет о сказанном. Впрочем, медик всегда подозрительно относился к подобным личностям, но обещание запомнил. Негоже все же Ламиго в таком виде оставаться, да и девчонку от себя тяжелее отвадить.       Облегчение от удачно разрешившейся ситуации разделил с Джимом и Жизель. Как потом трансвестит признался — он очень переживал, что его товарищ в любой момент не выдержит или «королеве» взбредет в голову какой каприз — и тогда все возможности будут перекрыты, и их выпроводят с Момоиро. «Ты молодец, Джиммичка», — так сказал ему кок, удивляясь его выдержке. Для Нобла же это все было сплошным дурным кошмаром, от которого хотелось поскорее проснуться. А значит, к работе следовало приступать немедленно. Вот только толпа окам во главе с Иванковым, по рукам которых определенно гуляла не одна бутылка алкоголя, на серьезные вещи и помощь сегодня явно не рассчитывала. Так что приходилось мириться и терпеть, надеясь, что на Ардиэнте сейчас все спокойно. В какой-то момент Джиму, пробиравшемуся сквозь ораву гуляк на свежий ночной воздух, пришла мысль позвонить Ниппи на Муши, как бы невзначай, но обдумав все, медик отбросил эту идею. Во-первых, он сейчас находился не в том состоянии, чтобы скрыть свое беспокойство, а во-вторых, они отсутствовали меньше суток — даже с Кидом на борту ничего из ряда вон выходящего не могло произойти. Ниппи устранила досаждавший им плотоядный цветок, а стин выступал гарантом безопасности, пусть и не стопроцентной. На худой конец там был Дегэйр, от которого разве что у такого же психа, как сам мечник, мурашки от страха не бегали.       «Так, давай не начинай думать о том, что союзничек как раз может таковым психом и оказаться», — одернул себя Джим.       Воздух был теплый, а погода мало чем отличалась от Кразета, но, вырвавшись из душного замка, парень вздохнул с облегчением. Среди вычурных скульптур и подстриженных кустов Джим заприметил небольшие резные скамейки — на одну из них он и уселся, чтобы расслабиться, успокоить свои мысли и отдохнуть. Только тогда он вспомнил, что до сих пор держит одну из газет, что забрал у Иванкова — то был свежий выпуск, который Джим еще не успел получить на Ардиэнте по причине своего отплытия. В прессе мало что нашлось примечательного — уже то, что про их команду не упоминали в этот раз, было достижением. Из самого громкого, на что Джим обратил внимание, стал лишь разгром контрабандистского корабля какими-то новыми пиратами, с последующей стычкой с дозорными. Медик лишь отметил, что все это происходило не так уж и далеко от Кразета, но что-то после прочтения статьи его все же беспокоило — словно, этих ребят не стоило скидывать со счетов раньше времени. Вдобавок расплывчатые намеки автора о возвращении страшной силы только прибавляли беспокойства. В который раз Джим едва не соблазнился мыслью позвонить Ниппи. Однако следующая статья, привлекшая его внимание, выкинула эту идею из головы.       Джимми смотрел на нечеткий снимок огромного пепелища с полуразрушенными домами и множеством столбов, установленных вкривь и вкось. Вглядевшись, медик рассмотрел на них привязанные трупы людей. В самой же статье шла речь о совершенном на один город налете, предположительно от Медузы, так как на покойных были обнаружены выжженные метки треугольника с завитками. Джим машинально коснулся своего клейма на груди, и в памяти моментально всплыли образы и ощущения того момента, когда к коже приложили раскаленный металл. Внутри все похолодело, и медику стало дурно.       — Джимми-нэно, — задорно произнес позади Лами, попытавшись обнять Нобла сзади. Вопреки ожиданиям, навигатор не встретил каких-либо возражений на своем пути, но почуял, что что-то не так. Слишком напряжены были плечи Джима, слишком ушел мыслями в читаемую им газету. — С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Гарса, смотря через плечо в статью.       А Джимми продолжал читать про погибших, про таинственную организацию, и про предположительное участие во всем этого некоего Кудесника, бывшего пирата, который мог теперь состоять в Медузе. Медик не видел толком многих увечий несчастных, но то, что ему удалось разглядеть, напомнило о прошлом. Том самом, где остались его сородичи из Саус Блю.