Глава 7
Крайности
Многие думают, что ни у одного человека не может быть врагов. Есть люди, которые тебе нравятся, и нет. Все просто. И Тейт так считал. Пока не почувствовал гремучую ненависть каждой клеточкой своего тела. Что можно сказать человеку, которого ненавидишь сильнее всех на свете, даже больше, чем себя самого? В мыслях нередко прокручивается план вашей долгожданной встречи, но на самом деле все происходит по старому, как мир, сценарию. Хочется сказать все и сразу, как-то выплеснуть всю ту злость, что накопилась за долгие годы. Ты уже открываешь рот, чтобы сбить с ног неприятеля хлестким словечком, но раздается лишь громкая, звенящая тишина. Хоть парень и не видел Кевина, зато ощущал его присутствие. Чувствовал каждое гребаное движение. И в это самое мгновение он понял, что чувствовал его постоянно. Это, как уродливый рубец: сначала он тебе всячески напоминает о своем существовании, но потом привыкаешь. Однако лишь стоит взглянуть на него вновь, как былое топит безумной волной, будто вместо шрама ты видишь ту самую зияющую рану, которой был тот когда-то. - Язык проглотил, гаденыш? Неужели, тебе нечего мне сказать? Боже, как давно Тейт не слышал этого омерзительно густого, словно деготь, голоса с режущей слух хрипотцой. Мгновенно в памяти всплыл образ отчима, словно бы тот вдруг перестал быть невидимым. Крупный покатый лоб с несколькими глубокими морщинами, густые брови, а под ними – водянистые блеклые глаза. Как он хотел выколоть их вилкой! Несносный, подлый, мерзкий… - Ты… - только и смог выдавить юноша. - Смотрю, ты вдруг вспомнил, как разговаривать с изгнанными. А то я уж было подумал, что это я разговариваю с пустым стулом, - ехидно бросил невидимка. Кулаки блондина немедленно налились свинцом. Как же хотелось разбить эту морду! - Знаешь, у твоей девочки такие сладкие грудки, ммм… - протянул лениво Рамос, подначивая парня. - Ты, ублюдок, только попробуй еще раз коснуться Вайолет! – крик сорвался, словно рухнувшая плотина. - Ах да, и у Вайолет тоже ничего. Как раз под мою ладонь. Слова Кевина не сразу дошли до блондина сквозь призму гнева. Но, когда сказанное переварилось, Тейт посинел от злобы и негодования. Он буквально захлебывался в яде ненависти. - Эдли, - дико прорычал подросток, - как ты смеешь говорить об Эдли?! Ты – грязная свинья… - Только назови мое имя, и мы поквитаемся, - перебил гневную тираду тот удивительно спокойным похолодевшим голосом. – Не только я не могу подойти к тебе ближе, чем на пять метров, но и ты! Я уверен, что тебе хочется почувствовать запах моей пролитой крови почти так же, как и мне твоей. Разве тебе не хочется отомстить за свою полоумную сестричку? А за милую прекрасную Вайолет? В конце концов я подсеку ее, пока ты где-нибудь зазеваешься, и трахну. Гнев красным туманом окутал белокурую голову. Ногти подростка уже врезались в мясо сжимаемых до посинения кулаков. В воспоминаниях мелькнул большой черный мусорный пакет с хладным трупом внутри. Кажется, в юноше теперь появилась еще одна артерия, бьющая черной непроглядной ненавистью, наполняя все его жилы в этот момент. - Парень, даю слово, я трахну ее. Сильно и жестко. Прямо как твою сестру. Юноша набрал в легкие побольше воздуху, чтобы выкрикнуть это имя, чтобы сволочь появилась перед ним, и Тейт смог раз за разом убивать его! Снова и снова. Вот-вот с побледневших губ готов был сорваться крик. - Стой, - шепнул на ухо обеспокоенный голос. В следующую секунду тощее запястье, словно птичья лапка, с удивительной силой зажала рот Лэнгдону. – Не слушай эти провокации и подумай! Парень скинул пальцы невидимой Норы. С чего вдруг она решила проявить участие и забыть на время о своем безумии? - Он не может подойти к тебе на пять метров! – не унималась та. - Значит и к Вай не сможет, если она будет рядом с тобой. Ты прогнал его, и это твой щит. Так воспользуйся же им! Эти слова его не убедили. Подонок был так близко! Стоит лишь произнести его имя, как невидимый барьер спадет. Спадет… Призрак