Белая Роза

      Мне дали выходной. О чем я перед сном предупредила Ло и Детку, а после забредшего на кухню пожрать Коразона, показав ему перебинтованную ладонь, и с чистой совестью проспала до обеда.       Планов на день было вагон и тележка. Хотелось столько всего сделать, что без понятия, за что же браться. Хотелось и потренироваться, и сбегать в город погулять, посидеть в кафе, осмотреть магазины и купить берцы, которые присмотрела еще с первого похода в городок, а после отдохнуть у моря.       Я лежала на матраце, укутанная в черную шубу, время от времени сдувая надоедливые перья от лица. Одежда еще сохранила запах мужчины, и почему-то отдавала нотками яблок. Вдохнула глубже, и особо хитрые перья защекотали нос, заставив чихнуть. Хихикнула и перевернулась на живот, обнимая подушку.       Вставать совсем не хотелось…       Если бы не грохот двери в кухню, заставивший подскочить на месте и испуганно уставиться на стену, за которой кто-то активно шумел, хлопая дверцами ящичков.       Поспешно откинула шубу и надела кроссовки, выскакивая из своей комнатушки в майке и шортах для сна.       Неужели?..       Широко открытыми глазами посмотрела на кровь на полу, на Росинанта, который лазил в аптечке свободной рукой, сцепив зубы и держась второй за грудь. Его шуба валялась на полу, и я отчетливо видела огромное пятно крови на спине.       Неужели Ло…       — Сядь!       Мужчина вздрогнул и оглянулся, замерев.       Он тут, блин, кровью истекает, а еще думать вознамерился!       Я подбежала к нему, чуть не рухнув по дороге из-за спешки, и отобрала аптечку, переставив на стол. Он с трудом сел на табуретку. Весь бледный, еле на ногах стоял. Я же стащила с него рубашку, позабыв о смущении и загнав страх куда дальше. У меня даже рука выздоровела и стали пальцы двигаться. Быстро метнулась к мойке, где вымыла руки с мылом и лицо холодной водой, чтобы очистить от лишнего мысли.       Коразон морщился, но стойко переносил боль, а я только удивлялась его терпению.       Сквозное ранение чуть сердце не задело, а он на ногах, только побледнел…       Он достоин уважения.       Я возилась вокруг него, а мужчина лишь время от времени мелко дергался и тяжело выдыхал воздух.       Елки-палки. Да тут зашивать надо, а у меня руки дрожали. Я только дырки в одежде штопала, но никак не людей. Меня зашивали, да… а тут.       Я смахнула пот со лба.       Где Ло, когда он так нужен?! Наворотил дел, а теперь не найти!       Заметила, как Росинант, все-таки вернулся к аптечке, достав три шприца и какие-то флаконы. Сосредоточенно набрал, хоть и его руки слегка дрожали, и обернулся, протягивая.       — Куда? В рану?       Он кивнул.       Чуть ли не закрытыми глазами все проделала, на одном дыхании, боясь что-нибудь не так совершить. Мужчина лишь вздрагивал и сжимал кулаки, а я страшилась в обморок не грохнуться, ноги уже ослабели.       Как только я отложила пустые шприцы, он протянул мне кривую иглу и нить.       Я сглотнула.       — Извини… если что, — еле слышно прошептала.       Росинант кивнул.       Кровь перестала активно литься и пачкать все вокруг. Я обтерла вокруг раны марлей, пропитанной спиртом, а резкий запах сильно бил в нос, заставляя голову слегка кружиться. Мужчина рану на груди крепко придерживал другим куском ткани. А после начался самый кошмар, как для меня, так и, наверное, Коразона.       Без понятия, как не грохнулась в обморок я, и как не подал голос Росинант. Видимо, с помощью своей силы, чтобы меня еще сильней не пугать. Но он вытерпел пытку. А я после прикрыла свою работу марлей, которая была обмазана все той же пахучей мазью, и уткнулась носом в его спину, покрытую множеством шрамов. Теперь еще один появится…       — Сделала! — выдохнула.       