История Подменыша

Деревня тварей оказалась гадким местом. Как уже понятно из названия, всюду были твари самых разных мастей: просто твари, полулюди и притворяющиеся людьми. Однако я точно знала, каким-то шестым или десятым чувством кто передо мной. Людей в этом странном месте не было. Мой «хозяин» над чем-то крепко задумался, уставившись себе под ноги и не обращал внимания на мои проблемы никакого внимания. Да и чего вообще ждать от твари? Человеческого сострадания? Мои босые ноги, побитое тело и бесстыдно легкая одежда для такого промозглого ветра его вообще не задевали. Этот Иккинг пер через всю деревню как мул, таща меня как теленка на веревочке. И что самое обидное, я даже не могла достойно ответить. Мне было страшно. Голова раскалывалась, в мышцах угнездилась ноющая боль, отдающаяся эхом от каждого лишнего моего движения. Перед заплывшими глазами все плыло, то четко выделяя какие-то детали окружающего мира, то стирая любые черты и погружая все в туман. От собственной слабости становилось еще хуже, еще больнее и унизительнее, а потому шла я, стараясь не шататься, гордо подняв голову и выпрямив спину. Чтобы хоть как-то отвлечься от собственных страданий, я стала рассматривать деревню. В той пелене, что я видела, мне удалось рассмотреть только дома в общих чертах. Все строения были похожи на дома человеческие, но с одним лишь отличием: первый этаж был каменным, большим и просторным. Наверно, именно в подобных помещениях и спят твари. Должны же они принимать свое настоящее и безобразное обличие. Тварей рассмотреть получилось тоже плохо. Да и что их рассматривать? Гадкие, злобные и пышущие огнем гады. Большие ящерицы! Все как и говорил отец — хитрые порождения ада, умеющие морочить головы простым людям. Уверена, если они постараются, то их от обычных людей и не отличить! О, как удобно нападать из засады или втираться в доверие! И теперь мне эти морды еще год видеть… Это меня изрядно расстроило. Один, что мне придется тут вынести? Этот Иккинг наверняка не так прост, как кажется. Он просто не может быть тем тюфяком, каким хочет казаться. А уж я выведу его на чистую воду! Уверена, он та еще тварь. Иккинг довел меня до самого большого дома во всей деревне или из тех, что я успела увидеть. Он невозмутимо толкнул тяжелую огромную дверь и соизволил обратить свой взгляд на злобную как фурия меня. Однако, стоило ему увидеть меня, он словно врезался в стену, смутился и… пожалел? Это жалкое выражение морды было мне прекрасно известно из-за того, что в родной деревне на меня так смотрел каждый второй, считая, что за прялкой мне будет лучше, чем на тренировочной площадке. В доме Иккинг усадил меня на табурет на кухне и полез куда-то в ящички, так наивно повернувшись ко мне спиной. Мой взгляд тут же метнулся в сторону ножей прекрасного качества, так беспечно воткнутых в разделочную доску. Вот тут-то я тебя и разделаю, тварь. Стоило мне только дотянуться до ножа и почти коснуться его, как Иккинг вновь повернулся ко мне. Его лицо исказилось. Я тоже перепугалась, что он сейчас обернется какой-нибудь особо зверской мордой и просто разорвет меня на клочки, и схватила нож. Мы замерли, глядя друг на друга. Не знаю, о чем думал этот выродок, а я думала о том, что нужно вынести из дома в первую очередь, чтобы выжить в лесу и пережить эту зиму. Уже промозглая осень, мне понадобится теплые одежда и обувь, немного еды на первое время и оружие. Вдруг взгляд Иккинга сместился с моего лица куда-то выше. Паренек сбледнул с лица и присел, словно его перестали держать ноги. Я испугалась, что вот сейчас он начнет превращаться в чудовище, но не успела и дернуться — сильная ручища прижала меня к столу, ударяя моей многострадальной головой об дерево. Нож сразу же вывалился из ослабших пальцев. Меня отпустили, и я тихонько съехала на пол и растянулась на прохладном полу, балансируя на самом краю сознания и забытья. — Сын! Ты понимаешь насколько опрометчиво твое желание?! — проревел бугай, ударивший меня. Я с трудом повернула голову и увидела, что это тот самый вождь, который меня и отдал… своему сыну? Тогда понятно, почему у него «пятая уже» и дольше месяца не задерживается. Небось, он из тех, кому власть папочки вскружила голову и все такое… Глаза сами собой закрылись. — Я просто хочу понять! — отчаянно отвечал Иккинг. — Весь в мать! — досадливо