***
Дав клятву перед семью новыми богами, Зейн вышел на свежий воздух. Слова клятвы все еще звучали у него в голове, отдаваясь эхом, но он постарался не думать об этом. Парень воздел голову к небу, с которого падал снег. Стоял глубокий вечер, все братство собиралось за ужином, а Зейну предстояло поесть раньше всех и принести ужин лорду Сноу. По пути на кухню, Сэнд не сводил глаз со Стены, на которую опирался одной стороной Черный Замок. Высокая, в несколько сот футов длинной, она была вся покрыта льдом и блестела даже под светом Луны. Зейн помнил, какое впечатление она произвела на него в первый раз. Она простиралась на всю линию горизонта, она заслоняла собой солнце, а в особенно теплый день она «плакала». Растаявший лед спускался холодными каплями, которые все равно застывали, не успевая спуститься к земле. Такая была Стена — большая, холодная, неприступная. В тот день, когда в Черный Замок приехал Зейн, из него на разведку выехал отряд во главе с лордом-командующим. Вернулся лорд Сноу только сейчас, и Зейну не терпелось выведать у него о результатах. Но даже после горячей свиной похлебки, вяленой говядины и кружки эля лорд-комнадующий не стал разговорчивее. Наоборот, он насупился, и молчал еще дольше, еще напряженнее. — Нагрей мне воду, Сэнд, и жди меня в бане, — угрюмо сказал Гарри после нескольких минут изучения пришедших писем и карт. Зейн кивнул и, развернувшись на пятках, вышел из комнаты. — Чертовщина какая-то, — пробормотал парень, осторожно спускаясь по обледеневшим ступенькам. Он не мог разговорить Гарри, он не мог смотреть ему в глаза, даже дышать полной грудью он при нем не мог. Гарри отличался от принца Оберина, он был его угрюмой, строгой и сильной противоположностью. Наполняя ванну горячей водой, Зейн вспоминал, какие шалости устраивал его принц, на какие авантюры он его подбивал. Зейн вспоминал свой первый поцелуй — с мужчиной, слугой и бастрадом, таким же, как и он сам. Принц Оберин застал их, накричал на слугу и выгнал его, а Зейна оставил. Он объяснил ему, что следует быть осторожным и…он научил его целоваться. Принц Оберин был первым мужчиной Зейна, его любовница, Эллария Сэнд, была его первой женщиной. С тех пор у Зейна было много мужчин, и еще больше женщин, но никто из них не был так холоден и неприступен, как лорд-командующий Черного Замка. — Все готово, милорд, — тихо проговорил Зейн, когда Гарри зашел в пустую теплую баню. Она располагалась на нижнем этаже, за кухней, в самом дальнем и теплом углу. В такой поздний час никого уже не было, и Зейн был рад, что никто не будет насмехаться над тем, как неловко тот управляется с обязанностями стюарда. Молодой дорниец уже хотел выйти, но лорд-командующий остановил его. — Помоги мне, Зейн. Я был ранен в плечо, мне ни за что не снять с себя этот наряд, — устало пробормотал Гарри, и весь сумрак с его лица превратился в плохо скрываемую боль. Зейн подбежал к нему и начал развязывать тесемки сопревшей одежды. Вот на пол полетела теплая рубашка, что была под кафтаном, и Зейн охнул, увидев сколько синяков и кровоподтеков на теле лорда Сноу. — Милорд, а штаны?.. — Штаны тоже, Зейн. Извини, но сейчас от моей руки мало пользы, — Зейн кивнул, вспоминая, как несколько часов назад лорд-командующий чистил свой меч. Кажется, раненой рукой он удерживал лезвие. Дорниец весь покрылся потом в своем черном теплом наряде, ведь он думал, что выйдет на холодный воздух как только нагреет воду. Кажется, Гарри заметил, как отдувается его стюард, поэтому он приказал ему снять рубашку и остаться только в нижних штанах. Без слов Зейн помог забраться лорду-командующему в горячую ванну, от которой шел пар. Сэнд не мог не любоваться пусть побитым, но таким красивым телом северянина — он был крупнее и мускулистее принца Оберина, на его животе прорисовывались четкие кубики, а две линии на бедрах вели к немалому по размерам члену. Зейн успел разглядеть и его и, увидев темные кудрявые волосы в низу живота, он почувствовал, как в нем просыпается то, что спало уже несколько месяцев. В нем просыпается Зейн-Дорниец, в нем просыпается желание, в нем просыпается любовь. — Неужели мейстер ничего не смог сделать с вашей раной? — прочистив горло, спросил Зейн. Он видел, как после этого достаточно интимного процесса раздевания лицо Гарри изменилось. Он не был злой или страшный. Он был всего лишь усталый. — Он залил ее кипящим вином и зашил, остальное вылечит время. Он велел пить мне на ночь сонное молоко, но я не могу себе этого позволить. Одичалые могут подобраться любой ночью, и я не хочу проспать их смерть. Зейн поливал из жестяного ковша грязное и потное тело лорда, стараясь избегать раны. Тепла вода развязала язык Гарри — он начал рассказывать Зейну об их вылазке, о том, как потерял своего предыдущего стюарда, о том, как они еле добрались до Черного Замка. — С каждым годом их становится все больше, а нас все меньше. Пусть Нед Старк и десница короля, тех людей, что