Темный аркан

— Тебе лучше? — Кирэн улыбнулся одними глазами и подался вперед — как будто для поцелуя. Фрерс непроизвольно вжался в кушетку и облизнул пересохшие губы. Кирэн смотрел на него с участием и, кажется, совсем не собирался целовать. — Да... гораздо лучше, — хрипло сказал Фрерс. — Спасибо, твой массаж очень помог, Кирэн. — Да? — Кирэн убрал руку с его живота, но продолжал поглаживать по шее. Фрерс кивнул и осторожно приподнял колено, пытаясь замаскировать возбуждение. Кирэн улыбнулся: — Но я все еще чувствую твое волнение, хоть оно уже и не рвет душу. — Скоро пройдет, — Фрерс прочистил горло: — Это остаточные явления. Ему казалось, что пальцы Кирэна задевают кончики прорастающих в его тело струн, что струны горячо дрожат, и эта дрожь тем невыносимее, чем сильнее Фрерс пытается сохранить неподвижность, и что скоро он потеряет контроль и начнет сам тереться об руку Кирэна, пытаясь то ли усилить это чувство, то ли избавиться от него. Кирэн убрал руку с его загривка и отодвинулся: — Я рад, что смог помочь тебе. И Фрерс вспомнил внезапно несколько вещей одновременно: как Кирэн говорил Дейнару, что чувствует себя товаром; как Инуи рассказывал, что все, к кому они нанимались на работу, предлагали пламенному безнравственный разврат; как Кирэн с каменным лицом говорил "Нет", когда Чики звал его на групповушку. — Мне надо умыться, извини, — пробормотал Фрерс и бросился в ближайшую уборную. И там, сгорая от сложной смеси чувств — неловкость, стыд, возбуждение и какая-то беспокойная щекотка — расстегнул брюки и спустил в биде, упираясь коленом в его край, а лбом — в стену. Удовлетворение было быстрым, но неполным. И с какой стати он вообразил, что Кирэн его соблазняет? В зеркале над раковиной отразилась его неприлично взбудораженная и раскрасневшаяся физиономия. Фрерс поспешно ополоснулся и пригладил волосы. Что ж, массаж имел успех, самое последнее, что волновало сейчас Фрерса — это злонравные сплетники. Кирэн стоял за дверью, и Фрерс, почему-то не ожидавший этого, еле удержался от нервного дерганья. — Ты собираешься возвращаться на прием? — Нет, пожалуй, — улыбнулся Фрерс. — Тогда, может быть, ты будешь не против, если Инуи составит тебе компанию? Мне кажется, он чувствует себя потерянным, но не решается это сказать. — Конечно, с удовольствием! — горячо согласился Фрерс. Кирэн молчал по дороге, и Фрерс, перебрав в голове с десяток неловких зачинов для разговора, остановился на самом, казалось, удачном: — Инуи тебе очень дорог? Бедняге придется трудно в обществе... — Судя по всему, его придется оградить от высшего общества тройным усиленным периметром, — усмехнулся Кирэн. — Впрочем, я надеюсь, ему хватит семьи и низкородных друзей Сэйти. Вряд ли благородные светлые эмпаты снизойдут. — Благородные светлые? — удивился было Фрерс: из доступных благородных светлых эмпатов в голову ему приходил только Ясси, не отличавшийся ни заносчивостью, ни древним происхождением. Но Кирэн вдруг остановился и серьезно сказал: — Ты прав, Фрерс, Инуи мне очень дорог. Знаешь, у нас на родине есть несколько прославленных романов эпохи... не важно, суть в том, что главный герой там — благородный человек. И история крутится, разумеется, вокруг его приключений, страданий и любви. И у него всегда имеется под рукой преданный и забавный слуга, постоянно выручающий его из передряг. И вот я думаю: почему никто не замечает этой преданности, абсолютной и часто бескорыстной? Ведь главный герой, к слову, изрядный засранец, зачастую даже не платит за услуги. Чем заслужено это? Наши отношения с Инуи были совсем другого рода. Ведь это я оказался на дне жизни, лишенный благородного достоинства и воинской чести, оставленный друзьями