цокнул языком вождь. — Вот только у тебя нет… К сожалению, чего там нет у этой твари, я уже услышать не успела, опять потеряв сознание. Очнулась я, лежа на пузе, на кровати, с туговатыми перевязками на голове и руках. Сзади чувствовалось какое-то копошение, пятки и ступни горели огнем. Так, у меня такое чувство, будто я очнулась дома в заботливых маминых руках, а все до этого — просто страшный бред после удачной схватки с тварями. Сейчас войдет папа и отругает меня за выходку. Но не как тогда, в командном пункте, посмотрит свирепо и чуть не ударит, а ласково пожурит и сурово вздохнет. А потом похвалит, обязательно отметит мои доблесть и честь, мои смелость и отвагу, как я не побоялась ни его гнева, ни ран или смерти и показала себя с лучшей стороны. Мои ленивые мечтания прервало жгучее прикосновение тряпочки с лекарством к моим побитым ногам. Я инстинктивно дернулась прочь. Высокий мужской голос воскликнул и возмущенно меня одернул. Внутри все похолодело. Это был не сон. И ни отца, ни матери тут нет. И возможно я их никогда больше и не увижу… На глаза навернулись слезы, но я не дала им пролиться и быстро вытерла об подушку. Кстати о глазах. Воспаление прошло, и хотя прикасаться все еще больно, я могу видеть. Видеть четко и все, а не то, что там было видно через щелочку! Воспользовавшись этой возможностью я немного повернулась и уставилась на Иккинга. Тот не заметил моего внимания или сделал вид, что не заметил. Только сейчас я получила возможность его рассмотреть. Простой парень на вид: темно-коричневые волосы, светло-зеленые глаза с неким оттенком желтого, небольшой нос, ровный разрез рта, не искаженный частыми ухмылками или улыбками, небольшой шрам на подбородке, до сих пор чистого, без бороды. Обычный, если не знать, что отец у него — вождь всех тварей. Да и мать должна соответствовать. А раз родители такие, то и он такой! Иккинг сосредоточенно обрабатывал мои порезы на ногах, сильно, но не грубо придерживая носки, чтобы не рыпалась. Ну вот совершенно не злобная тварь! Уверена, он просто втирается в мое доверие. Но зачем ему это? Я в его власти, он может сделать, что захочет, и никто ему и слова против не скажет. С таким-то отцом тем более… — Меня зовут Иккинг, — вдруг сказал парень, откладывая лекарства и пересаживаясь так, чтобы мне не приходилось выворачиваться, чтобы его увидеть. — Хотя ты наверно уже в курсе. А как зовут тебя? Я прищурилась. С чего это вдруг его интересует мое имя? Хочет узнать кто я? — А… Астрид, — выдумала я быстро. Мне нравится это имя, хоть оно и не мое. Мама меня назвала Астрой, но на мой вкус слишком слащаво и по-девчачьи. А Астрид звучит гордо, непримиримо и воинственно, как я! Иккинг поднял брови в удивлении, но улыбнулся удивительно заразно. Я не позволила своим губам даже уголочки приподнять. Вот еще! — Ладно, Астрид, — посерьезнел вновь гаденыш, — я хотел бы с тобой договориться, — я подняла брови в удивлении. — Ты попала к нам, драконам, и чтобы выжить тут, тебе понадобится помнить и соблюдать пару правил. Первое и самое важное — слушайся меня, как бы дебильно или по-идиотски не звучало мое требование. И второе, тоже важное — никуда и никогда не ходи без меня. Пойдешь одна — умрешь. Это было сказано таким серьезным тоном, что я фыркнула. Вот еще! Будет эта хилая с виду ящерица мною командовать. Впрочем, предупреждению я вняла. Если буду сбегать, просто надо это делать так, чтобы никому на глаза не попасться. Но шутки в сторону. Этот чудик — точно тварь, и он опасен. И хотя он пытается замаскироваться, но я-то вижу его гадливую натуру. Слушаться его и ходить за ним хвостом — вот его требования, несоблюдение которых несет смерть. Наверняка сам же и растерзает. Мысли уже не принесли страха, просто усталость и злость. Мне надоело бояться любого резкого звука или движения. Я досадливо вздохнула и растянулась на подушке. Иккинг хотел сказать что-то еще или ждал чего-то, но видимо, я не оправдала ожиданий, и ему пришлось отступиться. Парень достал из своей шубы небольшую книжечку и уголек в тростинке, после чего затаился напротив меня что-то сосредоточенно чиркая. У меня не возникло никакого желания узнавать, что он калякает. Все одно, ничего красивого нарисовать не сможет — тварь же. Или нет, как он сказал, дракон. В принципе, это ожидаемо. Не будут же твари сами себя