Polyrhythm

— Хочу что-нибудь необычное, — Ванда скрещивает на груди руки и задумывается, хмуря брови. Ее взгляд скользит по потолку справа, и Пьетро знает, она не вспоминает, она выдумывает. Что-нибудь необычное. — Например? Спасти планету или поиздеваться над идиотами соседями, отключив у них электричество? — Нет, ты совершенно не умеешь выдумывать. Еще предложи что-то вроде "давай снова пойдём в школу". Кошмар. Помнишь, что случилось в прошлый раз, да? — она не может удержать смешок, потому что в прошлый раз вышло действительно не очень красиво. Хотя как кому. Лично Ванде секс на учительском столе даже нравился. Но когда на тебе лежит твой брат, полураздетый, тяжело дыша, и стягивает с тебя майку, это почему-то кажется всем извращенным. — Да уж, вышло несколько громко. — Пьетро выуживает из шкафа серую майку и натягивает на голову, путаясь в рукавах. Ванда еле сдерживается от того, чтобы подойти и провести пальцами по напряженным мускулам его живота. Пьетро наконец справляется с майкой и озадаченно смотрит на сестру, застывшую на месте и с голодным взглядом оглядывающую его пресс. Отличный пресс, стоит заметить. Может, к черту это необычное, просто остаться дома? Нет, она пытается справиться с собой, так можно и с ума сойти от скуки. Ванда мотает головой, отгоняя непрошенные, но такие заманчивые видения ее и Пьетро вдвоем в ванной, где она сможет вдоволь налюбоваться его прессом, а он вымоет ее волосы, как он это обожает, и возвращается в реальность. Ее голос даже чуточку хрипит от возбуждения: — Громко? Да она кричала так, будто увидела маньяка под собственной кроватью. Я даже не представляла, что учительницы такие ханжи. Ужас. Ладно. Оденься, пока я не задохнулась от твоей красоты. Пьетро знает, что она шутит, и ничерта она не задохнется, особенно после того, что они уже вытворяли, но покорно натягивает сверху первый попавшийся свитер, улыбаясь, и подходит к Ванде, чтобы обнять ее и поцеловать в макушку. — Кажется, я придумала. — Ванда ухмыляется, рассеянно гладя пальцами мягкий рукав свитера. — Пойдём. *** Ванда с удовольствием оглядывает все шесть этажей бесконечного молла, уходящего вверх над ее головой. — Нет, боже, Ванда, нет. — Пьетро стонет. — Только не покупки. — Расслабься, Пьет. Мы здесь не за этим, хотя если я найду себе парный свитер к твоему, это будет большая удача. — Ванда подходит к брату вплотную, обнимая его за талию, тянется вверх на цыпочках и шепчет на ухо. — Давай поиграем. В глазах Пьетро загорается жадный огонь, а маска скуки слетает с лица, оставляя только азарт и увлечение. Это до сих пор одна из их самых любимых игр. Даже повеселее, чем трахаться на учительском столе. — Ну, тогда ты водишь, сестренка. — подмигивает он ей и шлепает по заду. — Отлично, — Ванда любит такое его настроение, и еще больше шлепки, они заводят ее, самую чуточку, чтобы настроиться. — Я дам тебе фору в две минуты, Пьет. — она кричит вслед брату, глядя, как он уже исчезает в толпе праздношатающихся покупателей на своей сверхъестественной скорости. Полторы минуты она честно смотрит на часы на запястье, просто дрожа от нетерпения и притоптывая ногой, а затем не выдерживает и начинает игру. Сейчас Ванда похожа на радар, радио в свободном поиске, застывшая в толпе невысокая девушка со сосредоточенным выражением лица, она водит головой по сторонам, закрыв глаза, и считывает чужие мысли. Там Пьетро нет… нет… тут тоже… А вот на четвертом этаже в самом конце длинного коридора стеклянных окон магазинов мелькает быстрая серая тень. Тень слишком быстрая для человеческого глаза, но не для мозга. Люди и в самом деле забавные, улыбается Ванда, и чувствует, как покалывают от силы пальцы. Ей не стоит привлекать чужое внимание, потому что Пьетро тоже следит за нею, поэтому она отступает в тень нависающего над головой балкончика верхнего этажа и обходит открытое пространство нижнего этажа сбоку. Она скользит между людьми, не привлекая их внимания, все время поворачиваясь и считывая чужие эмоции. Радость, счастье, азарт и веселье, — вот поэтому она так любит играть в моллах. Люди счастливы, приобретая пару ненужных им безделушек, а она счастлива за их счет. Вон та парочка, так сильно обнимающаяся, что сейчас свалится в