Беда цвета меди

«И все же ты будешь моим» О, Анри и не сомневался, что пират не отступится, пока не получит желаемое, и посему не тешил себя ложными надеждами. Просто ждал, когда тот повторит попытку. Ждал весь день, пока капитан был занят и приходил лишь затем, чтобы покормить пленника, упрямо встречавшего его непримиримым взглядом. — Капитан не желают прогуляться? — спросил Сайлор неожиданно, объявляясь в каюте в очередной раз. — Сегодня удивительно красивый закат. Пленник фыркнул, и его губы искривила усмешка: — Прибереги свидания на закате для барышень. Сайлор вернул усмешку: — Заметьте, капитан, это ваша формулировка, — подначивать пленника, так выразительно реагировавшего на его слова, было одно удовольствие. — Док настаивает, что тебе необходимы прогулки на свежем воздухе, так что поднимайся. Анри отвернулся и был немедленно схвачен за волосы, зашипев от боли. — Ты еще не понял? На этом корабле мои приказы не обсуждаются. Или ты идешь самостоятельно, или я надену на тебя ошейник и потащу как собачонку на привязи. Сверкнув изумрудами глаз, Фартанэ повиновался, поднимаясь на ноги, но не спеша двигаться с места. — Хоть одежду оправь, — потребовал он. — Ты же не хочешь, чтобы на твою добычу кто-то еще положил глаз?.. Усмехнувшись, Сайлор приблизился, медленно, точно большой ленивый хищник. Его ладонь сильнее отвела в сторону ткань расстегнутой рубахи, обнажая грудь Анри, и скользнула по ней вверх, мягко и ласково поглаживая. Почувствовав, как изменилось его дыхание, мужчина, словно невзначай, задел сосок, и пленник сделал шаг назад, разрывая контакт. Пират засмеялся, наконец, застегивая рубаху и мятый камзол, и Фартанэ невольно выдохнул, прикрывая глаза. Сайлор же тем временем снял браслет с одной его руки, чтобы снова застегнуть, но уже спереди. На недоверчивый взгляд пленника, милостиво пояснил: — По нужде-то, небось, хочешь? Впрочем, я помочь не побрезгую, только попроси. Пленник изменился в лице и, снова засмеявшись, Сайлор потащил его за собой прочь из душной каюты туда, где свежий воздух и ветер трепал паруса. Пират не обманул, позволив пленнику облегчиться, а потом подойти к борту, впрочем, тут же встав за спиной, контролируя. И захочешь сигануть вниз, в пучину, да не успеешь. На расстоянии примерно в один кабельтов шел наскоро подлатанный «Верный», и в груди все сжималось от боли и тоски, от тревоги за людей, которые, как и он, находились в плену. И еще неизвестно, кому приходится легче… Мысль о том, что он больше никогда не ступит на борт вверенного ему судна, не увидит отчизны и родных, причиняла ему страдания. На плечи Анри опустились крепкие ладони, сжимая, скулу обожгло дыхание Сайлора: — Это было твое первое плаванье в роли капитана? — поинтересовался он, не выдержав долгого «уединения» пленника со своими мыслями. — Пусти. Вместо ответа Фартанэ дернул плечами, пытаясь сбросить чужую хватку, и в отместку пират крепко обнял его сзади, прижимая спиной к груди. Демонстрируя свою власть. — Какой ты несговорчивый… Понимаешь только язык силы и угроз. — Потому что мне не о чем разговаривать с пиратом и убийцей! Анри рванулся, но мужчина держал крепко, пресекая бунт на корню. Зашептал зло в ухо: — Хочешь сказать, у тебя руки не в крови? Пленник вздрогнул, сегодня он явно убивал впервые. — Я защищал свою жизнь и судно, — возмущенно оправдал он самого себя. — А вы… Неожиданно Сайлор отпустил его, но не позволил сбежать, впившись пальцами в борт по обе стороны от пленника. Разговор был далеко не закончен… — Ну, продолжай, — милостиво позволил он, но не дал вставить и слова. — Ты, наверное, думаешь, что нам нравится такая жизнь, да? Ходить по лезвию ножа, убивать и оканчивать свою жизнь в схватке или на рее… А может, мы рождаемся преступниками? Анри приготовил отповедь, поворачиваясь к Сайлору лицом, и тут же пожалел, так как его приперли к борту сильным телом. Жесткие пальцы ухватили за подбородок, заставляя