Двойная жизнь

Вернувшись в свои покои после свадьбы Ибрагима и Хатидже, Махидевран ощутила себя опустошенной и разбитой, как после долгой болезни. Она присела на самый край дивана и безучастно уставилась в пространство, стиснув зубы до боли в челюстях. Голова раскалывалась, словно по ней со всех сторон стучали маленькие молоточки. Больше всего на свете Махидевран хотелось проснуться и осознать, что это был лишь сон, и Ибрагим снова будет рядом с ней. - Султанша, моя Султанша, - ласково проговорил знакомый голос. – Прошу Вас, посмотрите на меня. – Теплые пальцы робко прикоснулись к ее плечу. – Пожалуйста, Султанша, не молчите, не терзайте свою душу! Поплачьте, смойте свою боль слезами. Наш Шехзаде крепко спит, он не обратит внимания на это. Послушайте меня, Султанша! - Гюльшах, - прохрипела Махидевран. Неуклюже поднявшись с дивана, она порывистым движением притянула к себе верную служанку и горько зарыдала, уткнувшись в ее пухлое плечо. Гюльшах мягко поглаживала ее по спине, шепча слова утешения. - Ну же, не убивайтесь так, - уговаривала она свою госпожу. – Все равно Вы будете сталкиваться во дворце, Ибрагим Паша будет приезжать сюда по государственным делам, он обещал Вам. Тем более он так умен и хитер, обязательно что-то придумает. Держитесь, берегите себя, хотя бы ради шехзаде Мустафы. – Гюльшах осторожно усадила Махидевран и протянула ей платок. Махидевран глубоко вздохнула, борясь с вновь подступившими слезами, и благодарно улыбнулась Гюльшах: - Спасибо тебе. За все спасибо! Ты права как никогда, я должна взять себя в руки ради сына. Если честно, Мустафа изменился, даже очень. Стал таким упрямым, ершистым, меня не слушает. Мне это очень не нравится. Боюсь, что доведет себя мой сын до беды. И за Ибрагима беспокоюсь. Власть может испортить его. Он всегда был довольно-таки самолюбив. Не дай Аллах, гордыня возьмет верх над разумом… - Не стоит так волноваться заранее, Султанша, - возразила Гюльшах. – Шехзаде Мустафа растет, его характер меняется. Просто будьте готовы одернуть его, если скажет что-то не то. Не давите на него слишком сильно, иначе он может обидеться. Я знаю, что это такое, Султанша. Мой старший брат в возрасте от девяти до тринадцати лет был очень упрям, его часто наказывали, но это не помогало – он так злился, замыкался в себе. Со временем острая, щемящая тоска, переполнявшая сердце Махидевран, начала утихать. Ибрагим сдержал свое обещание: почти каждый раз, когда он приезжал в Топкапы по государственным делам, они тайно встречались в коридорах дворца или в саду. Черкешенка все больше убеждалась в том, что двух по-настоящему любящих друг друга людей разлучить невозможно, но, несмотря на это, мысль о том, что Ибрагим после встреч с ней возвращается в супружескую постель, приводила ее в отчаяние. Через несколько месяцев Хюррем родила второго сына – Селима, чем сильно встревожила Махидевран. Новорожденный шехзаде, сам того не ведая, стал ещё одним соперником для Мустафы. Разумеется, ей очень хотелось, чтобы именно ее сын взошел на трон, но пролить невинную кровь она бы никогда не смогла. Интересно, решилась бы на это Хюррем ? Она терпеть не может Махидевран, но Мустафа никогда не вызывал у нее отвращения, как раз наоборот – она мило улыбалась ему при встрече и очень дружелюбно с ним разговаривала. Кто знает, что произойдет, когда дети подрастут и из трогательных малышей превратятся в отважных воинов, стремящихся защитить себя, своих собственных детей и любимых женщин? Смогут ли их матери сохранить свою совесть незапятнанной? Будут ли по-прежнему крепки братские узы между сыновьями падишаха? Махидевран прогуливалась по саду с Гюльшах, искоса наблюдая за сражающимися на матраках Сулейманом и Ибрагимом. Падишах и визирь заливисто хохотали, словно мальчишки-простолюдины, не замечая ничего вокруг. Девятилетний Мустафа тем временем пытался научить трехлетнего Мехмеда сражаться на игрушечных мечах: - Смотри, как нужно правильно рукоять держать, - с важным видом вещал старший шехзаде. – Нет, Мехмед, не