Двойная жизнь

Жизнь в Амасье шла своим чередом – Махидевран наставляла сына, нянчилась с внучкой, управляла гаремом и активно занималась благотворительностью, тем самым повышая свой авторитет среди простого народа. Мустафа постепенно пришел в себя после смерти беременной Айше, найдя свое утешение в давно уже влюбленной в него Румейсе, и все чаще проводил время с новой фавориткой. Махидевран с улыбкой наблюдала за сыном и невесткой – ей казалось, что Румейса сочетает в себе лучшие черты его предыдущих избранниц: энергичность Эсманур и тактичность Айше, и такое сочетание не могло ее не радовать. Румейса действовала решительно, но никогда не лезла напролом, сметая все на своем пути, она предпочитала затаиться, дождаться удобного для себя момента, и тогда уже добивалась своего. Известие о беременности Румейсы обрадовало всех членов семьи, но больше всех - Нергисшах, которая тут же кинулась на шею приемной матери, и заявила, что будет заботиться о братике, и никогда не даст его в обиду. Девочка до сих пор не пришла полностью в себя после смерти матери, но очень привязалась к заботливой и ласковой Румейсе, называла ее своей любимой няней и наотрез отказывалась засыпать, если та не споет ей колыбельную. Но Махидевран не могла расслабиться полностью – еще были свежи воспоминания о покушении в хамаме, когда ее чуть не утопила служанка по приказу Шах Султан. Да и слова сестры падишаха о том, что ее повсюду теперь будет подстерегать смерть, ее сильно напугали. Махидевран никогда не принималась за еду до того, как давала ее попробовать служанкам, никогда не разрешала стражникам надолго оставлять двери ее покоев на ночь, никогда не покидала дворец в одиночку, никогда не заходила в хамам без преданных лично ей слуг. Она просто не могла позволить себе умереть и бросить сына на произвол судьбы. От постоянных тревог и опасений у нее начались сильные головные боли, лоб и виски словно пульсировали, но черкешенка покорно терпела это, глотая успокоительные отвары и не позволяя никому видеть ее слабость. Она просто не могла никому ничего рассказать, особенно Мустафе – ведь он так и не узнал, кто именно приложил руку к смерти Мехмеда, а если бы Махидевран рассказала ему об угрозах Шах, то ей бы пришлось и упомянуть причину такого поведения султанши. Лишь оставаясь наедине с собой, запираясь в покоях, Махидевран могла дать волю эмоциям и поплакать, пока никто не видел этого. Прорыдав некоторое время, султанша приводила себя в порядок и продолжала заниматься своими обычными делами. Да, ей еще не удалось обнаружить в еде отраву, ее вещи не были пропитаны ядовитыми веществами, никто не попытался ее задушить или утопить, никто не поджег ее карету, когда она направлялась по благотворительным делам, но расслабляться все равно было нельзя. Махидевран тяжело вздохнула, потерла пальцами ноющие виски и откинулась на подушку, глаза ее моментально закрылись. День выдался непростой – одна дерзкая рабыня принялась задирать и оскорблять Румейсу, на что та, ставшая очень чувствительной и обидчивой во время беременности, залилась слезами, и ее пришлось долго успокаивать, маленькой Нергисшах нездоровилось – начался сильный жар, служанка Гюльчичек хатун, проверявшая еду на яд, неожиданно сильно поперхнулась и закашлялась, из-за чего Махидевран сильно испугалась, подумав, что еда реально отравлена. Черкешенка устроилась поудобнее, закуталась в одеяло и провалилась в сон. - Здравствуй, любимая, - услышала она неожиданно голос Ибрагима. – Моя радость и моя печаль, моя путеводная звезда, моя прекрасная Махидевран, я преодолел моря и горы, чтобы увидеть улыбку твою! Свет очей моих, мой ангел, защищающий меня своими крыльями, моя прекрасная Махидевран, я восстал из мертвых, чтобы прикоснуться к руке твоей! - Ибрагим… - Женщина встрепенулась, вскочила на ноги и бросилась к возлюбленному. – Ты пришел ко мне, ты пришел, как же я тосковала! – она обвила его руками за шею и уткнулась ему лицом в грудь. – Если бы ты знал, мой милый, как мне страшно. За мной по пятам следует смерть. Шах Султан мстит мне за шехзаде Мехмеда – ее дочь Эсмахан скончалась от оспы, и перед смертью попросила ее отомстить за Мехмеда, которого она полюбила. А Хюррем явно настроила ее против меня. Меня уже пытались убить – утопить в хамаме. Я боюсь, Ибрагим, что мне делать?! - Тише, тише, - прошептал Паргалы, поглаживая ее по спине и ласково перебирая ее волосы. – Бедная моя, сколько на тебя свалилось… Если бы я был благоразумнее, не пришлось бы тебе сейчас так страдать… Ни в коем случае не теряй бдительности. Я чувствую, что враг где-то рядом… Рядом с тобой, и скоро нанесет удар… Тот, кого ты