Новый ученик Акацуки

Мы пробираемся сквозь лесные заросли в давящей тишине. Логово осталось где-то далеко за спиной. Кроме психа, живущего по соседству, меня тревожит мысль о Девятихвостом. Рыжий четко дал понять, что знает обо мне. Значит ли это, что я всего лишь оттягиваю нечто неизбежное? Но тогда какой смысл ему тренировать меня, делать сильнее, если таким образом однажды я смогу не только защитить лиса, но и поставить под сомнение само существование их банды? Я прихожу в себя на просторной поляне, явно сделанной рукой человека. Окруженная деревьями, спрятанная от посторонних глаз, она идеально подходит для тренировочной базы. Пейн останавливается в самом ее сердце, мягко опускаясь на траву. Солнце ласково гладит медь волос. Жест бледной руки призывает меня занять место рядом, что я и делаю. — Что тебя тревожит? — без прелюдий начинает парень, прикрыв глаза. — Ты ведь знаешь, что я такое? — спрашиваю, все еще сомневаясь в правильности этого шага, — об этом знают все. — Разумеется, — коротко и ясно. Под ребрами раздается рокочущий гул, призывая меня встать, плюнуть на договоренность и бежать, сверкая пятками. — Так, это тебя тревожит? — вновь раздается голос. — А ты как думаешь?! — моментально вспыхиваю, наполненный желанием хоть как-то замять растущий изнутри ужас, — Они уже приходили в деревню! Они — синий и брат Учиха — намекали на то, что им нужен лис. Как ты объяснишь мне это?! Пейн лишь отмалчивается, и предательские мурашки галопом разносятся по коже. Неужели я попался в ловушку собственной наивности, поверив в то, что кому-то на самом деле есть до меня дело? Похоже, теперь ты поплатишься за глупость, доверчивый дурачок! — Нет смысла отрицать, что нам нужно то, что запечатано в тебе, — хладнокровно говорит рыжий, повернувшись ко мне, — и мы получим это рано или поздно. Но до тех пор, пока мы не выясним, как безопасно для твоей жизни извлечь Биджу, ты будешь учиться развивать силу глаз. — Почему ты заботишься обо мне?! — с криками вскакиваю на ноги, не в силах понять его поведения, — если ты вытащишь чертового лиса, я умру! Тут нет никакого «безопасного» способа, только смерть! А я не собираюсь подыхать здесь, слышишь?! Выплюнув все это в невозмутимое лицо, разворачиваюсь и бегу вглубь леса. Ветки хлестко бьют в лицо, оставляя царапины, смешивая кровь с непрошеными слезами. Очередное предательство! А чего, собственно, я ждал от грязной кучки головорезов?! Привязался к неприступному божеству, поверил в его благородство — сам виноват! Запнувшись об очередной булыжник, навзничь падаю на холодную землю. Босую ступню тут же обдало болезненным жаром, но сейчас не лучшее время для перевязок и первой помощи. Две ноги оказываются перед самым носом, как только я встаю на колени. Неужели сила риннегана дарует такую скорость, что он в момент нагнал меня? Несмотря на пульсацию в отбитой ступне, я вскакиваю и смело становлюсь в боевую позу. Распухшее лицо тут же вытягивается от удивления: это не он. Точнее, это он, но, в то же время, чужой человек. Тот же высокий рост и лиловый взор, та же бледная кожа и перечеркнутый протектор, но кое-что в нем иное. Длинные распущенные пряди с рыжеватым отливом мягко прикрывают крупные черты лица. — Перестань, Наруто, — холодным голосом Пейна приказывает человек. Руки затряслись, и, кажется, я теряю последние крупицы самообладания. Липкий ужас потек по телу, оседая где-то в животе. Рубашка давно пропиталась холодным потом. — Ты ведь не хочешь верить в очередное предательство, — проникновенно говорит длинноволосый, — и это правильно. Тебе ничего не грозит в этих стенах. Отбрось сомнения и ступай за мной. — Но как? — только и спрашиваю я дрожащим голосом. Не мог же он так ловко отгадать причину моей паники. Ведь, я должен бояться извлечения Биджу, а не того факта, что вокруг всю жизнь вертятся предатели. — Я — один из Шести Путей, — завершает мою думу рыжий, — и моя специализация — чтение мыслей и извлечение душ. Так их еще и шесть?! Но как? Получается, что и я могу делать все эти штуки? Но как?! Обхватываю себя руками и с сомнением кошусь на собеседника. Если их шесть (а еще девять остальных сверху), значит, у меня все равно нет ни единого шанса выбраться отсюда живым, верно? Длинноволосый едва заметно ухмыляется, развернувшись, направляется к покинутой