***
Кристофа сложившаяся ситуация… нет, даже не раздражала – скорее смущала. Как ни крути, он все же бросил девушку погибать в снегу, окруженную волчьей стаей – и находиться рядом с ней было не слишком комфортно. Впрочем, не то что бы слишком – мужчина уже давно понял, что слишком активно терзаться какими-либо моральными дилеммами – себе дороже. Ну, выжила и выжила. Молодец. Для него это, если по уму, было не так уж и хорошо. Пришлось продолжать этот безумный поход к вершине горы, где, кажется, может быть, возможно и находился источник вечной зимы. Нет, снова торговать льдом, конечно, будет неплохо… но, в конце-то концов, такой эксперт в холоде, как он, и при вечной зиме себе бы работу нашел! И, наверняка, не хуже прежней! И все же отказываться сейчас было неудобно. Он обещал – а в Эренделле было не принято нарушать однажды данное слово. Если кто узнает – проблем не оберешься. А если говорить о раздражении – этот йотун знает откуда появившийся рыжий хлыщ раздражал Кристофа просто без меры. Он вообще не любил всякие непонятные штуки – и людей выше него по социальному статусу, к каковым этот незваный гость явно себя причислял. Принцесса не в счет – во-первых, мужчина до последнего сомневался в ее высокородности, а, во-вторых, зачем негативно относиться к тому, кого, при необходимости, можешь тюкнуть по голове обухом топора и прикопать в сугробе? А этот рыжий при таком раскладе наверняка начал бы сопротивляться. Кошмар просто. Свалились на его честную голову. Один нормальный спутник – и тот снеговик.***
Аннатар уже давно перестал обращать внимание на неожиданных спутников – его целиком и полностью поглотил азарт исследователя. Да, этот мир казался ему все более и более забавным – какое изумительное сочетание кажущейся натуральности с просто бросающейся в глаза искусственностью парадигм и общего строения реальности! Тот, кто создал этот шедевр, явно был гением – или свихнувшимся на почве чего-то насквозь светлого и доброго психом. Впрочем, этому миру явно пошли на пользу годы автономности, и поверх изначально заложенных Творцом шаблонов наросло достаточно порожденных неизбежной энтропией ошибок, чтобы он выглядит почти настоящим. В Арде когда-то было точно так же. К концу Четвертой Эпохи, впрочем, от парадигм остались одни воспоминания немногочисленных Невозжелавших эльфов. В общем, сейчас Саурон чувствовал себя так, как будто неожиданно попал в те времена, когда был молод, наивен и не совращен Мелькором. Тогда он еще служил старине Ауле – как он там сейчас, интересно? На какое-то мгновение златоглазый даже ощутил что-то вроде легкой ностальгии – все же его «отец» всегда был неплохим Вала. Местами – даже слишком неплохим, на чем и погорел. Печальная история. Но даже невеселые воспоминания не могли испортить Аннатару праздник! В этой атмосфере даже человеческие эмоции воспринимались ярче, без дымки постылости – вот и сейчас, например, почти открытая, лишь отчасти сдерживаемая тайным страхом перед неизвестным неприязнь, если не ненависть, юноши в тулупе казалась его тонкому восприятию изысканнейшим из деликатесов. Вопль Анны о тропиках натолкнул Саурона на интересную мысль – а ведь он почти не видел местных теплых широт! Да и в Эренделле застал всего пару деньков лета. Определенно, ему следовало как-нибудь посетить места, схожие по климату со старым-добрым Харадом – в таком юном мире жизнь там должна была просто кипеть. А где жизнь – там и сила. Дармовая, только и ждущая, чтобы ее правильно использовали. Пожалуй, игра, которую подумывал провести со смертными и богами этой земли Аннатар, обещала стать даже интереснее, чем он задумывал изначально.***
- Ничуть, принцесса, - на мгновение оторвавшись от собственных мыслей, он сделал вид, что растянул губы в легкой, почти мечтательной улыбке вовсе не из-за пришедших в нее мыслей, некоторые из которых могли бы показаться девушке кошмарными. Анна беспокоилась, не холодно ли ему – в этой заботе было что-то забавное. – Мне доводилось бывать в местах куда более холодных, чем это.***
И почему зимой не летают бабочки? Они бы так красиво выглядели на фоне снега!***