не подозреваешь… - В гареме? Но кто? – черкешенка испуганно отпрянула от него. – Кто-то из моих верных слуг? - Скорее всего, - напряженно кивнул Ибрагим. Внезапно перед ними появилась закутанная в темное фигура с натянутым на голову капюшоном, который закрывал верхнюю половину лица. Приблизившись, незнакомец вскинул руку, в которой блеснуло лезвие ножа… - Вон отсюда! Ты не тронешь Султаншу! – Ибрагим выскочил вперед, закрывая возлюбленную своим телом. С головы незнакомца соскользнул капюшон, и Махидевран разглядела лицо своей служанки Гюльчичек. Зажмурившись, она истошно, пронзительно закричала, ноги ее подкосились… Подскочив на кровати, Махидевран открыла глаза, тяжело дыша – и тут же с ужасом увидела Гюльчичек, поспешно отползающую в сторону с подушкой в руках. Судя по всему, султанша своим криком во сне и резким пробуждением изрядно напугала несостоявшуюся убийцу. Переведя дыхание, Махидевран встала и, ухватив служанку за волосы, подняла ее с пола. - Ты дрянь, бесстыжая дрянь, - прошипела она. – Пыталась задушить меня этой подушкой? Приказ ведь от Шах Султан поступил? Отвечай! Отвечай, ты что, язык проглотила, мерзавка? - Я… Это все… - промямлила Гюльчичек, жалобно глядя на свою госпожу. – Я не хотела… - Не хотела? Ты предала меня, подлая змея, а за предательство одно наказание - смерть! Помню, я брала тебя с собой в Топкапы, когда приезжала на похороны Эсмахан Султан! Тебя ведь Шах Султан подкупила? Она заплатила тебе? - Она сказала мне сначала напугать Вас, и я сделала вид, что в еде яд, раскашлялась, - полушепотом проговорила служанка. – А потом я должна была Вас убить, представить все так, что Вы умерли во сне… Простите, Султанша… Я не хотела… - Дрянь! – размахнувшись, Махидевран наградила девушку звонкой, оглушительной пощечиной. – Стража, отвести Гюльчичек хатун в темницу! Быстро! Дождавшись выполнения приказа, Махидевран устало опустилась на кровать и обхватила голову руками. Неужели Шах Султан настолько глупа и недальновидна? Она выполняет последнюю просьбу своей дочери Эсмахан, это понятно, но при этом утверждает, что не собирается вредить никому из своих племянников. Неужели она уверена, что Мустафа не станет случайной жертвой ее покушения? Неужели она не понимает, что, избавившись от Махидевран, она откроет дорогу для Хюррем, которая сможет нанести удар по Мустафе? Конечно, Мустафа уже взрослый и сам прекрасно может за себя постоять, тем более его поддерживают янычары, любит народ, но кто, как не родная мать, будет заботиться о нем искренне, со всей душой, кто, как не она, будет его наставлять и предупреждать неверные шаги? Уж точно не вояки-янычары, они со своей открытой поддержкой только ослабляют положение Мустафы в глазах султана. Конечно, Шах куда дороже ее единственная дочь, ее утешение и отрада, и она пойдет на многое, чтобы выполнить ее последнюю просьбу, но в таком случае не надо высокопарно утверждать, что она защитит всех своих племянников, тем более зная о законе Фатиха. Как бы то ни было, Махидевран не собиралась прощать покушение на свою жизнь – и решила хорошенько проучить золовку. Пожалуй, стоит напугать ее в ответ. Усмехнувшись своим мыслям, она села писать письмо: «Доброго времени суток, Шах Султан, надеюсь, Вы в добром здравии. Мне удалось разоблачить Вашу шпионку – посылаю Вам ее руку, это все, что от нее осталось. Спешу Вас поздравить – фаворитка Мустафы беременна, надеюсь, родится еще один шехзаде, мой внук и Ваш внучатый племянник». Утром, позавтракав и приведя себя в порядок, черкешенка первым делом направилась в темницу в сопровождении верной Фидан и стражника с заготовленной веревкой. Калфа охала и ахала, узнав о планах сестры султана, и сыпала проклятия на голову несчастной Гюльчичек, посмевшей напасть на свою госпожу. Увидев дрожащую, забившуюся в угол служанку, Махидевран ощутила сочувствие к ней, но предпочла задавить в себе это чувство – предательство должно быть наказано. Подойдя поближе к Гюльчичек, султанша резко схватила ее за подбородок и приподняла ее голову. - Твоя участь тебе известна, хатун, - процедила она. – Ты могла бы мне все рассказать, но ты предпочла выполнить приказ Шах Султан и напасть на меня. Ты обманула меня, предала мое доверие, и за это пощады не жди. Повернувшись к стражнику, она махнула ему рукой, на что он кивнул и накинул на худощавую шею Гюльчичек веревку. Девушка захрипела и замахала руками, пытаясь вырваться, но ага лишь сильнее затягивал веревку, его лицо ничего не выражало. Махидевран стиснула зубы и отвернулась – смотреть на мучения жертвы, на ее вытаращенные, словно наливающиеся кровью глаза, ей было неприятно. Вскоре Гюльчичек дернулась