Двойная жизнь

Махидевран показалось, что ее сердце камнем упало в желудок. Горло женщины свело судорогой, от охватившего ее ужаса она не могла даже выдохнуть. Если кто-то действительно подслушал их с Мустафой разговор, если кто-то понял из слов Мустафы, что его отцом является не султан Сулейман – им обоим несдобровать, поэтому нельзя терять ни минуты. Не обращая внимания на удивленный взгляд сына, султанша выскочила из покоев и принялась озираться по сторонам. Коридор был пуст, что еще больше напугало Махидевран – судя по всему, подслушивавший уже успел скрыться, а значит, поймать его практически невозможно. Неужели ее и всю ее семью ждет гибель? Но тут в конце коридора замаячила тощая сгорбленная фигура, облаченная в черное – кажется, это Мерджан ага, слуга Шах Султан. Шел он быстро, семеня ногами и оглядываясь, словно опасался, что за ним следят. Встрепенувшись, Махидевран тут же направилась к нему. Только бы успеть, пока он не ушел, только бы успеть… На ее счастье, евнух споткнулся на ходу, и, не удержав равновесия, упал на колени. Эта короткая заминка позволила ускорившей шаг черкешенке догнать его. Еле слышно хмыкнув, она ткнула его пальцем в спину, от чего успевший подняться на ноги Мерджан чуть не подпрыгнул на месте. Обернувшись, он в шоке уставился на сверлившую его злым взглядом султаншу, и неуклюже поклонился. Лицо слуги заливала смертельная бледность – он явно не ожидал столкновения с той, чью тайну только что узнал, и уже мысленно прощался с жизнью. - Что ж, Мерджан ага, - прошипела Махидевран, подходя чуть ближе к нему. – Ты оказался не в том месте, и не в то время, и услышал то, что не должен был слышать. Это не для чужих ушей. Поэтому прощайся с жизнью, Мерджан. - Султанша, - перепуганный ага невольно попятился. – Клянусь, я ничего не знаю, я ничего не слышал… Махидевран скрипнула зубами от ярости – подобострастные манеры евнуха вызвали в ней небывалую агрессию, и она, будучи не в силах сдерживаться, схватила Мерджана за горло и прижала его к стене, ударив об нее затылком. Ага издал какой-то странный булькающий звук, и уставился на нее жалобными, как у побитого животного, глазами. - Отвечай… Отвечай, жалкий раб! – Махидевран с такой силой стиснула его шею, что услышала хруст, и царапнула по ней ногтями. – Ты ведь все слышал, не так ли? Отвечай! - От…отпустите… - прохрипел несчастный. – Я… Я слышал…что…отец нашего шехзаде… Замахнувшись, Махидевран ударила Мерджана кулаком по лицу, да так, что у того из носа потекла кровь, после чего разжала руку, сжимавшую его шею. Ага захрипел, вытирая кровь с разбитого носа, и засеменил по направлению к лестнице, но не тут-то было – Махидевран изо всех сил толкнула его в спину, и Мерджан кубарем покатился по ступеням, ударяясь головой. Тяжело дыша, Махидевран бросилась обратно в покои, ее всю трясло, как в лихорадке, и сильно тошнило. Слуга Шах Султан никогда не вызывал в ней неприятных чувств, но страх разоблачения и казни сына и внуков оказался сильнее нее. Она готова уничтожить целый мир ради того, чтобы уберечь дорогих ей людей, и если ей для этого придется пролить немало крови – она это сделает. Сделает, и ничто ее не остановит. Никто не посмеет навредить ее семье и выжить. - Матушка? – донесся до нее голос Мустафы. – Что произошло? Вы резко выбежали из покоев, и Вас долго не было… Что случилось? - Сынок, нас подслушали, - одними губами прошептала Махидевран. – Мерджан ага. Увы, мне пришлось заставить его замолчать навсегда. - Вы его убили? – Мустафа еле слышно ахнул. - Я была вынуждена, сынок. Прости, но тогда казнили бы всех нас, и нас с тобой, и Мехмеда с Нергисшах, я не могла этого допустить. А если бы его разговор с Шах Султан услышала бы Хюррем? Уж ей-то Повелитель поверит точно. Она обязательно использует любую возможность, чтобы навредить нам. - Я понимаю. Теперь самое главное – чтобы никто не узнал об этом, Шах Султан не простит смерть преданного слуги. Я пойду к себе, мама. Мустафа оказался прав – Шах