Ночь, как могила, темна

И ночь идет за днем, как волк за тихой серной. Эдуард Багрицкий, «В пути»

      Стоило Неду и его спутнице выйти из круга деревьев, как на них набросился предвечерний холод. Солнце, и без того скудно светившее сквозь богатые летние кроны деревеьв, вовсе исчезло, склонившись к закату далеко за гранью видимости. Нед и ведьма оказались в почти полной темноте. Цунцу задрал голову, чтобы найти в просвете между листьями луну, но не заметил и края бледного рога светила.       — Идем, — ведьма взяла его за руку прохладными пальцами, и Нед вздрогнул. — или ты хочешь переждать ночь, а уж после отправиться на поиски брата?       — Нет, нет, конечно, если ты готова начать сейчас, то… сейчас.       Она зашагала вперед, и в полумраке ее голые лодыжки отблескивали скудным светом показавшейся луны. Девушка перешагнула корягу, не поднимая короткого подола — он едва спускался ниже колен.       — Я могу бежать до самого утра, если понадобится. Или до победного конца. Но должна тебя предупредить — я вымотаюсь. И хочу, чтобы ты пообещал, что защитишь меня, пока я буду отдыхать.       Ведьма застыла в десятке шагов впереди Неда, обернулась, недоумевая, отчего он медлит. А тот чувствовал, что просто обязан ее сперва спросить:       — Ты ведь та ведьма, которая спасла меня восемь лет назад?       Девушка засмеялась.       — Нет, это была не я. Могла бы быть я, ведь я тоже керкеси, однако, полагаю, ты встретился с Сюзон. Это у нее был домик, который она разлюбила. Меня зовут Фабиола, но обычно все сокращают просто до «Биби».       — А я — Эдвард, то есть, Нед.       — Я знаю.       Она сбросила платье так проворно, словно оно само вспорхнуло с ее тела, подобно птице.       — Смотри, не потеряй его! — Крикнула ведьма, швыряя скомканную тряпку в руки спутнику, а затем присела на четвереньки и побежала, уже волчицей, петляя меж деревьев. Нед замер на минуту, изумленный стремительным превращением спутницы, а затем бросился за ней.       Конечно, он отставал.       Биби ждала его на открытых местах, беспокойно кружа возле линии одной ей понятного следа. Чуткий нос втягивал запах Чарльза — ведьма не просила принести ей какую-нибудь вещь мальчика, она и без того чуяла, как брат пропитался с ног до головы запахом брата. И Нед, и Чарльз пахли почти одинаково, за столько лет прикипев друг к другу.       Как только цунцу становился виден меж деревьев, керкеси снова срывалась в погоню. Она пошла с Недом из сочувствия, и ей было не наплевать, что случится с его братцем. Запах не обнадеживал, он щекотал ноздри тревогой, и смешивался с другими — кто-то шел рядом с маленьким Чарльзом. Или нес его на себе. Только Биби пока не могла понять, кто это был. Взрослый, кажется…       Оборотница замерла на опушке леса.       Нед, порядком запыхавшись, выскочил из чащи вслед за ней. В руке он сжимал ее скомканное платье. Несколько минут он просто восстанавливал дыхание, надеясь, что его не стошнит. Если бы не страх за брата, он давно бы сдался и остался на одной из множества полянок, которые они проскочили.       — Ты не можешь идити дальше? Потеряла след?       Она обернулась, все еще в волчьей форме, и качнула мохнатой головой. Рассвет разгорался, пронизывая пространство меж деревьев золотистыми лучами, играя бликами на мехе волчицы. Нед подошел ближе к Биби, взглянул поверх ее ушей вперед. Там, после пологого склона, покрытого скудной травой, начинались Межевые Земли. Вдалеке сияла белыми стенами Зэрэта, город, окруженный неприступными бастионами. Территория Эльзила.       — Ты не можешь войти в город в таком виде? Я понял. Что ж, это логично. — цунцу сел на траву. — Но и я не могу в него войти… таким. Пока ты еще не обратилась назад в человека, позволь попросить тебя… Убери мое крыло. Мне все равно уже никогда не взлететь, а оно только выдает во мне цунцу.       