And Then There Were Two

Заголовок: Lights, Camera, Action [Свет, Камера, Мотор] Предупреждения: Отсутствуют Описание: Альфред не выглядит так, будто может сыграть эту сцену, и его режиссёр не впечатлён. - Стоп! О, Господи, снова? Это уже двадцать третья попытка снять сцену, а ему всё не нравится. - Джонс, - подозвал он. Я отложил в сторону букет пластмассовых цветов и подошёл к нему. - Да? - Что это к чёрту было? Он лёгким движением проводит своей рукой вверх-вниз по моему телу, и я не знаю, что это может означать. Я мельком оглядел его водолазку и брюки цвета хаки. Разве он не горяч? Все прожекторы, светящие вниз, делали выполнение сцены изнуряющим, а факт того, что у нас нет переключателя света немного коробил. - Ты слышал, что я сказал, Джонс? – он разговаривает по мегафону, и мне приходилось затыкать свои уши от резкого звука. - Чувак, Артур! Хорошо-хорошо, прости, что я не обращал внимания. Я сделал вид, что дуюсь на него, и он выглядел довольным, отставляя свой мегафон в сторону. Он взглянул на меня мгновение, а потом наклоняется, чтобы поправить свой галстук. Я чувствую, как возбуждаюсь от этого, но есть причина, по которой я вынужден отказаться от этого! Суперзвезда Альфред Ф. Джонс навсегда сексуален и одинок; по крайней мере, это то, что мне советует мой французский агент. Если бы у меня появился некто особенный, я бы разрушил мечты и надежды 90% моей фан-базы, состоящей из фанаток-подростков с бушующими в крови гормонами. Он откидывается назад и кладёт руки на бёдра. Я снова отхожу, и он наслаждается моим замешательством, возвращаясь к своему режиссёрскому креслу. - Готовность на съёмочной площадке! – призывает он, и мы занимаем свои позиции. Я поднимаю цветы. – Мотор! Я поднимаюсь по ступенькам ненастоящего дома моей ненастоящей девушки и звоню в дверь. Она открывает, а через секунду заливается ненастоящими слезами. - Уэйн! – жалобно восклицает она, обнимая меня. - Они сказали, что ты мертв! - Я знаю, я знаю, - тихо шепчу я ей на ухо. – Но я здесь. Из плоти и крови. И теперь мы можем быть вместе. Моя ненастоящая девушка отстраняется с глазами, полными слёз. Я нежно улыбаюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать её. Наши губы медленно соприкасаются, а затем- - СТОП! Я отстраняюсь в исступлении и вздыхаю. Режиссёр снова подошёл ко мне, приняв свою «hoighty toighty» [ - (сленг.) высокомерную] позу. Кому-то здесь действительно нужен переключатель. - Джонс! – он стоит прямо напротив меня сейчас, и я вижу, что я ненамного выше него. - Да? - Это было абсолютно ужасно! Я сказал «страсть»! Я не знаю, что ты, чёрт возьми, изображаешь, но это не страсть! Мои щёки краснеют под его пристальным взглядом, и я, если честно, не знаю, что сказать. - Я- Ну, я просто- - Почему я должен объяснять тебе? – проворчал он с негодованием, хватая меня за воротник. – Так уж и быть, я приведу пример! Он потянул меня вниз, целуя. Его губы сухие, в отличие от моих, на которые нанесена сотня видов губной помады. Его поцелуй сладок и нежен, но в то же время суров и жаден. Я попытался отстраниться от его губ, но он обхватил меня руками. Я как бы хочу остаться так навсегда, но в то же время, чёрт, он так горяч, его поцелуй такой жаркий, но мне нужен воздух. Я нерешительно вырвался и тяжело вздохнул. Я хотел большего, намного большего, но всё, что я получаю, вновь бросая взгляд на режиссёра – это хитрая улыбка. - Отлично. Теперь сделай так же на камеру. Он уходит, и я провожаю его взглядом на водолазку и то, как выглядит его задница в этих облегающих штанах цвета хаки. - Тишина на съёмочной площадке! – призывает он, и мы совершаем зрительный контакт в последний раз. Он ищет свой мегафон, а я внутренне готовлюсь к резкому звуку его голоса. 5. 4. 3. 2. 1. - Пять минут на перерыв всем, - говорит откуда-то сзади. – Джонсу нужно принять холодный душ. Я взглянул на собственные штаны цвета хаки и осознал, что они слишком облегающие. Чёрт. Кому-то действительно стоит выключить свет.