Деструктор

      Во сне он видел родных. Они сидели за столом, как и раньше, только без младшего сынишки. Сидели и что-то с аппетитом ели. Кушанье походило на рагу, только цветом было темно-бордового. Его звали присоединиться, говорили, что они уже давно не обедали вместе, а Джим хотел лишь отвернуться, уйти, сделать что угодно, лишь бы не находиться в одной комнате с семьей. Потому что подозревал, что скрывается под видом рагу. Точнее — кто. И словно в подтверждение его догадки отец поднялся из-за стола с глубокой тарелкой в руках и подошел к нему.       — Ты не должен отворачиваться от наших традиций, Джеймс, — прохладно сказал мужчина, протягивая блюдо. Джим с опаской посмотрел в тарелку.       Среди темно-бурого месива частично проглядывало лицо Кэт. Белое, как снег, с закрытыми глазами, безмятежное. Нобл выронил тарелку, в ужасе отшатнувшись; миска разбилась, темная жижа стала растекаться по полу, а лицо с неровно срезанными краями, будто маска, осталось валяться на горке рагу. Отец, глядя на все это, укоризненно покачал головой. Джим пытался возразить, но не мог произнести ни слова — лишь пятился, пока не уперся в обжигающе холодную стену.       — Ты не можешь перечить их воле, — сказал отец.       Все выходы из комнаты пропали, вокруг — только бесконечные стены. Нобл-старший подобрал с пола лицо, начавшее шевелить мертвенно-синими губами и твердившее ту же самую фразу, что сказал отец. Джим мысленно повторял про себя «Проснись, проснись!», но монотонный голос говоривших заглушал все. Вместе с этим Джеймс чувствовал, как глубоко внутри просыпается инстинкт, который он все это время старался подавить в себе. В порыве отчаяния медик укусил себя за руку. Во рту появился солоноватый привкус крови, что только затрудняло восприятие происходящего. Джим все больше путался в том, где он разумный, а где — гонимый голодом…       — Эй, с тобой все в порядке?       Вопрос прозвучал тихо, но в то же время Джим слышал его четче, чем все остальные звуки. Медик проснулся моментально, и несколько секунд не мог понять где он — так сильно было впечатление от увиденного. Но очень быстро оно сошло на нет — вокруг все те же знакомые стены мед-каюты. Единственное, что осталось непонятным Джиму — почему над ним нависает Ламиго, когда тот должен лежать на кушетке как образцовый пациент.       За ухом что-то слегка пощекотало, потом пальцами взъерошили волосы. И Джим понял наконец, почему Лами и каюта виделись ему в несколько странном ракурсе. А еще догадался, почему правой щеке было тепло. Доктор тут же отпрянул и со скрипом отодвинулся на стуле от кушетки, косясь на живот навигатора как на готовую взорваться бомбу.       — Совсем охренел? — не то шокировано, не то злобно спросил Нобл, с раздражением поправляя свои волосы.       — Да ты ж сам прилег и заснул, Джимми-нэно, — лукаво улыбнулся Лами.       — Знаешь, что… — начал было медик, но внезапно остановился.       Яблоки. До ужаса сильно пахло яблоками, как тогда, во время церемонии в далеком детстве. Пока он тут дрых, закончилось действие лекарства. В последнее время работы препарата стало быстрее заканчиваться. Джим посмотрел на Лами, на источник запаха, и рот сам собой наполнился слюной. И где-то глубоко проснулся тот животный голод. Нобл спешно закрыл рот ладонью и прикусил один из пальцев — вкус собственной крови ослабил желание вгрызться в навигатора. По счастью, реальность отличалась от сна.       — Эй, ты в порядке? — Ламиго почуял неладное. Джим свободной рукой замахал ему в ответ, показывая, чтобы не приближался, а сам поднялся с места и, пока инстинкты вновь не взяли верх над ним, бросился к столу в поисках заветной ампулы. Маленькая жестяная коробочка оказалась зарытой под грудой бумаг — заметки с последних экспериментов. Джим резким движением открыл крышку и увидел последний пузырек.       «Дьявол».       Голод возвращался, а от яблочного запаха кружилась голова. Медик схватил ампулу и хотел было уже сорвать колпачок, но та предательски выскользнула из пальцев и покатилась по полу в дальний угол. Джим ломанулся за ней.       Лами, видя все это, как только лекарство товарища выпало, поднялся тут же с кушетки. Поврежденный бок обожгло болью, но навигатор проигнорировал это. Гарса начал копаться в сумке-аптечке, оставленной рядом с кушеткой — там оставались ампулы из числа тех, что Джимми дал им с Ниппи в свое время.       Сам доктор до упавшего лекарства так и не добрался — на полпути скрючился в позе эмбриона, закрывая голову руками. Лами услышал стон сквозь зубы — злой, болезненный — и кинулся к товарищу.       Джим уже был сам не свой — тот же безумный взгляд, что и на Кразете во время срыва. Голодный, хищный. Радужка глаз казалась неестественно голубой. Медик рычал, пытаясь что-то выговорить, вырывался, но Лами крепко удерживал его своим весом, пытаясь при этом распечатать ампулу здоровой рукой.       — Больше!.. — прорычал Нобл, извиваясь. На левой щеке появилась ссадина — пытаясь освободиться, Джим задел доски.       — Не дергайся, это для твоего же блага! — рявкнул Лами. Колпачок ампулы со щелчком отлетел в сторону.       В ту же секунду медик умудрился освободить одну руку и вцепиться в его правое плечо. Джим улыбался безумной улыбкой, тяжело дыша и облизываясь, а затем рванул на него, впиваясь зубами в другое плечо.       Было больно. Зубы не острые, но было чертовски больно. Джим вгрызался, будто хотел отхватить кусок побольше, периодически ослабляя хватку. Тогда он начинал лизать следы от зубов, кончиком языка пробуя капли крови.       