Я ощущала, как мышцы были напряжены и слегка подрагивали. Кожа была влажной.       Спустя минуту открыла глаза и отстранилась, в ужасе понимая, что задето еще и легкое, а с ним-то ничего не сделали! А вдруг туда кровь залилась? Или заражение? Зашить рану одно, а внутри-то что творилось?!       Я испугано села рядом, смотря, как он сам уже спереди себя зашивал, и боялась говорить, чтобы не сбить его сосредоточенность. Такой бледный, пугающе. Пальцы дрожали. Волосы были влажные от пота, который стекал по лицу.       Ло, что же ты наделал…       Я закусила нижнюю губу. Чтобы немного отвлечься, решила поставить чайник, пока Росинант дошивал себе рану. Казалось, что это длилось невозможно долго. Уже успела налить и себе, и ему чай, крепкий и сладкий, напиток успел остыть, а я оценить труд Коразона. Его шов сильно отличался от моего, сразу видно — опыт.       Бросив уже ненужную иглу, он тяжело уставился на стол. Я тут же подскочила, протянула ткань, обмазанную мазью, не дождавшись его реакции, сама приложила, а после переключилась на бинты, плотно перевязывая корпус мужчины.       Минут через двадцать полевая, или лучше кухонная, операция закончилась. Она стоила множества моих нервных клеток.       Отпускать Росинанта в таком состоянии никуда не хотелось, но ему надо было поспать, а мне прибраться, да отвлечься. Но чай выпить его заставила. Проводила до его комнаты. А как убедилась, что он лег без приключений, вернулась к себе.       Видимо, канон мне не сломать…              Ло так и не нашелся. Перевязывать мою открывшуюся рану на руке из-за суеты вокруг Коразона я посадила Детку, которая вернулась после задания, где, предполагаю, слушала рассказы остальных членов команды о Флевансе. Под мои же указания она неплохо справилась и получила печенье. Похоже, им очень понравилось трудиться за оплату, хоть и в виде сладостей. Прибраться на кухне девочка тоже мне помогла, ее ни капли не удивила подсохшая кровь на полу, будто такое тут каждый день происходило.       Перебившись оставшимся со вчера обедом и переодевшись в спортивную одежду, я решила потренироваться у моря. Как раз погода хорошая, времени много. Собрав себе на перекус корзинку с бутербродами и взяв за ладошку Детку, мы пошли к берегу. Устроились на песке, куда в метре от нас накатывали маленькие волны, одаривая прохладой.       Как бы не соблазняла вода, но купаться было смертельно опасно.       — Значит, так, — девочка села напротив меня и хлопнула в ладони. — Молодой господин дал вам несколько выходных, чтобы вы разобрались с фруктом.       Я кивнула, устроившись по-турецки, положив руки на колени.       — Для начала покажите все, что можете.       Пожала плечами и подняла правую руку, которая начала белеть, примерно до локтя.       Девочка сосредоточенно проследила, сжав губы, на лбу появилась забавная складочка, заставившая улыбнуться. Детка так мило выглядела.       — Еще мы видели на ней чешуйки, только я не знаю, как их призвать.       — Да. И глаза становились полностью голубыми, даже где белое!       О! А вот это впервые слышу.       На мое красочное изумление, ребенок захихикал.       — Правда! — она, видимо, подумала, что я ей не поверила. — Ладно, — она собралась. — Попробуйте трансформироваться.       Легко сказать. Пробовала не раз уже. И всегда толку ноль. Даже пыталась воспроизвести прошлое состояние, чтобы понять, что было толчком. Ну, оно и логично, что злость, переживание за ребенка. Но с пустого места не получалось.       Я погипнотизировала руку взглядом.       — Дайте команду своему телу! Захотите! Это же легко! — Детка от нетерпения заелозила на песке, и даже для примера подняла свою руку, которая превратилась в лезвие.       