Двойная жизнь

Предчувствие не обмануло Махидевран: дерзкая темнокудрая гречанка с горящим взором просто очаровала Мустафу, он каждый вечер звал ее к себе, абсолютно забыв про остальных рабынь в гареме. Эсманур хатун с большим уважением относилась к свекрови, выполняла все ее поручения и обещала в скором времени подарить ей здорового внука. Махидевран очень нравилась бойкая и сообразительная девушка – именно такую она и представляла рядом с сыном. Правление Мустафы в Манисе было успешным - справедливого и внимательного к нуждам народа шехзаде очень ценили и любили. Единственное, что огорчало Махидевран – отсутствие Ибрагима и невозможность постоянно общаться и видеться с ним. Мустафа переписывался с Великим Визирем, и тот пару раз приезжал в Манису вместе с султаном, но этого было недостаточно. Ночью Махидевран долго не могла уснуть, судорожно всхлипывая и давясь слезами – воспоминания о счастливых моментах встреч с Ибрагимом преследовали ее, причиняя невыносимую боль. - Султанша, - верная служанка Фидан просеменила к ней и склонилась в почтительном поклоне. – У меня для Вас есть очень важная новость! - Я тебя слушаю, - Махидевран вскинула голову и с любопытством посмотрела на нее. – Надеюсь, ничего дурного не произошло? - Нет, что Вы! Всё замечательно! Эсманур хатун, фаворитка нашего шехзаде, беременна! - О Аллах! Какое счастье! Как я рада это слышать! – просияла черкешенка. – Иншалла, родится мальчик! Фидан калфа, немедленно распорядись раздать лукум наложницам в гареме! Такая чудесная новость! Я навещу Эсманур, поговорю с ней, поздравлю. - Как прикажете, Султанша. «О Аллах, как стремительно летит время! Кажется, я ещё вчера прижимала к груди новорожденного Мустафу», размышляла Махидевран, направляясь в покои невестки. «И ты, мой милый Ибрагим, повелитель моего сердца, станешь дедушкой. Как же жаль, что ты не сможешь сам дать имя своему будущему внуку! Как же жаль, что ты не сможешь заботиться о нем, наставлять его… Почему так несправедлива судьба? Почему она не позволяет нам жить одной семьей и радоваться каждому моменту?» К ее немалому удивлению, Эсманур выглядела понурой и раздавленной. В ответ на поздравления счастливой будущей бабушки она лишь уныло кивала, то и дело тихо шмыгая носом и отводя в сторону покрасневшие глаза. Махидевран не верила своим глазам: что за странные перемены произошли с жизнерадостной и яркой девушкой? Неужели беременность так сильно повлияла на нее? Но, как выяснилось, Эсманур впервые ощутила муки ревности. - Как это может быть, Султанша? За что? Шехзаде говорил мне, что любит меня. Я была у него единственной! Что я сделала, чем я его прогневала, скажите? Как мне быть? – Эсманур громко всхлипнула и зашлась в рыданиях. – Вчера в его покоях побывала хорватская рабыня Адриана хатун, уже получившая имя Алиме. Она сама мне рассказала об этом, хвасталась, заявляла, что сделает все, чтобы изгнать меня из сердца шехзаде! Султанша, я не верю, не верю, что шехзаде разлюбил меня, этого не может быть! Он ведь так трогательно говорил мне о своих чувствах! Он постоянно звал меня к себе, кроме меня, никого не замечал! Махидевран сочувственно посмотрела на нее и покачала головой. По всем правилам, ей стоило резко прекратить истерику фаворитки и заявить ей, что в гареме, кроме нее, есть ещё множество других рабынь, и Мустафа имеет полное право принять любую из них, и считать себя незаменимой – верх глупости с ее стороны. Но при виде страданий Эсманур сердце черкешенки обливалось кровью – она успела искренне привязаться к любимице сына. - Послушай меня, хатун, - тихо проговорила она, осторожно коснувшись подрагивающего плеча невестки. – Это гарем, и рассчитывать на то, что только ты сможешь пройти по Золотому Пути – неразумно. Шехзаде имеет полное право принять любую из рабынь. Но запомни: главное – не попасть в покои шехзаде или султана, а оставить след в его душе. Насколько я вижу, тебе это удалось, ты зажгла в его душе огонь любви. Одна ночь с Алиме хатун ещё не значит, что он полюбил ее так, как тебя. Я прекрасно понимаю твою боль. Сама в свое время натерпелась, - Махидевран тяжело вздохнула. – Не теряй лица, Эсманур, не показывай свою слабость. Тем более ты беременна, а это выгодно выделяет тебя на фоне остальных наложниц. Ещё не хватало, чтобы ты потеряла ребенка из-за переживаний! Алиме хатун будет пытаться спровоцировать тебя, чтобы опустить в глазах Мустафы. Но не смей поддаваться на это! Эсманур пристально смотрела на нее покрасневшими опухшими глазами, ловя каждое слово. По разрумянившимся щекам медленно скатывались слезинки, капая на платье. Девушка судорожно вздохнула, борясь с подступившими горлу рыданиями, после чего хрипло проговорила: - Большое спасибо Вам, Султанша, за Ваши мудрые советы! Вы правы, мне не стоит изводить себя и вредить будущему ребенку. Очень тяжело справиться с ревностью, но я попытаюсь. Знаете, я всегда любила рукодельничать. Может, попробовать занять себя, отвлечься? - Очень хорошо! – одобрила Махидевран. – Это