Подъем в горы обещал оказаться сущим мучением – Кристоф, стиснув зубы, раз за разом вгонял свой ледоруб в трещины в породе, стараясь не сорваться и при этом еще и не дать легковесной девчушке улететь, унесенной очередным порывом ветра. Олаф появлялся то слева, то справа, время от времени используя самое крупное одеяло вместо изобретенного только в далекой, почти сказочной империи Чин дельтаплана. А Аннатар… Аннатар познавал для себя все прелести человеческого горнопроходческого дела, стараясь, чтобы не нервировать спутников, как можно меньше ходить, как ни в чем ни бывало, по отвесным поверхностям. Впрочем, когда они добрались до нужного пика, неожиданно оказалось, что все специальное снаряжение не так уж и необходимо. А все потому, что королева оставила за собой достаточно заметный след, по которому можно было спокойно идти – пересекая пропасти по ажурным мостам и поднимаясь на уступы по словно бы вырастающим из камня голубым кристаллам льда. Все молчали, словно ощущая всю серьезность момента – и только Олаф носился кругом, время от времени сталкиваясь с очередной конструкцией и вызывая хрустальный перезвон. Аннатар был непривычно молчалив – он буквально кожей ощущал, как сила вокруг скручивается в исполинскую воронку, эпицентр которой находился где-то наверху. И он не сомневался, что этот грубый, вызывающий след в эфире могло оставить только одно существо. И была это отнюдь не Эльза. И, наконец, в особенно ярких здесь, на горной вершине солнечных лучах заблестела громада возносящегося к небу замка. Все замерли, на мгновение затаив дыхание – Анна и подумать не могла, что ее замкнутая сестра способна сотворить такое чудо, Олаф был переполнен гордостью за свою хозяйку, Кристоф профессиональным взглядом прикидывал количество превосходного материала, а Аннатар с удовольствием оценивал всю выверенную театральность сцены. С каждой новой ступенькой на пути к этому чуду Анну все сильнее охватывала нерешительность. Тогда, ночью, лицом к лицу с вожаком волков, она ощущала в себе куда больше силы – с ним все было просто и понятно. Вокруг враги, в руке клинок – все, как завещали предки. А здесь… здесь все было иначе. И вот, наконец, высокие створчатые ворота. Девушка в нерешительности замерла перед ними, уже занеся руку, чтобы попросту постучать. Так же, как сотни раз в замке. И каждый раз ответом ей было только еще одно требование немедленно уйти. Почему бы сейчас все должно было быть по-другому? Если уж Эльза сбежала от нее на самую высокую вершину Северных Гор – с чего бы ей вдруг впускать кого-либо, тем более – собственную сестру? - А она точно умеет стучать? – громогласный шепот за спиной вырвал принцессу из близкого к отчаянию состояния, в которое та проваливалась все глубже. – Мне еще нужно хозяйке одеяла занести. Может, я тихонько пройду пока? Когда-то отец говорил ей, что настоящая сила – не в отсутствии страха, но в способности переступать через него. Банальная, но весьма актуальная в суровых, почти не поддающихся новомодным веяниям прогресса землях истина. И сейчас, стоя перед ледяными воротами, Анна поняла, что просто обязана постучать, войти и разобраться со своей сестрой – без вариантов, без возможности развернуться и просто уйти, оставив свой народ страдать под гнетом вечной зимы. И дело было даже не в долге перед людьми, и не в тяжести пройденного пути – просто если бы она сейчас отступилась, она уже никогда не смогла бы считать себя настоящей наследницей королевского, идущего еще от безумных северных конунгов рода. Анна стянула варежку и, игнорируя обжегший пальцы мороз, звонко постучала костяшками по полупрозрачному льду двери. Раздавшийся после этого хрустальный перезвон разнесся, казалось, по всему склону горы – а затем, после короткой паузы, врата медленно распахнулись, словно приглашая зашедших так далеко путников внутрь. - Эльза, Эльза, я принёс! – Олаф, радостно прыгая, прошмыгнул мимо Анны, что так и застыла с поднятой рукой, любуясь открывшемуся виду. - Ох, Олаф, неси сюда, скорее! Анна вздрогнула и, словно очнувшись от оцепенения в которое впала, сделала несмелый шаг вперед. Шаг. Ещё один. Гулким эхом они отдавались в пустой зале, улетая ввысь – под высокий резной потолок, растворяясь в алмазных бликах ледяного величия. Неожиданно, к гулким, несмелым, примешались быстрые и звонкие, заставив сердце Анны биться быстрее… - Эльза?.. - Анна?.. – от удивления, Эльза сбилась с шага и, остановившись, склонилась вниз, пытаясь убедиться, что там, внизу, в холе, действительно стоит её младшая сестра. – Что ты тут делаешь?.. - Я пришла за тобой, Эльза, давай вернёмся назад! – сердце забилось бешеной птицей, а ноги сами понесли принцессу вперед: на второй этаж, туда, где, в голубом платье, словно сотканном из тончайшего льда, стояла королева Эренделла, широко распахнув глаза, боясь поверить в происходящее. - Нет, прости, Анна, я… не могу…- пошатнувшись, Эльза отступила назад – к стене, словно ища точку опоры, отступая от бегущей к ней по лестнице сестры. – Я опасна для окружающих, я не могу вернуться, уходи… - Эльза, чего ты боишься? Ты же королева, ты должна вернуться! – радость при виде сестры сменилась раздражением. Как она может так говорить? Почему она не понимает, что должна вернуться? – Мы можем начать всё сначала - теперь я знаю, почему ты пряталась от