Несмотря на все это, Лами смог все же ввести дозу лекарства, хоть и через плечо доктора. Постепенно Джим успокаивался, переставая кусать в одно и то же место. Наконец он бессильно рухнул на пол, хрипло дыша. Глаза были полны злости, и Гарса догадывался, на кого именно.       — Блять… Блять! — раздраженно повторял Нобл. Пальцами он зарылся в собственных волосах, на мгновение отведя взгляд от Лами и тяжело вздохнул. Но уже в следующую секунду он вновь решительно посмотрел на навигатора, добавляя: — Я говорил, что мне надо было уходить.       На его губах и подбородке была кровь. У Гарсы было странное ощущение от этого зрелища и понимания, что она — его. Но все же он не растерялся и заявил:       — Если ты еще раз ляпнешь хоть что-нибудь про уход из команды, я… — однако на середине фразы все же голос дрогнул, и Лами не нашелся, что сказать. — Ниппи тебя не простит, если ты уйдешь…       — А то, что я тут тобой отужинать пытался, она, значит, простит, верно? — с презрением спросил Джим.       Лами ничего на это сказать не мог. Но медик вдруг сам ответил за него, спокойнее, уже не так злобно:       — Впрочем, наш капитан даже наемного убийцу в команду взяла, закрыв на многое глаза, и ведь не прогадала. Но одно дело команда, другое — семья.       — Ну, это моя забота, — усмехнулся Ламиго. — Джимми-нэно подлатает меня, и никто ничего не заметит.       Навигатор посмотрел на усталое лицо медика, на его ссадину. Невольно протянул руку и коснулся пальцами теплой щеки. Ощущение липкости и вязкости под подушечками тоже было странным — как и вся эта ситуация.       Неприятные ощущения вернулись внезапно — видимо, от всей этой спешки и борьбы адреналин заглушил всё на время, но теперь Лами едва не крючился от накрывшей его боли. А еще слабость — она чувствовалась в каждой мышце. Навигатор, не в силах больше опираться на руки, обмяк и рухнул на Джима.       — Эй, какого хрена? — опешил тот, силясь его поднять. — Я ж такую каланчу не подниму! Слазь давай, извращенец!       — Я бы рад, да сил нет, Джимми-нэно, — слабым извиняющимся голосом сказал Лами.       Медик, предпринял очередную попытку поднять навигатора и выбраться самому. На этот раз удалось, и Джим кое-как выполз из-под Гарсы. После чего перевернул навигатора на спину дабы осмотреть нанесенную рану.       На вид выглядело это хуже, чем оказалось на самом деле. Кожа в паре мест была прокусана до крови, в одном — содрана до мяса. Доктор быстро сходил к столу, чтобы захватить препараты, бинты и стереть со своего лица кровь Гарсы — лишние соблазны были ни к чему. Когда Джим попытался промокнуть рану навигатора ватным тампоном, Лами тихо зашипел от боли.       — Прости, — с сожалением произнес Нобл.       — Бывало и хуже, — усмехнулся Лами. — В конце концов на нас сейчас многое навалилось, а все мы люди, ну, кроме Хантера-нэно. Неудивительно, что ты забыл про лекарство.       — Все равно паршиво. Рано или поздно это бы случилось, но я надеялся, что все же не так скоро. А это уже второй раз, и второй раз достается тебе. Так, подними руку, надо перевязать, — Джим с этими словами приложил к ране новый тампон. Лами послушно выполнил действие, и медик быстро перевязал плечо. — Пока походишь так, через пару-тройку дней посмотрим, как рана и, если что, добавим еще одну мазь.       — Думаю, все обойдется, — Гарса уже не выглядел таким затравленным и хмурым.       — Мне бы твой оптимизм, — вздохнул Джимми. — Давай теперь бок посмотрю.       — Смотри, что хочешь, — с хитрой улыбкой произнес парень.       — Больной ублюдок, — проворчал медик.       Бок под повязкой оказался без изменений — по крайней мере без плохих. Сначала Джиму показалось, что пятно стало немного меньше, но с уверенностью он утверждать не мог. Ему нужен был отдых, короткая передышка сна шла не в счет — тем более с такими нервотрепками. Джеймс перевязал поддержку для сломанной руки товарища, проверил шину и на всякий случай сделал инъекции нужных лекарств раньше положенного.       — Теперь отдыхай, — с облегчением вздохнул доктор — худшее было позади. — Тебе нужен постельный режим, иначе мы останемся без навигатора на большее время, чем я предполагал.       — Есть Дегэйр-нэно, — напомнил Гарса, укладываясь. — В чем-то он оказывается точнее меня.       — Твое чутье хотя бы логически можно объяснить, а чем руководствуется наш мечник — за пределами моего понимания, — сухо ответил Джим, собирая остатки бинтов после перевязок. Мусор отправился в коробку под столом; недолго думая, Нобл отправил туда и свою окровавленную рубашку. — Я привык доверять только фактам и редко когда ведусь на сказочки, — продолжил он разговор.       Лами наблюдал за ним, ходившим по всей мед-каюте — то Джим возьмет какой-то пузырек с таблетками со стола, то пойдет умыть лицо и оставшиеся следы крови, что не успел с самого начала убрать. Медик был бледен, лицо уставшее, будто он не спал несколько ночей к ряду. Возможно, так оно и было, но Джимми при всем этот оставался сосредоточенным. Гарса невольно задержал взгляд на странных шрамах, шершавыми пятнами покрывавших добрую половину спины.       — Это от Эмери, — будто почуяв взгляд, сказал Джим, не оборачиваясь. — Железная пыль — опасная штука.       