Здравствуйте, граф!

      В спальню Эрик вошел, споткнувшись, весь в мыслях. Едва не вспахал носом пол, и это было бы весьма обидно. Но, к счастью, его поймали. - Что с вами, Эрик? - Думаю, Лерой. О вас. - О, вот как? Как видно, эти думы невероятно тяжелы, и перевешивают? - граф все еще держал его за плечи, не торопясь отпускать, крепко, но весьма бережно. - Я... Вы... - Эрик прижался. - Я слушаю вас, - голос Лероя стал ниже, вкрадчивее. Пальцы на плечах юноши сжались чуть сильнее. - Я не знаю, с чего начать. - Начните с начала, это всегда помогает.       Граф очень медленно наклонил голову, теперь юноша чувствовал его дыхание в своих волосах. - Вы... - смешался он, и от этого, не зная, куда пристроить руки, обнял мужчину. - Вы играете с огнем, Эрик. Я ведь не из стали. - Да. Но... Я хочу этого.       Граф обхватил его подбородок пальцами, заставляя поднять голову. Так близко... - Но ведь я был вам не интересен. - Я был ослеплен. - Немудрено, ведь нашего короля не зря называют Солнцем. И что же, теперь вы прозрели?       Это было воистину пыткой - почти непринужденная беседа в столь интимной близости, когда он прекрасно чувствовал нешуточное возбуждение стоящего вплотную к нему мужчины, и лишь это и проскальзывающие в его голосе бархатные, рычащие нотки выдавали его. - Думаю, что да, - выдохнул Эрик. - Я ведь не сумею остановиться, начав. - Я не попрошу остановиться.       Эрик поднял глаза, встречаясь взглядом с графом, ведь до этого он смотрел исключительно на его губы. Ему показалось, что между ними мгновенно пронесся грозовой разряд, его даже ощутимо тряхнуло от того, какая бездна вожделения таилась в этих потемневших глазах. Эрик потянулся за поцелуем, все еще не понимая, как именно себя вести. С его величеством требовалось быть изящным, остроумным и покорным. Но все мысли о поведении вымело из головы, когда Эрика поцеловали. Вздумай кто-то требовать от него отчета в том, каким был этот поцелуй, он не нашел бы слов, да и не сумел бы внятно вспомнить ни единого мгновения. У него закружилась голова и подкосились колени. - Лерой... - пришлось вцепиться ему в плечи.       Его отнесли на кровать, какая оказалась ближе - комендантскую, и эти три шага были для него словно полет в бездну. В комнате было жарко, как казалось. Избавление от одежды не помогло, тело словно охватило пламя, стоило графу еще раз поцеловать Эрика. Кожа загоралась там, где ее касались чужие жесткие губы, ладони. Он плавился, словно воск, в этих руках. - Лерой... - Да, да... сейчас.       Граф, похоже, был все же выкован из стали, Эрик таким терпением похвастать не мог. Он стонал и подставлялся под ласки, не испытывая ни грана стыда. Юный возраст и вынужденное долгое воздержание вместе давали такую жгучую смесь, что думать Эрик ни о чем не мог, кроме того, как же ему хочется этих ласк. Но вот его любовник оказался мудрее и не торопился немедленно взять столь жадно молящее о близости тело. Вместо этого он отстранился, оставил его ненадолго, чтобы вынуть из секретера флакон с густым цветочным маслом. Это позволило Эрику немного перевести дух. Он слегка отдышался, посмотрел на графа, снова отчего-то засмущался. Но даже смущение не помешало ему оценить стать обнаженного мужчины, невольно сравнивая его с единственным прежним любовником. Как ни крути, а сравнение было не в пользу короля. Эрик даже немного испугался, уразумев, что граф куда более одарен Богом, и им придется весьма потрудиться, прежде чем оба сумеют получить удовольствие. - Лерой... Мы... э-э-э... Вы так щедро одарены природой... - Вы боитесь? - граф сел на край постели и усмехнулся истинно дьявольской усмешкой. - Да, - не стал скрывать Эрик. - У меня давно не было... никого. - Не бойтесь. Я ведь не зверь, - Лерой выдернул подушку у него из-под головы: - Приподнимите бедра, Эрик.       