и родом. А Инуи — талантливый маг из небедного мещанского рода. Но он всегда ко мне относился именно так — как слуга к своему бестолковому, но любимому господину из тех глупых романов эпохи, чье имя вам ничего не скажет, Фрерс. Драгоценный и незаслуженный мною дар богов. Фрерс не нашелся с ответом. Инуи они нашли в тех же гостевых комнатах, что занимал и Кирэн, судя по всему, жили они вместе, не заботясь о приличиях. А кроме Инуи они застали там целое сборище благородных светлых: и Ясси, и Кариэль тир Ррхасс, супруга Никрама тор Ррхасс (союз, прогремевший в свое время еще большим скандалом, чем принятие в род Тэргона), и даже Лэйме тор Нейрасс, коллега Фрерса по службе и глава удивительного светлого рода, проросшего на темной земле (скандал, скандал!). — Прекрасная Кариэль, господа, — Кирэн кивнул мужчинам, потрепал по волосам вжавшего голову Инуи и, вновь ослепительно сияя, прижал ладонь к сердцу, глядя на Кариэль. Она протянула руку, не вставая, и тут Кирэн совершил то, чем угрожал недавно отцу Тионы: склонился над ее ладонью и изобразил, что целует воздух в пяти сантиметрах от нее. Фрерс отвернулся, болезненно морщась — разве нужно было так себя вести в его присутствии, зачем демонстрировать пренебрежение к своему жениху... женихам столь явно? — Солнце и ветер, благородная Кариэль, и ваш взор — как распахнутое окно вечной весны, — сказал Кирэн. Фрерс наткнулся на понимающую улыбку Лэйме тор Нейрасса и поспешно сделал каменное лицо. — Ах, благородный Кирэн, я не имела счастья знать вас ранее, но уверена, вы нисколько не изменились за последние двадцать... или тридцать лет, — отвесила ему ответный комплимент Кариэль, и Кирэн неожиданно засмеялся: — Божественное сочетание красоты и ума, и как мир выносит подобное совершенство? — сказал он таким тоном, как будто кого-то цитировал. — Благородный Кирэн, — она склонила голову и посмотрела на Фрерса. Кирэн оглянулся, и улыбка исчезла с его лица: — Проклятье, Фрерс, что снова случилось? — Ничего особенного, — холодно сказал Фрерс. — Не обижайтесь, высокородный Фрерс, то, что вы восприняли, как публичную измену, было всего лишь светской любезностью, — сказал Лэйме тор Нейрасс, еле заметно, но весьма иронично изгибая брови. — Культурные различия. Кирэн подошел к Фрерсу и положил руку на плечо, снова задев кончиками пальцев шею — Фрерс не понимал, с каких пор она стала такой мучительно чувствительной, но это прикосновение заставило его вздрогнуть и вскинуться. И наткнуться на взгляд Кирэна, хотя он не собирался даже смотреть на него. Кирэн снова казался серьезным и искренним, как тогда, когда рассказывал об Инуи. — Боги, Фрерс, ты меня ревнуешь? — сказал он. — Ревную? — Фрерс покраснел. — Нет, конечно, нет. Однако твое поведение... выглядело так оскорбительно. Особенно по отношению к Сэйти, — он сглотнул и слегка повел плечом, собираясь еще что-то добавить, но Кирэн убрал руку, сбив его с мысли. — Конечно, я понимаю, что культурные различия сыграли злую шутку, — прибавил Фрерс, обеспокоившись вдруг, что, в свете замечания Лэйме тор Нейрасса, его обвинения выглядят несправедливыми и надуманными. — Прости, — улыбнулся Кирэн. — Но ты не ревновал, когда я был любезен с твоими сплетниками? — Нет, это другое, — пробормотал Фрерс и вспыхнул: — И кто, — он поспешно понизил голос и посмотрел на светлых. Лэйме и Кариэль делали вид, что разглядывают какой-то альбом, Инуи сидел с опущенной головой, и только Ясси откровенно за ними наблюдал. — Кто говорит о ревности?! — закончил Фрерс и с неловкостью услышал, с какой трагичностью прозвучал его собственный шепот. — Другое — потому что с мужчинами можно любезничать подобным образом? — с любопытством спросил