Too Close to Holmes

      Сознание стало медленно возвращаться к Шерлоку. Слишком медленно и с заметным нежеланием. Он слышал дыхание и шаги кого-то ещё, другого человека, в то время как боль и шум от удара изнутри разъедали его мозг и череп. На несколько секунд детектив сосредоточился, стараясь убрать внезапный приступ боли в дальние уголки его сознания, после чего он постепенно приоткрыл глаза и осмотрелся вокруг.       Он лежал, лицом вниз, на скудном, ободранном матрасе. Его руки были прикованы к трубе на стене намного выше головы. В комнате не было ни одного окна, и, с достаточно болезненным усилием повернув голову, Шерлок, осмотревшись, понял, что он находился в обычном домашнем гараже, с гладкой деревянной дверью, ведущей в дом. Но теперь, полностью осведомленный о том, что его окружало, Шерлок начал волноваться о том, в каком состоянии был он сам.       Без какой-либо одежды и, по всей вероятности, уже на протяжении какого-то времени, судя по ссадинам на его запястьях от холодных металлических наручников. На секунду паника разлилась по венам детектива, но он тут же её подавил, когда, быстро напрягая каждую из мышц, осознал, что к нему ещё не применяли никакого сексуального насилия. Мучительный стон, в котором смешались облегчение и страх перед тем, с чем ему предстоит столкнуться теперь, когда он в сознании. Шерлок едва смог вскинуть взгляд через плечо на своего похитителя, беспокойно ходившего из угла в угол.       - Что-то мне подсказывает, что это – не очередное похищение от Майкрофта для моего же собственного блага.       Раздалось своеобразное фырканье из угла, и к Шерлоку подошел мужчина, резко наклонившись к лежащему без сил детективу. Это был достаточно коренастый мужчина, грубо говоря, похожего телосложения с Майкрофтом, но абсолютно лысый. Без единой волосинки. Даже его брови были сбриты. Он был одет в гладкие голубые джинсы и белую футболку. Наклонившись к Шерлоку, он мягко улыбнулся ему в лицо.       - Я понятия не имею, кто такой Майкрофт, но это явно не для твоего блага, - произнес он, аккуратно поглаживая Шерлока по волосам, не обращая внимания на яростное вздрагивание детектива.       - Кто вы такой? – спросил Шерлок, свирепо сверкая глазами.       - Виктор Тревор, -ответил мужчина. – Я, кажется, пытался донести до тебя – оставь меня в покое, Шерлок. Но, полагаю, этого не случится.       - Очевидно, нет, - невнятно произнес Шерлок, пытаясь подавить внезапно возникший приступ тошноты, пронизывающий всё его тело. – Чего вы хотите теперь?       Виктор улыбнулся, наклоняясь к Шерлоку ещё ближе.       - Я просто убью тебя, - приторно-мягко проговорил он. – Но не сейчас… пока я не могу.       - Почему нет? – спросил Шерлок.       - Я всегда помнил о тебе, - начал Виктор. – Ты действительно был самым красивым ребенком, которого я когда-либо видел. С другими было по-другому. Вся эта красота и нежность со временем угасает, пропадает с возрастом. Они теряют свою невинность. Но ты… ты до сих пор так прекрасен.       Шерлок усиленно боролся с желанием, с ощущением, что он вот-вот заскулит от отвращения. Ведь было до боли очевидно, что собирается сотворить этот мужчина.       - Почему? – спросил он, съеживаясь от того, насколько слабым и беспомощным звучал его голос. – Кажется, я немного не по возрасту?       - Вовсе нет, - просто ответил Виктор, медленно пробегая рукой по спине Шерлока, спускаясь всё ниже и ниже.       Тревор, спустившись уже настолько низко, насколько это было возможно, сел детективу на поясницу, словно оседлав его, и Шерлок начал яростно и нервно трястись, пинаясь ногами жестоко, но безрезультатно, безуспешно пытаясь скинуть мужчину, противившись всему происходящему. Казалось, мир вокруг него начал меркнуть, просто превращаясь в ноль и оставляя лишь сжимающего его спину мужчину и безотлагательную необходимость сбросить его вниз. Шерлок задыхался, злость в его горле росла с каждой секундой, и он услышал то, чего слышать до ужаса не хотел - эти зловещие звуки расстегивающейся молнии на джинсах и разрывающейся пачки презерватива.       - Остановись! – с надрывом, не щадя горла, закричал Шерлок, когда Тревор небрежно, с невероятной грубостью схватил детектива за бедра. – Просто, блять, прекрати!       