Двойная жизнь

Долгожданный разговор влюбленных все-таки состоялся – оба понимали, что тянуть дольше с объяснением было нельзя. «Как веревке ни виться, но кончику все равно быть», вспоминала Махидевран старую русскую пословицу, которую слышала, будучи ещё ребенком. «Я не могу больше избегать Ибрагима. Уже в скором времени я уеду в Манису, и поговорить нам будет непросто. Пора собраться с мыслями и встретиться с ним. Дай Аллах, он уже все обдумал». К ее облегчению, Ибрагим, увидев ее, тут же улыбнулся и посмотрел на нее с такой нежностью, что у нее внутри словно разлилось тепло. Просияв в ответ, Махидевран с трудом сдержалась, чтобы не броситься на шею любимому и не осыпать его лицо поцелуями. Неужели он действительно не держит на нее зла, неужели он простил ей убийство Хатидже? - Зайди в мои покои, - одними губами прошептал он. Кивнув, черкешенка поспешила за ним, стараясь ступать тихо. Как только за ними закрылась дверь, она повернулась к нему и тихо проговорила: - Ибрагим, я знаю, что я виновата перед тобой, что на моей совести большой грех. Я убила твою жену, мать твоих детей. Пусть я и защищалась, когда она напала на меня, но это не снимает с меня вины. Я понимаю, что это тяжело простить, и приму любое твое решение. - Тише, - Ибрагим приложил палец к ее губам. – Ты же заметила, что я был рад увидеть тебя, что я улыбнулся тебе. Я прощаю тебя, Махидевран. Ты самое дорогое, что у меня есть, ты смысл моей жизни, - он обнял ее и зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их аромат. – Разве я могу вычеркнуть тебя из своего сердца? Всхлипнув, Махидевран уткнулась лицом в широкую выпуклую грудь возлюбленного и горько разрыдалась, дрожа всем телом. Ибрагим молча гладил и похлопывал ее по спине, позволяя выплакаться. Через некоторое время он мягко отстранил ее от себя и нежно провел рукой по ее заплаканному лицу, смахивая слезинки со щек. - Ну же, успокойся, - проговорил он. – Всё хорошо, моя милая. Я не виню тебя. Меня огорчает сейчас лишь то, что ты уезжаешь в Манису, и мы не сможем видеться так часто, как нам бы хотелось. Конечно, мне позволено навещать нашего шехзаде, но не слишком часто. Дай Аллах, все с ним будет хорошо. Мустафа вырос достойным юношей, я верю, что он справится, и ты позаботишься о нем. Кстати, Повелитель в последнее время намекал мне, что мне стоило бы обзавестись собственным гаремом – он не хочет, чтобы я жил в одиночестве после смерти Хатидже Султан и наших деток. Но я отказался. - Я бы с ума сходила от ревности, - прошептала Махидевран. – Не смогла бы делить тебя ещё с кем-то… Настал день возвращения в Манису – Мустафа уже неделю как прибыл туда, по традиции мать шехзаде приезжала немного позже. Сердце черкешенки разрывалось от переполнявших ее эмоций: волнения и гордости за повзрослевшего сына, ставшего правителем санджака, и щемящей тоски по счастливым дням ее тайных свиданий с Ибрагимом. Женщина часто вздыхала и морщилась, пытаясь подавить подступившие к горлу рыдания, на встревоженные вопросы Фидан и остальных служанок лишь недовольно отмахивалась – никому из них она не могла так доверять, как покойной Гюльшах. Медленно прохаживаясь по коридорам дворца, Махидевран задумчиво посматривала по сторонам, оглядывала стоящих у стен молоденьких рабынь, почтительно склонивших головы для приветствия султанши. Какая из них сможет понравиться ее сыну, осчастливит его и подарит наследников? Многие из них очень миловидны и изящны, но хватит ли у них ума и силы характера, чтобы удержаться рядом с шехзаде? Одна из девушек, стоявшая у стены, показалась Махидевран смутно знакомой. Не удержавшись, она подошла поближе к ней, и с удивлением обнаружила, что та одета в ее любимое фиолетовое платье, которое она носила в молодости в Манисе. Девушка вскинула голову, дерзко взглянула султанше в глаза и лукаво улыбнулась, встряхнув густыми темными волосами. Сердце Махидевран болезненно сжалось – на нее смотрела ее молодая копия. Юная Махидевран изящной походкой двинулась по коридору, покачивая бедрами и мечтательно улыбаясь – остальные рабыни же по-прежнему стояли, склонив головы и опустив глаза. Султанша, слегка ускорив шаг, поспешила за ней. Из-за угла показался пухлощекий юноша, одетый в темно-зеленый простой костюм. Он стоял, задумчиво глядя по сторонам и ничего не замечая перед собой. - Ибрагим ага! – звонким голосом окликнула юношу юная