***
тебя некому поднимать, протянешь руку — и пальцев своих в болоте уже не увидишь. затянуло по горло петлей, по дряхлому стуку узнаешь, что ты, как и мертвые по дну сослепу рыщешь. везде только черная бездна — мертвое, злое море. жизнь опустошена, выжата, бесполезна — здесь растет только мох, полынь, белена, перекати-поле. мертвое, мертвое, мертвое море, не выпить по капле, медленно утонуть. у других расцветают фиалки, левкои, а у меня терновник, чертополох, лопухи и ртуть. Мертвое, мертвое море — как мне теперь уснуть?[1]
***
Будущие первокурсники выглядели взволнованно и немного возбуждённо, оглядываясь по сторонам и что-то щебеча, словно воробушки. Том снисходительно посмотрел на них и перевёл взгляд на гриффиндорский стол, находя зелёные глаза. Риддл нахмурился, увидев, что Гарри вновь похудел, а кожа стала ещё более болезненно бледной. Он часто начинал говорить об этом с Поттером, но тот неумело переводил тему. Гриффиндорец говорил, что живёт с родственниками-маглами, но более не распространялся на эту тему. И всегда он вздрагивал, когда случайно упоминали о них, и бывал угрюм и молчалив к концу года, когда все ученики возвращались домой. Том, конечно, тоже не горел желанием возвращаться в приют, но это не вызывало в нём уж такую реакцию. Это ненормально! Он как-то видел родственников Гарри, те, при виде его, одинаково сморщили лица, словно испытывали зубную боль, при этом съев ещё что-то очень кислое. Его дядя, похожий на огромного моржа, толкнул юного волшебника, приказав быстрее сесть в машину, чтобы убраться от этого места, где полно ненормальных. Тогда Том хотел вмешаться, но, по сути, что двенадцатилетний ребёнок может сделать против взрослого мужчины? Риддл как никто другой понимал Поттера, ведь его самого часто дразнили ненормальным уродцем дети из приюта. Конечно, миссис Коул пресекала такое поведение, но она не могла быть рядом с Томом все двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Но никогда его сверстники из приюта не заходили дальше этого. Хотя однажды его заперли в чулане, но директриса строго наказала виновников, и более такое не повторялось. После распределения и праздного ужина, Том улыбнулся своему единственному другу и помахал. Гарри смущённо улыбнулся и кивнул, прежде чем развернуться в сторону гриффиндорской гостиной. Волшебник пытался себя убедить, что ему померещилось, что Гарри немного прихрамывает на левую ногу. Но сердце его болезненно сжалось. Поговорить с ним получилось только после месяца учёбы. Конечно, они перекидывались парой-тройкой фраз во время обеда и перед общими парами. Но нормально сесть и пообщаться по душам не получалось. Том похлопал по жухлой траве и улыбнулся Гарри. Тот плюхнулся рядом, задевая своими острыми коленями его, и посмотрел на ровную гладь Чёрного озера. Слизеринец заставил себя не обращать внимание на то, как близко сел к нему друг. Октябрь был на удивление тёплым, словно лето цеплялось из последних сил, даря им солнце. И поэтому всё ещё можно встретить прогуливающихся учеников после учебного дня. Но возле озера всегда было холодно, по этой причине оба подростка ёжились и кутались в мантию. — Как провёл лето? — ровно спросил Том, хотя внутри всё замерло, ожидая ответа. Гарри ожидаемо вздрогнул, но уже не от холода. Он обнял свои колени, пытаясь стать крошечным и незаметным. — Было нормально, — сипло ответил Поттер, рассматривая свои обгрызенные ногти. Тому хотелось кричать. Нормально? Нормально?! В какой параллельной вселенной это может быть нормально?! Каждый год его друг возвращается от родственников слишком худым и мертвенно-бледным, словно его не кормили и не выпускали на свежий воздух. — Прошу, — подросток повернул голову в его сторону и холодными пальцами прикоснулся к запястью гриффиндорца, отчего тот задрожал. — Скажи мне правду. Я вижу, что ты страдаешь, и хочу тебе помочь хоть как-то. Даже если это будет просто разговор, это поможет. Зелёные глаза взволнованно и боязливо посмотрели на обеспокоенное лицо друга. Том прямо посмотрел на него, мгновение любуясь его беззащитным выражением лица, прежде чем опустить взгляд. — Хорошо, — тихо согласился Гарри и поджал губы. — Только обещай никому не говорить. Пообещай! — Обещаю, — кивнул слизеринец.***
Риддл сжал руки в кулаки так сильно, что побелели костяшки. Он нервно постучал костяшками по двери, ожидая ответа своего декана. Профессор Снейп резко открыл дверь и возвысился над подростком, сузив глаза. — Я Вас слушаю, мистер Риддл, — немного раздражённо произнёс Северус. — Мы можем поговорить в более уединённом месте? Это разговор не для коридора, где нас может услышать каждый, — попросил его студент. Снейп уже открыл рот, чтобы ответить что-то едкое и выгнать Тома, но тот поддался вперёд и буквально умолял его дрогнувшим голосом: — Пожалуйста, это срочно. — Хорошо, проходите, мистер Риддл, — всё-таки согласился профессор. Его студент редко о чём-либо просил и обычно сам решал свои проблемы, и если он обратился к нему, то случилось что-то серьёзное. И Снейп никогда не слышал, как слизеринец кого-то просил о помощи, особенно таким голосом, словно тот находился в безвыходной ситуации и не мог найти правильное решение. — Я Вас слушаю, мистер Риддл. Не тратьте моё время, расхаживая по лаборатории. — Я обещал ему никому