Двойная жизнь

- Султанша, как Вы себя чувствуете? Вы выглядите уставшей, бледной. Может, сходим прогуляться в сад, свежим воздухом подышим? – Гюльшах села на диван рядом с Махидевран и встревоженно заглянула ей в лицо. – Султанша…Вы не заболели? - Нет, все хорошо, хвала Аллаху, - Махидевран покачала головой. – Просто задумалась. Думаю о моем будущем малыше… Страшно мне за него, боюсь, что он повторит судьбу Ахмеда… - женщина судорожно вздохнула, глаза ее наполнились слезами. – Я этого не перенесу, Гюльшах, не перенесу! - Прошу Вас, Султанша, не накручивайте себя. Главное, берегите свое здоровье, чтобы будущий малыш не пострадал. - Никогда не смогу забыть об этом, - Махидевран тихо всхлипнула. – До сих пор мне слышится плач моего Ахмеда. Ночью не могу уснуть от этого… Гюльшах с искренним сочувствием посмотрела на нее и ласково провела рукой по ее длинным темным волосам. - Ну же, Султанша, успокойтесь, прошу Вас. Не терзайте себя, не плачьте. Всё будет хорошо, Аллах милостив. Берегите себя. Кстати, вот… Хотела Вам передать, - она протянула Махидевран аккуратно сложенную записку. – Это от Ибрагима аги. Резко встрепенувшись, Махидевран выхватила из рук служанки записку и принялась дрожащими от волнения пальцами разворачивать ее. Разгладив складки на бумаге, она принялась читать: «Махидевран, моя прекрасная возлюбленная! Мое сердце плачет, захлебываясь кровавыми слезами, при виде твоих страданий! Если бы я мог прижать тебя к себе, забрать твою боль и разметать её по ветру, высушить твои слезы! Моя нежная весенняя роза, моя султанша… Если бы я мог вернуть тебе твоего малыша, пожертвовав своей жизнью, не колеблясь ни минуты, я бы это сделал! Ревность, яростным пламенем сжигающая меня изнутри, отступила назад. Для меня нет сейчас ничего важнее твоего счастья, твоего душевного спокойствия и твоей улыбки. Если я смогу, я сделаю все, чтобы ты снова улыбнулась, моя дорогая». - О Аллах, - прошептала Махидевран. Она прижала письмо к груди и горько расплакалась. – Гюльшах, он так любит меня… Невзирая ни на что, любит… Пусть даже Ахмед, - она судорожно сглотнула при упоминании имени погибшего сына, - и не его ребенок… Хоть какая-то радость за все эти дни… - Конечно, любит, неужто сомневались?! Какие письма Вам пишет, как переживает о Вас! О Всевышний… Ну же, не плачьте! Совсем себя не жалеете! – укоризненно покачала головой Гюльшах. – Всё у Вас будет хорошо! Уж себя не бережете – подумайте о будущем ребенке! О ребенке, зачатом в любви! Постепенно острая боль, беспрестанно царапающая сердце Махидевран львиным когтем, начала ослабевать и блекнуть. Рваная кровоточащая рана медленно затягивалась, покрываясь корочкой. Всё чаще на лице Махидевран появлялась улыбка, а на побледневших и запавших щеках – легкий румянец. Разумеется, забыть о смерти Ахмеда она никогда не сможет. Но ей нужно научиться жить дальше, жить ради малыша, которого она носит под сердцем. - Мое милое солнышко, - Махидевран чуть грустно улыбнулась, проводя рукой по заметно округлившемуся животу. – Уже скоро ты появишься на свет, мой хороший. Скоро мамочка прижмет тебя к груди и поцелует. Она будет очень и очень тебя любить, будет о тебе заботиться. И папочка тоже. Он всегда будет тебя поддерживать. Двери отворились, и в покои бодрым шагом вошла весело улыбающаяся Хатидже Султан. - Добрый день, Султанша, - Махидевран поспешно вскочила и поклонилась. – Очень рада Вас видеть! Как Ваши дела? - У меня все хорошо, спасибо, - Хатидже села на диван. – Как ты себя чувствуешь? Она слегка прикоснулась к животу Махидевран и мягко улыбнулась. - Всё замечательно, хвала Аллаху, Султанша. С нетерпением жду рождения моего малыша. Дай Аллах, родится шехзаде. - Аминь. - Как дела у Фатьмы Султан? – осторожно спросила Махидевран. – Не так