Двойная жизнь

Из лазарета Махидевран выпустили только через неделю. К счастью, обошлось без переломов, но было несколько сильных ушибов, и при падении она умудрилась вывихнуть руку. Сулейман, Хафса Султан и Айшегюль калфа часто заходили к ней, Гюльшах так вообще забегала каждую свободную минутку, но Махидевран отчаянно хотелось, чтоб её хоть раз навестил герой её романтических мечт – скрипач Ибрагим ага. Она понимала, что он не может просто так прийти сюда ради фаворитки шехзаде, знала, что он часто спрашивал о её самочувствии у Айшегюль калфы – то есть ему не было совсем безразлично, что с ней, но всё равно чувство несправедливости и обиды не отпускало её. Спустя неделю выздоровевшая Махидевран, одетая в белое платье, сидела рядом с шехзаде Сулейманом в его покоях, склонив голову ему на плечо и нежно держа его за руку. Он обнимал её за талию и читал ей очередное стихотворение, воспевающее её красоту. Но мысли девушки были далеки от опусов Мухибби, как называл себя сам Сулейман. Она никак не могла выбросить из головы образ Ибрагима. Её одолевали противоречивые чувства – восхищение его игрой на скрипке, чувство благодарности за спасение и в то же время некоторая обида за то, что он так и не навестил её в лазарете. - Дорогая моя, ты задумалась о чем-то? – ласково спросил её Сулейман. – Или тебя что-то огорчает? - Всё в порядке, шехзаде, слава Аллаху, - смущенно улыбнулась Махидевран в ответ. – Я очень скучала по нашим с Вами вечерам, лежа в лазарете… Какое счастье, что я снова могу видеть Ваш лик и слышать Ваш голос! - И я скучал по тебе, - вздохнул он. – Как же ты могла упасть с лестницы? Сколько мы с матушкой тебя ни спрашивали – ты говорила, что не удержала равновесие. Но я не верю. Тебя наверняка кто-то столкнул. Скажи, и виновный обязательно понесет наказание! - Нет-нет, шехзаде, я просто была неосторожна, - покачала головой Махидевран. Ей не хотелось говорить кому-то о своей ссоре с Фюлане. Она понимала, что слово простой фаворитки против слова главной наложницы и матери шехзаде ничего не значит. – Подвернула ногу и упала. Ибрагим ага вовремя подоспел, слава Аллаху. Я так пока и не поблагодарила его, это невежливо с моей стороны. - Я его уже поблагодарил, - улыбнулся Сулейман. – Он очень испугался, увидев тебя в таком состоянии. Ибрагим мой лучший друг – даже больше, я могу назвать его братом. Два раза он спасал мне жизнь, - шехзаде тихо вздохнул, лицо его напряглось. - Такая чудесная дружба – это действительно дар Всевышнего, - помедлив, проговорила Махидевран. – К сожалению, мне не удалось познать это. В детстве и юности я большую часть времени была с семьей, и ни с кем не подружилась. Как же Вы нашли такого друга, шехзаде? Признаться, мне даже немного завидно! Сулейман улыбнулся. - Ты слышала о девширме, Махидевран? Девушка покачала головой: - Нет, шехзаде. Расскажите, пожалуйста. - Его ещё называют «налог кровью». Маленьких мальчиков-христиан насильно отрывают от семьи, обращают в ислам и дают соответствующее воспитание. Ибрагим один из них, по происхождению он грек. Родом из Парги, я ещё называю его Паргали. Долгое время он не видел своих родных. Несмотря ни на что, он никогда не забывал их и не терял надежды их вновь увидеть. Когда я встретил его, я был восхищен его чудесной игрой на скрипке, и решил взять к себе в услужение. Ибрагим был очень рад этому – для него это был шанс на успешную жизнь. Но для меня он куда больше, чем слуга – он мне как брат. А на скрипке его учила играть его мать. Сердце Махидевран болезненно сжалось. «Какая непростая судьба у бедного Ибрагима!» подумала она. «Насильно оторвали от семьи… А я ещё считала себя самой несчастной. По крайней мере, я была готова к тому, что меня отправят в подарок!» От обиды на Ибрагима не осталось и следа, теперь она ощущала искреннее сочувствие к нему и одновременно восхищалась силой его духа. Но показать этого было невозможно – и Махидевран была вынуждена вести себя совершенно иначе. - Вы… Вы очень великодушно поступили с ним, мой шехзаде, - тихо проговорила она. – У Вас очень доброе и чуткое сердце. И Всевышний за этот поступок наградил Вас верным другом. Она нежно провела рукой по щеке Сулеймана и улыбнулась ему. Сулейман тут же притянул её к себе и припал губами к её изящной шее, заставив её затрепетать от охватившего её волнения. Его руки жадно заскользили по её телу, расстегивая неподатливые крючки и пуговки на платье. Махидевран прикрыла глаза, представляя на его месте совершенно другого человека… Отправляясь утром к себе в покои, Махидевран заметила Ибрагима, стоявшего с задумчивым видом у стены. Он был полностью погружен в свои мысли и ничего не замечал вокруг. - Ибрагим ага! – окликнула его Махидевран. – Паргали! Юноша вздрогнул и перевел на нее удивленный взгляд. - М…Махидевран хатун? К...Как ты, как твое самочувствие? - Иншалла, всё хорошо, - улыбнулась она. – Я хотела поблагодарить тебя, Паргали. Если бы не ты, я бы долго пролежала без сознания на лестнице, и никто бы не вспомнил обо мне. - А, это не стоит благодарности, - пробормотал Ибрагим, его щёки слегка порозовели. – Я же не вылечил тебя. Лишь попытался привести в чувства и позвал евнухов-охранников. - Но кроме тебя, никто этого не сделал, - возразила Махидевран. – Поэтому спасибо тебе, Паргали. Уходя, Махидевран не заметила смущенный и исполненный надежды взгляд Ибрагима…