смотреть в лицо. — Все верно, есть среди нас и «романтики большой дороги», и закоренелые преступники, есть идейные, которые ненавидят вашу страну, от мозга до печенки, но большинству из нас просто не оставили выбора. Общество не оставило. Так стоит ли удивляться, что они мстят ему, как умеют? Рывком, Анри освободился от хватки, от которой едва не заныла челюсть. Пират молчал, продолжая вжимать его в доски, и он спросил, глядя в сторону, где матросы драили палубу, забывая, что ему не о чем говорить с пиратом: — А ты из каких? Сайлор усмехнулся. — Считай, что закоренелый. Пошли. Потащил он пленника обратно в каюту, очевидно, доказывать свое утверждение. Швырнув на пол, закрыл дверь и сбросил камзол. — Хочешь или нет, но ты будешь моим, и сегодня я не отступлюсь. Так что тебе лучше смириться и стать посговорчивее. Фартанэ помотал головой, снова и снова отказываясь подчиняться, и пятерня пирата собрала в кулак волосы, так что и дернуться было больно. Другая рука приспустила штаны Сайлора, извлекая из плена ткани его мужское достоинство, оказавшееся на уровне лица несчастного. Взяв его, мужчина провел головкой по губам пленника, чуть надавливая, прося взять в рот. — Открывай, если не хочешь, чтобы я зубы выбил. Ну, — потребовал он тоном, не терпящим возражений. Анри Фартанэ неохотно подчинился, обхватывая головку губами, пересиливая гордость и отвращение. Зажмурился, когда он нетерпеливо двинул бедрами, проникая глубже, и вдруг сомкнул зубы, кусая. Сайлор закричал от боли и ярости, выпуская удивительные локоны цвета меди, и Анри отшатнулся назад, борясь с приступом тошноты. А потом последовал сокрушительный удар, едва не выбивший сознание вон, и его словно тушу потащили к кровати. Как давеча, сильное тело вжало в матрас, рука рванула ворот, так что пуговицы полетели по сторонам, но сил сопротивляться не было. В голове шумело, заглушая слова, которые цедил пират сквозь зубы. Сейчас его изнасилуют, заставив пожалеть о дерзкой выходке… Сайлор сумел остановиться. Безвольное тело под ним, алая струйка крови на белом, как полотно, прекрасном лице, и прилипшие к нему яркие локоны отрезвили, и он сел на постели. Упрямец. Но право, его яростное сопротивление неизбежному заслуживало уважения и бережного обращения во время лишения девственности, которую капитан так отчаянно защищал. — Послушай меня, — сказал Сайлор, когда парень подал признаки жизни, прибегая к более жестокому, но и эффективному методу воздействия. — Я мог бы заставить тебя пожалеть о своем упрямстве, сломав тебя. Сделать очень, очень больно. Поверь, я это умею. Но мне нужна шлюха, а не затравленный зверек, который будет вздрагивать от малейшего прикосновения и замирать в моих объятьях. Посему, за твое упрямство будет страдать твоя команда. О, он знал на какие рычаги нажимать, чтобы добиться желаемого. Особенно просто было управлять людьми честными, добрыми и благородными, а еще гордецами. А юный Фартанэ сочетал в себе оба типа. Сайлор заметил, как парень вскинулся, его взгляд, казалось, хотел прожечь мерзавца насквозь, но безжалостно и неумолимо продолжал, расписывая меры, которые собирался предпринять: — Начиная с завтрашнего дня, я начну отправлять твоих людей по одному на корм рыбам, предварительно истязая у тебя на глазах. А юнгу напоследок оставлю. Сперва ребятам отдам, и они его по кругу пустят, а потом, если выживет, буду долго и мучительного резать. Анри тяжело сел, утираясь тыльной стороной ладони, а потом стиснул кулаки до побеления в пальцах, сдерживаясь, чтобы не пустить их в ход. Судорожно вздохнув, с ненавистью посмотрел на пирата: — Вы чудовище и негодяй. Сайлор засмеялся: — Я знаю. Итак, каков будет ваш ответ, капитан? По телу Фартанэ пробежала дрожь, но он сумел удержаться от того, чтобы обхватить себя руками. Он долго молчал, не глядя на источник возмутительного по своей непристойности и жестокости предложения. Нет, он не размышлял над ним, прекрасно