История Подменыша

Очнулась я в капитанской каюте. Пол подо мной качало, что говорило о том, что остров Олух и его странные обитатели остались далеко позади. Где Иккинг? Где отец? И что будет со мной? Я слышала, что они говорили. Теперь я знаю наверняка, что они знают кто я такая. И еще, дура наивная, не хотела верить, убеждала себя, что все это случайность. Да какая случайности может быть? Драконьи детеныши просто так на дороге не валяются! Дверь скрипнула, и в каюте зазвучали тяжелые шаги. Я притворилась спящей. Большая рука потрепала меня по плечу, заставляя прекратить неубедительный фарс и открыть глаза. Надо мной склонился отец. И как бы я не презирала его за то, что он сделал, он меня вырастил. Вырастил любимой дочуркой и хорошим воином. Он, несмотря на всеобщие жалобы и протесты, никогда не запрещал мне тренироваться и посещать сборы старейшин. Он сделал меня такой, какой я стала, ни разу не показав свое пренебрежение. Заметив выражение моего лица — я не сумела скрыть тоску — он улыбнулся и раскрыл руки в объятия. Я бросилась к нему, обнимая за шею и плача от малопонятного облегчения. Он крепко прижал меня к себе. — Как ты, Астра? Я дрогнула. Астра, точно, это мое имя. А я уже привыкла к «Астрид». Иккинг! — Нормально, отец. А что с Иккингом? Он прищурился, раздумывая над чем-то, но потом ответил. — Он в трюме. В одной из камер. Мы не могли его оставить там, он бы поднял тревогу, а так у нас появилось время уйти. Я сглотнула, кровь отлила от лица. Они захватили его! В деревне его ждет лишь смерть! — Это сын ихнего вож… Вожака! У них вожак Ищейка, он по запаху найдет нас. А если он умрет, то они все сожгут и разрушат! Отец нахмурился, темнея лицом, но покачал отрицательно головой. — Чтобы успеть как можно быстрее, мы взяли самый быстроходный корабль, а благодаря удачным подводным течениям мы будем возле родных берегов через пару дней. Уже поздно выкидывать его за борт. Но я учту твой совет. Расскажи лучше, как ты справилась? Твари тебя не обижали? Я прикусила губу, чтобы не нагрубить отцу. — Нет, пап, мне повезло… И умалчивая большую часть своего времяпрепровождения на Олухе, я пересказала ему, чем я занималась все это время, как тяжело пахала на кузне, занималась домашними делами в «пещере» вожака, а потом подрабатывала викингом для битья на тренировках молодняка. (Ну, тут Сморкала получал от меня оплеух, но не суть, верно?) Отец моему рассказу мерно кивал, над чем-то крепко раздумывая. Периодически он вставлял реплики вроде: «Это ужасно!» или «Твари всегда твари, дочка!» и всячески показывал себя хорошим отцом, внемлющим несчастной дочери. Но с каждым подобным восклицанием мне становилось лишь тошно и противно, словно извозилась в липкой грязи. Как же все это фальшиво! Но своему отцу я не сказала не слова. Даже лицом не выдала, что мне неприятно или досадно. Я научилась хорошо притворяться в стане тварей, и разве деревня Остолопов чем-то отличается от Олуха? Единственный раз, когда я могла проколоться, случился, когда отец спросил об Иккинге, не хочу ли я его навестить? И посмотрел столь внимательно и свирепо, что я сразу же отказалась, заявив, что не хочу больше ни секунды его рожу противную видеть. А сама задумалась. Иккинг же не закончил Испытание, сможет ли он сделать это теперь, в тюрьме? Один ему помоги и защити! В напряженном ожидании налета прошла пара дней. А потом мы, как и обещал отец, причалили в родном порту, где я в детстве бегала и мечтала, что однажды отправлюсь на Олух, где побежу всех тварей… Что ж, сбылась мечта, вот только драконы меня одолели. Иккинга выволокли из трюма под руки. Он весь был закован в драконьи наручи и ошейник, настолько тугие, что превратись он, ему бы рассекло и шею, и лапы. Я быстро подбежала к отцу и предупредила, что этот индивид драконьего племени превращаться не умеет, бракованный он. В целом, я слово в слово повторила свои убеждения по поводу Иккинга в начале нашего знакомства. Отец проникся к неудачнику соответствующим презрением, но осторожности не убавил, кинув «ущербного тваренка» в тюрьму. Но своей цели я добилась, рассказывая это на всеуслышание. Теперь никто не будет с Иккингом так же строг, как если бы он мог превращаться в тварь. Если повезет, то его вообще освободят от тяжелых цепей из особо прочного сплава и кинут в дальнюю камеру, где и забудут. Лучше Иккинг будет голодный и замерзший, чем навеки застрянет в незавершенном драконьем облике, в котором и летать не может, и руками работать… Мама встретила меня такими же крепкими объятиями и тут же закатила истерику по поводу моей одежды. Точно. Я уже и забыла… Меня быстро заставили переодеться в «одежду приличной девушки» и еще раз заласкали. И с каждым подобным якобы нежным поцелуем или оглаживанием, мне хотелось вырваться. Отец ушел куда-то, оставив своих женщин наедине. Я смиренно отдалась на растерзание женщине, которая навязчиво пыталась втиснуть меня в церемониальное платье дочери вождя остолопов. Сегодня по случаю моего возвращения планировались гуляния. Уже все было готово, оставалось только дождаться вождя и саму виновницу торжества. А завтра торжественно планировали убить трофейную тварь. А драконы не делали из этого представление! Да, их обычай не лучше, но на то мы и извечные враги. Да и был у пленных викингов шанс выжить и жить припеваючи, если попадется такой хозяин как Иккинг. Тут же — бесславное убийство на потеху публике. Но возмущаться обычаями «родного» племени я не стала. Терпеливо отсидев положенную часть торжества за главным столом, я отговорилась усталостью после морского перехода и покинула гуляния. На меня даже не обратили особенного внимания. В самом деле, я лишь повод напиться и хорошо повеселиться. Поскольку всем на нашем острове хотелось всласть погулять, даже охранникам тюрьмы, сама тюрьма оказалась практически пустой. Разве что часовые держались. И ведь как назло встали так, что не проберешься тихо! На то, чтобы найти лишнюю бутылку и утащить ее, ушло немного времени, а засыпав в эль снотворное одной матроны, я без затей подкинула это в часовую будку, уверенная, что они не различат снадобье по запаху — госпожа Сноттергли была на редкость привередливой в вопросах еды и на всю деревню громко требовала у лекаря, чтобы он расстарался и сделал гадость без запаха и вкуса, раз уж ей требуется этим воспользоваться. Дождавшись, когда каждый из часовых пропустит по рюмашке (Это ведь не много, на зоркость не повлияет, а теплее станет!), я проследила, чтобы всех свалило там же, где они и стояли. И оттащила с видных мест спящие тела, чтобы не проколоться слишком быстро и успеть убежать. Иккинг нашелся в самой дальней камере. Он свернулся комочком в углу и закрыл голову руками. Кажется, спал. Заслышав мой тихий стук, он подорвался, вскочил и тотчас схватился за бока. Ему их, наверно, намяли, пока тащили. Ну, хоть нет ошейника и наручников — убрали. Заметив через прутья меня, он нахмурился и оскалился неприязненно: — Полюбоваться пришла?! Так смотреть нечего. Я вздрогнула. Неужели он слышал, как я говорила о нем? Или охранники постарались? В любом случае мог бы и понять, что сделала я это специально! И на самом деле я так не думаю. — Я пришла предупредить, Иккинг, — неуверенно ответила я, замявшись в своей церемониальном, богато расшитом платье. — Завтра тебя хотят казнить. Сегодня все гуляют и пьют, это твой шанс сбежать! — Как?! Или у тебя вдруг отрасли драконьи крылья?! — ощерился парень. Я поглотила свое «да». Действительно, у него не хватает перепонок на хвосте, как он улетит? А если улетит на мне, то куда деваться мне? Мне нет места среди драконов… — Это твой последний шанс, — я открыла замок на решетке. — Давай! Твой отец наверняка уже в пути, собрал всю свою стаю. Они могут не успеть до полудня, но ты можешь переждать в лесу или где-то еще! Иккинг побледнел. Я ясно увидела, что внутри у него идет борьба. Но он вжался в стену и посиневшими от страха губами ответил, что справится как-нибудь сам. Подачек викинга ему не надо. Дурак! Я не викинг! — Если ты надеешься на… что-то, то подумай еще раз! Оно