не говорить об этом, — издалека начал Том, опустив взгляд. — Но об этом я не могу молчать, профессор. — О ком Вы говорите? — О Гарри… о Гарри Поттере, сэр. — И что же он натворил? — нахмурился профессор, невольно вспоминая его отца, который часто что-то проворачивал, что, конечно, ничего хорошего не сулило ему самому в прошлом. — Это о его родственниках, — Том, казалось, не обратил внимание на реакцию профессора, когда упомянул гриффиндорца. — Те маглы, они ужасны, сэр. Они подвергают его физическому и психологическому насилию! До одиннадцати лет он жил в чулане под лестницей, профессор! Слизеринец утратил всякую сдержанность и эмоционально взмахнул рукой, показывая своё бессилие в этой ситуации. Снейп удивлённо посмотрел на Риддла. Тот всегда был идеальным слизеринцем, и потому было странно видеть такой всплеск эмоций у него. — Сейчас же он живёт в комнате, где решётки на окнах, а еду выдают через кошачью дверцу. Иногда и еду забывают ему подсунуть под эту треклятую дверцу. Его выпускают из комнаты только, чтобы убраться, а ходит в туалет по расписанию. Вы только подумайте, сэр, у него расписание есть, чтобы сходить в туалет, как у заключенного строгого режима! Северус вздрогнул и потерял равновесие. Учитель схватился за стол, чтобы не упасть, и ошарашенно посмотрел на своего студента. — А если он что-то не так делал, или слишком долго возился со своей работой, то к нему применяли физическое наказание, сэр! Риддл запустил в свои тёмные кудри пальцы и оттянул их. Плечи его дрожали, он не мог и представить, через что пришлось пройти Гарри, и как тот оставался таким же светлым и добросердечным мальчиком. Подросток поднял свои тёмные глаза и посмотрел на бледнеющего и молчаливого профессора. — Но это не так страшно, как говорит сам Гарри, — болезненно усмехнулся ученик. — Гарри боится больше всего оставаться наедине с дядей, — он умолк на несколько секунд, чтобы подобрать слова. Но, чёрт возьми, иногда просто нет слов, чтобы описать весь тот ужас. — Когда они одни дома, мерзкий магл прикасается к нему, он… насилует его, сэр. Его губы дрожали, а в глазах стояли слёзы. Он моргнул, и те скатились по его лицу, очерчивая острые скулы. Северус пристально смотрел на своего студента и не знал, что сказать. Он внутренне сотрясался от этой безысходности. Какие же ужасы выпали бедному ребёнку Лили! — Профессор, я ему обещал не говорить об этом никому, но о таком нельзя умолчать! — Да, ты всё правильно сделал, Том, — кивнул Снейп, продолжая смотреть перед собой и ничего не видя, словно его взор заволокли слёзы. Он в прострации коснулся лица и дрогнул, ощутив кожей влагу. — Я не могу допустить того, чтобы Гарри возвращался к этим мерзким маглам, — сморщился Том, словно его мучила мигрень. — Нужно обратиться в органы опеки, и забрать Гарри. Ни один ребёнок — ни магл, ни волшебник — не должен подвергаться такому обращению. — Да, я сию же секунду отправлюсь к директору, — Северус двинулся к двери, и Том поспешил за ним. — Не беспокойтесь, мистер Риддл, я приложу все свои силы, чтобы Гарри никогда не вернулся в этот дом. — Спасибо, сэр, спасибо. Профессор кивнул и открыл дверь, пропуская вперёд своего студента. Пожелав ему спокойной ночи, он резко развернулся и направился прямиком к Дамблдору.***
Начался очень тяжёлый судебный процесс над родственниками Гарри, и того освободили от занятий, чтобы тот дал свои показания. Казалось, что все магловские газеты раструбили об этом всему миру. И те студенты, которые имели связь с магловским миром и заказывали оттуда газеты, с ужасом пересказывали из уст в уста эту новость. И вскоре весь Хогвартс походил на пчелиный улей. К Рите Скитер как-то попал экземпляр лондонской газеты, и та тут же вцепилась в эту сенсацию, расписав и приукрасив историю. Но этого было достаточно, чтобы весь магический мир ввергся в пучину хаоса. Многие негодовали, как министр допустил то, что волшебник подвергся такому отношению со стороны маглов. Чистокровные ведьмы и маги вгрызлись тому в горло, требуя немедленного отделения от мира маглов, и забрать всех волшебных детей, даже маглорождённых, чтобы никто более не подвергался таким же ужасам, как этот бедный ребёнок. Но практически никто не подумал, что чувствует этот самый бедный ребёнок. В нём видели мученика, едва не возносили в лики святых. Гарри стал ещё более молчалив и угрюм. Все смотрели на него жалостливо и пытались ему помочь, каждый хотел, чтобы он выговорился и смог идти вперёд. — Как ты мог? — Тома толкнули в пустой кабинет. Гарри вошёл за ним следом и запер дверь заклинанием. — Я же просил тебя никому не говорить. Ты пообещал! Поттер беспомощно посмотрел на друга, в его глазах стояли слёзы, а плечи дрожали. Он впился пальцами в них, чтобы прекратить трястись, но подросток лишь завыл, опускаясь. Том в ту же секунду оказался возле него и прижал его к своей груди. — Я не буду просить за это прощение. Даже если ты сейчас меня ненавидишь, я считаю, что поступил правильно, — твёрдо заявил слизеринец, смотря прямо в зелёные глаза друга. Он не мог допустить, чтобы этот кошмар продолжался. Зная всю правду, Том ни за что не отпустил бы туда вновь Гарри. Он бы вцепился в него клещом, заставил бы остаться рядом с ним. В конце концов, сбежал бы с ним! Но никогда Том не позволит своему другу,