была сильно разозлена и опечалена известием о смерти своего любимого слуги, обвиняла и Хюррем, и Махидевран, после чего заперлась у себя в покоях, не желая никого видеть. Султанша очень ценила верного и исполнительного Мерджана, относилась к нему не просто как к слуге, а как к хорошему другу и соратнику – чем-то их отношения напоминали отношения Хюррем и Рустема. Виновного так и не нашли, но и не особо искали – состояние больного Сулеймана начало ухудшаться, и необходимость поймать убийцу евнуха отпала сама собой, до этого никому уже не было дела. В покоях султана находились все его сыновья, Михримах и Хюррем, сестры и Махидевран же собирались заглянуть чуть позже. Черкешенка беседовала в своих покоях с Фатьмой Султан – женщина, погоревав по казненному мужу и оплакав его, решила снова начать воевать с Хюррем. На этот раз она убеждала Махидевран, что наилучшим способом избавиться от Рустема будет его прямое убийство – она уже наняла людей, которые взорвут карету Великого Визиря. - Вы уверены, Султанша? А если Рустем решит поехать к себе во дворец с Михримах Султан? Вам не жалко свою племянницу? Она ведь тоже тогда погибнет… - Все обойдется, нужно будет задержать Михримах во дворце. Я что-нибудь придумаю, обещаю, - заговорщицким голосом шептала Фатьма. - Михримах мне не доверяет, особенно после случая с подосланной им во дворец служанкой, которая должна была соблазнить Рустема. Придется схитрить. Но мы справимся. Махидевран в ответ лишь покачала головой – спорить с золовкой ей не хотелось, но она осталась при своем мнении: в плане Фатьмы слишком много риска, она практически подвергает опасности жизнь племянницы, которая запросто может передумать в последний момент и поехать домой с Рустемом, а не задерживаться в Топкапы, тем более супруги хорошо ладят друг с другом. В любом случае, разбираться со всем этим предстоит исключительно Фатьме, раз она так твердо решила, Махидевран не будет ей препятствовать, она будет лишь тихо ждать новостей. Спустя пару часов султанша ужинала у себя в покоях и задумчиво перелистывала книгу, наслаждаясь спокойным и тихим вечером. Внезапно на пороге показалась Гюльфем хатун, чьи глаза блестели от слез, а дрожащие пальцы нервно комкали носовой платок. Губы бывшей фаворитки Сулеймана тряслись, она прерывисто дышала, как после долгого бега. Наскоро поклонившись, она пробормотала прерывающимся голосом: - Султанша, беда… Фатьма Султан была найдена мертвой в своих покоях… Возможно, в ее еде был яд… В ее тарелке был недоеденный ужин… Ее отравили… А ее служанку Мелек нашли повешенной в прачечной… - О Аллах! – Махидевран закашлялась, поперхнувшись куском мяса. – Я уверена, чьих это рук дело! Хюррем, это она! - Я согласна с Вами, ведь они враждовали. Прошу, Султанша, пойдемте со мной. Надо заглянуть к Хюррем Султан. Чем сильнее мы все вместе надавим на Хюррем Султан, тем больше вероятности, что она чем-то себя выдаст. - Ты смеешься, Гюльфем? Хюррем и не из таких ситуаций выпутывалась! Если она решилась на убийство члена династии, испугает ли ее наш с тобой натиск? - В ее покои пошла Шах Султан. Помните, они раньше неплохо ладили после смерти Эсмахан Султан? Но позже их отношения испортились. Шах Султан зла на нее, обвиняет в лицемерии. Мы все вместе надавим на нее, должно получиться. Прошу Вас. - Раз там Шах Султан – тем же лучше для нас и хуже для нее, - пробормотала Махидевран. – Что ж, я соглашусь с тобой. Пойдем. В том, что к смерти Фатьмы и Мелек причастна Хюррем, даже и не стоило сомневаться – кто-то из верных и осторожных слуг хасеки запросто мог подслушать разговор Фатьмы с Махидевран о предстоящем убийстве Рустема, и супруга султана решила не испытывать судьбу, тем более выходка Фатьмы могла так или иначе навредить ее любимой дочери. Махидевран понимала свою соперницу, но в то же время жалела покойную Фатьму. Хорошо она к ней никогда не относилась – ни в юности, когда впервые встретилась с капризной и взбалмошной султаншей, ни в более зрелом