Обиженно нахмурилась. Легко… кому легко, а кому нет!       Покажи свою настоящую форму, противный светящийся банан!       Я вспылила. По-настоящему. Меня учит таким вещам ребенок, по сути простым. А я не могу справиться. Это на самом деле было обидно.       А потом резко… весь мир увеличился. И вот уже волны песка стали похожи на барханы в пустыне, а девочка превратилась в великана.       Я растерянно замерла, под восторженный взгляд Детки, а после минуты разглядывания, она схватила меня на ладони и приблизила к своим глазам.       — Красиво-о, — выдохнула. — Ящерка! Холодная!       Дернулась и опустила взгляд вниз, пытавшись посмотреть на себя.       — Достань зеркальце! Оно в корзинке!       Девочка кивнула и переложила меня к себе на колени, а сама зарылась в вещах, вытянув искомый предмет. Приложила к своему животу, давая мне рассмотреть себя со всех сторон.       Белая кожа с голубым узором на спине, похожим на капли. Толстый хвост, не как у ящериц, что заставило мысленно нахмуриться. И глаза. Полностью голубые.       Закравшиеся подозрения стали пугать. Почему я такого маленького размера, когда все остальные зоаны даже были больше и массивней своих природных аналогов? Я не понимаю!..       Маленькая ящерка, способная гасить огонь… маленькая…       Точно!       — Сможешь развести костер?       Детка недоуменно подняла брови.       — Надо проверить кое-что.       Благо, что могла говорить в этой форме.       Я спрыгнула на песок, кое-как не навернувшись головой вперед, давая ребенку подняться и сделать костер. Неудобно было еще передвигаться в таком виде, лапки путались. Девочка быстро собрала веточки, которые были в округе, и сгрудила их рядом, после чего превратила руку в пистолет, с дула которого посыпался порох. Выстрел, и костер был готов.       Нырнула без опаски в огонь, который жалобно пискнул и попытался отстраниться от меня. Тело начало жадно поглощать испуганные лепестки, под восторженные хлопки Детки. И вскоре пламя исчезло, оставив после себя угольки и дымок.       Значит. Саламандра. Не амфибия, а именно мифическое существо.       А я думала, что они бывают красные… и что они разводят огонь, а не гасят и поглощают.       — Здорово! — радовалась девочка, представление ей, видимо, очень понравилось.       — Ага, только… как мне стать обратно человеком? — я наклонила голову.       Жуткие ощущения. Очень жуткие. Меня ж так любой раздавить в силах, и какая помощь после этого?       Зато прятаться в шубах братьев Донкихот можно без их ведома, чтобы они меня носили.       О боги, о чем я думаю?..       — Также, как и превращались, — пожала она плечами.       Я вздохнула и закатила глаза. Выползла из бывшего костра на чистую площадку и перекатилась на спину, прикрыв глаза.       Так. Расслабиться. Захотеть свое родное тело назад, нормальных размеров, а то стану еще лилипутом.       Приоткрыла один глаз проверить, поскольку, как мне казалось, ничего не происходило. Детка с внимательным лицом зависла надо мной.       — Не получилось?       Она помотала головой.       Я вздохнула и попыталась еще раз. И еще…       Такое чувство, что способности напрямую зависели от эмоций, ибо без «прикрикивания» на них ничего не работало.       — Получилось! — оповестила девочка, да с таким счастьем, словно получила невиданный подарок.       Облегченно вздохнула и открыла глаза, смотря в яркое голубое небо чуть прищурившись. Надо было брать с собой очки.       — Так вы знаете, что это за сила? — девочка все так же нависала надо мной, вглядываясь в лицо.       — Мифическая саламандра, — я убрала руки под голову и улыбнулась. — Дух огня, только какой-то неправильный.       — А? — она забавно удивилась, взметнув бровки.       — По сути, саламандры живут в огне и не могут без него. А тут выходит, что я его тушу и пожираю, как сейчас. Да и размеры в той полной трансформации… не очень удобны будут для битвы. Я не понимаю… В сказках они всегда плясали в пламени, создавали огонь, были им по сути…       — Ну, в прошлый раз у вас же вышло как-то покрыть руку чешуей и вырастить когти. Значит, возможна и частичная трансформация, — сделала заключение девочка.       Правильное, между прочим.       Я кивнула:       — Ага. Только как это делать самой, не знаю.       — У вас получится! Времени еще много! — с улыбкой заверила она меня. — Я тоже не сразу смогла превращаться. Но наши офицеры помогли мне!       У меня не вышло сдержаться, и я улыбнулась в ответ.       Приятно, когда в тебя верят.              Занятия решили отложить до завтра. Скушали все бутерброды и вернулись на базу к вечеру, когда дело близилось к закату. Детка сразу убежала к их зданию, помахав рукой на прощание, а я вернулась в свой дом. Было довольно тихо и пусто. Непривычно.       Я почти чуть более двух недель здесь жила, в суете, не думая о родном доме, поскольку времени вспоминать не было. А сейчас, оказавшись без дела, как-то навеяла тоска. Как там сестрички? Родители? Ищут меня? Ночами не спят? А я тут… развлекаюсь…       Тяжело вздохнув, я поплелась в соседнюю комнату, которая играла роль гостиной, и тоже не обнаружила там никого. Посмотрела на лестницу.       А почему бы и не поделиться успехами с Дофламинго?       И я скользнула к лестнице, аккуратно поднялась, помня прошлое падение, от которого полночи болела спина. Остановилась около двери и занесла руку для стука, замерев на полпути, лишь потому, что опустила взгляд под ноги.       Хм-м…       Второй раз превращение прошло куда как успешней. Вот я стояла, и раз, резко все увеличилось, и взгляд остановился на щелке между полом и дверью, в которую я и протиснулась. Последние лучи солнца касались комнаты, пробиваясь из наполовину зашторенного окна, около которого в кресле сидел мужчина и дремал, удобно устроив ноги на бочке. Очки лежали на подоконнике рядом с пустым бокалом, бутылкой вина и книгой. Шуба висела на стене, пришлось отогнать коварную мыслю стащить и ее для коллекции.       Я тихо скользнула к занавеске, вознамерившись забраться по ней на подоконник. Оттуда подбежала к краю, почти к самому лицу Дофламинго, до которого было меньше метра. И остановилась, разглядывая. Он хмурился, словно во сне что-то терзало его…       Резкий звонок Ден-Ден Муши заставил мужчину проснуться с легкой паникой, тяжелым дыханием. Бочка рухнула на пол, а я… с визгом от неожиданности сорвалась с подоконника:       — Ииии!!       Свалилась на спину и не успела перевернуться на живот, как меня схватили за хвост и подняли.       — Только не хвост! Только не хвост!! — возопила я, дергая лапками.       — Роза? — удивленно поднял брови Дофламинго, разглядывая меня, но после просьбы переложил на ладонь.       Ден-Ден Муши продолжал звонить.       Я же боязно попятилась назад, чуть не упав с руки на его колени.       — Да, я, вот… — растерянно начала.       Мой взлом мог быть расценен по-разному, даже как вражеское вторжение, поэтому говорить надо было осторожно.       — Я… — снова запнулась под внимательным хмурым взглядом. — Вам кошмар приснился?..       Тысяча стрел и шестнадцать пуль…       — Ой… — выдохнула, увидев расширившиеся глаза от изумления у мужчины.       Я вслух сказала?..       Елки-палки!..       Испуганно поддалась назад. Резко спрыгнула с ладони на его колени, после на пол и дала деру к двери.       