Медик склонился над раковиной, подсовывая голову под умывальник, пару раз окатил ее прохладной водой и взял полотенце. По пути он взял из шкафа чистую рубашку, после чего сел на стул перед своим пациентом. Одежду повесил пока на спинку — сначала следовало просохнуть. Джим накинул на голову полотенце, заклеил ссадину на щеке, вытащил пару таблеток из пузырька и протянул их Лами со словами:       — Держи, это на сегодня последние. Следующая порция лекарств — завтра утром. Или сегодня, черт его знает, сколько времени сейчас…       Ламиго взял таблетки и сразу же их проглотил. Джим откинулся на спинку стула, устало вздохнув и надвинув полотенце на глаза. А навигатор впервые за все время хотел бы оказаться под действием снотворного медика — о сне при виде полуголого Нобла можно забыть. Джим не был такой крепкий как Эрик или Яго, оттого обычно казался слишком тощим по сравнению со своими товарищами. На деле же он чем-то напоминал Лами себя самого: такой же подтянутый и явно гибкий. При таких мыслях Гарса невольно завелся — если бы не раны, то не факт, что смог бы сдержать себя в руках.       Вид шрамов мигом остудил пыл. Лами до сих пор не мог поверить, что можно просто взять и выжечь клеймо на человеке, как на скотине. Треугольник с завитками на груди Джима портил всю картину, куда бы ни смотрел Гарса, черные линии все равно привлекали внимание, гораздо сильнее, чем когда эмблема Медузы лишь показывалась из-под рубашки. Навигатор заметил еще один шрам, отличный от виденных ранее: тонкая белая линия в несколько сантиметров выше пупка и ближе к правому боку.       — Если продолжишь на меня так возбужденно пялиться, я тебе на хрен все отрежу, — раздалось злобно из-под полотенца. Джим приподнял ткань, чтобы посмотреть на проблемного пациента. — Серьезно, бабой ты мне больше нравился.       Это задело. Лами приподнялся, опираясь на здоровую руку, и вызывающе произнес:       — Да? А как есть все на самом деле — кишка тонка признать?       Джимми вдруг поднялся со стула, оставив на нем свое полотенце, и подошел к навигатору.       — Кажется, я сказал, что тебе необходим постельный режим, — холодно произнес медик, остановившись в полушаге от кушетки. — Или ты хочешь, чтобы я что-то признал?       Под конец фразы Нобл чуть улыбнулся, и было в этой улыбке что-то неестественное. Злое. Ламиго сел на кушетке и продолжил упорно смотреть на врача.       — Хорошо, будь по-твоему, — уже спокойнее сказал Джим. — Делай что хочешь. Вот, я здесь.       И, недобро усмехнувшись, медик развел в стороны руками, будто показывая, что мешать не собирается. Лами несколько опешил от такого, но виду не показал. Здесь был какой-то подвох, и следующая фраза Нобла это подтвердила:       — Ты сам сказал, что у меня кишка тонка, я тебе сейчас доказываю, что все это — брехня. А может, проблема в тебе?       Вопрос прозвучал как издевка; Лами, поддавшись провокации, поднялся с места, сморщившись от мгновения боли в боку. Теперь он возвышался над медиком, но у того нахальства не убавилось, наоборот — он с дерзостью смотрел ему в глаза.       Джим был не в себе, явно. Не похоже на него. Возможно, препарат помогал уже не так эффективно. В любом случае Лами не хотел окончательно поддаваться на такие провокации. Это было неестественно и не к месту.       — Слабак, — пренебрежительно бросил Джим, скривившись. — Черт…       Тут медик схватился за голову, словно мучаясь от боли, уперся лбом в грудь Гарсы. Навигатор, не понимая, что происходит, спрашивал, в чем дело. Лами дотронулся до плеча товарища и понял, что Джима лихорадит — тогда он спешно усадил медика на кушетку и попытался еще раз узнать, что стряслось.       — Не знаю… — тяжело выдохнув, ответил Нобл. — Похоже, сбылись мои худшие предположения, и от лекарства становится больше вреда, чем пользы. Нужно его как-то улучшить, или разработать новое…       — Сейчас тебе лучше отдохнуть, — сказал Лами, видя, как товарища колотит. — Ложись здесь, я лягу на соседней кушетке. Благо ходить еще пока способен.       Джеймс ничего не возразил, просто кивнул и послушно лег. Видимо, ему совсем было плохо, раз привычный ворчун Джимми уступил место более послушному.       — Найди на столе небольшую черную коробочку и пузырек с бело-салатовыми пилюлями, — медик указал на свое рабочее место. — И стакан воды…       Лицо Нобла было белым, как простыня, на которую он только что лег. Лами молча кивнул и быстро, насколько мог, пошел за требуемыми вещами. К счастью, Джим всегда держал на столе кувшин с водой. Коробочка и пузырек нашлись быстро, и через минуту доктор уже запивал пилюлю.       — Это снотворное, не такое сильное, как я обычно использую, — пояснил Джимми. — Но немного времени для крепкого сна оно подарит. А это, — тут он вынул из коробки темно-бордовую пластину, — облегчит побочный эффект.       Нобл положил полоску на язык и лег обратно, возвращая стакан навигатору — тот поставил его на стул.       — Блять, как же хреново, — с легкой дрожью в голосе произнес Джим, смотря в потолок. — Я надеялся, что лекарство заглушит эти сраные инстинкты.       Лами ничего на это сказать не мог — в лекарствах, а тем более в тонкостях жизни каннибалов он не разбирался, и не знал, как помочь. Единственное, что он смог придумать — намочить полотенце холодной водой и положить Джиму на лоб. Тот поблагодарил в ответ.       — Ты найдешь новое, — вдруг сказал Гарса, понимая, что хоть как-то должен подбодрить товарища. — Ты же сам говорил, что отличный врач и вытащишь любого из нас. А себя и подавно.       — Да, говорил, — слабо усмехнулся Джеймс. — Извини, я наговорил всякой херни тебе, сам не свой просто был.       — Бывает, — пожал плечами навигатор. — Но сейчас Джимми-нэно — это Джимми-нэно, — улыбнулся он.       — Что ты все время говоришь это «нэно»? — спросил медик. — Никогда этого не понимал.       — Привычка прошлого, — с какой-то удрученностью в голосе ответил Гарса. — Какое-то время я мог говорить только это.       