Он откупорил флакон и пролил немного масла на ладонь, согревая его. Жадный взгляд изучал все доступное ему, ощущался, как прикосновение пера к коже. Эрик чувствовал возбуждение, почти болезненное, острое. Было разом и боязно и до безумия тепло. В душе словно на место вставали какие-то части шкатулки-головоломки, собираясь воедино и готовясь открыть сокровище. - Закрой глаза.       Скользкая от масла ладонь коснулась напрягшегося живота, проследовала вниз, обхватила, но лишь на миг, лишь для одного движения вверх и назад, и соскользнула еще ниже. Эрик послушно зажмурился, тут же пожалел об этом - все стало ярче в два раза. Бесстыдные прикосновения, безостановочное кружение пальцев, прохладные капли масла, пролившиеся на возбужденную плоть, чтобы тут же стечь ниже, увлажняя. Легкий нажим, словно предупреждение о проникновении... Эрик зачем-то кивнул, пытаясь сохранить хотя бы для себя видимость того, что от него что-то зависит.       Граф был осторожен и опытен, Эрик давно понял это. Убедился же сейчас, когда тот сразу же отыскал тот потаенный центр удовольствия, о котором юноша знал, но редко испытывал на себе результат подобной ласки. Король не баловал своего фаворита подобным, разве что случайно во время соития задевал это место. Эрик застонал, оборвал стон, словно сам удивился. Следующее движение принесло очередную волну жара, искрами распространяющегося по телу. Эрик стиснул зубы - если он не сдержится, уже не слухи пойдут гулять, когда его услышат. - Здесь нет никого, кроме нас, - словно подслушав его мысли, прошептал Лерой. И продолжил ласки, верно, желая уничтожить последние оплоты сдержанности в своем юном любовнике - склонившись к нему и вбирая в плен горячего рта. Возраст Эрика взял свое, даже суровый север не смог пригасить в нем того пламени, что обычно пылает в распробовавших любовные ласки юношах, истомленных не вполне приличными мыслями. Доведя его почти до края бездны, граф - о, жестокое сердце! - остановился, не позволив сорваться. Эрик готов был молить о продолжении, но лишь хватал пересохшим от стонов ртом жаркий воздух. Ему казалось, что скоро он будет выдыхать пламя. Юноша нетерпеливо заерзал и хныкнул. - Лерой! - Да, Эрик? - Вы тиран... - Несомненно. - Деспот... мучитель... Вы демон! - Ты прав, - усмехнулся граф.       Его пальцы покинули распаленное тело, заставив Эрика застонать. Но его разочарование не продлилось долго. Когда место пальцев заняла иная часть тела Лероя, Эрик подумал, что все же принял неверное решение. Слишком много на него одного. Он почти задыхался, выгнувшись в крепких объятиях. - Тише, расслабься. Тише, Эрик... О, Боже... - Я п-пытаюсь. Не могу…       Граф наклонился над ним еще ниже, втянул в новый поцелуй, отбирая остатки дыхания и соображения. От этого движения их тела соединились столь полно, что Эрик снова застонал, ощущая себя нанизанным на толстую иглу мотыльком. Он крепче вцепился в плечи графа, пережидая начавшееся головокружение. Резкая боль утихла, тело приняло вторжение, оказавшись разумнее своего хозяина. И Эрик вскинул бедра, ведь желание не уменьшилось даже от неприятных ощущений. Граф поцеловал его в плечо, приподнялся, медленно и плавно начав древний, как мир, танец тел.       Эрик пытался справиться с лавиной новых ощущений, которых раньше, как ему казалось, он не испытывал. Или просто раньше они были не такими ошеломляющими. Хотелось, чтобы это длилось вечно. Или чтобы закончилось, позволив обессилено растянуться на постели и просто плавать в теплой неге. Никогда прежде не хотелось ему кричать, выплескивая то пламя, что сжигало изнутри. Он закусил ладонь, но и это не помогало, скорее, лишь подстегивало все возраставшее желание, пока, наконец, он не забился в сладчайшей, болезненно-приятной судороге освобождения. И лишь позже ощутил слезы, скатывающиеся по вискам. Граф снимал их губами, и в его глазах, пополам с сонной мутью наслаждения, плавала тревога. - Тебе больно? Эрик? - Нет, мне очень хорошо, - язык почти не шевелился.       