давно они с Мустафой Пашой поженились… - Ох, и не спрашивай, - Хатидже вздохнула. – Фатьма до сих пор в глубокой печали и отказывается общаться со мной, Бейхан и Шах-ы-Хубан, словно считает, что мы в чем-то виноваты. Я понимаю сестру - бедняжку ведь выдали замуж против её воли, без любви. Но по-другому и нельзя… Выдают всегда замуж за подходящих пашей, и нас не спрашивают… - Дай Аллах, всё наладится, Султанша, - Махидевран грустно посмотрела на нее. – Фатьма Султан обязательно оттает. - Аминь, Махидевран, аминь… Несмотря на то, что мы не имеем права выбирать себе мужей, я бы хотела выйти замуж по любви… Но это лишь мечты. Принадлежность к Османской Династии не позволяет нам быть счастливыми. - Не только члены Династии не могут быть счастливыми, Султанша. Рабыни в гареме тоже живут в золотой клетке, - возразила Махидевран. – Подчиняются воле султана или шехзаде, и не имеют права выбора. А если их не зовут на хальвет вообще… - Верно. Не всем же так повезло, как тебе, - Хатидже лукаво посмотрела на нее. – Ты просто очаровала моего брата, ни на кого, кроме тебя, он не смотрит с такой любовью. Ни Гюльфем, ни Фюлане не пробудили в нем сильных чувств, что уж говорить про других рабынь. Да, время от времени у него бывали наложницы, но от силы на одну-две ночи, после же он забывал о них и снова бежал к тебе. - Я даже помню, как их зовут, - пробурчала Махидевран. – Айше хатун, Фахрие хатун… «Немудрено, что я их помню! В ту ночь, когда Айше была у Сулеймана, мы с Ибрагимом впервые поцеловались, а когда у него была Фахрие, у нас с Ибрагимом было свидание в саду! Как уж не помнить!» - И незачем ревновать, - усмехнулась Хатидже. – Сулейман уже давным-давно и думать забыл об этих рабынях, они только и могут, что мечтать о том, чтобы он прошел мимо них. Тебя он любит. Но если бы он вообще никого, кроме тебя, не принимал, это было бы нехорошо – в гареме есть определенные порядки, и их нарушать нельзя. С этим нужно смириться. - Я уже почти привыкла, Султанша, - отозвалась черкешенка. – Но всё равно неприятно… Куда деться от ревности… - Понимаю, но тут уже ничего не поделаешь. Ладно, Махидевран, я пойду. Позже мы с Бейхан заглянем к тебе. - Буду очень рада, Султанша! Махидевран с легкой улыбкой смотрела на закрывшуюся вслед за Хатидже дверь. У нее сложились неплохие отношения с сестрами Сулеймана, но приятнее всего ей было общаться именно с Хатидже Султан – мягкой и романтичной девушкой, мечтающей о взаимной любви. Бейхан Султан была очень доброжелательна и разговорчива, но с ней Махидевран, к сожалению, виделась не очень часто – уже вовсю шли приготовления к свадьбе Бейхан с Ферхатом Пашой. Шах Султан была приветлива с невесткой, улыбчива, но держалась весьма горделиво, и Махидевран порой ощущала себя неловко в ее присутствии. С Фатьмой же Султан она была мало знакома – та уже была выдана замуж, но у Махидевран сложилось впечатление о ней, как о капризной и взбалмошной девице, и общаться с Фатьмой ей не очень нравилось. С каждым днем Махидевран ощущала себя все лучше и лучше, несмотря на заметно располневшую фигуру. По вечерам, сидя в тишине, она поглаживала живот и полушепотом разговаривала с ещё не родившимся ребенком, напевала колыбельные на родном языке и рассказывала сказки. В глубине души она мечтала, чтобы родился мальчик, похожий на Ибрагима хоть не внешне, но внутренне – чтобы он также мягко и ласково улыбался, также любил читать и играть на скрипке. К удивлению Махидевран, роды прошли легко и вполовину не так болезненно, как в первый раз. Уже через три-четыре часа повитуха держала на руках жалобно похныкивающего младенца и радостно улыбалась новоиспеченной матери: - Поздравляю, Махидевран Султан, поздравляю! Вы родили прекрасного здорового шехзаде, да хранит его Аллах! - Это