он посылает нам, не хватит, чтобы заполнить все пустующие башни. Нам не хватает людей, и Манс-Налетчик это знает, — Гарри в сердцах стукнул кулаком здоровой руки по краю ванной, и комнату наполнил долгий металлический звон. Зейн большей частью молчал, спрашивая лишь интересующие его детали. Больше всего он был увлечен телом лорда Сноу: все в шрамах, кривых, страшных, притягательных. Зейн увидел на спине длинные прямые шрамы от розг, на груди — короткие тонкие от ударов мечом. Дойдя мочалкой до ожога на животе, дорниец остановился. — Откуда у вас все эти шрамы, милорд? — Когда-нибудь, когда я не буду таким усталым, я тебе расскажу, — с блаженной улыбкой на глазах пробормотал Гарри. Он закрыл глаза и откинул голову на край ванной, когда сильные руки стюарда опустились, минуя промежность, на его ноги. Зейн не просто отмывал с них грязь, он массировал каждый усталый мускул, сжимая между пальцами кожу северянина. Зейн знал, что делает — принц Обреин не раз учил его, как нужно расслаблять мужчин после боя, и теперь Зейну пригодились эти навыки. Другое дело, что следующим шагом должен был быть поцелуй, а за ним нежное поглаживание того, что между ног, но… — Спасибо, Зейн. Дальше я сам, — смущенно пробормотал Гарри, когда рука дорнийца случайно задела его орган. Зейн лишь кивнул и, вытерев полотенцем пот со спины, набросил на себя рубашку. — Я приготовлю вам постель, милорд, — закрыв дверь ванной, Зейн коварно улыбнулся. Этот северянин верен своим клятвам, и не знает, что такое любовь. Что же. Зейну под силу исправить это недоразумение.Часть 2
29 июня 2015 г. в 18:00
Он знал, что им всегда любовались. Черные таинственные глаза, в которых прячется улыбка, прямая величественная осанка, которая никак не ассоциируется с бастардом, глубокий завораживающий голос. Его тонкие пальцы небрежно расчесывали черные шелковистые волосы, спадающие до плеч, а высокий рост и широкие плечи выделяли его из толпы. Таким был Зейн Сэнд из Дорна.
Но теперь он дозорный на Стене.
Его широкие плечи спрятались под массивной шкурой медведя, накинутой на теплый дублет. Стройные спортивные ноги уже не такие стройные в этих толстых шерстяных брюках, а шелковистые волосы слиплись от снега и облепили лицо. Но в нем все равно угадывалось что-то загадочное, что-то теплое, что-то из Дорна.
Зейн застал лорда-командующего в своих покоях, у окна. Он повернулся лицом к заснеженному горизонту и под светом свечи и ночи чистил свой меч. Он услышал, как хлопнула дверь, повернулся, но, увидев перед собой своего стюарда, отвернулся обратно.
Он молчал, нахмурив брови, проводя чистой тряпкой по блестящему лезвию.
— Лорд-командующий, — тихо промолвил Зейн, когда досчитал в своей голове до шестидесяти. Мужчина повернул голову, но так и не заговорил. — Прикажете принести ужин, милорд?
— Нет, — грубо и резко ответил мужчина. Он убрал меч в ножны, и Зейн заметил, как блеснула в свете валирийская сталь. — Ты знаешь, что это за клинок?
— Валирийская сталь, милорд, — ответил Зейн, недоумевая, зачем лорд-командующий задает такие вопросы.
— Это и дураку ясно. Ты знаешь, что за история у этого меча? — лорд-командующий повесил ножны на пояс и, подойдя вплотную к Зейну, смерил его оценивающим взглядом.
Пока лорд Сноу изучал дорнийца, Зейн изучал Гарри.
Он был выше бастарда Сэнда, его длинные волнистые волосы доходили ему до середины лопаток, но он не собирал их в хвост. Ширина его плеч, выдающаяся даже под теплым дублетом и плащом мускулатура говорили о том, что он был воином с раннего детства. Суровость лица говорила о том, что детство его прошло на Севере.
— Его имя «Холодный». Его подарил вам ваш отец, король Роберт Баратеон. Меч не несет в себе ничего, кроме крови и убийств, — не страшась пристального взгляда, ответил дорниец. Лорд-командующий усмехнулся, отворачиваясь от своего стюарда.
— Это лишь половина истории. Все, кто владел им, умерли на старости лет, в достатке и радости.
— Тогда как он оказался на Стене, в таком холодном и убогом месте? — с иронией спросил Зейн, ожидая, что лорд Сноу поддержит его улыбкой. Но тот сжал свои потрескавшиеся от ветра губы и, захлопнув окно, зло ответил:
— Это холодное и убогое место теперь твой дом, Сэнд. Ты либо полюбишь его, либо…
Лорд-командующий замолчал, оставляя свою речь недосказанной. Эта перепалка между ним и его стюардом вдруг показалась ему смехотворной и жалкой. Это всего лишь бастард из Дорна.
— Тебе нужно идти. Вы принесете присягу новым богам в нашей крипте. Потом поужинай и приходи сюда. Мне нужно помыться и поесть, — строгий голос лорда-командующего не оставил Зейну даже шанса продолжить разговор, поэтому он повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой толстую тяжелую дубовую дверь.
Зейн не заметил, что лорд-командующий прихрамывал и при каждом движении рукой лицо лорда Сноу подергивалось от боли. Зейн был слишком занят изучением зелени в его глазах, чтобы заметить в них мучительный страх.