Джим понял, что своим вопросом задел какую-то неприятную тему, и больше спрашивать не стал. Однако пока снотворное не начало действовать, ему хотелось говорить, впервые за столько лет он просто хотел болтать о чем угодно, о любых пустяках, а не только сугубо о деле. Срыв и побочные эффекты лекарства выбили его из колеи. Джим боялся, что момент, когда он просто будет вгрызаться в глотки своим друзьям и ничто это не сможет остановить, уже близок. А разговор помогал не уйти в эти депрессивные мысли окончательно.       — Прости, — произнес медик.       — Ты уже который раз за это время извиняешься, — с легким удивлением заметил Ламиго. — Со многим справлялись, справимся и теперь.       — Справимся, — как-то тяжко повторил Нобл, зевая. Препарат начал действовать. Сон был так желанен и сладок… Вдруг в поле зрения появилось лицо Лами.       — Постельный режим, — медленно и устало напомнил Джим. — И только попробуй воспользоваться моей… слабостью…       Доктор уснул. Ламиго перевернул полотенце прохладной стороной вниз и несколько секунд смотрел на это бледное, умиротворенное лицо. Пальцами коснулся щеки, провел по приклеенному на ссадину пластырю, дотронулся до тонких губ. На мгновение был соблазн, да. Но в последнюю секунду Лами убрал руку и со смешком сказал:       — Будешь должен.       После чего направился к свободной кушетке — блюсти указания корабельного доктора.       Проснулся Ламиго от противного ощущения зуда в забинтованной руке. Джим предупреждал, что так будет, но спросонок навигатор едва не почесал травмированное место — вовремя спохватился. После сна не сказать, что стало лучше, осталась какая-то слабость и легкое головокружение. Лишь мгновение спустя Гарса понял, что это не его ощущения.       Сестра и остальные возвращались. Судя по всему, их несколько потрепало, по крайней мере Ниппи казалась слишком уставшей.       «Надо разбудить Джимми, наверняка у них есть, что сообщить», — решил Лами и кое-как поднялся с кушетки. Действие это отдалось болью в покусанном плече.       Нобл спал крепким сном, чуть нахмурясь. Лицо его уже не было столь бледным, и дышал он ровнее — похоже, лихорадка, или к чему там привело лекарство, миновала.       — Джимми-нэно, — вполголоса позвал медика Лами, чуть тряся за плечо. Джим нехотя открыл глаза и сонно уставился на товарища.       — Опять ты… — лениво произнес он и хотел было уже отвернуться, чтобы вернуться к сладкому сну, но Гарса спешно сказал:       — Ниппи-нэно и остальные уже на подходе. Будут здесь самое большее через полчаса. И им, как минимум, нужна будет медицинская помощь.       Эти слова помогли Джеймсу окончательно проснуться. Парень резко сел на кушетке, едва не врезавшись лбом в Лами — благо тот вовремя отпрянул.       — Связь? — уточнил Джим, растирая виски. — Что ты почувствовал?       — Она сильно измотана, но ничего критичного.       — Ясно, — вздохнул доктор. — Оставайся здесь, я их встречу.       После этих слов Джим подхватил со стула рубашку и накинул на себя, затем стал набирать лекарства в сумку, которые могли бы пригодиться. Если бы он еще знал что-то более конкретное, чем предположения навигатора.       — Позже я приду сменить повязки, — немного подумав, сказал Джим. Лами кивнул в ответ и лег обратно — по мере приближения Ниппи к кораблю ее ощущения передавались все сильней и четче, и тело охватывала все большая слабость.       По пути на палубу Джимми встретил лишь Пиррет — та, несмотря на еще не до конца зажившие синяки после стычки с Дамианом, вовсю хозяйничала на камбузе.       — В этой команде похоже не знают смысла фразы «постельный режим», — со смешком заметил медик, заглянув к девушке. Та обернулась, пожала плечами и вернулась к помешиванию чего-то вкусно пахнущего в кастрюле.       — У пиратов вообще жизнь такая, что не всегда есть возможность соблюдать постельный режим, — спокойно сказала Пиррет. — Иногда раны еще не затянутся, а уже снова приходится идти в бой. А тут простая готовка, пустяки, тем более с твоими лекарствами. Да и мы, Хищники, крепкие.       — Ну хоть препараты принимаешь, — смирился Джим. Да и девушка еще легко отделалась по сравнению с Лами. — Не скажешь, где Яго?       — Вроде бы последний раз был на палубе, — задумалась на мгновение Пиррет. — Я так понимаю, капитан уже возвращается?       — Да.       — Значит, я правильно решила, что следует приготовить побольше еды, — удовлетворенно кивнула пиратка. — Как только они проспятся, то будут зверски голодными. Проходили уже такое.       Нобл на это лишь пожал плечами — ей виднее — и направился на поиски Яго.       Фатум действительно обнаружился на палубе — он рассказывал о похождениях своей старой команды Хантеру. Весьма кстати неподалеку был и Дегэйр — сидел у штурвала и мирно спал. Тигренок первым заметил Джима:       — Какими судьбами? — весело спросил он.       Медик быстро глянул на фараона в кадке — тот последние дни был какой-то квелый. Надо бы узнать, в чем дело, правда, по русалочьим болезням он знатоком не был. Вслух же Джимми сказал:       — Ламиго сообщил мне, что очень скоро наши товарищи вернутся на борт. Судя по всему, аукцион прошел не так гладко, как нам хотелось, возможно, им понадобится помощь. Также я не исключаю возможности преследования или прочих подвохов. Наш навигатор может чувствовать на расстоянии лишь Ниппи.       — Что с Нип? — оживился Хантер, напряженно следя за медиком. Тот открыл было рот, чтобы ответить, но его перебили:       — Мы не наблюдаем посторонних лиц на побережье. Капитан и остальные на подходе, — с этими словами Дегэйр указал куда-то в сторону берега.       