последний раз, обмякла и застыла, ее голова безжизненно закачалась из стороны в сторону. - Готово, - вполголоса проговорила Махидевран, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Али ага, отрежь ей кисть правой руки, и вложи туда вот это, - она протянула стражнику заранее заготовленное письмо. – Потом положишь кисть с письмом в небольшую шкатулку, отдашь гонцу, скажешь – отправить Шах Султан. Тебе все ясно? - Да, Султанша. Как прикажете. «Ну что ж, посмотрим, кто еще кого», - злобно подумала Махидевран, вернувшись в свои покои. «Никто не сможет причинить вред моей семье и выжить, никто». Ответа от Шах не последовало – судя по всему, султанша затаилась, выбирая момент, чтобы отомстить за такое оскорбление, либо ее остановило известие о беременности Румейсы, вдруг та окажется случайной жертвой, а губить члена Династии, по ее словам, Шах не хотела. Зато пришло послание от Фатьмы Султан – та уверяла невестку, что придумала способ нейтрализации Рустема и ослабления позиций Хюррем, для этого надо внести раздор в его отношения с Михримах, возможно, отправить к ним во дворец служанку, которая соблазнит Рустема, лучше всего – няню для Хюмашах, тем будет обиднее для гордой Михримах, и она вполне может либо развестись с ним, либо приказать казнить за такое, а после нейтрализации Рустема должность Великого Визиря достанется ее мужу, Кара Ахмеду Паше. Этот план понравился Махидевран, но она была все равно уверена, что Хюррем не позволит так просто развестись дочери и зятю, пока не выяснит всех обстоятельств, и если узнает, что к этому причастна Фатьма, то султанше попросту несдобровать. Дальновидную, расчетливую, хитроумную и смелую Хюррем не так-то и просто сбить с пути, а если удастся, то она снова вернется и собьет с пути своего врага. Время шло, но никаких угроз от Шах пока не было, равно как и вестей от Фатьмы, и Махидевран несколько расслабилась, занимаясь своими привычными делами – управлением гаремом, благотворительностью и заботой о семье, а также любимым вышиванием, к которому также пристрастилась Нергисшах. Девочка, несмотря на свой совсем еще юный возраст, оказалась очень упорной, колола пальцы, рвала и путала нитки, но все равно старалась сделать узор лучше, чем у бабушки. Она уверенно заявила, что у нее родится братик, и решила сама вышить для него платочек, не позволяя никому прикасаться к ее рукоделию. - Нергисшах, моя красавица, тебе же ещё тяжело, давай я тебе помогу, - ласково окликнула ее Махидевран. – Ты у нас большая умница, но узор, который ты выбрала, очень сложный. - Не надо, я сама! – капризно поджала губы маленькая султанша. – Иначе братик обидится. Вот, у меня уже получа… Ай! – девочка затрясла рукой в воздухе, судя по всему, уколола палец, но с гордым видом увернулась от потянувшейся к ней Румейсы. – Сейчас пройдет, я продолжу. Махидевран покачала головой, улыбаясь, и переглянулась с сидевшей рядом Румейсой. Невестка погладила заметно округлившийся живот – до родов ей оставалось всего три месяца, устроилась поудобнее, и осторожно провела рукой по волосам своей приемной дочери. - Конечно, все у тебя получится, деточка, только будь поосторожнее, - мягко проговорила она. – Султанша, Ташлыджалы Яхъя уезжал ненадолго в столицу, не так ли? - Да, - кивнула Махидевран, с задумчивым видом просматривая гаремные бумаги. – А что такое? - Просто его давно уже не было, может, в столице что-то произошло, а мы не знаем? Или с ним что-то случилось? Обычно он всегда отправляет вести, а сейчас задерживается… - Надеюсь, что все в порядке, - пробормотала свекровь. – Однако мне тоже немного беспокойно. Ты не думай об этом, тебе нельзя волноваться. В дверь постучали – на пороге показался герой их разговора, задумчивый и чем-то явно опечаленный. Поздоровавшись и поклонившись, он вздохнул и тихо проговорил: - Наконец-то я вернулся, Султанша. У меня печальные вести. Супруг Фатьмы Султан, Кара Ахмед Паша, был обвинен во взяточничестве и казнен. Фатьма Султан велела передать Вам… «Мой план рухнул», гласило письмо. «Рустем Паша оказался весьма преданным мужем, и никак не реагировал на попытки присланной няни Эмине соблазнить его – она писала мне, и жаловалась, что ничего не получается. Мое последнее письмо спрятать ей не удалось – его нашла Михримах. Судя по всему, она переговорила с Хюррем, и через некоторое время мой Ахмед был обвинен во взяточничестве. Его казнили, казнили моего Ахмеда, вырвали мое сердце! Кроме того, я поссорилась с Шах-ы-Хубан, она поддерживает Хюррем! Я больше не хочу никого видеть в этом проклятом дворце. Я уезжаю в наш с Ахмедом дворец, и ни за что не приближусь к Топкапы!» Час от часу не легче…