возрасте, когда ее зачастую раздражали бесцеремонные манеры золовки, но смерти уж точно ей никогда не желала. К тому же Фатьма была ее сторонницей и всячески пыталась помочь, пусть и безуспешно, а терять сторонников, какими бы они ни были, не хотелось бы никому. «Мы с Хюррем словно сговорились уничтожить сестер султана – я в свое время убила Хатидже, а она Фатьму, интересно, кто же следующий?» - размышляла черкешенка на пути в покои Валиде Султан. «И чем же все закончится… Мне начинает надоедать вся эта война, все эти политические игры и интриги. Хочется спокойной жизни вдали от убийств, клеветы и предательств». Из размышлений Махидевран вырвал гневный голос Шах Султан: - Даже и не вздумай отпираться, Хюррем! Кому еще, кроме тебя, может быть выгодна ее смерть? Вы ведь никогда не ладили, о вашей войне известно всем! Когда наш Повелитель очнется, ты за все ответишь, уж поверь! Я доверяла тебе, а ты, мало того что использовала меня в своих интригах против Махидевран, так еще и лишила жизни мою сестру! - Хватит! – выкрикнула Хюррем, гордо расправив плечи. – Я Вас очень уважаю, как представителя Османской Династии и сестру нашего Повелителя и моего супруга, но не позволю Вам обвинять меня без предъявления доказательств! Как Вы можете подтвердить свои обвинения в мой адрес? У Вас есть письмо, или, может, Вы подслушали разговор? Нет? Тогда прекратите! Махидевран хмыкнула – Хюррем была в своем репертуаре, даже если ее поймают на месте преступления, она сможет защититься, не потеряв при этом ни капли самообладания. Прирожденный дипломат – и врагов может поставить одним словом на место, и верных людей собирает вокруг себя. Ценное умение, которого так не хватает ей самой… - Не много ли ты себе позволяешь? – она окинула соперницу презрительным взглядом. – Кто ты, и кто Шах Султан? Знай свое место! Хюррем лениво повернула голову в ее сторону, углы ее губ слегка дрогнули: - Тебе ли это говорить, Махидевран? Ни тебя, ни Гюльфем сюда никто не звал. Шах Султан не нуждается в поддержке тех, кто и себя защитить не в состоянии. Можете быть свободны. Махидевран сжала кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на Хюррем, как в свое время на Мерджана. Гюльфем послала ей предостерегающий взгляд, и нервно закусила нижнюю губу. Тем временем на пороге покоев показался шехзаде Селим, и Махидевран склонила голову, приветствуя наследника престола. Селим кивнул им в ответ, и направился к матери и Шах. - Доброго вечера, матушка, - склонившись, он поцеловал руку матери, после чего мягко улыбнулся тете. – Я слышал о кончине Фатьмы Султан, меня очень опечалило это известие. Шах Султан, примите мои соболезнования. Да пребудет она в раю. - Аминь, мой шехзаде, аминь, - вздохнула Шах. - Я еще слышал Ваш разговор, подойдя к дверям, - продолжил Селим. – Я хотел бы сказать Вам, Шах Султан: моя матушка никоим образом не может быть к этому причастна, и поэтому прошу Вас воздержаться от обвинений в ее адрес. Да, она и покойная тетушка не ладили, мне это известно, но никаких доказательств не найдено. Кроме того, вполне возможно, что это было инициативой самой Мелек хатун – она могла обидеться на замечание султанши, и решила отомстить ей. - Обидеться? – возмутилась Шах. – Как она смела… Рабыня… - Вы забываете, Шах Султан, что рабы – тоже люди, и тоже имеют чувства. Вспомните преданного Вам Мерджана агу. Может, она подлила ей яд, а потом осознала, что натворила, и покончила с собой от горя и страха разоблачения. Махидевран удивленно уставилась на Селима – весь в мать, такой же хитрый и изворотливый дипломат, умеющий прятать свои эмоции. Мустафа бы уже наверняка повысил голос и начал бы грубить. Селим же ведет себя, как подобает правителю… «Что за мысли?» одернула себя султанша. «На трон взойдет только Мустафа!» - Сынок, не надо вмешиваться, - мягко обратилась к нему Хюррем. – Всё в порядке. Мне показалось, что ты хотел еще что-то сказать… - Да, матушка, - кивнул Селим. – Повелителю стало лучше. Он открыл глаза.