понимая, что не выдержит первой же демонстрации, ведь он в ответе за людей, которые вышли в море под его началом и верили в него. Никогда не простит себя, став причиной их гибели. Однако решиться произнести одно короткое слово оказалось не так просто. — Я… согласен, — наконец выдавил он, не поднимая глаз. — Давно бы так. Выпить хочешь? — предложил Сайлор, погладив парня по щеке. Тот по привычке отдернулся, избегая ласки, и покачал головой. Его даже стало жаль, но Сайлор не привык себе отказывать. Тем более что пленник манил, тем сильнее, чем недоступнее казался. — Тогда не станем откладывать. Фартанэ снова кивнул, хотя его напряженная поза кричала о том, как сильно в нем желание бежать прочь. — Я умею быть нежным, — напомнил пират, привлекая его к себе и почти касаясь губами губ. — Просто будь послушным мальчиком. Анри не ответил, прикрывая глаза и покорно отвечая на жадный и властный поцелуй. Где-то глубоко внутри зарождалась дрожь, но он старался не показать, как ему страшно. Позволил завалить себя на кровать, чувствуя, как бесстыжие руки изучают тело. Он пытался, пусть на время, представить, что его ласкает женщина, и потерпел неудачу — это было совсем не похоже на нежные и ласковые прикосновения тонких трепетных пальцев, а напор пирата рушил остатки иллюзий. Тело пленника было скованно, и он совсем не помогал будущему любовнику, лишь принимая, но Сайлор не требовал от него страсти. Пока. Вряд ли в первый раз Фартанэ испытает и хоть какое-то удовольствие, что было вполне естественно, учитывая обстоятельства. Ручные кандалы мешали стащить одежду, и он снял их, чтобы через несколько минут оставить парня нагим. Тот замер перед ним, позволяя скользнуть взглядом по худощавому, но стройному и крепкому телу, залюбовавшись. — Я сейчас скажу банальность, — признался пират, вытягиваясь рядом и лениво поглаживая, — но ты — прекрасен. — Лучше совсем молчи, — тихо попросил Анри. Ему и так было тошно. Уж лучше бы насильник поскорее сделал свое грязное дело и оставил его в покое. Скулы отчаянно пылали, и оставалось надеяться, что в опускающихся на мир сумерках тот не заметит краски стыда. — Тогда займи мой рот чем-нибудь приятным. Пират смеялся над ним, определенно, и Анри стиснул зубы, отворачиваясь. Немедленно пожалев об этом, потому что Сайлор навис над ним, сам впиваясь в губы, покусывая их, проникая языком в полость рта. Не отрываясь от поцелуя, умудрился скинуть рубаху и прижался к нему обнаженным торсом, кожа к коже. Вклинив между ног колено, раздвигая, устроился между ними, и Анри невольно вздрогнул, почувствовав, как ткнулся в низ живота твердый член пирата, уперся руками в его плечи, пытаясь отстранить. Безрезультатно. Анри осознал, что, если бы и захотел сейчас забрать назад вырванное шантажом слово, обратного пути уже просто не было. Теперь, когда желанная цель столь близко, пират не выпустит свою добычу. — Попробуй расслабиться, чем сильнее ты напряжен, тем будет больнее, — предупредил Сайлор, спускаясь рукой по подтянутому животу пленника, зарываясь в небольшие кудряшки внизу, такие мягкие на ощупь. Обхватив пальцами безучастный член, стал ласкать его, пытаясь пробудить ото сна. — Ну же, это может быть приятно, поверь мне. — Заткнись, — выдохнул Фартанэ, зажмурившись. — Как пожелаете, капитан. Бросив бесперспективное занятие, он дотянулся до склянки с вазелиновым маслом, обмакнув в него пальцы. Почувствовав, как в анус настойчиво проникает скользкий палец пирата, Анри распахнул глаза, чтобы встретиться с насмешливым взглядом. Тварь, ведь понимал, что жертве сейчас сдохнуть хочется, и специально делал все медленно, неторопливо. Сперва добавляя один палец, начиная растягивать сопротивляющиеся мышцы, потом второй… Долго, кажется, вечность, пока у самого не кончилось терпение. Еще раз поцеловав пленника, Сайлор приставил член к его анусу и аккуратно протолкнул внутрь головку. Накрыв своим телом, соединил его запястья