Во что поверит сердце

*** Сайрэн. На просторах Великой Пустоши. У Храма Хаоса. - Так, ну и что ты разлегся? – Валент стоял надо мной, уперев руки в боки. – Мы что, тут жить останемся? - Валент, сколько сейчас времени? – глаза у меня еле открывались. По телу после ритуала еще бродила какая-то противная слабость. - Уже почти шесть утра! - Энтузиаст ты наш. Ну куда тебя несет в такую рань? – даже ругаться не хотелось. - Рэээн, - протянул Валент, - я вчера договорился с Нирэем, через час нам откроют портал в его замок, там мы и отдохнем. Я же вижу, какие вы с Артом измученные, а там я тебя в ванне помою, - Валент невинно похлопал ресницами, - массаж сделаю, - и, запустив руку под одеяло, погладил меня по животу. – Вооот, - увидев отзыв моего тела, продолжил Валент, - а тут и заняться ничем интересным нельзя, стенки тряпичные, слышимость жуткая, сразу кто-нибудь прибежит. Так что срочно вставай и через час у нас уже будет отдельная комната. Я, не выдержав, фыркнул. - Встаю, - и уже поднимаясь, сказал, - А ты знаешь, что у тебя глаза теперь золотистые? - Да знаю, у Лина с Ташером тоже, даже у псины этой, морана, и то, - Валент махнул рукой. - Ладно, иди Арта разбуди, сам он точно не встанет. - Так все уже давно вещи собирают, я же не зверь, тебя первого будить, - хмыкнул Валент, - я и вещи, какие можно было, уже собрал… - Колючка моя, иди, я тебя поцелую, - сказал я, улыбаясь и протягивая руки. - Неее, - Валент даже отошел подальше, - тогда нам точно придется на лошадях всех догонять. *** Валент. Чиэррдар – столица чиэрри. Дворец Повелителя. Портал открылся прямо в замке, так что идти далеко нам не пришлось. Пара лестниц и мы в тех покоях, где останавливались прежде. Все, о чем я мечтал – это расслабиться в горячей воде и смыть наконец-то с себя пыль пустоши. Рэн побрел на кухню договариваться насчет завтрака, а мудрая парочка Лордов смылась из вида еще раньше. И так как все уже разбрелись, то, оставшись крайним, подхватив на руки мелкое недоразумение, пошел в ванную его мыть. Ребенок на пустоши развлекся от души, и теперь радостная мордаха сияла грязными разводами. В ванную за нами притопал и моран. Зверь решил, что его приняли в новую стаю, и категорически не хотел расставаться. И вот сейчас я смотрел на него и решал, мыть или не мыть. Вопрос стоял ребром. Выходило, что все же мыть и его тоже, и мыть здесь, пока теплой воды вдоволь. Вздохнул и занялся делом. Ташера вымыл быстро, ничего страшного в этом не было, намылил, смыл, вымыл волосы и все. Мальчишка засиял чистотой. Я надел на него шорты и разрешил помочь мне мыть морана. Если бы я знал… А вот псину мы мыли долго. Сначала никак не удавалось его намочить, Ташер сразу влез помогать, потом моран все-таки намок и нам удалось его намылить, но зверь не привык к воде и постоянно рефлекторно стряхивался, когда он начал стряхивать пену, я понял, что все веселье еще впереди. Ноги постоянно разъезжались на намыленных полах, Ташер уже влез в ванну и бултыхался там с мораном. Эта псина еще и крылья растопырила, мордуя меня мокрыми перьями. Сил никаких с ними не было, я посмотрел на Ташера, этот поросенок был грязным с головы до ног, он был грязнее чем до того, как я его вымыл. Да что же это! Для комплекта я еще отбил себе пятую точку, шлепнувшись, и взвыл в отчаянии. В ванну, чуть не снеся дверь с петель, ворвался Рэн и, поскользнувшись на пороге, замахал руками. Он успокоился, только оглядев нас и не найдя врагов. - Так! Сложил крылья сейчас же! – Рэн с ходу