Двойная жизнь

- Ты все-таки пришел ко мне, Ибрагим… Я уже и не чаяла тебя увидеть, - прошептала Махидевран, с нежностью глядя на возлюбленного. – Как же ты договорился с Повелителем, чтобы он тебя так просто отпустил в Манису? - Ты зря сомневаешься во мне, - Ибрагим лукаво подмигнул ей и подошел ближе. – Если я чего-то захочу – я сделаю все для этого. Как ты, любовь моя? Как наш Мустафа? Он справляется с управлением санджака? - Всё хорошо, Мустафа очень старается. Я не говорила тебе? Его фаворитка Айше ждет ребенка. У нас с тобой будет внук или внучка! Жаль, что ты не приедешь на церемонию имянаречения! - Я вновь стану дедушкой! - просиял Ибрагим. – Какое же это счастье! Я бы так хотел сам дать имя будущему внуку! Если родится мальчик, то лучше его назвать Мехмедом, в честь Мехмеда Фатиха. А если девочка… Мне нравится имя Нергисшах, оно означает «царица огня». Жаль, что я тут ничего не решаю… - Паргалы вздохнул, отведя взгляд в сторону, и прикусил губу. - Не стоит расстраиваться, любимый. Может, Повелитель разрешит Мустафе самому выбрать имя будущего ребенка, - заметила Махидевран. – А ты можешь ему посоветовать. Уж к твоему совету он прислушается. Я позову Мустафу, вы с ним и поговорите. - Султанша? – раздался робкий голос Фидан калфы. – Что с Вами? С кем Вы разговариваете? - Ты что, Фидан, ослепла? Не видишь – Ибрагим Паша приехал! Позови Мустафу, Паша хочет поговорить с ним. Служанка сдавленно охнула, глядя на нее широко раскрытыми от ужаса глазами, и попятилась к двери. Махидевран нахмурилась и поджала губы – такого поведения от верной Фидан она уж никак не ожидала. - Ах ты нахалка! – рассвирепела черкешенка. – Мало того, что не поклонилась, не поприветствовала Пашу, как положено, так ещё и приказы мои не выполняешь! Я кому сказала – сейчас же позвать шехзаде Мустафу! БЫСТРО!!!!! - Д-да… Простите, Султанша, - хрипло пробормотала Фидан, неуклюже поклонилась и выбежала из покоев. Махидевран недовольно покачала головой, после чего смущенно посмотрела в сторону Ибрагима, словно извиняясь за бестактность и нерасторопность своей служанки. Ответом ей была ободряющая и понимающая улыбка любимого. Султанша подошла к нему, намереваясь ласково погладить по щеке, но обнаружила, что проводит рукой по воздуху. В покоях никого не было, кроме нее самой. - Где ты? – еле выдохнула Махидевран. – Ибрагим, почему же ты снова ушел? Ибрагим?! Как ты можешь так поступать?! Где ты?! Ответь же, откликнись! ИБРАГИМ! – женщина обессиленно рухнула на колени и горько разрыдалась, прижав ладони к лицу. – Ты приходишь и уходишь… За что ты так со мной? Зачем ты мучаешь меня?? Ибрагим!!! О Всевышний, забрав жизнь моего любимого, Ты властной рукой своей вырвал сердце из груди моей, утопил меня в крови, ослепил глаза мои, запретив им видеть солнечный свет. Прошу Тебя, сжалься над своей рабой! Позволь моей душе вновь воссоединиться с моим любимым на небесах, или уничтожь, обмани мою память, исцели меня, дай мне силы жить ради нашего с Ибрагимом сына! О Всевышний, сжалься, не испытывай меня этой болью! Пошли мне смерть или забытье! Обмякнув, Махидевран завалилась на бок и неуклюже распласталась на полу, сильно ударившись виском. Перед глазами у нее все поплыло, к горлу подступила тошнота. Она попыталась встать, но тело будто налилось свинцом. В голове загудело. -«Я умираю… Сынок, прости меня, свою слабую мать… Ибрагим… Я иду к тебе…», успела подумать она прежде, чем лишилась чувств. - Если с матушкой случится беда, если она обезумеет или умрет, я не прощу это Повелителю, никогда не прощу, - донесся до нее тихий голос Мустафы, звучавший словно издалека. – Я ненавижу его! Матушка – самый дорогой для меня человек на свете! При мысли о ее страданиях мое сердце просто разрывается. Она потеряла дорогого для нее человека, и не смогла с этим смириться – ей до сих пор кажется, что Паша жив, она разговаривает с ним. А если она совсем сойдет с ума? - Я тоже очень переживаю за нашу султаншу. Она была так добра ко мне! Поддерживала, давала советы, когда я надоедала ей своими капризами и жалобами из-за беременности. Она не может оставить нас! Неужели она действительно любила Ибрагима Пашу? – прошептала его фаворитка Айше. – И покойный Паша – Ваш отец? - Да. Только тише, помолчи, об этом знают уже несколько человек. Ты, я и Фидан. А если узнает кто-то, кто может желать нам зла? - Ну что Вы, я буду очень осторожна! Когда же султанша придет в себя? Лекари сделали уже все возможное! - И мне хотелось бы знать… «Я жива, я по-прежнему жива. Аллах дал мне ещё