меня всё детство, почему же теперь тебя тут что-то держит, в этом холодном и неприветливом месте? Эльза, мы были дружны в детстве, давай же вернёмся! - Нет, Анна, ты ничего не понимаешь… уходи, прошу тебя! Я не вернусь, я должна остаться тут, уходи, возвращайся в Эренделл – там твоё место. Устраивай балы, званые вечера, это твоё, так иди же к своей мечте! – не желая больше ничего слышать, Эльза махнула рукой и, тяжело опираясь на стену, словно разговор отнял у нее все силы, медленно направилась прочь; долгожданная дверь была так близка… - Эльза! – голос Анны звенел от вложенных в него эмоций – отчаянье, смешанное с легким раздражением. – Не смей отворачиваться от меня, как когда-то! Я не уйду без тебя, теперь я тебя могу понять! Ты – это всё, что у меня осталось, как и я – у тебя! Мы должны вернуться вдвоем… - крик детского отчаяния срывается на последней фразе, разбиваясь о стены холодного равнодушия старшей сестры. Равнодушия? Нет. Глухого отчаянья. - Прости, Анна, я не пойду с тобой, я не могу уйти, не сейчас… я должна… нет… - Эльзу трясло, словно в лихорадке. Анне даже казалось, что она бредит. – Уходи, прошу тебя… - вот она – желанная дверь, за которой тишина и спокойствие. Медленно протянуть руку. Коснуться тяжелых створок, что повинуясь легкому толчку, отворились вовнутрь, пропуская хозяйку замка. Мановением руки захлопнуть дверь перед носом ничего не понимающей, по детски обиженной сестры. Тяжело выдохнуть и вздрогнуть от яростного стука. - Никуда я без тебя не пойду, Эльза! Мы должны вернуться! - от злости, что сестра опять закрывается от нее, как когда-то, девушка в сердцах пнула многострадальную дверь, которая не ожидавшая такой подлости от принцессы, покорно распахнулась. – Почему ты не хо… о духи! – Анна, сделав шаг в комнату, обвела её взглядом в поисках сестры, но замерла, не удержавшись от вскрика, когда ее взгляд наткнулся на ледяное изваяние, внутри которого она определённо различала человека, лицо которого выражало высокомерную злобу. – Эльза, как ты могла?.. За что ты так его?.. – Анна в шоке повернулась к сестре. Лицо Эльзы ничего не выражало и было больше похоже на восковую маску мертвенного цвета. - Ты – моя сестра… и первое, что ты подумала, увидев ЕГО, что это я так убила человека? – слова холодными кинжалами вонзались в сердце Анна, когда та осознала, что именно спросила у Эльзы. Сколь разительна была перемена – пару минут назад принцесса разговаривала с живой сестрой, теперь же перед ней стоит ледяная незнакомка. - Нет, Эльза, что ты, как я могла, я просто… - Анна впервые в жизни испугалась до дрожи в коленках. Эльза смотрела на неё с ледяным презрением, которого она никогда не видела в этих родных синих глазах. – Давай вернемся домой?.. – последняя попытка, заранее обреченная на провал. - Иди одна! – Эльза резко отвернулась, обхватив себя руками, стоя прямо рядом с ледяным изваянием, странным взглядом вглядываясь в лицо незнакомца. - Эльза, ты заморозила королевство! Я не могу вернуться одна… - Анна сделала шаг вперед и примирительно подняла руку, словно хотела положить ее на напряженное плечо сестры. - Что?.. – плечи резко опустились, руки плетьми упали вдоль тела. - Ты устроила вечную зиму. Я искала тебя, чтобы ты вернула всем лето. - Но я не умею… - Эльза растеряно посмотрела на сестру, неосознанно, как в детстве, вызывая снег, который по мере отчаянья в душе превращался в метель. - Ты сможешь, Эльза! – Анна, не смотря на неожиданно возникший снег, пыталась подбодрить Эльзу, ежась не то от холода, не то от взгляда антрацитовых глаз. - Нет, прошу тебя, уходи, Анна! – Эльза отбросила руку сестры, отступая к ледяной фигуре, словно та могла как-то помочь. – Мне очень жаль, но я не смогу ничего сейчас исправить. Уходи. - Но Эльза! – не желая слушать, Анна сделал шаг вперед, сквозь усиливающуюся метель, пытаясь поймать руку сестры. – Оставь ты эту глыбу, всё равно человек не смог бы выжить после такого! Давай вернемся домой. - Прочь! – теперь в голосе Эльзы звенел гнев, пополам со слезами. Уткнувшись лбом в холодный лед, она не глядя махнула рукой, превращая снег в острый лед, заставляя непрошенную гостью пятиться к двери. Уже почти у самого выхода рука дрогнула, и крошечные льдинки хаотично понеслись по замку. Анна на мгновение даже забыла цель своего путешествия – в голове билась лишь одна мысль: выбраться отсюда. Кинувшись к легкой лестнице, Анна стрелой сбежала вниз, оглянувшись в самый последний момент, успев заметить лишь маленький кусочек льда, что отразившийся от резных перил, был уже близко. Слишком близко от сердца. - Нет! – яростный крик, проникающий в душу. - Аннатар - тихо выдохнула Анна, падая назад, уверенная, что император не даст ей упасть.