фонтан, явно думает не о покупках, и в голове Ванды проносятся образы, заставляющие сердце забиться, а температуру тела подскочить на пару градусов. Черт, нужно сосредоточиться. Ванда пробует чужие разумы, как спелые персики, надкусывая и отбрасывая за ненадобностью. Пьетро уже на шестом этаже, более того, он стоит у балкона, широко расставив руки на перилах, и наклоняется вниз, как будто специально позируя. Она видит его в глазах каких-то девушек, боже, Пьетро всегда привлекает их внимание. Ее это даже немного бесит. Она гонится за Пьетро, он прячется по раздевалкам, поднимая вихри и заставляя вздуваться и хлопать занавески, пугая людей, он носится по этажам со сверхъестественной скоростью, и в какой-то момент она даже чувствует прикосновение к волосам, легкое и почти незаметное. — Ну вот и кто за кем гоняется, — ворчит Ванда, сосредотачиваясь и тихонько прокрадываясь между рядов одежды. О, свитер. Как раз этот самый замечательный свитер, который она так хотела. Черт. Ванда сражается с желанием бросить все и запрятаться в раздевалках, чтобы примерить его, обнять себя за плечи и гладить мягкую серую ткань, воображая, что это не ее руки, а Пьетро. И в голове возникает замечательный план. Ванда следует ему в точности, прячется в примерочной, и когда уже справляется с горловиной свитера и находит рукава, все еще запутавшись внутри и ничего не видя, она чувствует чужие пальцы, проводящие линию вниз по ее обнаженному позвоночнику. — Ты нарушаешь правила. — она слышит голос Пьетро позади нее, и ее сердце уходит в пятки. Ванда прекращает сражаться со свитером и опускает руки, по крайней мере она справилась с горловиной и может видеть его в отражении зеркала. Она улыбается: — Ну я же знаю, как подловить тебя. Ее пальцы под шерстью свитера пылают красным, опутывая тело брата невидимыми нитями, а он даже этого не заметил: — Все, как учил. Большая рыбка на большую приманку. — Вот хорошая девочка, — улыбается Пьетро. Он выглядит таким расслабленным и спокойным, будто не его только что лишили возможности двигаться. Но Ванда знает, это только видимость. Пьетро тоже не любит проигрывать. В соседней примерочной слышатся шаги и громкие голоса, прямо за тонкой занавеской по коридору ходят люди, и Ванда оборачивается к брату и вытаскивает руки из-под свитера, оттягивая ворот его майки и целуя ключицу и прикусывая кожу. Пьетро вздрагивает, но даже не может отстраниться. — Я выиграла, — она прижимается к нему, гладя по напряженному прессу, пальцы скользят ниже, к поясу джинсов. — Освободи меня, — выдыхает Пьетро, — Ванда! — она видит, что он уже возбужден, но наслаждается беспомощностью брата. — Немедленно. Ванда! Она не может удержаться от того, чтобы залезть к нему в мысли, а руками в штаны, и чуточку усилить все ощущения. В какой-то момент Ванда слишком увлекается своей игрой и теряет контроль, И Пьетро немедленно отталкивается от стенки примерочной, к которой был словно приклеен, и подхватывает Ванду на руки, поддерживая снизу и чувствуя, как смыкаются ее ноги на его спине, крест-накрест, одной рукой он задирает ее платье, а другой упирается в зеркало. Ванда всей спиной чувствует холод стекла даже через тёплый свитер, слышит шорох сползающих вниз джинсов, еще мгновение, и Пьетро уже внутри нее. Это так хорошо, что она не выдерживает и откидывает голову назад, со всей силы ударяясь затылком о зеркало, и стонет. Ритмичный стук и довольно громкие стоны заставляют шаги и голоса за занавеской притихнуть, люди наверняка уже догадались, что тут происходит, но это только еще сильнее возбуждает Ванду. Она закусывает губы, заламывает руки, наконец обмирает на Пьетро, вздрагивая. Он кончает следом, его руки, стискивающие ее бедра, просто белые от напряжения, а в воздухе разливается острый запах возбуждения. — Ты знаешь… — он выдыхает еле слышно, спуская ее на пол на дрожащие ноги, и Ванда тут же прислоняется к тонкой стенке, понимая, что вот-вот упадет, — мы действительно должны купить этот свитер. Ванда дотрагивается до его сознания и видит то, что пару минут тому видел он — ее, задыхающуюся, стонущую, закусывающую губы, задранное платье и голая кожа в вырезе серебристо-серого свитера. — Он тебе очень идет, сестренка. Носи его почаще.