Биби стояла, не шелохнувшись, и смотрела на Неда непонимающими темно-золотистыми глазами. Затем ее уши медленно напряженно шевельнулись, волчица шагнула вперед. Нед догадывался, что у них только один способ решить проблему, собрал рукав в комок и закусил его. Он все равно кричал, потому что Биби в звериной форме не могла колдовать, чтобы унять его страдания. Но ее зубы, вероятно, сами были волшебные — она откусила крыло, как огромный нож, не повредив лопатку. И все равно крови было много, а боли — еще больше. Нед повалился ничком, теряя сознание. В первый раз все было так же, даже хуже.       Биби склонилась над ним, уже девушкой, похлопала по щекам. Ее голые груди оказались прямо напротив его взгляда, но Неду было плевать на это в тот момент. Ведьма перестала его тормошить, только когда убедилась, что цунцу уснет, закрыв глаза, а не впадет в беспамятство. Она перевязала его рану оторванным от подола лоскутом и после сама провалилась в сон, словно нырнула под воду — лес искрился с каждой минутой все ярче, а она юркнула в темноту, убегая от великолепия дня.       Биби проснулась, когда солнце достигло зенита. Свет был так ярок, что его не удавалось игнорировать. Биби снились сломанные вещи и поваленные деревья. Ничего хорошего в этом не было, но, просыпаясь, девушка вспомнила о событиях минувшей ночи, и те вытеснили из ее головы сон. Ведьма поднялась, встряхнула свое платье — грязное, изорванное, и надела его, ведь другого у нее не было. Фабиола пальцами расчесала волосы, вынимая сосновые иголки, потянулась, с наслажденим чувствуя приятную усталость в лодыжках и предплечьях. Бывало, мышцы ныли от перенапряжения, но не теперь. Биби ощущала себя отдохнувшей и способной на многое.       Нед завозился позади нее, приходя в себя. Голова болела, лопатка ныла, но это можно было терпеть. Он поднялся, дрожа от волнения и страха. Если бы не потеря крови, он бы не заснул этим утром.       — Перейдем пустошь и войдем в город, — сказала ведьма, не оборачиваясь. Она даже в человеческом обличье чувствовала одним только слухом, как ее спутник, шатаясь, встает.       — К закату мы войдем в Зэрэту и найдем ночлег, еду и питье.       — Он там?       Биби втянула носом воздух, но без волчьего обоняния это было бессмысленно. Шесть часов назад она и так поняла, что след запаха ведет в город. Он был еще свеж, как отпечаток ноги на влажной земле, не успевший высохнуть, и даже обмани ее нос, голова подсказала бы, что на ровной скатерти пустынных межевых земель негде скрыться, кроме как за белокаменными стенами.       Фабиола вынырнула из-под сени деревьев и начала спускаться по отлогому склону. Нед поспешил за ней, обернувшись лишь раз, чтобы взглянуть на свое крыло. Оно лежало, белоснежное, на зеленой траве, и ветерок шевелил перья. Вот так и отмирают части нас, подумал цунцу, тело и душа, а иногда, как теперь, все сразу…       Пустошь путники преодолевали пешком, не торопясь — оба желали бы бежать, но сил не было. В Зэрэту они вошли с закатом, хотя солнце скрылось много раньше. Начался ливень, смывший с них большую часть крови и грязи, плотная пелена воды мешала рассмотреть лица. Привратники пустили их, приняв за паломников. Нед пожалел, что у него нет шкур с собой, чтобы выменять на них еду и новую одежду. И то, и другое им бы пригодилось. Он снял с веревок забытые нерадивой служанкой рубаху для себя и платье для ведьмы, они переоделись в кустах спиной друг к другу. Отрепья цунцу бросил в канаву, притопив ногой. Нед еще помнил, как безжалостно его гнали эльзильцы, стреляя на поражение, и растревоженная содранной повязкой рана только ярче осветила в памяти эти воспоминания.       Фабиола проголодалась, но, сочувствуя горю Неда, была готова снова превратиться в волчицу и взять след. Однако цунцу отговорил ее: опасно в городе показывать, что ты оборотница. Он не хотел, чтобы их поход закончился раньше, чем они найдут Чарльза.       — Нас не должны поймать.       Он был бы рад идти дальше, но усталость и боль в спине заглушили большую часть страха за брата. Если его бы хотели убить, убили бы прямо в лесу. Или хотя бы на опушке. Полуживой от перенесенных трудностей, цунцу мечтал в ту минуту только о еде и ночлеге. Мысль о Чарльзе неотступно преследовала его, но уже не жгла сумасшедшим страхом.       