Умереть было бы проще....

— Думаю, я ослышался, да? Передергиваю плечами и нервно оправляю низ толстого вязаного свитера. Сегодня на удивление холодно и потное тело обдает ледяными порывами ветра. — Да. То есть, — судорожно сглатываю, - нет. Я именно об этом и хотела спросить, — тереблю нитку вдоль кромки, — Что если бы я могла вновь стать вампиром? Тебе не пришлось бы так сильно опекать меня, — тебе не пришлось бы смотреть на меня как на таракана под ногами, мысленно прибавляю я. — Елена, не мели чепухи, — идет дальше. Почему он всегда так делает? Почему никогда не объясняет, а просто отмахивается как от назойливой мухи? Заправляю волосы за уши и, накинув капюшон, иду за ним. Не люблю дождь, слишком много воспоминаний он вызывает. — Почему нет, Клаус? Долго жду ответа. — На самом деле тебе это не нужно, Елена. Раздражаюсь. — Не тебе решать! — больная нога подворачивается, и почти упав в последний момент, я цепляюсь за обжигающе болезненную кору дерева. — Ты можешь быть аккуратнее! — хочет помочь, но в последний момент отдергивает руку, — Прекрати эту клоунаду, Елена! — Почему? Злится. Я вижу, как недобрый огонек вспыхивает в его глазах, и он хочет меня ударить, но опять-таки сдерживается. — Почему что, Елена? Он считает меня никчемной. Понятно. Я могу день за днем изводить себя тренировками, замазывать синяки и укладывать волосы. Я могу любить его дочь и его дом, но вопреки всему этому я буду — пылью. — Я не хочу быть жалкой! — с грустью выдаю я. — Не будь, — эта чертова дьявольская ухмылка. Рука сильно поцарапана о жесткую кору дерева, и он знает об этом, но взгляд не смягчается, ведь это не смертельно. — Просто я хочу этого! — почти кричу — Что тебе терять? Если не получится, ты избавишься от меня, если получится, я сама уйду от тебя. При любом исходе ты будешь в плюсе. Делает шаг в сторону. — Уверена? Ты уверена в том, что укуси я тебя, Беннет не проклянет меня и мою дочь с того света? Ты уверена в том, что такой жизни для тебя хотели близкие? А как я объясню Хоуп, почему ты нечаянно умерла, а я тебя не остановил? — Я…. — Заткнись, Елена! И иди домой! — Я могу попросить и другого! Секунда и дерево за моей спиной выкорчевывается из земли с корнями, отлетая в сторону и валя за собой толстые сучья других елей. Не пугаюсь и не удивляюсь, это же Клаус. — Несомненно, можешь! — его зубы царапают кожу моей шеи, — Но не станешь, Елена! Умирать тебе перехотелось лет шестьдесят назад, верно? — Пусти, — в голове звенит и хочется хотя бы раз, чтобы он прикоснулся ни с грубостью. Почему? Не могу для себя решить, страшно и стыдно признаваться. — Елена, ты красивая, молодая и сильная женщина. Перестань сокрушаться по тому, что было. Сальваторе мертв, Беннет мертва. У тебя ни семьи, ни друзей, ни привычного мира. Не шанс ли это начать все заново, забыв о нашей темной стороне? Тебя больше некому преследовать. Живи человеком, старей, заводи внуков, Елена. Мне страшно об этом думать, страшно от того, что я могу остаться с этим миром один на один. Я не хочу. Я НЕ ХОЧУ! — Иди в дом, Елена! Дрожу всем телом, но не хочу оказываться далеко от его рук. Мне нужен якорь, мне нужен сильный мужчина рядом. Однажды со мной такое уже случалось. Я никогда не ненавидела Дэймона, но я не считала его положительным героем, не думала, что буду так любить его. Сейчас же все почти так и кажется кардинально по-другому. Я не люблю Клауса, конечно нет. Я даже не влюблена в него. Но мне интересно за ним наблюдать, за тем как он рисует, варит Хоуп кофе по утрам. Мне приятно осознавать, что дневник, в котором я пишу, куплен им, сердце согревает и обнадеживает то, что сильный гибрид, один из первородных спит в доме, в котором сплю и я. Случись что, нападение, опасность, он будет рядом. Причина не важна. Факт остается фактом. — Хорошо, — я освобождаюсь от его захвата, только потому, что он позволил и иду к дому. Потом. Мы покончим с начатым сегодня, потом.