замер на минуту. Его терзали сомнения и желания. С одной стороны, он пришел сюда, чтобы защитить девушку. И тут нельзя не заметить, что чертов щит как нельзя лучше играл на руку. Но, с другой стороны, открылась такая перспектива отомстить за умершую сестру! Прошлое тяжелым грузом лежало на сердце, и парень никак не мог от него избавиться. Воспоминание о ее глупой несправедливой смерти кромсало душу, и успокоить могла только уверенность в том, что Рамос в аду. «Прости, Вай». - Кев… - разомкнувшиеся губы призрака вновь зажала белая рука Норы. В эту же минуту дверь подвала отворилась. По лестнице спускались несколько копов, и, едва завидя их, Монтгомери утащила юношу вглубь подвала. - Сейчас же ступай к девушке! Она в безопасности, только тогда, когда ты рядом! Что-то в ее тоне надавило. Властный тон, не требующий возражений. В ту секунду перед Тейтом появилась истинная владелица дома. Та, прежняя Нора Монтгомери, не тронутая тенью скорби. Она стояла перед ним пышущая негодованием от его упрямства и сверлила блестящим взглядом. Глазами, в которых был блеск не лихорадочного безумия, а власти. - Живо! И Тейт повиновался. Он растворился в воздухе, распыляя свои атомы эфемерным облаком, и, невидимый, понесся сломя голову на поиски той, которую отныне обязан охранять.***
Вай глядела на него ланьими глазами, недоуменно моргая. То есть как? Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть объявил охоту на ее честь? Не будь этого инцидента в ее спальне, она бы звонко расхохоталась. - Значит, ты теперь везде будешь ходить за мной? - А ты против? – юноша удивленно вскинул пшеничные брови. - Даже в туалет? Девушка прикусила изнутри щеку. Вопрос сам слетел с языка, а она даже не успела произнести его в голове. Румянец медленно, но верно залил лицо Тейта. Только что этот парень так остервенело и с такой злобой пересказывал недавний разговор, что волей-неволей заставило удивиться, как этот человек может минуту спустя безжалостно по-детски краснеть. Да и сама мысль о том, что призрак может краснеть, невольно забавляла. - Ну, от туалета до двери в ванную комнату от силы метра три… - замялся тот. Такой робеющий голос заставил ее расхохотаться. - Ладно, ладно, все в порядке, - утирая выступившие слезы в уголках глаз, сказала Вай. Напряженные плечи юноши расслабленно опустились. Он даже позволил себе ухмылку. Хотя что здесь странного? Все останется, как прежде. Они и так последние дни каникул не отходили друг от друга, так что же изменилось? Они вдвоем все так же будут часами напролет болтать о временах года, роке и прочей ерунде, играть в «Скраббл» и шахматы и еще много чего другого… Все. Будет. Как прежде. Тейт несколько раз повторил это про себя, как мантру. И весь сентябрь действительно было, как летом. Почти.***
Желтый школьный автобус раскрыл свои двери с выдыхающим протяжным шипением. Тонкие ноги, обтянутые черными гольфами, спрыгнули с последней ступени. Вайолет уверенно шла, сверкая своими начищенными оксфордами. Щеку немного саднило от свежей царапины, но девушка лишь раздраженно прикрыла лицо волосами. Подумаешь, новая драка, новая ссадина. Новый трофей. Она-то отделалась лишь синяком на плече, да тонкой красной полоской на лице, но та сучка получила намного больше. «Тоже мне, звезда школы. А дерется, как пятилетний хлюпик». Она с упоением вспомнила, как впечатала заносчивое лицо в железную дверь шкафчика. Первая красавица школы. Ха! Медисон Монтгомери. Еще раз ха! Вай прошипела в помятое личико, что точно так же зовут ее собаку. Подходящее имя для сук. Да, ничто не может лучше поднять настроение, чем вид позеленевшего от беспомощной злобы лица. Не омрачняло девушку даже то, что ее родителей могут опять вызвать к директору. Еще шире улыбка девушки сделалась, когда увидела белобрысый затылок около почтового ящика. Снова проснулось желание запустить пальцы в эти мягкие пряди, почувствовать этот особенных запах… Только его запах. А еще нестерпимо хотелось просто с