Махидевран. – Паргали! Она подошла чуть ближе к нему. - Махидевран хатун? – встрепенулся он. – Как ты, как твое самочувствие? - Иншалла, всё хорошо, - улыбнулась она. – Я хотела поблагодарить тебя, Паргали. Если бы не ты, я бы долго пролежала без сознания на лестнице, и никто бы не вспомнил обо мне. - А, это не стоит благодарности, - пробормотал Ибрагим, его щёки слегка порозовели. – Я же не вылечил тебя. Лишь попытался привести в чувства и позвал евнухов-охранников. - Но кроме тебя, никто этого не сделал, - возразила Махидевран. – Поэтому спасибо тебе, Паргали. Махидевран застыла на месте, наблюдая за ними, ее ноги словно приросли к полу. Казалось, ее сердце изо всех сил стиснула грубая рука в железной перчатке. От охватившей ее боли она не могла даже выдохнуть, грудь будто налилась свинцом. Женщина отчаянно зажмурилась, по ее щекам медленно потекли горячие, обжигающие слезы. - Султанша, - робко окликнула ее подошедшая Фидан, - с Вами все в порядке? Махидевран открыла глаза и сдавленно кивнула, слова застряли у нее в горле. Образы молодых влюбленных растаяли, словно дым, однако их голоса по-прежнему звучали у нее в ушах. Черкешенка слегка встряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения, после чего хрипло проговорила: - Всё хорошо, Фидан, пойдем. Меня ждет сын. Надо поскорее обустроиться в покоях. У покоев Мустафы стоял его верный друг и соратник – Ташлыджалы Яхъя бей, получивший должность хранителя. При виде Махидевран он улыбнулся и склонился в почтительном поклоне: - Здравствуйте, Султанша! Надеюсь, дорога была для Вас благополучной? Всё хорошо? - Да, спасибо, Яхъя бей, - Махидевран окинула его дружелюбным взглядом. – Как мой шехзаде? Он сейчас в своих покоях? - Да, Султанша, но шехзаде не один. С ним наложница из гарема, она понравилась ему уже на второй вечер пребывания в санджак. Эсманур хатун, она гречанка, настоящее имя Диана. Шехзаде просто очарован. - Вот как? – Махидевран приподняла брови. – Надеюсь, что мой сын сделал правильный выбор. Обязательно поговорю с этой хатун, надо узнать ее получше. Дверь покоев отворилась, и глазам султанши предстала изящная девушка с пышной копной густых черных кудрей и смугловатым лицом. Увидев Махидевран, она испуганно заморгала и присела в неуклюжем реверансе: - Ма… Махидевран Султан? - Здравствуй, Эсманур хатун, - несколько сухо проговорила мать Мустафы. – Насколько мне известно, ты сумела завоевать сердце моего сына. Надеюсь, ты продолжишь радовать его, и будешь преданна не только своей любви. - Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать шехзаде Мустафу счастливым по-настоящему, Султанша! – отозвалась Эсманур, ее яркие карие глаза сверкнули. – Вы ведь верите мне? Я никогда Вас не подведу и не предам Вашего доверия, буду почитать Вас! Шехзаде рассказывал мне о Вас, говорил, что Вы очень мудрая и добрая. - Вот как? Приятно слышать, - Махидевран слегка улыбнулась. – Твой энтузиазм похвален, но это пока только слова. Все познается на деле. Твоя задача, как ты наверняка уже поняла – осчастливить шехзаде, родить ему здоровых наследников, вести себя как подобает и быть преданной лично мне. Если ты справишься со всем этим – твоя жизнь в Манисе будет легкой и приятной. - Можете не сомневаться, Султанша! – глаза девушки так и горели. Махидевран слегка нахмурилась: Эсманур, судя по всему, действительно успела влюбиться в Мустафу, пусть и за такое короткое время, и довольно-таки целеустремленна, но понаблюдать за ней все же не помешает. - Можешь идти к себе, хатун, - кивнула она, постучавшись в покои сына. - Матушка! – просиял Мустафа, едва увидев ее. Поклонившись, он поцеловал руку Махидевран, после чего крепко обнял ее. – Как Вы, все хорошо? Как добрались? - Хвала Аллаху, все благополучно, - улыбнулась она. – Расскажи лучше о себе, лев мой. Народ в Манисе доволен тобой? - Да, я даже сам не ожидал, - шехзаде улыбнулся. – Было очень приятно. Однако помню, что мне говорил Повелитель: нельзя поддаваться тщеславию, оно может погубить меня. - Мой славный сынок, мой смелый лев! Ты со всем справишься, я уверена. Аллах да не лишит тебя благоразумия, мой дорогой. Ты уже нашел себе наложницу? Я только что познакомилась с Эсманур хатун. Бойкая девушка, далеко пойдет. Надеюсь, в скором времени я прижму к груди внука или внучку. О Аллах, как же летит время! Кажется, ещё вчера я держала тебя на руках…