начал командовать, - сначала я уберу с пола мыло, потом мы моем морана. В шесть рук с четкими указаниями мы эту псину кое-как отмыли, и пока она была мыльная, еще и вычесали. Вытащили пса из ванны, Рэн на него осушающее заклинание бросил, и мы сами удивились, до чего моран стал красивым. Черные, отливающие синевой перья, длинная, словно поглощающая свет шерсть. Но полюбоваться мне так и не дали, сунули в руки Ташера. - Держи. Рэн быстро помыл ванну, так же быстро вымыл Ташера, высушил и велел идти одеваться, опять вымыл ванну и посмотрел на меня изучающе. - Я сам, - выставленными руками я препятствовал Рэну к себе подойти. Рэн только усмехался. - Я жду, - и замер в предвкушении. Хмыкнув, я начал медленно расстегивать пуговицы. Вот только вместо соблазнения получился смех один. Мокрая одежда липла к телу, да еще и грязная, ужас. Я представил себе, как я сейчас выгляжу и, не выдержав, рассмеялся, а Рэн тихонько хмыкал мне на ухо и пытался вытащить меня из мокрой рубахи. Он раздел меня, подхватил на руки и поставил в ванну. - Ну вот, - сказал он, - можешь мыться. - Нееет, - Рэн вопросительно посмотрел на меня, я вздохнул, - я слишком устал, чтобы мыться самому, мне нужна твоя помощь. Лицо Рэна озарила радостная улыбка. - Ну вот, а то все сам, все сам… Теплая вода и руки Рэна на моем теле, а мои на его. Мы мыли и ласкали друг друга почти синхронно, не уступая и не останавливаясь, зеркально даря ласки и борясь за главенство. И эта борьба могла продолжаться вечно, но я уже не хотел бороться. - Рэн, я хочу тебя… - Я и так весь твой, скажи, что ты хочешь, - Рэн улыбался. - Я хочу тебя, - повторил я, отчего-то смущаясь. - Что именно ты хочешь, Валент? Говори со мной, озвучь все свои желания, и я сделаю все. Всё, что ты захочешь. - Всё? Тогда повернись ко мне спиной… От одной этой просьбы Рэн дернулся как от пощечины, глаза его на миг дико взглянули на меня, а затем лицо его застыло, словно фарфоровая маска, и он молча повернулся ко мне спиной, упираясь руками в мрамор стены. - Я буду говорить с тобой, Рэн, - я обнял его и прислонился щекой к мокрой спине, - я расскажу тебе все, чем полна моя душа, - я обеими руками гладил его грудь и живот, а сам проходился легкими поцелуями вдоль позвоночника, каналов крыльев, застывшей в напряжении спины. – Я расскажу, как переполнено любовью мое сердце. Я никогда не говорил тебе этого, но сейчас хочу, чтобы все твои прежние воспоминания стерлись. Я сам сотру их, Рэн. Я сделаю так, чтобы ты с радостью поворачивался ко мне спиной. И никому больше не позволю издеваться над тобой. Рэн, повернувшись, посмотрел на меня в ошеломлении. Мне почему-то раньше казалось, что удивить его невозможно, а вот сейчас я убедился, что это не так. - Валент? – Рэн казался растерянным. – С чего ты взял… - Я просто знаю это, я сам очень часто просыпался так ночами… я… - Валент, - Рэн стиснул меня в объятиях, - Валент, - и он уткнулся в меня лицом, - я никогда не думал, что кому-то взбредет в голову защищать меня, - говорил он, и тело его слегка подрагивало под моими руками, - я никогда не думал, что найдется такой чиэрри, и уж тем более человек. Я всегда считал людей слабыми, но с нашей первой встречи, после удара лавкой в грудь я понял, что не все люди одинаковые. – Он смотрел на меня и улыбался. - Ты покорил меня с первого удара, Валент. Так отчаянно и так самозабвенно сражаясь за свою свободу. Тогда я восхищался тобою, Валент, потому что мне это было не дано, связь подчинения никогда не давала