и, удерживая руки над головой, двинул мягко бедрами, сдерживаясь от того, чтобы сходу не сорваться в любимый им яростный темп, имея сильно и глубоко. Их лица были так близко, что и в сумерках, он заметил гамму чувств, которые испытал парень. Они так явно читались в его широко распахнутых глазах, в приоткрытом в немом крике рту, которым он хватал воздух. Фартанэ давил в себе стоны, не желая доставлять насильнику лишних поводов для удовольствия. Мальчишка, просто гордый мальчишка, надеющийся сохранить честь через отрицание и боль. Погрузившись в застывшее под ним тело, мужчина остановился, давая бедняге привыкнуть к его размерам и распирающему изнутри давлению. Рука, утешая, погладила бедра, а губы порхнули по лицу легкой бабочкой, почувствовав соленую влагу, скатившуюся по щеке. Ощущение было такое, будто ему разорвали внутренности, и тошнота подступила к горлу, но Анри только стиснул зубы. Выждав некоторое время, Сайлор задвигался, выходя до половины, чтобы тут же мягко толкнуться внутрь. Не переставая ласкать напряженное тело парня, который тяжело дышал, стараясь хоть немного отвлечь от боли. Скоро двигаться стало легче, но он не менял темп и силу проникновений, имея пленника ровно и аккуратно, так что тому даже удалось немного расслабиться. В отличие от Анри, его тело смогло привыкнуть к боли, сконцентрированной в районе поясницы, и размеренным толчкам внутри. Он лежал, не сопротивляясь, покорно принимая страсть пирата, за которым наблюдал из-под опущенных ресниц. На лице насильника было написано наслаждение, за которое Анри возненавидел его пуще прежнего. Наконец, Сайлор замер, выплескивая в него свое семя, и тяжело опустился сверху, целуя в шею. — Слезь с меня… Отпустив руки пленника, Сайлор погладил его по бледной щеке и покинул истерзанный зад, скатываясь в сторону. — Когда ты научишься находить в процессе удовольствие, не будет так противно и больно, — пообещал он, притягивая отвернувшегося парня к себе, почувствовав, как того потряхивает, и накрыл одеялом, хотя виновата была совсем не ночная прохлада. — В этом процессе не может быть удовольствия, — категорично отрезал Анри, содрогаясь от свежих воспоминаний. Пират рассмеялся, шепнув на ухо: — Сегодня с тебя хватит… а завтра я докажу, что ты ошибаешься. Ты будешь стонать, выгибаясь мне навстречу, и кончишь по велению моих пальцев. Клянусь. — Анри отчаянно рванулся, но пират лишь крепче стиснул его в объятьях. — Спи. И на всякий случай снова защелкнул на запястьях браслеты кандалов. Близился рассвет, а Фартанэ так и не сомкнул глаз, пытаясь смириться с тем, что случилось, и принять этот факт. Ему удалось выбраться из-под тяжелой руки пирата, и вот уже несколько часов он наблюдал, как тот безмятежно спит — совесть мужчину явно не мучила. И не скажешь, что отъявленный негодяй, убийца и насильник. Такие не должны жить. Неожиданная мысль заставила капитана вздрогнуть. Однако следом пришло внезапное решение всех проблем, и цепь оказалась на шее пирата прежде, чем Анри до конца осознал свои намерения и взвесил. Конечно, он понимал, что подписывает себе смертный приговор, зато не будет издевательств и унижений, ночей в постели мужчины, и на свете одним мерзавцем станет меньше. Мерзавцем, который уже несколько лет промышлял в их краях, но ни одному агенту Его Величества так и не удалось к нему подобраться, даже самым лучшим. Он словно видел их насквозь. Руки натянули цепь сильнее, перекрывая доступ воздуху, и практически тут же Анри почувствовал болезненный удар коленом, но не ослабил хватки. Пробуждение Сайлора оказалось, мягко сказать, не самым приятным. Кто бы мог подумать, что Фартанэ окажется способен на душегубство?.. Во время короткой, но напряженной борьбы ему посчастливилось достать убивца локтем, угодив в солнечное сплетение, и руки, что душили его, пусть и не сразу, но разжались. Кашляя и хватая ртом живительный воздух, Сайлор опрокинул на кровать задохнувшегося