Дождь перестал, но по широким проспектам носился ветер. Несмотря на разгар лета, он холодил кожу, и промокшая одежда студила жилы. Нед отбросил с лица влажные волосы, невольно приподняв лицо, и тотчас его взгляд наткнулся на вывеску «Постоялый Двор 'Под Сенью Древа'». Буквы облупились, из двух фонарей, призванных освещать надпись, горел только один, но это была все же какая-никакая гостиница, из окон ее лились песни, гомон и свет, пахло окороком и пивом. Нед растер плечи, чтобы согреться, и поморщился от боли, отдавшей в лопатку.       — Идем, — он потянул ведьму за собой, — нам особенно некуда податься, а раз тут сень Древа, может быть, хозяин достаточно возвышен*, чтобы дать нам кров во имя Высшей Айне.       Они толкнули двери одновременно, однако Биби первой вошла в прокуренный зал и тотчас задохнулась. Но не от вони, хотя запах стоял, по мнению Неда, почти невыносимый, а от счастья и облегчения. Холодный ветер трепал ее плохо просохшее платье на спине, но лицо уже грелось в теплом воздухе и свете доброго десятка канделябров. Да, наверное, лесной девушке прокуренный притон казался королевскими покоями. В этот миг Нед догадался, что его проводница не просто лесная ведьма — она попала в ковен очень молодой. Или даже родилась в глуши. По возрасту она была распустившимся цветочком — в Эльзиле дамы ее возраста уже растили пяток детей, и вряд ли страдала от недостатка ума. Но знаний о простой жизни в городе ей не хватало. Неду самому их было мало, и на двоих могло не хватить, с тревогой подумал он.       — Ну, чего стоишь на пороге, посторонись! — рявкнул какой-то верзила, вошедший с улицы вслед за цунцу и ведьмой. Он нарочно задел Неда плечом, и тот охнул от боли.       И покорно дал эльзильцу дорогу. Биби готова была подхватить молодого человека, если ему станет невыносимо, однако Нед только покачал головой: все нормально. Тогда девушка повернулась к залу, откашлялась — в горле от голода еще с полудня было кисло и сухо — и попробовала перекричать гомон почти двух десятков голосов.       — Мы просим немного пищи и воды во славу Высшей Айне, — Фабиола начала говорить это бойко, но, увидев равнодушие в лицах слушателей, растерялась. Некоторые глядели на нее откровенно враждебно.       — Айне? Ты поклоняешься Айне? — За стойкой гремел бутылками, наполняя стаканы, дородный бородач. Нед догадался, что это хозяин заведения или его доверенное лицо.       — Айне у нас уже не в почете, неужели ты не знаешь, котенок?       — Но… тогда почему на вашей вывеске написано, что это Сень Древа?       Половина зала взорвалась хохотом — те, кто слушал диалог.       — Ладно, подловила. — Бородач улыбнулся, тем не менее зубы его под черными космами усов блеснули недобро. — Но раз уж ты такая умная…       — Ага, а еще и хорошенькая, — выкрикнул кто-то слева. — Будет тебе, Джо, пусти ребяток погреться.       Нед и Биби посмотрели в ту сторону, откуда доносился голос. Там за двумя сдвинутыми столами сидели приятели — и цунцу они очень не понравились. Он вообще не любил эльзильцев, более грязных и неаккуратных, чем его сородичи, но эти двое…       У одного были пепельно-русые волосы, постриженные так коротко, что можно было рассмотреть кожу головы. Слева на губе два шрама подтягивали край рта вверх так, что клык порой влажно отблескивал, ловя луч света. Лицо у него было вялое, безвольное, если б не шрамы, прорезывавшие кожу то тут, то там — за ухом, кроме губы, на предплечьях, нельзя было помыслить, что этот человек способен быть наемником. Однако он им был, что безошибочно понял через несколько секунд созерцания даже Нед, хотя явно молодчик научился искусству убийства небыстро.       