поможет тебе успокоиться. Рукодельничай, читай, выполняй строго все предписания лекарей. И не падай духом, поняла меня? Попрощавшись с Эсманур, она направилась в гарем – было бы неплохо понаблюдать за хорватской рабыней, узнать ее получше. Маловероятно, что та сумеет занять место Дианы – скорее всего, она просто красивая наложница, способная лишь ублажить своего господина. - Эта ночь была просто сказочной! Я очаровала нашего шехзаде! – донесся до султанши звонкий девичий голос. – Теперь именно я стану фавориткой, а позже султаншей! - Не слишком ли ты спешишь, Алиме? – резонно возразила другая рабыня. – У шехзаде есть Эсманур хатун, и она ждет от него ребенка – вполне возможно, что она родит сына! И она станет султаншей! А ты всего лишь один раз побывала в покоях шехзаде! - Ни за что! Я этого не допущу! – презрительно хмыкнула Алиме. – Эта наглая греческая выскочка никогда не станет выше меня! Кто знает, доживет ли она до родов своего ребенка? Мало ли что может произойти? Упадет на лестнице, заболеет – и все! То-то же! Эсманур хатун проиграет мне! А я ещё обязательно пойду к шехзаде, обязательно забеременею и рожу сына. Тогда мы и посмотрим! Я стану тут главной! - Дестууур! Махидевран Султан Хазретлери! Услышав голос евнуха Ильяса аги, рабыни тут же выстроились в стройный ряд и покорно склонили головы, приветствуя вошедшую султаншу. Усмехнувшись, Махидевран внимательно оглядела их и отчетливо произнесла: - Алиме хатун, немедленно подойди сюда! Живо! - Слушаюсь, Султанша, - сбивчиво пробормотала высокая худенькая девушка с мелкими чертами лица и зализанными назад каштановыми волосами. Поклонившись, она с тревогой посмотрела на Махидевран и робко спросила: - Я Вас чем-то прогневала, Султанша? - Ты хочешь стать главной в этом дворце, хатун? – Махидевран пристально посмотрела на нее. – Собираешься навредить фаворитке шехзаде Мустафы, чтобы избавиться от ее будущего ребенка? - Н..нет, что Вы, Султанша… Как я посмею… Навредить ещё нерожденному ребенку… Даже в мыслях моих такого не было, клянусь… - Замолчи, бесстыдница! Думаешь, я ничего не слышала? Если я узнаю, что ты пыталась навредить беременной Эсманур – а я обязательно узнаю об этом – я лично заставлю тебя заплатить за это! Возвращайся на место и сиди тихо! Дни в Манисе тянулись медленно и размеренно. Вестей из столицы не поступало. Мустафа успешно справлялся с управлением санджаком и с нетерпением ждал рождения ребенка. О наглой и корыстной хорватке Алиме он успел позабыть – за все это время он позвал ее к себе лишь несколько раз, из-за чего та ходила постоянно мрачной и угрюмой, и бурчала себе под нос, что обязательно добьется своего, уничтожит ненавистную соперницу и станет султаншей. Всё больше знаков внимания он оказывал любимой гречанке, от чего та расцветала прямо на глазах. - Уже мало осталось времени до появления малыша на свет, - объявил Мустафа матери. – Около недели. Повелитель прислал письмо, в котором написал, какое имя стоит дать в случае рождения сына, и какое – в случае рождения дочери. - А он сам не сможет приехать? - Нет, к сожалению. Брата Джихангира мучают сильные боли, он так страдает… Жаль, я не могу навестить его, пожалеть. Бедный ребенок! - Да, жаль его, - покачала головой Махидевран. – Так какие имена предложил Повелитель? - Если сын – то Орхан, а если дочь – то Хатидже, в честь покойной тетушки. О Аллах… Махидевран судорожно сглотнула, ощутив спазм в горле, и отвернулась, пряча от сына глаза. Только не Хатидже! Эта женщина до сих пор преследовала ее в кошмарах, обещая ей расплату за убийство и проклиная ее. Черкешенке очень не хотелось, чтобы ее маленькая невинная внучка носила имя ее заклятой соперницы. Но разве сможет она пойти против воли султана Сулеймана? Остается одно – молиться, чтобы родился мальчик Орхан. - Что с Вами, матушка? Всё хорошо? - Да-да, Мустафа. Все в порядке. Немного голова болит, но это пройдет. В дверь покоев настойчиво забарабанили. Охранники впустили побледневшую и взволнованную Фидан калфу – та еле дышала и держалась за бок. - Шехзаде, Султанша, - с трудом выговорила она, наспех кланяясь матери и сыну. – Скорее! Эсманур хатун рожает! - О Аллах! – спохватилась Махидевран. – Все-таки рановато ещё… Я сейчас же иду! Надеюсь, все будет хорошо и с ней, и с ребенком! Через несколько часов Мустафа прижимал к груди жалобно похныкивавшего младенца и с нежностью смотрел на свою фаворитку: - Моя Эсманур, ты осчастливила меня, вдохнула в меня жизнь! У нас замечательный сын, моя султанша! - Мальчик? Это мальчик? – слабым голосом проговорила измученная роженица. – Шехзаде, позвольте мне взять его на руки! - Конечно, позволю, - улыбнулся Мустафа. – Но сначала я дам ему имя, которое повелел выбрать его дедушка султан Сулейман. «Дедушка Ибрагим Паша», - подумала Махидевран. «Как жаль, что ты не здесь, и не ты участвуешь в церемонии имянаречения, Паргали!» - Твое имя – Орхан! – торжественным голосом произнес Мустафа, склонившись над малышом. – Твое имя – Орхан! Твое имя – Орхан!