может и не получиться, Иккинг, пожалуйста! — Нет, Астрид, — Ну и дурак! Не буду я тебя тут уговаривать! Сдохнуть решил — ну и ладно! Что за проделки Локи? Какого черта он отказывается?! Расстроенная в лучших чувствах, я поспешила уйти, но дверь не заперла — вдруг одумается. Как оказалось, ушла я за минуту до того, как в темницу ворвался Даркхольм. Зычным голосом он разбудил опоенных часовых, те подорвались и судорожно забегали. Сам советник твердым шагом зашел внутрь и почти сразу же раздался рев раненного медведя о том, что дверь пленника открыта. Благо, а сам пленник уже убежать решил! Я дрогнула и побежала домой, где мне и положено находиться. Первым делом будут проверять меня. Глаза стелили слезы: он воспользовался, он попытался, но не успел. Я не успела и недостаточно позаботилась. Дома за столом пил отец, а над ним хлопотала мать. Тут не пройти. Но я же дракон. Когти на крыльях идеально цеплялись за неровную кладку нашего дома, я быстро залезла в свое открытое окно и быстро разделась, одежды кинула под кровать, а сама залезла под одеяло. Меня душили злость на викингов в целом и Иккинга в частности. Пошел бы стразу — смог бы со мной уйти! Дверь тихонечко открылась, в нее заглянул отец, уже сильно пьяный и громким шепотом поведал Даркхольму: — Астра спит, не буди ее! И ничего она не делала. Это моя девочка, и твари ее не изменили. От этого «моя девочка» я вздрогнула. Тот бродяга Фил Бесстрашный звал меня так. А еще он назвал меня Астрид, хотя я и не представлялась. Он знал меня, хотя ни разу не видел до этого! — И все-таки, Пирамидон, — я как наяву увидела, что Даркхольм покачал головой, — она не станет человеком, как бы ты не старался… Рано или поздно она разорвет вас с Бертой и улетит к своим. Такова ее природа, и ты знал, на что идешь, когда забирал ее тогда и там. Многие знали на что шли, но мало кто выдержал… Они прикрыли за собой дверь и ушли в столовую пить дальше. Я не могла пошевелиться: я не одна такая, где-то тут есть еще такие же как я драконы, которых украли в детстве. Не в силах больше находится в своей комнате, где даже стены начинали повторять слова отца, я выбралась и присела на лестницу, слушая разговор вождя викингов и его советника. Отец ударился в воспоминания: — Ты же помнишь того истерика из Истерии. Победить дракона может только другой дракон! — словно процитировал он кого-то. — А где взять дракона, готового встать за людей? Только вырастить, Эд, ты помнишь, как мы хотели вырастить свою маленькую тварь? Чтобы она нас слушалась по одному движению брови… Ох и разорили мы тогда их гнезда! — голос отца стал дрожать, словно в нем стояли непролитые слезы. — Привезли, а там… Дети. Из яиц — и дети! Как люди… Знаешь, я первые лет пять ждал, когда она превратится, покажет свою настоящую натуру. А потом привязался к девочке, она заменила мне дочь, Эдгар! Родную дочь! Нет на Остолопском острове вернее и смелее дочери, чем Астра. — Я знаю, Пир, — глухо ответил ему друг. — Но и ты пойми! Какой бы послушной она не была, она из яйца родилась, и гадливая ее натура из яйца идет, от родителей ееных! — Мы ее родители! — рокочуще встал на дыбы отец. — Я и Берта! — Как скажешь, но я предупреждал тебя. Тварям нельзя верить! И помни, что ты обещал! — скрипнул стол, Эдгар поднялся. — Помню… Я чуть не вскрикнула, но вовремя зажала рот руками. Я узнала это «обещал». Так постоянно твердил тот викинг, что бил меня в огне и дыме, что бросил меня там. Это был Даркхольм? Шаги прозвучали ближе к лестнице, я поспешила скрыться. Советник бросил долгий взгляд на то место, где я сидела, и ушел. Я распласталась на полу. Едва лишь успела сбежать. Он бы убил меня. Мой отец убил бы меня своими руками, потому что я все знаю… Я на деревянных ногах вернулась в свою комнату и упала на кровать. Что мне делать теперь? Отец видно, что любит меня, он сам так сказал. Но для него я тварь, ручная тварь, как злой сторожевой пес, которого хотели приручить, но тот оказался другой безобидной породы, а потому стал любимчиком в доме. Что мне делать?