мне поднять голову, даже во дворце нирааха, считающего себя нашим отцом, я чувствовал ее, а уж потом… - Рэн, - я обнимал его, прижимая к себе, - не надо, забудь об этом, и я забуду все до встречи с тобой, сейчас мне кажется, что я и не жил до этого. Спал. И то, что делали с моим телом, было просто сном. Пусть это будет сном! Мы проснулись с тобой, Рэн. Мы вдвоем! И я никому не дам обидеть тебя! - Ладно, колючка, - Рэн ласково и по-доброму растрепал мои волосы, - уговорил, сегодня ты главный. - Нет, ну надо быть таким засранцем! Я ему душу открываю… - Прости. Ты просто смутил меня… я не думал… я даже не надеялся… я… - А раз я главный, тогда молчи. - Валент? - Молчи… - я нашел его губы, - только молчи. Я целовал его сам, не уступая, не подчиняясь, а беря, забирая всего его в плен своих грез. Сколько времени я мечтал так касаться его. Подчиняя, но не насилуя. Как давно я хотел, чтобы Рэн сам отдавался моим рукам, становясь податливым, выгибаясь от каждой ласки. Как же мне нравилось ощущать под руками его горячую кожу, сильные, стальные мышцы, как нравились его тихие стоны. Крепкое, мощное тело покорялось моим рукам и плавилось от прикосновений, восторг от осознания этого затоплял меня все сильнее. Осознание того, что я покоряю хищника, один взмах когтей которого способен вмиг смести меня с лица земли. Хотелось не просто взять, а именно покорить, но не как хозяин раба, не покорность нужна была мне, а как возлюбленный – покорить, зачаровать, лишить сна. И я покорял его, заставляя выгибаться, покорял, заставляя стонать. И он таял под моими руками, закаменевшие мышцы расслаблялись, поддаваясь мне. И его стоны музыкой звучали в моей душе. Но сам я уже терял голову, прижимаясь к его спине, и даже не стонал, а выл, толкаясь в тесноту его тела. Рэээн! А внутри словно сжималась и сжималась часовая пружина, и она все сильнее и сильнее скручивала тело немыслимым напряжением. Казалось, еще шаг, и я достигну вершины, но вот он шаг, второй, третий... Эта невозможность сводит с ума, отнимая все силы, тело в безумии напряжения тряслось, требуя разрядки, и я вцепился в Рэна, пятная его белую кожу отметинами пальцев. Сейчас... Ну, сейчас же... Ну... Дай мне! Дай! И озверев от невозможности разрядки, я вцепился Рэну зубами в плечо, рот наполнился его кровью, а Рэн закричал, срываясь со своей вершины, тело его сотрясал оргазм, он вздрагивал в моих руках. И чувство, что именно я заставил вздрагивать это дикое, звериное тело, распрямило, наконец, ту пружину во мне, выпуская и меня на волю, но я не мог кричать, потому что задыхался, хватая ртом исчезающий воздух. И только когда отдышался, я вдруг понял, что я наделал. Кровь у Рэна уже не текла, плечо зажило, но я-то знал, что я сделал. Я причинил ему не только боль, я не оправдал надежду... - Прости! Я хотел нежно и ласково... я хотел стереть... я... а я... - Хищник, - Рэн, рассмеявшись, притиснул меня к себе, – какой же ты смешной, мой растерявшийся хищник. И как тебе кровь твоей первой жертвы? - Вкусно. Ой, нет, ну... – я смутился и, кажется, начал что-то мямлить. Рэн продолжая смеяться, подхватил меня на руки и понес в спальню. - Все. Теперь я главный. Никогда, даже за все сокровища мира я не отдал бы тот миг, миг, когда я понял, что властвую не только над его телом, но и над душой. И он так же властвует надо мной. Было время, когда я боялся и ненавидел чужую власть, было и прошло... Ни я, ни он - мы больше не будем оглядываться назад теперь только вперёд, вдвоём, вместе...