Зверь. Без правил

- Или ты надеялся, что я закончил? – тихий шепот, перерастающий в шипение, снова неприятно кольнул слух Самойлова – младшего. – Ты глубоко ошибаешься. В подтверждение этих слов Глеб ощутил очень болезненный щипок в области пупка. Тихо взвизгнув, парень непроизвольно дернулся в сторону, напоровшись на специально установленный сбоку шип. Из пореза выступила кровь, которую, быстро нагнувшись, Вадим с каким-то животным удовольствием слизал. - А ты вкусный… - так же тихо прошипел он, чертя рукояткой щипцов странный узор на груди брата. – Интересно, а насколько ты терпелив? В руках Вадима, словно материализовавшись прямо из воздуха, появилась тонкая плетка. Хищно усмехнувшись, он процитировал: - Голову и плечи терпеливые под плеть… Первый же удар, пришедшийся по колену, заставил Глеба неестественно изогнуться и закричать во все горло. Вадим, или, если быть точным, тот, кто управлял телом и разумом Вадика, изумленно замер на несколько секунд. - Хм, кляп развязался… Ну ничего, музыкальное сопровождение нам не повредит, - хмыкнул мужчина, начав стегать Глеба по только что сделанным порезам и царапинам. Кроме того, мучитель метил по оставленным ремнем следам, что делало экзекуцию особенно болезненной. Истошные крики Глеба, казалось, ласкали слух чудовища. В моменты, когда удар оказывался настолько сильным, что Глеб почти терял сознание, на лице Вадима появлялась дикая улыбка. Когда рука садиста устала до такой степени, что при замахе плеть выскользнула из его пальцев, он не поспешил поднять ее снова. Нет, моральное удовлетворение он уже получил. Теперь очередь за физическим. - Поумираем… немножко… - процедил Вадим, стаскивая с себя ставшими тесными в паху джинсы. – Как любят говорить французы… Резкое, грубое проникновение заставило Глеба прогнуться вперед, насколько позволяли зафиксированные суставы, и тихо зарычать. - Как говорят французы… Оргазм – это маленькая смерть… - закончил Вадим, хищно облизываясь. Никаких прелюдий. Никакой смазки. Никакой нежности. И ни малейшей жалости к жертве. Только грубые толчки, проталкивающие возбужденный член как можно глубже, только щипки и укусы, только задетые раны и в очередной раз выступившая из порезов кровь. Вадим не заботился об ощущениях связанного партнера. С каждым движением он становился все более и более грубым, словно стремился порвать неразработанную плоть. Болезненные проникновения без смазки сделали свое дело: когда Вадим в очередной раз почти вышел из Глеба, на его члене были капли ярко-алой крови. И снова толчок бедрами. И снова почти вышел. Вид свежей крови пьянил, кружил голову. Вадик, рыча, долбился о тело брата с почти нечеловеческой скоростью. И вот уже почти оргазм, почти… - … лю тебя… Тихий шепот, донесшийся до слуха Вадика, совпал с естественным завершением соития. Зверь, содрогаясь от бурного семяизвержения, не вслушивался в слова жертвы, но вот до Вадика они дошли. - Что?.. Этот родной, этот любимый голос… - Я люблю тебя, Вадь… - повторил Глеб хриплым шепотом, слизывая кровь с прокушенной губы. - А… - Вадим, задыхаясь, ловил ртом воздух. – Что… Где… Когда… Как… - Вадь… - Глеб глупо улыбался. – Вадь, ты вернулся… - Что… происходит… - Вадим Рудольфович, наконец, понял, ЧТО сейчас произошло, с КЕМ он переспал и в КАКОЙ форме это происходило. - Вадь… Глеб не успел закончить начатую фразу. Во дворе крематория послышался визг тормозов. Захлопали двери, коридор наполнился шумом и топотом. Красноглазая тварь снова ворвалась в сознание Вадима. Из заброшенной больницы нужно было уходить. И чем можно быстрее.