называть тварями. Вот они и придумали такое слово. И все равно странно понимать и знать, что твари разумны и даже цивилизованны. Уверена, никто из наших это не подозревает! А я, вот, первая узнала. И папе обязательно расскажу! Но насчет остальных… Ведь со мной осталось еще восемь викингов, попавших в плен. Что с ними будут делать? Это сейчас я вспомнила, что на моих соплеменников претендовали какие-то зверского вида рожи (не то чтобы, у каких-то тварей были не-зверские рожи, но эти просто еще страшнее обычного). И что они могут сделать с ними? Убьют? Заставят работать? Наши бы убили… — Зачем я тебе? — вдохновившись своими мыслями, спросила я. Иккинг вздрогнул и чиркнул угольком по бумаге прямо поперек всего листа, карандаш покатился по его коленям, а он начал судорожно ловить его. Ну что за тварь он такая? Безнадежно бракованная, наверно. А оттого злобная, кровожадная и паскудная. Уверена! Иккинг смешался и слегка покраснел под моим терпеливым взглядом. — Незачем! Просто, — он тщательно подбирал слова. — Я… Ну, вы всегда нападаете, а мне бы хотелось… Понять. Да, понять причину подобного поведения. Ну не может же быть, что вы громите наш остров просто за то, что… Что мы драконы. Я хотела бы усмехнуться и сказать, что все это их же вина, что «драконы» сами нападают на наши земли, но не смогла. Да, они твари, и они жгут и грабят наши деревни. Но вот сейчас этот тощий паренек с нескладными ногами, со встопорщенными волосами и большими глазами выглядел так грустно и одиноко, что я заткнулась и отвела глаза. А может, мы и правда… Ну, громим их остров ни за что. Просто за то, что они тварями уродились… Вот уж бредни! Сам он хитрая гадюка, знает, как на струнах души играть! Притворяется он невинной овцой, как же! Ни в жизнь не поверю, что их поганое племя ни разу на села не налетало, не убивало людей и не палило города. Уверена, их прокляли боги этой силой оборачиваться в чудищ. И нет им человеческого прощения. Словно почувствовав, что ему не удалось произвести тот эффект, который он надеялся, Иккинг поднялся со своего стула, собрал лекарства и с видом оскорбленной невинности направился прочь. Оказалось, в полу есть дверца, а это — чердак или что-то подобное. Уже почти скрывшись внизу, Иккинг сказал: — У меня завтра начинаются уроки боя, но я не могу тебя оставить дома. Отец сказал тебя одну не оставлять, так что пойдешь со мной. Уж всяко лучше, чем дома сидеть… Я не удержалась и фыркнула, когда его голова целиком скрылась, а дверца плотно легла на свое место, словно и нет там ее. Вести викинга на уроки боя драконов. То ли он реально тупой и бракованный, то ли это хитрый ход, чтобы завоевать мое доверие. И не понятно, что хуже. С трудом поднявшись с кровати, я встала на забинтованные ноги. На мне все еще была моя нательная сорочка. Мышцы, почувствовав возможность расслабиться и благополучно ею воспользовавшись, теперь болели и тянули. Быстрый осмотр показал, что у меня все тело в уже желтых синяках, но нет ни вывихов, ни переломов, что не может не радовать. Осторожно ступая на забинтованные ноги, я добралась до окна. С улицы дуло, но меня это не сильно беспокоило. Я уже успела попривыкнуть к холоду и теперь наблюдала за жизнью драконьего поселения. Такие же люди, соседствуют со злобными тварями: вон человеческие дети радостно месят друг дружку в пыли у лап одной такой гадины размером с хорошего коня, та за ними наблюдает голодными глазами, словно сожрать хочет, да совесть не позволяет. Что за дурость. Это все удары по голове сказываются. Теперь у тварей есть и совесть, и милосердие, и прочее, прочее… Астра, ты так сойдешь тут с ума, если не будешь держаться. Тебе надо продержаться до следующей весны, когда отец поведет всех наших в поход, а ты, не прошло и дня, уже начинаешь размышлять о причинах и задумываться над своим поведением. И с собой говоришь. Тряхнув головой, отчего внутри черепа словно чугунные шары из одной стороны в другую покатились, я аккуратно добралась до кровати и заснула мертвым сном. Лучше не думать, действительно, не удивляться и не потворствовать этому Иккингу в его стремлении подружиться, которое насквозь отдает фальшью. И завтра будет очень-очень тяжелый день среди драконов… Драконов, которые только учатся сносить викингам головы. Уверена, я буду первой мишенью на площадке. Но это будет завтра.