Другой был полулинорм, судя по коже кофейного оттенка, темной даже на ладонях, но выбеленные волосы, редко достающиеся от природы полукровкам, выдавали, что он хотел бы сойти за настоящего линорма, способного к оборотничеству. Лицо у него было милое, молодое, обманчиво-утонченное. Можно было ошибочно решить, что перед вами поэт, если б не шрамы, начинающиеся под подбородком и уходящие за воротник. На руке, державшей стакан, тоже были видны следы старых ран, и Нед подумал, не было ли его тело в раз располосовано чьими-то когтями от шеи и до запястья?       — Стол и ночлег этой крошки и ее приятеля за наш счет, — коротко стриженый подкинул на ладони золотую монету и заулыбался.       Джо снова занялся бутылками, и Биби поспешила сесть между новыми знакомыми, облегченно улыбаясь. Она тотчас набросилась на еду, без смущения поочередно откусывая от куриной ножки и спелого бока крупной клубники.       — Попробуйте еще вина, леди, — сказал русоволосый, подталкивая к девушке по столу стакан. Его рука уже незаметным образом взобралась на плечо Фабиоле. Слово «леди» он произнес с запинкой.       — Я еще никогда… — Биби отхлебнула и закашлялась. Вино было дешевое и разбавленное, но ей с непривычки обожгло горло.       — Неужели? Вы что же, росли в лесу? — спросил полуцунцу.       Под столом что-то завозилось, и босые ноги Биби уткнулись в холщовый мешок. Что-то завозилось под ее стопой.       — Ой! Что это там?       — А, да пустяки, — сказал полукровка, — везем папаше свинью на убой.       Он взял ее розовую прядь в щепоть, провел ею под носом, наслаждаясь запахом… Намокшие под дождем волосы девушки казались в полумраке притона почти рыжими, а теперь высыхали, приобретая свой настоящий цвет. Полулинорм брал их в горсть и зарывался носом, а Фабиола, осоловевшая от еды, вина и тепла, даже не чувствовала, как ее голову оттягивают вбок. Нед сам не сразу это сообразил, но Биби, казалось, и вовсе не догадывалась, чего хотели от нее эти двое мужчин. О, Айне, думал цунцу в панике, меня они убьют, а ее изнасилуют, а потом убьют. И все это — под сенью Древа! О, Айне!       У них не было ничего, чем можно поживиться, кроме одежды, однако что стоит пара лишних трупов для совести профессиональных наемников? Любая прихоть — достаточный повод для них.       — Так как, леди, кто из нас прав? — от каждого слова клык молодого человека отблескивал как само воплощение опасности. — Я или Гидеон? Вы босоногая леди, приверженка глупой старой веры? Или лесная ведьмочка?       Биби чувствовала сонливость, мысли спутались… Она хотела бы ответить, да язык не шевелился. Она только и могла, что тупо таращиться прямо перед собой — на Неда. А тот замер в страхе, словно сурок.       Их спас случай. Пресчастливейший!       Верзила, потеснивший гостей на входе, успел нахлебаться крепкого пива и, двинувшись за следующей кружкой, пошатнулся и оперся, чтобы не упасть, обеими руками на стол, за которым и сидели Нед с Биби и наемниками.       — Эй, лапочка! — оглушительно захохотал он. — Да я же помню это лицо! Апимская маркиза… как там ее…       Он пощелкал пальцами, вспоминая. Наемники разом замерли на мгновение, соображая, переглянулись и одновременно отсели от Биби на расстояние ладони. Однако взглядов от нее не отвели. Без поддержки их плеч Фабиола завалилась на стол, успев только подложить руки под голову.       Гидеон и его дружок встали, полукровка достал из-под стола вяло шевелящийся мешок и направился к лестнице.       — Мы в комнаты. Проспаться, — сказал русоволосый Джо, проходя мимо него. Обернулся на Биби и Неда, не удержавшись от ухмылки, — а Ее Светлость с пажом могут подрыхнуть тут. Так уж и быть, не бери с них за жратву.       Наемники скрылись на втором этаже, Биби предалась пьяному сну, Джо продолжал скрипеть натираемыми стаканами, вкруг пели, пили и ели люди, а Нед дрожал, напуганный этим внезапно открывшимся ему жутким миром людей. Эльзил и так представал ему в каждой деревне темным, грязным и неласковым… Однако реальность оказалась куда неприглядней, чем воображал себе цунцу по скудным впечатлениям от похода на рынки. Воров и убийц оказалось можно встретить в любом месте Эльзила. В любой момент.