разбегу врезаться в его губы, чтобы… - Привет, Вай! … разбиться в кровь. - Хей, - просияла в ответ улыбкой та. Она торопливо отогнала непрошеные мысли. Черные угольки еще лучились паутинкой морщин в уголках. С губ девушки чуть было не сорвался протяжный измученный стон. Эти чертовы ямочки! Перестань искрить своими гребаными идеальными невыносимыми милыми… - Я смотрю, у тебя появился новый боевой трофей. … ямочками. Да, да, вот так. Хмурься. Убери эту раздражающе искушающую улыбочку. Это заставило немного отрезветь и, наконец, слушать, что он говорит. В ответ Вай лишь хмыкнула и тряхнула гривой, маскируя царапину. Входя в дом, ее телохранитель по обыкновению стал невидимым. Отец как всегда встретил дочь, потрепав ее по голове. - Не перестаешь удивлять новыми увечьями, - все-таки заметил Бен. – Ну и? Кто теперь попался под твой праведный кулак? - Не поладила с … ммм… шкафчиком. Да. - Надеюсь, он не сильно пострадал и не вышлет мне счет за порчу школьного имущества. Вайолет блеснула в ответ своей улыбочкой в стиле «Надейся-Надейся» и прошествовала на кухню. Ее настроение сегодня было слишком хорошим, чтобы опять собачиться с родителями. Вай достала две кружки и заварила чай. Один с бергамотом, как он любит, другой - с мятой и лимоном, как любит она. Отец побрел к себе в кабинет, так что можно было спокойно пить чай с невидимкой. Странно наблюдать, как белая чашка поднимается в воздухе, и ее содержимое исчезает в пространстве. Наверное, к этому невозможно привыкнуть. Как и к тому, что ее родители окончательно помирились, что все было хорошо. Как могло быть хорошо в это время. Иногда в ее голове еще всплывает тот голос, пробирающий до дрожи в костях. - Рановато для криков. В такие моменты она больше всего жалеет, что не может просто взять за руку Тейта и почувствовать, как тот успокаивающе сжимает пальцы. С первого сентября они так больше и не касались друг друга. С первого сентября девушка больше не запускала руку под одеяло, потому что Тейт всегда был рядом. С первого сентября ее начали посещать навязчивые мысли о его волосах и прочем… ох… о чем даже стыдно думать. Он вроде как был всегда с ней, но между ними была какая-то стена. Она не позволяла дотронуться до призрачной кожи. На протяжении всего месяца девушка как никогда чувствовала его призрачность. - Вайолет? Этот голос тоже был призрачным. Такого голоса просто не может быть у настоящего человека. Обволакивающего, словно малиновое варенье по больному горлу. И в то же время такому настоящему. - М? - Ты уже минуты две не можешь донести кружку до рта. И правда. - Задумалась. - О чем? Она так и видит, как он немного подается вперед, кидая вопросительный взгляд. - О сентябре. О… Сам-Знаешь-О-Ком. В воздухе повисло молчание. Вай чувствовала, как блондин напрягся. Но долго выносить эту тишину она не могла. - Слушай, почему я не могу произнести его имя? Ничего ведь не случится. А то все это мне начинает напоминать плохую пародию на Гарри Поттера. - На кого? Тонкие брови взлетели на лоб. - Серьезно? Да-а, ты определенно долго сидишь в этом доме. Надо немного освежить здешнюю фильмографию.***
- Вот кто это! Черт! А я-то думал, почему на Хэллоуин все одиннадцатилетки рисуют на лбу зигзаги и тычут палками. Девушка хохотнула, запуская руку в попкорн. Фух, слава Богу. Ему опять-таки удалось ее отвлечь. Но он знает, что не на долго. Вайолет никогда ничего не забывает. Ему даже иногда казалось, что она позволяла себя отвлечь. Но этот разговор нельзя будет откладывать на завтра каждый чертов день. Он понимал, что она дает ему время. Время… Сколько его уже прошло, а эта ярость все бушует. Даже не ярость, а вечная напряженность, переходящая в злость. Она этого не видит. И хорошо. Когда Вай в школе, эта тягучая злоба заполняет все его существо. Остальные призраки стали обходить его стороной. Совсем, как в первые годы его пребывания здесь. Вновь и вновь язык порывался сказать: «Кевин Рамос», но здравый смысл тут же одергивал. Юноша нормально