противника, вжав в матрас всем своим телом. Прохрипел: — А мне казалось, что мы пришли к соглашению… За нарушенное слово, ты будешь наказан. Анри обессилено прикрыл глаза, замирая, словно отдавая себя в руки пирата. Напряжение последних дней выплеснулось во время борьбы, и он был опустошен. Отпустив затихшего пленника, Сайлор поднялся, чтобы хлебнуть вина прямо из горлышка, не утруждая себя необходимостью дотянуться до кружки. Он не хотел быть жестоким, но, видимо, демонстрации было не избежать. Если не поставить Фартанэ на место сразу, тот еще решит, чего доброго, что его угрозы пустое сотрясение воздуха, и управлять парнем станет сложнее. После позднего завтрака, который пленника пришлось заставить съесть, Сайлор вывел его на палубу, где собралась почти вся команда разбойничьего фрегата. У грот-мачты, привязанный к ней веревками, стоял матрос Фартанэ с обнаженным торсом. Стоило им появиться на полубаке, один из его людей взял в руки плеть. Подняв вверх руку, призывая к тишине, капитан произнес, холодно и властно: — Закон, мой и нашего судна, гласит: За обман, подлог или не сдержанное слово наказание — десять ударов плетью виновному или тому, кто за него в ответе. Приступай, Райан. Анри в ужасе смотрел на разворачивающееся пред его взором действо, чувствуя, как незримая рука отчаяния стискивает горло. Сайлор не оставлял места его бунтарству, вынуждая покориться и смириться с участью, которую он уготовил для пленника. Когда на спину бедолаги обрушился первый удар, вспарывая кожу, и показалась кровь, он вздрогнул, словно почувствовав на себе. Возмущенный, обернулся к пирату, но тот повернул его лицо обратно. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как взбухает на спине подчиненного новый рубец. — Хватит. Прошу… — выдохнул Фартанэ. Но Сайлор остался холоден и непреклонен, даже не посмотрев в его сторону. — Смотри. Смотри внимательно и запоминай. Сегодня и отныне, за твои провинности будут расплачиваться твои люди. — Я понял. — Надеюсь. И, тем не менее, пленнику пришлось досмотреть представление до конца, и только когда обессиленного матроса отволокли к шлюпке, Сайлор позволил ему отвернуться. — Проветрись. Потом возвращайся в каюту, — велел пират и оставил его одного. Ну как одного, вокруг были его люди, и Анри не сомневался, что каждый одним глазом за ним приглядывает. Проверяет, насколько хорошо пленник усвоил урок? Стиснув кулаки, он сделал несколько шагов в сторону бушприта, украшенного ундиной… мужского пола, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Словно запертый в клетке зверь, туда и обратно, хотя каждый шаг причинял боль и дискомфорт. Развернувшись в очередной раз, оказался лицом к лицу с парнишкой, что проявил к нему давеча сочувствие. Тот понимающе улыбнулся и протянул склянку, до краев наполненную какой-то мазью. — Зачем? — Смазывать. После Сайлора, — пояснил парень, видя, что собеседник не понимает, к чему он клонит. — Снаружи и внутри. Снимет боль и будет легче. Зардевшись, Анри принял подарок, пряча в карман камзола и надеясь, что с него не потребуют платы, ведь у него ничего не было, кроме тела, которое теперь принадлежало захватчику. — Спасибо. — Меня зовут Том, — представился собеседник. — Если будет нужен совет — обращайся. Анри Фартанэ только было открыл рот, чтобы задать неловкий вопрос, но парнишка убежал. Догадался? И тем самым подтвердил ужасное предположение, которое сделал капитан на основе короткого диалога, снова сжимая кулаки — в плаванье, команда или отдельные ее личности использовали мальчишку, как женщину, удовлетворяя свои низменные потребности. Гнездо разврата… Когда он вернулся в каюту, капитан пиратов был там, прокладывая на карте маршрут. Заметив пленника, обреченно и нерешительно застывшего на пороге, почти ласково улыбнулся и поманил к себе. Обняв, коснулся губами сомкнутых губ. И Анри послушно открылся, позволяя чужому языку скользнуть в полость его рта.