так! Чуть пониже руку! Вот, молодец! Размахнись мечом. Вот! О, сколько в тебе силы! А теперь давай сражаться! - Давай, - воодушевленно воскликнул Мехмед. – Я обязательно выиграю! - Посмотрим-посмотрим, - усмехнулся Мустафа. – Осторожно! Не размахивай так сильно! - Прости, брат! - Ничего. Ах… Ты победил! А теперь я тебя поборю! - Так-так, - Сулейман улыбнулся сыновьям. – Какие у меня смелые и сильные шехзаде! Замечательно сражались. А теперь поедим, после сражения надо набраться сил. Ибрагим, ты тоже с нами. Махидевран мягко улыбнулась, глядя на них, и присоединилась к обедающим Валиде, Хатидже, Хюррем и двухлетней малышке Михримах. Гюльшах присела рядом с Гюльнихаль и Гюльфем. Женщины с аппетитом уплетали вкусную еду, приготовленную лучшим поваром гарема Шекером агой, обменивались последними новостями и мирно беседовали. Даже присутствие ненавистной соперницы Хатидже не выводило Махидевран из себя – ведь не так давно у нее состоялась тайная встреча с Ибрагимом. Казалось, ничего не могло нарушить полуденную идиллию. Но кое-что все-таки произошло. Мустафа всегда был несколько суетливым ребенком, привыкшим делать все быстро и не тратить лишнее время. В мгновение ока проглотив обед – даже любитель поиграть и пошалить Мехмед ещё не успел поесть – Мустафа вскочил из-за стола и потянулся к луку и стрелам. - Вот же неугомонный, - покачал головой Сулейман. – Мустафа, такое быстрое поедание пищи не очень-то и полезно. - Я очень хочу пострелять, отец, - смущенно отозвался мальчик. – Вы же знаете, как я это люблю. - Постреляй, - разрешил султан. – Только в следующий раз не выскакивай из-за стола так быстро, сынок. Это нехорошо. Через некоторое время раздался недовольный возглас: - Что такое? Что с этим луком? Ибрагим, иди сюда! Посмотри мой лук! - Потерпите немного, шехзаде, - мягко отозвался Паргалы. – Сейчас я закончу обед и обязательно все посмотрю. - Ибрагим Паша, немедленно иди сюда! – повысил голос Мустафа. – Я приказываю тебе, слышишь! А ну подойди! Сулейман тут же развернулся и яростно уставился на сына: - Это ещё что за выходки? Мустафа, такое поведение не подобает наследнику! Извинись сейчас же! Ты не имеешь права приказывать Ибрагиму! - Повелитель, почему? Ибрагим раб, и должен выполнять приказы! Махидевран сдавленно охнула, ощутив, как к лицу приливает кровь. Такого поступка от сына она просто не ожидала. Вскочив с места, она тут же метнулась к Мустафе. - Повелитель… Позвольте, я заберу шехзаде и поговорю с ним. Я не позволю ему больше так себя вести! - Забери, - падишах сухо кивнул. – Мустафа, иди с матерью. Живо! Махидевран крепко ухватила Мустафу за руку и поволокла по направлению к дворцу. Внутри нее все кипело от гнева: как мальчик мог так себя повести, как мог так унизить обожавшего его человека? Перед ее взором стояло шокированное лицо Ибрагима, не ожидавшего пренебрежительного отношения со стороны родного сына. Махидевран с трудом сдерживалась, чтобы не отшлепать наглеца. - Мама, но что я такого сказал? Это же правда! – Мустафа недоуменно и упрямо смотрел на нее. – Ибрагим раб, а я наследник, и он обязан подчиняться мне! - А ну замолчи, бесстыдник! Ибрагим тебя любит и ценит, заботится о тебе, а ты! Разве я этому тебя учила? Этому? То, что ты шехзаде, не дает тебе права обижать человека, который так привязан к тебе! Ты наказан, Мустафа! Отныне я запрещаю тебе заниматься стрельбой из лука и верховой ездой! - Но... но… - жалобно пролепетал мальчик, в ужасе глядя на нее. – Мама, ты не можешь! - Я не могу? Может, ты и ко мне относишься, как к рабыне, обязанной тебе подчиняться?! Что за глупое тщеславие, Мустафа, что за гордыня? - Нет-нет! Я не это имел в виду! - Подумай над своим поведением, сын! Ты обязан извиниться перед Ибрагимом, а также перед Повелителем за свою дерзкую выходку в его присутствии. Пока ты не осознаешь свою вину и не попросишь искренне прощения – никаких развлечений, стрельбы и верховой езды! Ты меня понял?! - Да-да, - поспешно закивал шехзаде. – Я все понял, мама…