поляне. Мне остается лишь прожигать дыру в его плаще и плестись следом. Что он такое? И как его называть? Неприятно, что я даже не ощущаю его нахождение в моей голове. Или во всем виновата паника? — Называй меня Пейн, ибо мы единое целое, — через плечо бросает парень. — Я не могу обращаться к тебе этим именем. — Мой путь зовется Нингендо, если тебе так угодно, — спустя минуту молчания выдает рыжий. Мы поднялись на поляну, в центре которой по-прежнему сидит сам Пейн. Ему так не хотелось подбирать мелкого плаксу, что он послал замену? Подхожу к парню и плюхаюсь напротив, демонстративно надув губы. Глаза закрыты, и аурой спокойствия буквально разит за километр. Нингендо останавливается за спиной Пейна, повторяя его действие. Две медные макушки самозабвенно уходят в медитацию, явно наслаждаясь теплым солнцем, пока я растерянно взираю на них. А где же обещанные тренировки? — Закрой глаза, Наруто, — раздраженно фыркает кто-то из них. Надеюсь, из моей груди не будет торчать катана, когда я открою их в следующий раз. Прикрыв веки, я начинаю падать в круговорот запахов и ощущений: лесная прохлада, касание ветра, солнечное тепло, мягкость травы. Слух тут же усиливается до такой степени, что я практически слышу шуршание крыльев бабочки и карканье вороны где-то за пределами леса. Движение всего мира, всей планеты вдруг эхом отдается в одной голове. Прикладываю ладони к земле и ощущаю нутром рвение пламени, устойчивость почвы, переменчивость ветра, непостоянство воды и ретивость молнии. Сила, поступающая в тело сквозь кончики пальцев, опьяняет, и в этот миг я чувствую себя таким живым, каким не был никогда раньше. Заряды бушуют в теле, требуя скорого выхода. — Чувствуешь? — будто сквозь пелену слышу голос, — твое тело наполняется природной энергией. Ты обретаешь контроль над пятью элементами природы. Не противься им, принимай дар. Мелодичный голос успокаивает, расслабляя разум. Возможно (но только возможно), я ошибался на его счет. Так хочется поверить ему, себе и всему миру. Так хочется стать чем-то большим, нежели обычным куском мышц, нанизанных на нити чакры. И стану ли я этим «большим», зависит только от меня. Сильный импульс изнутри заставляет прийти в себя. Распахнув глаза, вижу темный лес, окружающий поляну, и еще тлеющую траву подле меня. Нотки гари проскальзывают в ночном воздухе. Сколько я просидел тут? Вокруг ни единой души, и лишь покалывающее тепло во всем теле и приятная усталость доказывают, что это не очередной слишком реалистичный сон. Аккуратно поднимаюсь с земли и, отряхнув штанину, замечаю, что боли в ушибленной ступне нет. Даже синяка не осталось! Быстро ощупав лицо с восторгом отмечаю, что царапины тоже исчезли. Да я не уязвим! Интересно, теперь я смогу плеваться огнем как Саске? Если да, то я поджарю его гордость при первой же встрече! Громкое урчание желудка призывает скорее найти пищу, и я двигаюсь в густые заросли. Знать бы еще, куда дальше. Чтоб они там все провалились! Время для проверки новых умений, не так ли? Опустившись на траву, опускаю ладонь перед собой. Ощущения тут же путаются, подсказывая, в какой стороне упала с ветки уснувшая птица, а в какой стрекочет сверчок. Собрав все силы, пытаюсь представить лица знакомых, концентрируясь на их местоположении. И вот, успех! Мерзкий голос Хидана раздается издалека. Он неприлично громко смеется в окружении нескольких человек. По ладони проходит дрожь, и мне становится понятно, куда двигаться дальше. Улыбнувшись, с легкой душой пускаюсь рысью в сторону логова. Оказавшись у самой двери, встречаюсь с глупым вопросом: стучаться или нет? Но очередной рокот голодного желудка решает все за меня и, почти выбив многострадальную дверь, вваливаюсь внутрь. Три пары глаз, включая раздражающе-малиновые, вопросительно обращаются ко мне. И что им говорить? Улыбаюсь и неловко чешу затылок. Все одеты по-домашнему, без своих жутких плащей, наводящих ужас и панику в душах случайных путников. Над столом, набитым всякими яствами, повисло тяжелое молчание. — А вот и наш парень! — покровительственно объявляет Хидан, так вовремя разряжая обстановку, — как прошла тренировка, детка? Благодарность тут же сменяется волной недовольства. Неужели эти шуточки идут с ним в одном комплекте? Тем не менее, воодушевленный новыми достижениями, я упираю