один шанс», пронеслось в голове у Махидевран. Черкешенка осторожно пошевелилась и приоткрыла глаза – тело ломило, а по вискам словно постукивали маленькие молоточки. Она в Манисе, у себя в покоях, а рядом с ней сын и беременная невестка. Если Всевышний позволил ей выжить, а не забрал ее на небеса, чтобы она воссоединилась с Ибрагимом, значит, так тому и быть. Ей ещё предстоит позаботиться о Мустафе и о будущих внуках, их с Ибрагимом потомках. Она должна набраться сил, спрятать свою боль от потери любимого, защитить сына и отомстить врагам. «Я люблю тебя, моя Махидевран. Не сдавайся, прошу тебя. Не опускай руки. Не тоскуй, не разрывай свою душу. Смирись с тем, что я отошел в мир иной», услышала она шепот Ибрагима. «Позаботься о нашем Мустафе». «Обещаю. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы позаботиться о сыне», мысленно ответила султанша. «Я тоже люблю тебя, мой Ибрагим». - Матушка, Вы очнулись! – Мустафа радостно бросился к ней. – Вам уже лучше, надеюсь? Вы нас так напугали! - Д..да, - сдавленно выговорила Махидевран. – Я скоро приду в себя. Прости, сынок. Как ты, Айше? - Все замечательно, Султанша. Вы пришли в себя, и мне хорошо, - улыбнулась наложница. – Я пойду, Вы, наверное, хотите поговорить с шехзаде наедине. Поклонившись, девушка выскользнула из покоев. Махидевран мягко улыбнулась, глядя ей вслед: тактичность и проницательность избранницы сына не могли не радовать ее. - Матушка, - Мустафа присел на край кровати. – Я очень прошу Вас, умоляю, не губите себя! Я тоже люблю и уважаю Ибрагима Пашу. И мне тоже очень больно, что я потерял своего настоящего отца, и до последнего не знал о нашем родстве. И я тоже ненавижу нашего Повелителя за эту казнь. Но я смирился с его смертью, и буду жить дальше, потому что Паша, мой настоящий отец, хотел бы, чтобы я жил. Матушка, если Вы будете так убиваться, если будете убеждать себя в том, что Паша жив, то Вы потеряете разум и умрете, и этим оскорбите душу Ибрагима, ведь он не хотел бы для Вас такой судьбы. Знаете, в какую ярость я пришел, узнав обо всем, как мне было плохо? Я рыдал и громил все у себя в покоях, меня с трудом успокоил Ташлыджалы. Я часто бываю несдержан, помните, как я набросился с кулаками на Алиме или мечтал отомстить Повелителю за казнь Паши? Но я должен держаться. И да, то, что я ненавижу Повелителя, не значит, что я отрекаюсь от Мехмеда, Михримах, Селима, Баязида и Джихангира. Пусть в наших жилах не течет одна кровь, пусть они дети того, кто убил моего родного отца – это не их вина. Я по-прежнему считаю их своими братьями и сестрой. Махидевран с гордостью и любовью смотрела на сына, восхищаясь его мудростью. От избытка чувств она всхлипнула и крепко обняла Мустафу, уткнувшись ему лицом в плечо. - Мой лев, мой великодушный шехзаде! – прошептала она. – Я горжусь, что у меня вырос такой замечательный сын, как ты. В кого ты у нас такой? Твой покойный отец был умен, но отличался любовью к риску, что его и погубило, - Махидевран вздохнула. – И тщеславие у него было, желание проявить, показать себя… Тебе тоже досталось это качество, но оно не такое сильно, как у Ибрагима. Удивительно, как в тебе гармонично сочетаются тщеславие и рассудительность. - Удивительно, - согласился Мустафа. – Отдыхайте, матушка. Вы же хотите увидеть рождение внука или внучки? - Постой, - встрепенулась Махидевран. – Когда… Когда мне мерещился Ибрагим… Он предложил два имени – Мехмед для мальчика и Нергисшах для девочки. - Хм. Возможно, это знак свыше. Кроме того, я уже разговаривал с Повелителем на тему имени малыша. Он разрешил мне самому выбрать. К радости обитателей дворца, Махидевран постепенно пошла на поправку, и никакие видения больше не посещали ее. Отвлекаться от бередящих ее душу воспоминаний об Ибрагиме ей немного помогали беседы с Мустафой, а также чтение книг и рукоделие. Конечно, она никогда не сможет забыть о своей самой большой любви в жизни. Ей просто нужно научиться жить с болью. Через несколько месяцев Айше родила девочку, которую Мустафа, помня о так называемой просьбе Ибрагима, назвал Нергисшах. Айше поначалу несколько огорчилась – она надеялась подарить любимому наследника, на что счастливый отец заявил, что пол ребенка совершенно не влияет на его чувства к ней. Мустафа с удовольствием нянчился с дочерью, всячески сюсюкал и умилялся, над чем Махидевран и Айше беззлобно подтрунивали, представляя, как в будущем подросшая Нергисшах будет вить веревки из обожающего ее отца. Казалось, рождение малышки вернуло в Манису возможность радоваться жизни.