Бежать! Бежать куда подальше, мать вашу! Я жестко спалилась!       Очнулась я уже на улице, в темноте, около свалки. Тут и там горели огни, бродили люди, меня пару раз чуть не задавили, но я вовремя успевала отпрыгивать. В конце концов, надоело каждый раз уворачиваться от чьих-то ботинок или ступней, и я сменила облик.       Косые взгляды нищих, скалящееся отребья.       Походу, это было не самой лучшей идеей…       Я осторожно направилась к городу, стараясь игнорировать взгляды, с которыми меня провожали. В голове не было ни единой мысли, лишь откровенный мат за свой проступок. Вот надо же было так все испортить? И что он теперь подумает?..       — Эй? Детка, а ты не боишься тут одна гулять? — грубый хриплый голос за спиной заставил замереть, а по коже пробежаться сотне иголочек.       Влипла?       — А она хорошенькая. Слышь, не хочешь с нами прогуляться? — из темноты вышла группа щерящихся мужиков крайне прискорбного вида.       — Да она из Донкихотов! — кто-то заметил эмблему команды у меня на майке.       — Парни, да это шанс! — выкрикнул один из них, и все зашлись нехорошим смехом.       Так, чую задницей, пора линять.       — Эй! Куда собралась! — меня грубо схватили за левую руку, но я успешно вывернулась и ударила кулаком в челюсть, после чего сорвалась в бег.       За спиной послышались маты. Я панически раздумывала что делать, куда валить и как обежать их и вернуться к базе, ведь они закрывали дорогу. Пробиться? Не сумею. Их больше, и будь я трижды бывший боксер или фруктовик, меня подомнут в первом случае, а во втором задавить могут.       Впереди показалась еще одна группа из пяти человек, послышался довольный свист. Я резко ушла вправо, в темный переулок, который располагался ближе к морю.       Черт. Они меня нагоняли и, кажется, бежали по крышам хлипких домов, как еще не проломили их.       Из темноты на встречу кто-то выскочил из двери дома, закрыв ход. Я не успела затормозить и врезалась в человека, который довольно засмеялся, схватив меня за руки и подняв их над моей головой.       — Я поймал ее! — крикнул товарищам, которые нагоняли за спиной.       Я поморщилась, пытаясь ногами оттолкнуть его, но мужчина лишь посмеялся и наступил мне на ступни, не давая дергаться. От него исходил уж точно не запах горных лаванд, да и сам весь противный и грязный. Он оскалился, блеснув глазами, а я закусила губу, чтобы не крикнуть, ведь было не очень приятно.       — Он забрал жизнь наших братьев и лидера, а мы заберем его шлюшку! — весело крикнул вперед под одобрительный возгласы.       Удивленно вскинула брови. О как.       — А вы не думаете, что после этого он всех вас уничтожит?       Мужик оскалился еще сильней. Да куда уж больше?!       — Это мы еще посмотрим!       Он попытался вывернуть мне руки за спину и развернуть, но я резко дернулась, освобождая одну руку, которая стала белой, покрывшись чешуей и когтями, и я полоснула ими по роже человека. Мужчина болезненно вскрикнул и схватился за лицо, на которое я посмотрела с удивлением. Оно начало быстро чернеть, а следом перешло на шею и остальные части тела. Он заорал от боли и рухнул на ноги, а я стояла столбом в шоке и наблюдала, как он корчился и задыхался, медленно и мучительно умирая, пока за спиной не раздались крики, заставившие действовать.       — Она фруктовик!       Я резко развернулась, наткнувшись лицом на другого оппонента, которого попыталась, как и в прошлый раз, полоснуть когтями, но он увернулся, перехватив за предплечье, и сунул мне в нос грязную вонючую тряпку. Отпрянуть не вышло, поскольку он схватил меня и с силой вдавил ткань.       Последняя мысль была, перед тем, как потеряла сознание, — Блять…