руки в бока и нагло хохочу в ответ. — Лучше некуда! А ты очень скоро начнешь получать за свои слова! — громко заявляю, смерив взглядом подтянутое тело парня. — Наконец-то, хоть кто-то тебя уделает, — усмехаясь, проговорил неизвестный человек, развернувшись широкой спиной ко мне. На лопатках и чуть ниже размещены две пары жутких цветных масок, а смуглое тело сплошь и рядом покрыто аккуратными швами. Мужчина настолько высок, что кажется великаном в окружении своих коллег. Он возится на столе, шурша каким-то пакетиками, и постоянно откидывает в сторону распущенные темные волосы. — Закройся, Какузу, иначе я тебя уделаю! — вскипает Хидан, ткнув пальцем в гиганта. — Кишка тонка, лизоблюд Джашина, — сурово отвечает он, оборачиваясь с тарелкой горячей лапши в руках. Внешность Какузу явно не для слабого характера: зашитый крупными стежками рот и ярко-зеленые радужки на фоне черных, в тон волосам, глазных склер. Он недобро щурится в сторону собеседника, который, судя по всему, давно привык к подобному виду. Лицо Хидана побагровело от злости, а ладони сжались в кулаки. Он вскакивает с места, опрокинув стул, и в два шага приближается к Какузу, который в добрую половину головы выше. — Как ты смеешь, неверный?! Умри же за свои богохульные слова! — с воплями парень заносит кулак для удара. Неожиданно появляется Пейн и, схватив жреца за кисть руки, отбрасывает обратно. Какузу лишь ухмыляется и садится за стол, неспешно приступая к трапезе. Хидан разгорается потоком нецензурной брани, да такой, что я и в жизни не слышал! Все это безобразие прерывает тихий, но жесткий голос рыжего. — Ты нашел путь обратно, похвально, — он обращается ко мне, — присоединяйся, если ты голоден. Дважды повторять не нужно! Радостно подбегаю к столу и проглатываю горячую лапшу. Пища согревает внутренности, доставляя неземное наслаждение. Моментально прикончив порцию, замечаю третьего человека, сидящего напротив. Совсем молоденький паренек (почти что мальчик) смотрит на мир туманными серо-карими глазами, в глубине которых то и дело плещется безразличие ко всему происходящему. Он смотрит на меня долго, не моргая, словно безжизненный труп. Растрепанные рыжеватые волосы не отливают медью, как у Пейна. Сквозь сетчатую майку замечаю кукольное тело, собранное из отдельных деталей, а в левую часть грудной клетки встроен кружок с иероглифом. У них что, своих собственных тел нет? Один какой-то зашитый, второй и вовсе собранный по кускам. Видно, несладко им живется в преступном мире. Хидан покидает комнату, все еще бормоча ругательства в сторону Какузу. За ним и последний, опустошив тарелку, также вышел из гостиной. Неловкое молчание нависло над тремя головами. Рыжий лидер присаживается по левую руку от парнишки, ничуть не испытывая неловкости от тишины. Признаться честно, мне очень хотелось бы, чтобы вернулась эта пороховая бочка по имени Хидан и разрядила обстановку. — Итак, какие у нас планы? — как можно более беззаботно спрашиваю я. — Я буду занят в первой половине дня. Думай сам, с кем проведешь время, — кивнув, деловито отвечает парень, — к моему приходу ты должен выучить хотя бы одну новую технику. — Могу я тренироваться с Нингендо? — озвучив вопрос, краем глаза замечаю ухмылку в тусклых глазах пацана. Он думает, что я не заметил? — Я буду занят в первой половине дня, — терпеливо повторил молодой человек, — накануне я представил тебя организации, поэтому можешь попросить любого обучить тебя новому. Пейн кивнул в сторону парнишки, все также нагло рассматривающего меня. Не нравится мне этот мелкий! Глупое и напыщенное выражение лица, точно как у Саске. Нет уж! С огромным Какузу боязно оставаться наедине, с Конан — неловко. Неужели остается лишь Хидан?! Прибрав за собой, благодарю сидящих за столом людей и ухожу в свою комнату. Упав на кровать, начинаю думать. И к кому же мне пойти? Может, брат Саске сгодится? Как-никак, а он является косвенным виновником пробуждения моего риннегана, и я благодарен ему. Технически, мы даже знакомы: он ведь приходил за мной в Коноху. Правда, стоит опустить причину посещения деревни. Скрепя сердце, принимаю решение: пусть будет еще один Учиха в моей жизни. Учиха — клан огня с шаринганом наперевес, а, значит, носитель ценных знаний и уникального опыта, из которого можно попробовать извлечь пользу.