Джим глубоко вдохнул и выдохнул. Этой ночью было слишком много внезапностей и нервотрепок, и закончатся они явно нескоро.       — Воля? — уточнил он. Дегэйр кивнул.       — Что с Нип? — повторил свой вопрос Хантер.       — Пока не знаю. Братец сказал, что она сильно вымоталась, больше он ничего не смог почувствовать, — ответил Джим.       Они остались ждать у кадки Хантера. Как доктор понял, Дегэйр периодически прощупывал местность на предмет возможных гостей, но никого, кроме своих, не замечал.       Яго, спрыгнувший на берег в обличье тигра, увидел их первым. Четверо пиратов шли к Ардиэнте; Ниппи немного прихрамывала, опираясь на плечо Эрика. Жизель в руках держал какие-то вещи, с корабля сложно было разглядеть, что именно. Джим заметил какое-то странное движение рядом с ребятами и напрягся, но мечник молчал. Когда компания подошла ближе, Нобл смог разглядеть странное существо, смахивающее на огромного паука. И существо это что-то несло на своей спине.       — Странно, — вдруг нарушил свое молчание Дегэйр. — Я только сейчас ощутил еще одного человека, незнакомого. Но у него слабая сила духа.       Эти слова напрягли Джима еще больше, чем таинственный груз и паук. Вытащенный мечником вслед за сказанным клинок тоже не сулил ничего хорошего. Дегэйр готовился напасть, и Яго это заметил, развернулся к Ниппи и остальным. Тигр зарычал, пригнувшись к земле, уши прижаты, а свирепый взгляд неотрывно следил за компанией пиратов.       Кид заметил, что встреча началась не слишком радужно, хмуро посмотрел на Фатума и поднял руку, используя фрукт. Меч в руке Дегэйра задергался, откликаясь на способности Юстасса. Ниппи отпустила плечо Эрика и сделала несколько шагов вперед, чтобы встать между тигром и Кидом; прежде, чем она остановилась, правая нога едва не подвернулась.       — Стоп! Все в порядке, отставить! — крикнула Ниппи. — Она с нами.       — Она? — не понял Джим, но произнесено это было так тихо, что с берега его никто не услышал. И все же свои шипы медик не опустил, ожидая в любую секунду подвоха. Капитан позвала кого-то из-за спины Жизель, и перед ними предстала зашуганная худая девица в несколько подранном платье. Незнакомка робко оглядывалась по сторонам, с опаской смотря на тигра.       — Кто это такая? — громче спросил Джим, ожидая худшего. В конце концов, что мешало Медузе провернуть какое-либо дельце, в результате которого их капитан и остальные теперь — заложники, а неизвестная девица — человек от организации? Хотя в такое развитие событий при наличии Кида плохо верилось. Но и до этого момента Джимми думал, что это всего лишь аукцион богачей, но глядя на потрепанный вид ребят, мероприятие таковым уже не казалось.       — Это товар с аукциона, — спокойно ответила Ниппи. — Она досталась нам вместе с одним пакетом для следующей сделки.       По крайней мере, это было лучше и правдоподобнее варианта с Медузой. Джим опустил руки, а уже более спокойный и дружелюбный Яго обнюхивал гостью. Та испуганно спряталась за спину Ниппи, надеясь, что страшный зверь ничего с ней не сделает.       — Яго, хватит пугать уже ее, — со смешком сказала пиратка. — Джим, — окликнула она медика. — Принимай на борт Эрика и остальных и ждите нас. Многое стоит обсудить. Но сначала нам с Жизель надо сделать одно дело.       В прозвучавших словах Джиму почудилась горькая печаль. Кок и капитан понаблюдали несколько секунд, как их товарищи поднимаются на борт, после чего развернулись и пошли в сторону от корабля, к месту, где росло особенно большое скопление кустов. Кид, явно чем-то недовольный, пошел за ними. Паук тоже пополз следом, и в свете фонарей Джим наконец смог разглядеть, что это — создание рук Ниппи. А еще он увидел, как из-под белой ткани показалась чья-то рука.

***

      Дожидались возвращения капитанов и кока в полной тишине на камбузе, где Пиррет благополучно завершила свои дела. Джим наблюдал за поведением незнакомой девчушки — но та лишь испуганно озиралась по сторонам и иногда с мольбой смотрела на Эрика. Механик же, казалось, на нее не обращал внимания — сидел со скучающим видом и насвистывал под нос незатейливую песенку. На столе перед Эриком лежал пухлый конверт и несколько коробочек, а также та самая шкатулка с фруктом, которая шла в качестве товара от Ниппи и остальных. Медику начинало казаться, что фрукт проклят, оттого и все их беды последние.       Пиррет осталась с ними подле Яго, внимательно следя за тем, чтобы мужчина не зарился на приготовленную еду — Тигренок вовсю принюхивался к кастрюлям и сковородкам и облизывался. Джим и сам был бы не прочь перекусить нормальной едой — теперь он уже боялся, что простой голод может пробудить тот, другой, несмотря на лекарство. Медик все же рискнул попросить у Пиррет чего-нибудь «заморить червячка», сославшись на то, что предстоящее обсуждение явно будет не из легких. Девушка, немного подумав, согласилась и через пару минут на столе уже была одна из сковородок, стопка тарелок и миска с орехами.       — Так кто эта девушка? — спросил Нобл, когда пираты разложили по тарелкам угощение Пиррет — им оказалась жареная рыба с овощами. Эрик, зачерпнув горсть орехов, стал объяснять:       — Как я понял, это товар от того жирдяя с Сабаоди, владельца цирка. Девушка владеет фруктом, и толстяк выставил ее на продажу именно как дьявольский плод. Зовут Ритой, вроде.       