Но было поздно. Боль, резко разливающаяся по всему телу боль. Тревор вошел так грубо, без какой-либо подготовки, что Шерлок чувствовал, будто его разрывает надвое, и каждый нерв, каждая клетка в его теле, казалось, вспыхивает и выгорает дотла в знак невидимого протеста. Он бился всё сильнее, стараясь всей мощью, которая пока ещё оставалась в нем самом, сбросить, избавиться от вселяющего ужас насилия над его телом. Каждое движение Виктора становилось более страстным, чем все предыдущие - он прожигал и даровал невыносимое мучение детективу, всё ещё отчаянно и безуспешно пытающемуся ускользнуть от давления мужчины. Но от этого было только хуже. Это становилось невыносимым, и вдруг, с ощущением сломленности и сокрушенности, которые он не испытывал с детства, Шерлок почувствовал лишь одно – он устал.       Всё его тело обмякло, а тщетные старания совладать с насильником прекратились, просто выветрились из него. Он повернул голову, зарывшись лицом в остывшую плоть руки, и сквозь оцепенение, заполняющее его разум и тело, он почувствовал тепло – глупые, почти несуразные слезы стекали по коже детектива. Он всё ещё ощущал непроводимую боль, но она не отдавалась с такой силой в его разуме. Всё вокруг становилось нечетким, словно он наблюдал за этим через слой ваты, затуманенное стекло или дозу морфина.       Он был так вымотан; уставший от борьбы; уставший от пронзающей его тело боли. Всё, чего он хотел – конец. Он был почти полностью уверен, что Тревор убьет его, как только закончит, и, внезапно для него самого, это начало казаться не таким уж ужасным обстоятельством. Шерлок никогда не боялся смерти – как человек может бояться состояния, в котором он ничего не чувствует? Бояться ‘ничего’ – глупо. И если раньше Шерлок хотел жить, испытывать и узнавать всё, что вообще возможно было познать в этом мире, то теперь смерть и небытие казались для него бесконечно лучше, чем жить с этим остаток жизни. Теперь он не имел права на оправдание, что он – лишь ребенок, не способный совладать с этим взрослым мужчиной. Теперь он – взрослый. Он должен был бороться с ним, должен был придумать, как выбраться отсюда, должен был… должен был сделать хоть что-то.       Из ниоткуда, в разуме Шерлока возникло лицо Джона. Джон. Джон бы помог ему. Джон должен был помочь ему. Он всегда так поступал. Но… нет. Шерлок не хотел, чтобы Джон увидел его таким. Сколько бы он не презирал его за это, но Шерлок хотел, чтобы Джон смотрел на него с восхищением в глазах и видел в нем героя. Если бы Джон пришел за ним, сейчас, если бы он увидел, как он позволяет Тревору делать с ним такое, то он бы уже никогда не посмотрел на него и не увидел героя. Он видел бы только жалкую, слабую, рыдающую жертву.       Но Шерлок знал, кого бы он хотел видеть сейчас.       - Майкрофт, - бессильно проскулил он в руку. Он так хотел, чтобы его брат пришел и спас его. Как когда они были детьми, когда Шерлоку было всего шесть, и один мальчик, который был на два года старше, толкнул его, отчего он поцарапал коленку. Шерлок лишь взглянул вверх и увидел Майкрофта. Он шел прямо к тому мальчику, в его глазах горели ярость и гнев – никто не смеет обижать его брата. Как тогда, во все те годы, когда Шерлок лежал на земле, плача и вытирая свои коленки, всё, чего он хотел в этот момент, когда боль становилась намного невыносимей и глубже… всё, чего он хотел, был его старший брат.       Тревор закончил так же быстро и внезапно, как и начал. Ещё одно особенно жестокое движение, и его зубы резко впились в непокрытое плечо Шерлока. Всё. Конец. Лишь на минуту он лег, тяжело дыша в ухо детективу. Запах его дыхания задел каждое из чувств Шерлока, но, наконец, он встал.       Шерлок ошеломленно прислушивался к тому, как Тревор застегивал молнию. Он услышал, как тот поднял что-то с пола, подходя обратно к Шерлоку и приседая перед ним. А затем… он почувствовал это. Посередине его спины, поверх побелевшего шрама с номером 01, Шерлок почувствовал, как Тревор вырезает его следующий номер.       - Молодец, Шерлок, - счастливо заговорил Виктор, заканчивая ‘работу’. – Ты – моя четверть века.       - Превосходно, - тяжело задыхаясь, произнес Шерлок, подавляя приступ рвоты, который уже вот-вот подступал к его горлу. – И что это значит? Встретимся на пятидесятом?       - Не думаю, - ответил Тревор, поднимаясь и завершая последний штрих очередного номера – 25. – Я читал о тебе. Шерлок Холмс, великий детектив. Я с самого начала собирался убить тебя после того, как мы закончим.       Шерлок прислушался – звук, знакомый звук. Пистолет, который только что сняли с предохранителя. Он поднял взгляд, наблюдая за тем, как Тревор приставляет пистолет к его голове.       - Рад был встретиться снова, любимый, - прошептал Тревор.       Шерлок закрыл глаза, сделал глубокий вдох, и весь его разум взорвался от треска выстрела.