Он прикрыл глаза и почти не заметил, как граф покинул его измученное тело, да и того, как он приводил его и себя в порядок, тоже не почувствовал, провалившись в сон.       Проснулся же юноша весьма поздно, гораздо позже, нежели обычно. "Опоздал", - промелькнуло в голове. Он вскочил, спешно озираясь в поисках одежды. Поясницу пронзила неприятная боль, он охнул. О, здравствуйте, давно забытые ощущения! "Как же я буду сидеть?!"       Но предаваться жалости к себе было некогда. Он быстро умылся и оделся, и бегом ринулся в кабинет коменданта. - Извините-опоздал-проспал! - Зачем вы вообще поднялись, Эрик? Вам стоило бы сегодня полежать в постели, - граф нахмурился. - Вы хорошо себя чувствуете? Клайс разве не предупреждал вас, что с простудой не шутят? В кабинете находились двое вестовых, и Эрик был безмерно благодарен коменданту за спешно придуманное оправдание своему опозданию и бледному виду. - Думаю, что могу выполнять обязанности в полном объеме, господин комендант, - отрапортовал Эрик. - Что ж, посмотрим. Документы для переписывания на вашем столе, приступайте.       Ни словом, ни жестом он не дал понять, что этой ночью произошло нечто, сблизившее их. Эрик постарался так же этого не показывать. День пролетел незаметно, лишь окрики графа заставляли Эрика вынырнуть из работы и сходить в лазарет и столовую. Вечер он ждал с замиранием сердца - что будет. Граф отправил его отдыхать, как и прежде, оставшись дописывать важные бумаги. Эрик почти извелся за те полчаса, что его не было. Он решил, было, лечь спать, даже натянул ночную рубашку и улегся в свою постель. Но сон не шел, и глаза распахнулись сами, стоило услышать лязг подкованных каблуков в коридоре. Эрик сел на кровати, прижимая к груди одеяло.       Граф вошел, запер дверь и шагнул к нему. - Ты не спишь... Неужели не устал? - Не мог уснуть без вас, - пробормотал Эрик и упал навзничь, сразу натянув одеяло на нос.       Матрас прогнулся - Лерой сел на край его постели, мягко, но непреклонно потянул одеяло прочь. Эрик уступил. Смущение одолевало все сильнее. - Один поцелуй на ночь, моя волшебная птица, - граф наклонился, улыбаясь. - Только поцелуй.       Эрик обхватил его за шею, поцеловал, отчаянно желая большего и понимая, что не сегодня. Его желание не осталось незамеченным, граф провел по его груди, ласкающим, дразнящим движением, приподнял сбившуюся до бедер рубашку, накрыл ладонью. Эрик тут же неосознанно дернулся, напрашиваясь на то, чтобы его приласкали. Чего он не ждал - так это таких ласк. Он даже приподнялся на локтях, чтобы удостовериться, что ему не мерещится, и тут же со стоном снова откинулся на подушку, приподнимая бедра. Безумие! Но сколь же сладкое... И потом снова - светлое пустое блаженство и мокрые от слез щеки. Лерой поправил на нем ночную рубашку, укутал в одеяло, подоткнув края, словно ребенку. Вытер ладонью слезы с его щек. - Добрых снов, Эрик. - Добрых снов, Лерой, - пробормотал юноша, засыпая почти сразу. Он перевернулся набок, уткнулся в подушку носом и засопел.       Быть любовником графа Керуа оказалось не так ужасно, как представлялось ему всего лишь полгода назад. Бывали ночи, когда Лерой не касался его вовсе, устав за день до полной неспособности ни на какие осмысленные действия. С началом весны - календарной, конечно же, - он принялся до кровавого пота гонять личный состав гарнизона на тренировках, и Эрик получил возможность удостовериться в том, что как воин, граф столь же великолепен, как и придворный. Если не лучше.       Но бывали ночи, когда они не могли насытиться друг другом, и их ласки становились похожими на смертельную схватку. Они засыпали в обнимку на одной постели, тесно прижавшись друг к другу, ведь иначе на узкой койке не получалось, и просыпались, сплетясь в таком же объятии. - А однажды мы и вовсе не расплетемся, - смеялся Эрик, растирая затекшую шею. Лерой на это лишь усмехался, берясь массировать ему онемевшие мышцы.