Танцовщица

       — Точно люблю, — так и не отрываясь от девушки, тихо засмеялся я. — Ты даже не представляешь, насколько сильно, — снова притянул Сакуру к себе, чтобы ощутить вкус её губ. Никаких слов не хватит, чтобы описать то, что я чувствовал всё это время. Будто и не жил. Или же находился в самом настоящем Аду на земле. Ведь ежедневно видеть её и не чувствовать тепла её рук, не слышать нежного голоса, не ощущать этого манящего аромата корицы… Просто невозможно. И сейчас мне воистину хочется показать фак всем тем мужикам, которые с огромным интересом изучают её каждый день, даже не скрывая этого. Моя и только моя. Ничья больше. Ревную ли я тебя, солнышко? Да, с невероятной силой. Даже к друзьям, даже к Наруто. Не хочу ни с кем и никогда тебя делить. Да, я законченный эгоист, ужасный собственник… Но это всё сотворила со мной именно ты. Никто не заставлял меня чувствовать ничего подобного.        — Саске, прекрати, на нас все смотрят, — пытаясь отдышаться, шепчешь ты. — Тут твои родители и куча незнакомых людей, — повинуясь твоим словам, я делаю небольшой шаг в противоположную сторону, продолжая смотреть в помутневшие глаза. Значит, ты так же, как и я была на пределе, и чуть не сломилась. Так уж с самого начала завелось в нашей почти идеальной паре, что именно ты должна возвращать меня к трезвому мышлению в подобных ситуациях, когда способность контролировать себя машет ручкой на прощание. А уж моя задача — всячески препятствовать тебе выполнить свой культурный долг. Но в этот раз победу одержала ты, если это, конечно, можно назвать таким словом, как «победа».        — Мы обязательно закончим, то, что начали, малыш, — я снова легко улыбнулся, делая ещё один шаг в сторону старшего брата, — но только не здесь и не сейчас, — оставил тебя одну посреди толпы людей, чьи взгляды были устремлены на тебя. Пускай это будет для тебя небольшой отплатой за такую наглость. Быстро преодолев путь от Харуно к Итачи, я забрал у него из рук бокал с виски и единым глотком осушил его. Нужно было хоть как-то отвести мысли в другое русло.        — Да уж, братишка, хороших манер у тебя так и не прибавилось, как, в принципе, чувства совести и стыда. А, в прочем, у тебя их никогда-то и не было.        — Во первых, — делаю глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться, насколько это возможно в данный момент,  — я имею на это абсолютно полное и неоспоримое право. Я люблю её, а она любит меня. Она — моя девушка, а я - её парень. А, во-вторых, должен же кто-то из нас быть взрослее. Пока ты будешь аккуратно держать Конан за ручку и целовать в щечку, я буду наслаждаться всеми прелестями отношений. В конце-концов, мы уже взрослые люди, а не пятнадцатилетние подростки.

***

К концу вечера почти все гости разъехались. Остались лишь Мадара, родители, я с братом и, вопреки всем отговоркам Сакура и Конан. На все их длинные речи мама отвечала одной и очень короткой фразой: "Девушка моего сына — член семьи Учиха». Обе мялись и краснели от такого «тонкого» намека, но все же остались.        — Пошли со мной, Сакура, я хочу тебе кое-что показать. Уверен, что тебе это понравиться, — уже в самом конце ужина довольно неожиданно произнес я, от чего ошеломленная девушка резко подняла на меня глаза. — Давай вставай, не бойся, — мой тон был очень мягким и теплым.        — Куда это вы собрались? — разумеется, ни одно действие в доме не происходит без четкого контроля и одобрения главного человека в нашей семье - мамы.        — Хочу показать ей дом, а, точнее, одно очень особенное для меня место, — протягивая розоволосой свою руку, ответил я.        — Смотри, чтобы этот показ дома не завершился пополнением в нашей семье, — но эта колкая фраза со стороны моего отца, увы, осталась без ответа. Сегодня утром во мне очень неожиданно проснулся романтик, который спал с того момента, как Сакура стала моей девушкой. Но, осознав, каким ослом я был, резко захотелось сделать для этого чуда что-то очень приятное, что-то такое, от чего бы её обида окончательно прошла.        — Смотри, — я подвел девушку к концу крыши двухэтажного здания, откуда открывался чудесный вид на речку. Отец явно потрудился на славу, когда выбирал место для будущего дома. А эта крыша стала моей любимой ещё с самых первых дней. Сюда я приходил регулярно на протяжении всех пятнадцати лет, запрещая вход кому-либо, кроме Итачи.        — Прости меня… За всё это. Я знаю, что ты злишься на меня, хоть не показываешь этого… — резко повернувшись ко мне, ты не дала договорить.        — Я не злилась. Никогда. Была расстроена, обижена… Но уж точно не злилась. Невозможно злиться на человека, которого любишь всем сердцем, любишь больше всего на свете, — ты плавно начинаешь переходить на шепот. — Даже если бы вчера ты не поцеловал меня, даже если ты бы не извинился, даже если бы мы с тобой сейчас не стояли здесь, то ничего бы не изменилось. Я всё равно любила бы тебя. И только тебя. Всегда. Что бы ты не сделал, я буду любить тебя, — ты обвила мою шею руками и легко коснулась губами щеки. Как же приятен этот детский, казалось бы, жест. — Мне не нужен никто, кроме моего вредного, упрямого, хамоватого, но страшно красивого Учихи. Это, наверное, единственное, в чем я уверенна. Сейчас так хотелось обнять весь мир. Настолько были чувственными эти слова.        — Каким бы козлом я не был, что бы я не творил, не говорил, знай, что я люблю тебя. И обещай, что будешь любить меня. Только с тобой я могу быть настоящим, только твои наивные поцелуи могут сводить меня с ума.