сын? – прошептала Махидевран. – Дай его мне… Пожалуйста! - Держите, Султанша. Сейчас придут шехзаде и Хафса Султан. - Мой милый сыночек, мой львеночек, - шептала Махидевран, прижимая ребенка к груди. – Мой милый шехзаде! Как же мамочка тебе рада! Мамочка всегда будет рядом с тобой, никогда не оставит тебя! - Махидевран, дорогая! – в покои быстрым шагом вошел Сулейман. – Ты вновь осчастливила меня, вдохнула в меня жизнь! – он взял младенца на руки и ласково поцеловал покрытую темным пушком головку. – Матушка, Хатидже, заходите, познакомьтесь с внуком и племянником! - Какое счастье, Аллах так милостив к нам! – воскликнула Хафса.- Мой славный внучек! – она наклонилась над младенцем и умиленно заворковала над ним. – Всевышний да защитит тебя, дорогой! - Поздравляю, Махидевран! – Хатидже так и сияла. – Ты родила такого чудесного шехзаде! Крепче прижав сына к груди, Сулейман наклонился над ним и тихо заговорил: Я даю тебе имя моего славного предка Мустафы, сын мой… Твое имя – Мустафа! Твое имя – Мустафа! Твое имя – Мустафа! После родов Махидевран довольно быстро пришла в себя и с удовольствием нянчилась с маленьким сыном. В услугах кормилицы Алиме она уже больше не нуждалась – молока у нее оказалось так много, что хватило бы ещё на двух младенцев. Гюльшах, обожавшая свою госпожу, перенесла свою любовь и преданность к ней и на Мустафу, хлопотала над ним, умилялась, сюсюкала, что было абсолютно ей несвойственно – Махидевран привыкла к ворчливости служанки. Сделав из этого вывод, что Гюльшах пора бы создать свою семью и родить ребенка, султанша предложила ей выйти замуж и обещала подыскать ей достойного спутника жизни. Реакция Гюльшах же была совершенно неожиданной – она упала на колени перед Махидевран и начала со слезами на глазах умолять не отсылать ее, ведь она так любит свою госпожу и маленького шехзаде. Удивленная и в то же время тронутая Махидевран с трудом успокоила перепуганную служанку. Укачивая спящего сына и напевая ему колыбельную, Махидевран с улыбкой вспоминала содержание последнего письма Ибрагима. Паргалы, узнав о рождении Мустафы, сразу понял, что это ЕГО сын, его плоть и кровь. В письме он не только говорил о своей любви к Махидевран, но и клялся всегда защищать и оберегать своего ребенка, даже ценой собственной жизни. На душе у Махидевран было хорошо и спокойно – казалось, рождение Мустафы излечило её от боли и тоски после смерти Ахмеда. Дверь в покои резко распахнулась. На пороге появилась растрепанная Фюлане, одетая в закрытое черное платье – со дня смерти своего сына Махмуда она носила траур. - Что такое? – Махидевран встала с дивана и уложила Мустафу в колыбельку. – Что-то случилось, Фюлане? - Ты за все заплатишь, мерзкая тварь, - по-змеиному прошипела бывшая фаворитка Сулеймана. – Стоило тебе появиться в гареме – и на меня посыпались несчастья! Ты забрала мою любовь! Ты убила моего сына! - Что? Я не виновата в смерти Махмуда! - Когда ты родила Ахмеда, я едва не покончила с собой от горя. Молила Всевышнего, чтобы он забрал у тебя ребенка. Так и произошло! - УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!! – не своим голосом заорала Махидевран. – ПОШЛА ВОН, ИЛИ Я ТЕБЯ УБЬЮ!! - Нет! Нет, это я тебя убью, подлая змея, убью, ты захлебнешься своим ядом! – Фюлане выпучила глаза и принялась надвигаться на нее. – Твой щенок сдох, но ты ещё одного родить умудрилась! Мерзавка! – размахнувшись, Фюлане с такой силой ударила Махидевран по лицу, что та не удержалась на ногах и упала. Навалившись на нее всем телом, Фюлане начала избивать ее. - Убью, убью, гадюка, гадюка! – вопила она, нанося удар за ударом, голова Махидевран моталась из стороны в сторону. – Подохнешь ты, и твой выродок подохнет! Висельника ты родила, висельника! Не жить ему, не жить!!!!