Кирэн. — При чем тут это, — сердито заметил Фрерс. — Конечно же при чем, — еле слышно хихикнул Ясси и обменялся взглядами с Кариэль и Лэйме. — Просто тогда не казалось, что ты говоришь искренне! — сказал Фрерс, решив не обращать на светлые шуточки внимания — те были, в конце концов, совсем не обидными. — Не казалось, потому что с мужчинами можно любезничать подобным образом, — прошептал Ясси, многозначительно шевеля бровями. Лэйме картинно закатил глаза, а Кариэль прикрыла лицо ладонью, явно пряча смешок. — Что ж, хорошо, что мы все выяснили, — сказал Кирэн и указал ладонью на место рядом с Инуи. И Фрерс сел, испытывая при этом приятное ощущение оттого, что "все выяснилось". Светлые принялись в высокопарных выражениях обсуждать погоду. Их голоса звучали так любезно и мирно, что Фрерс легко отключился от разговора. Он взял Инуи за руку — тот ему потеряно улыбнулся — и задумался о том, что прошло едва ли двое суток с тех пор, как он неожиданно обзавелся женихом, а этот жених уже умудряется каким-то мистическим образом командовать им движением ладони. Светлые обсуждали внутреннюю политику и проблемы светлых переселенцев, о которых заботился род Лэйме тор Нейрасса. И Фрерс решил вставить показавшуюся ему уместной реплику: — Я видел образовательные брошюрки, изданные вашим родом, благородный Лэйме. Надо сказать, они производят весьма приятное впечатление. Идея привлечь Лэймса Д. к оформлению оказалась чрезвычайно удачной. Сразу возбуждает... хм, внимание. — Спасибо, высокородный Фрерс, я очень рад, что вы оценили наши скромные усилия, — сказал Лэйме, краснея. Должно быть, как и всякого приличного человека, его смущала репутация Лэймса Д. Еще и неловкое созвучие их имен... — Я полагаю, что Лэймс Д. — чрезвычайно талантливый художник, — решил подбодрить его Фрерс. — Это прекрасно, что вы дали ему возможность реализоваться не только в порн... в развлекательной индустрии. — О да, спасибо, — вежливо наклонил голову Лэйме, тем не менее, краснея еще сильнее. И Фрерс почувствовал, что зря поднял эту тему. От неловкости всех спас Ясси, внезапно подавившийся чаем. А потом предмет разговора деликатно сменили. Фрерс посмотрел на Кирэна, по-хозяйски расположившегося в самом большом кресле. Еще недавно там сидела Кариэль, но Кирэн выманил ее, якобы показать "прелестную вещицу" (тульский псевдо-светлый сувенир), а потом спровадил на другое место. В дорогом, явно позаимствованном у Тэргона, костюме Кирэн казался незнакомцем. Совсем не похожим ни на того оборванца, каким Фрерс его увидел впервые, ни на замкнутого наемного рабочего, каким он его знал большую часть времени. Кирэн улыбнулся, поймав его взгляд, и встал: — Кстати, дамы и господа, не почтить ли нам вновь своим вниманием прием? Прощаясь, Ясси шепнул Фрерсу на ухо: "Вы такой молодец". Фрерс крепко обнял его в ответ и, все еще улыбаясь, вернулся в гостиную — пока Кирэн провожал гостей. — Инуи, — Фрерс заглянул ему в лицо: — что с тобой, милый? Сегодня ты ни разу еще не улыбнулся. — Как ты можешь ко мне так хорошо относиться, — всхлипнул Инуи, — ведь я решился на столь подлый, ужасный поступок! — Какой? — Ведь у вас с Кирэном и Сэйти будет свадьба, а меня... а я согласился остаться с ним... и предаваться тайному разврату! — Инуи горько разрыдался. Фрерс его обнял и с негодованием обернулся на вернувшегося Кирэна: совсем недавно тот сказал Сэйти, что Инуи просто счастлив стать самым младшим, но несомненно, очень дорогим мужем. А сам даже не удосужился что-то объяснить самому Инуи! На лице Кирэна было написано легкое, но искреннее изумление. Наверное, они с Сэйти сами виноваты, что так и не выкроили время поговорить по душам с Инуи, положившись на не-эмпата.