Джим открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнул. Ситуация и впрямь была мерзковата. Ниппи явно не могла просто закрыть глаза на Бенджамина и его выкрутасы, стоило только обо всем узнать.       Пиррет предложила Рите хоть что-нибудь съесть, заверяя, что все в порядке — но девушка была слишком напугана, боялась брать что-либо вообще. Джим нахмурился. О Бенджамине он знал немногое и лишь то, что было у всех на слуху и связано с цирком, но тот факт, что мужчина не отказывался от покупки рабов и то, что рассказала Ниппи о его методах — все это доверия не внушало. Выходило пока что, что Рита потенциально останется с ними, и если Бенджамин довел эту девушку до состояния, когда она боится любого доброго жеста, то геморрой их всех ждет еще тот.       Все же их капитан, несмотря на пиратскую деятельность и бандитское прошлое, временами была слишком доброй. Как бы не себе во вред.       — Ладно, — устало потер виски Нобл. Вопрос с Ритой следовало пока отложить до возвращения Ниппи. Медик невольно вспомнил тело неизвестного, утаскиваемое пауком, и подумал о том, что для одной ночи слишком много неприятных сюрпризов. — Что, черт возьми, произошло на аукционе?       При упоминании мероприятия голубоволосая трусишка тут же юркнула под стол. Джим тяжко вздохнул — возможно, он был слишком оптимистичен по поводу ситуации с Ритой.       — Если ты про того человека, которого принесли с собой босс и Жизель, то это старый друг отца Жизель — он погиб во всей этой заварушке, и Ниппи предложила похоронить его как положено, а не оставлять там среди… Ай!       Столь удивленный и обиженный возглас механик издал после хорошего тумака от Пиррет. Хищница ничего не стала объяснять, лишь строго посмотрела на него и указала под стол, откуда выглядывала Рита, со страхом шепча одну фразу: «Не отдавайте меня ему». После этого Пиррет все же сказала:       — Погуляй-ка пока с нашей гостьей, все равно все уже съел.       Эрик что-то проворчал под нос, но попытался успокоить Риту и уговорить ее прогуляться по кораблю. Та на удивление согласилась и робко выползла из-под стола, ухватившись за протянутую ладонь Эрика. Если бы не печальные обстоятельства и собственная усталость, Джим бы посмеялся над этой ситуацией — грозная Пиррет, отвесившая тумака механику без чувства такта и девица, ведущая себя как дитё. Яго вон не смог скрыть улыбку, за что тоже получил от своей коллеги подзатыльник. Водить Риту по кораблю — не самая лучшая идея, по крайней мере пока не стало ясно, хочет ли Ниппи взять ее с собой, но в данной ситуации такое решение было к месту. Если на аукционе действительно произошло что-то, из-за чего гибли люди, то девушке с явно искаженным восприятием действительности лучше лишний раз не напоминать о столь жестоких сценах.       Правда, Джим лишился единственного пока что источника информации, так что оставалось ждать возвращения капитана. От нечего делать, медик стал рассматривать оставленные Эриком свертки, как он понял — добыча с аукциона. Внимание привлекла одна из коробочек, внутри которой обнаружилась крупная луковица темно-зеленого цвета. Из верхушки торчали ярко-алые ростки будущих стеблей. Первые несколько секунд Джим несколько озадаченно рассматривал луковицу, гадая, зачем Ниппи это притащила, а потом вспомнил об одном растении, встреченном им как-то в справочнике. От понимания, что именно он держит в своей руке, Джим едва радостно не закричал. Но и без того он наделал порядочно шуму: вскочил со стула, опрокинув его на пол, и как дурак стоял и таращился ошарашенно на луковицу.       — В чем дело? — сдержанно спросила Пиррет, отвлекшись от еды. Джимми будто очнулся от чудного сна и ему стало несколько стыдно, особенно под строгим взглядом девушки. Хоть она и говорила спокойно, медика не отпускало ощущение, что в то мгновение пиратка подумала о нем как о последнем дебиле в этом океане.       — Просто я не ожидал когда-либо увидеть это растение в живую, — несколько скомкано объяснил Джеймс, с опозданием подумав о том, что, может, стоило сначала извиниться. — Его нужно поместить в воду, — растеряно добавил парень, рассматривая ростки луковицы — они были на ощупь несколько вялыми. Подушечка в коробочке, на которой лежала находка, была пропитана каким-то веществом для подпитки луковицы, но этого было недостаточно. — Я сейчас вернусь, — сказал Джим и спешно покинул камбуз.       — У каждого из нас есть какой-то пунктик, — пожала плечами Пиррет, продолжая кушать. Яго лишь кивнул, а потом, хитро улыбнувшись, обратился к своей напарнице:       — Кстати о пунктиках. Сейчас самый ходовой час и я…       — Никаких борделей, капитан извращенец, — холодно произнесла Пиррет и недовольно посмотрела на Фатума. Больше тот не заикался.       Несколько минут спустя на камбуз явились Ниппи с Жизель и союзничек. Причем кок сразу прошел к одному из шкафчиков и вытащил оттуда бутылку вина.       — Крепкое кончилось, — несколько пустым голосом сказал окама. — Но Генри любил вино, так что…       Жизель не договорил, слова давались ему тяжело. И он, и капитан выглядели сильно уставшими и потрепанными. Ниппи облегченно выдохнула, когда прекратила использовать свои силы на самодельных башмаках. Кок поставил на стол два стакана — после богатого вечера со всеми правилами этикета столь простая посуда казалась весьма необычной и неуместной. Но сейчас было на это плевать.       — Что произошло? — не понимала происходящего Пиррет. Ниппи после пары глотков отставила стакан в сторону, и сказала:       — Близкий Жизель человек сегодня умер.       Больше вопросов не последовало. Пиррет вспомнила слова Эрика и старалась эту тему не затрагивать.       — Ладно, а где наш вечно оптимистичный доктор? — решив сменить тему, спросила Ниппи, оглядев присутствующих. — И гостья?       — Девушка с Эриком прогуливается, — пояснила Хищница. — Решила, что раз она такая зашуганная, то лучше ее держать подальше от наших бесед. А доктор увидел луковицу, которую вы притащили, и ускакал радостный, как мальчишка, нашедший редкого жука.       — Насчет бесед это верно решила, — вздохнула капитан, вспоминая произошедшее. — Ладно, ждем Джима. И честно говоря, я жутко хочу есть.       Пиррет усмехнулась и пододвинула тарелку к ней. После чего на какое-то время воцарилось молчание, лишь звуки ложек и посуды нарушали тишину. Юстасс достал из-за пазухи карту-головоломку и тонкую пластину, покрытую длинными и короткими бороздками. Ниппи и не подозревала, что он все это время держал карту при себе.       Кид вставил ключ в еле заметную на шарике прорезь — раздался щелчок. Пират довольно усмехнулся. В этот же момент на камбуз пришел Джим, он был слегка взволнован.       — Прости, — быстро извинился он перед Ниппи, садясь рядом. — Просто пришлось повозиться с луковицей. Но я не ожидал, что вы притащите столь редкое растение…       — Ну я думала, что тебя этот цветок заинтересует, но я без понятия, что это такое, — пожала плечами пиратка. — Но об этом потом, сейчас нам стоит обсудить текущее положение вещей и какие у нас есть варианты в будущем.       — Да, точно, — спохватился Нобл, и тут же нахмурился. — Какого черта там произошло? С аукционов редко приходят с девицами и трупами.       Ниппи тяжко вздохнула и сказала:       — Джим, ты — сама тактичность.       Только теперь медик заметил стоявшие до сих пор на столе два стакана с вином, открытую бутылку и весьма опечаленного Жизель.       — Жизель, тебе надо отдохнуть, — добавила Деструктор, видя, что окама то и дело наполнял тару. Да и лишние разговоры о бойне будут теребить ранимую душу кока.       — Да, ты права, Ниппичка, — тихо согласился Жизель и поднялся с места. Вино, к счастью, он оставил на столе, но вид окамы оставлял желать лучшего.       «Надо будет потом к нему заглянуть, поговорить. Пусть не держит в себе», — подумала девушка. Когда Жизель покинул камбуз, Ниппи продолжила:       — Аукцион был сорван какими-то фанатиками. Подозреваю, что они — из числа повстанцев. Проблема была в том, что среди них находился фруктовик со способностью обращать людей в бомбы. В результате много посетителей полегло, но нам удалось убить подрывника и кое-что стащить. То, что мы сами выставили на аукцион, и кое-какие полезные вещи.       — Вечно все идет не по плану, — вздохнул Джим. — Ну, а девчонка? На кой ты ее привела?       — Вообще-то в этот раз все на удивление прошло так, как и задумывалось, это потом уже под откос все пошло, — заметила Ниппи. — По крайней мере, свою часть сделки с Салливаном мы выполнили, да и с человеком Фотиса встретились и получили сведения о том, где добыть лекарство от стина. А девушка… Бенджамин выставил ее на продажу как дьявольский фрукт. Ты же помнишь Бенджамина? И прости, я просто не могла на это спокойно смотреть, особенно понимая, что меня тоже могла ждать участь зашуганного овоща или товара-смертника.       — Я в принципе подозревал что-то подобное, еще когда мне Эрик сказал про Бенджамина, но ты, думаю, и сама понимаешь, что иметь человека с поломанной психикой в команде — не лучшее решение, а с психикой у этой дамы явно проблемы.       — Я знаю, — вздохнула капитан. — Никто и не говорит о приеме Риты в команду. Наша жизнь не для нее однозначно, ей нужна более спокойная обстановка, где она сможет постепенно привыкнуть к нормальной жизни, а не методу кнута Бенджамина.       На несколько секунд опять наступила тишина, в течение которой Джим обдумывал сказанное девушкой.       — Я правильно понимаю, что ты хочешь отправить ее в «Ласковое сердце»? — наконец, спросил он.       — Аннет и остальные присмотрят за ней, и помогут адаптироваться. Особенно Аннет — у этой женщины просто талант.       — Пигалица, нам нужно на Фабрику, я не собираюсь тратить свое время на исполнение твоих тупых прихотей, — с раздражением произнес Кид.       — Знаю, — сдержанно ответила Ниппи. — Потому мне нужно поговорить с Кейном.       Это, конечно, подразумевало какую-то сделку с новым союзником. За бесплатно никто ничего делать не будет. Но Кейн действительно был сейчас лучшим вариантом, если она не хотела провоцировать лишний раз Кида и не терять времени.       — Ладно, — кивнул Джим. — Но все эти вопросы придется оставить до завтра. Идем дальше: что насчет разговоров с Фотисом о стине?       Ниппи продолжила свой рассказ и подробно изложила весь диалог касательно растения-паразита и того, где можно найти избавление от него. Заодно упомянула и про плату Фотису в виде конверта Бенджамина. Нобл было начал ворчать на тему, что капитан опять впутывается непонятно во что, но Ниппи добавила, что она не настолько отчаянная, чтобы, не глядя, тащить на борт все на свете и уже успела ознакомиться с содержимым пакета. Там в основном были документы о потенциальных «товарах» Бенджамина, таких же, как и Рита. Там упоминалось несколько фруктов, способности которых оставались неизвестны общественности — неудивительно, что Фотис как информатор, желал получить этот список. Были там и другие документы, на первый взгляд ничего примечательного. Ниппи удивилась, что к этому пакету придиралась охрана на аукционе. Но девушка помнила, что со сделками помимо покупки лотов на вечере было строго.       — В любом случае я думаю, что нам не стоит долго задерживаться на Паленке, — подытожила Ниппи свой рассказ. — Мы и так спровоцировали дозорных в лице Дамиана Гарсы, и только каким-то неведомым чудом и, подозреваю, влиянием Салливана мы смогли относительно свободно действовать в Фуэго. Но только идиот не свяжет бойню на аукционе с нашим присутствием, а это уже не только военные — но и различные группировки. Плюс Медуза. Джим, на аукционе был человек Пион, тот самый Юджин, и он оставил мне предупреждение.       — Блять, — выругался парень.       — Пока можно не волноваться — по крайней мере, пока мы на этом острове. В Медузе нас оставили в покое на какое-то время. Но предупредили, что всегда могут вернуться к охоте на мою башку. И Джим, самое паршивое в том, что Юджин — фруктовик, общающийся мысленно с другими людьми.       — Проблем все больше и больше, — медик устало потер виски и откинулся на спинку стула. — А усатый делец нам ничего не сказал про способности Юджина… Но в любом случае, связь с Салливаном оставим до завтра, как и все вопросы по поводу сделок с ним и Фотисом.       — Может, лучше связаться сейчас, и сообщить хотя бы, что у нас все успешно прошло? — засомневалась Ниппи. Джимми покачал головой и объяснил:       — Он уже звонил недавно, и сам предложил организовать встречу или связь завтра. Похоже, он уже в курсе произошедшего на аукционе и того, что вы выбрались оттуда.       Под конец фразы Джим презрительно хмыкнул, нисколько не скрывая своего недоверия к информатору. Ниппи все больше чувствовала, что внутренне согласна с ним.       — Сейчас я должен осмотреть ваши болячки и стин, — поднялся с места доктор. — Подозреваю, на этом вечере вы могли спровоцировать паразита. Остальное — завтра.       На том и решили, и маленькое собрание разошлось. На камбузе остались только Яго и Пиррет, за весь разговор не сказавшие ни слова. Ниппи могла бы их не держать здесь, но считала, что будет лучше, если свидетелей разговора от ее команды окажется больше, чем один медик. Пиратка только попросила Пиррет отнести находки с аукциона и фрукт в комнату с Муши.       Они направились в мед-каюту, и к большому счастью Кид не выказывал больше недовольства. Наверное, за это стоит благодарить добытый ключ к карте. Да и устали они сегодня порядком.       Стоило только войти в помещение, как Ниппи сразу же весело поприветствовал Лами. Она отметила, что братец выглядел как-то бледнее привычного.       Джим быстро проверил их запястья, не нашел сильных ухудшений и обработал волдыри и мелкие раны мазью.       — Если ты не против, я бы хотела перекинуться парой слов с братом наедине, — попросила Ниппи.       — Как скажешь, но недолго — тебе необходим отдых, — кивнул Нобл, после чего покинул мед-каюту. Наверняка направился в свою вторую обитель, которую любя называл садом — проверить новое приобретение. Кид что-то проворчал и тоже вышел, вновь достав карту — по крайней мере, пока он занят разгадкой своей головоломки, то не так агрессивен.       — Как ты тут? — обратилась Ниппи к Гарсе, как только закрылась дверь.       — Терпимо, но начинаю жутко скучать по своим крыльям и полетам, — горько усмехнулся Лами. — Но Джимми-нэно говорит, что пока рука не заживет, то порхать не получится.       — Ты главное к нему не приставай, а то придется лежать на кушетке дольше положенного.       — Тут ты права, — посмеялся навигатор, но как-то неуверенно это прозвучало. Ниппи почувствовала фальшь в словах, вместе с какой-то печалью и похотливым желанием.       Значит, уже успел нарваться и получить.       — Эх, Лами, Лами, когда-нибудь ты доиграешься, — покачала головой девушка. — И одной сломанной рукой не отделаешься, — тут она легонько постучала пальцем по его незабинтованной ладони. Гарса перехватил ее руку, и укоризненно добавил:       — Кто бы мне тут о повреждениях говорил, сама всякий раз теперь в ссадинах и кровоподтеках. То, что у тебя кости быстро восстанавливаются, еще не дает тебе право нырять в омут с головой.       — Что поделать, не можем мы с тобой в сторонке отсиживаться, — усмехнулась Ниппи.       Печаль брата резко сменилась другим чувством. Раньше такое от Лами не передавалось. В чем-то это было похоже на обычное его возбуждение, но что-то было не так. И судя по напряженному выражению, появившемуся на лице Ламиго, он тоже не понимал, что это за чувство. Парень невольно сжал ее ладонь.       Ниппи это ощущение напомнило о произошедшем в Даймонде. А еще ту нездоровую тягу к Киду, которую она чувствовала в последнее время. Вот только теперь почему-то она была к брату.       Фрукт. Она что-то говорила ведь про это. О том, что было всего трое потенциальных партнеров-носителей, и что один из них — Кид, второй — Эмери, который умер.       «Нет», — вдруг дошло до нее. — «Не может быть».       Фрукт, как назло, в этот раз решил промолчать. Контакт со своим собратом волновал Пазу-Пазу больше, и Ниппи это явственно ощущала, с каждой секундой сильнее.       — Прости, — скомкано извинилась она перед Лами. Надо было уходить, пока это не вышло из-под контроля. — Кажется, я сегодня слишком вымоталась, и тебе нужно отдохнуть.       «Прости, я потом тебе все объясню,» — виновато подумала Ниппи. — «И нам надо будет найти решение, если мои догадки подтвердятся».       Лами ничего не понимал, но по передаваемым ощущениям догадывался, что что-то не так. И что сестра чувствует за это вину. Потому лишь кивнул в ответ. Ниппи еще раз извинилась и поспешила выйти в коридор. И чем дальше она отдалялась от мед-каюты, тем больше ощущалось раздражение фрукта от несостоявшегося контакта.