не спал уже целый месяц. Хотя призракам и не нужно спать, но это расслабляло. Каждый день он проваливался в тревожный сон и неизменно перед закрытыми глазами вспыхивал облик Эдли. Рядом с Вай злоба отступала. Появлялось другое чувство. Не менее сильное. Если не сильнее. Желание. Желание намотать на палец длинную прядь прямых волос, желание проследить кончиками пальцев направление этой дурацкой царапины, провести по ее щиколотке. Но он боялся. Боялся, что не сможет остановиться. Что через секунду будет, как чертов Рамос, прижимать ее хрупкое тело своим весом к продавливающейся кровати. От малейшего прикосновения его позвоночник обдавало жаром. Тогда лучше вообще ее не касаться, не искушать себя. Вайолет теперь табу. И все же по ночам, когда она спала, его рука проходила в миллиметре от ее щеки. Он невесомо ласкал высунувшуюся во сне ногу, сдувал падающие на лоб пряди. Он гладил воздух, которым она дышала. И даже от этого тело покрывали мурашки, а давление в штанах требовало скорейшей разрядки. И в такие моменты ему все же казалось, что он спит. Потому что в жизни такого не бывает. Не бывает такого сильного влечения, что кончаешь лишь от одного ее судорожного вздоха во сне. И он не позволял себе уйти и спустить напряжение где-нибудь в ванне. Потому что как только он отойдет, Кевин будет тут как тут. Может это и паранойя, но Тейт чувствовал его там, за дверью. От раздумий юношу отвлекло три коротких стука. Достаточно, чтобы успеть испариться. - Вай, мы ждем тебя к ужину. - Я поем у себя в комнате. - Мы ждем тебя к семейному ужину. Соизволь спуститься. Девушка едва сдержала желание закатить глаза. Ну что они прикопались со своим дурацким семейным ужином? Будто это кому-то нужно. Она все равно не станет той, кем они хотят ее видеть. Той, которая рассказывает, как провела день в школе, сколько пятерок получила и тому подобное. Это не Вайолет. И все же, тяжело вздохнув, она поднялась с ковра, шагая в направлении кухни. Рядом по голому локтю пронесся ветерок, извещающий о близости Тейта. Близости с Тейтом… От такой мысли Вай даже остановилась посреди лестницы. Что она только что подумала? О чем она только что подумала? «Хармон, ты окончательно сошла с ума». Встряхнув головой и отгоняя пошлые мысли, она с готовностью прошествовала на кухню. За овальным продолговатым обеденным столом ее уже ждали родители. Надо же, постарались на славу. Красиво уложенные салфетки, свечи и приятная музыка. Жаль, но почему-то это все дико пахло фальшью. Ну так просто не бывало в их семье. Этот красивый сервированный стол казался дикостью и совсем не уместным. Вайолет напомнила себе, что у нее сегодня хорошее настроение. Через силу она вспомнила расквашенную физиономию Медисон. Как ни странно, это помогло. Пусть родители думают, что эта улыбка предназначена им. Они ведь старались. Она опустилась на стул и оглядела родителей. Бен с расслабленной улыбкой держал руку Вивьен. До жути фальшиво. Посреди стола стояла бутылка красного вина. «RECIOTO DELLA VALPOLICELLA DOC SPERI» - гласила этикетка. Девушка не разбиралась в винах, но что-то подсказывало, что оно отнюдь не из супермаркета. Отец проследил взгляд дочери и кивнул на ее бокал. Вай взялась за тонкую стеклянную ножку и приподняла. - Кажется мы с тобой перепутали места, мам. Я не пью, - перед Вивьен был такой же бокал, но с водой. Странно. Мама, как и папа, всегда выпивала по бокалу за ужином. Вивьен и Бен нервно переглянулись. Да что происходит? - Мм, нет. Мы не перепутали места, - вкрадчиво начала мать. – Но, если не хочешь, Мойра принесет тебе воды. - У меня и у самой ноги есть. - Вайолет, остановись. Сядь. - Да что с вами всеми? Тейт рядом успокаивающе шикнул на нее. Но это лишь разозлило. «Че ты шикаешь?! Просто возьми меня за руку, если хочешь меня успокоить! Ах да, мы же с сентября не касаемся. Хренов день икс!» - задыхалась от негодования Вай. В мыслях, конечно. - Мы хотели тебе сообщить новость. О Боже. Опять этот фальшивый жест вечной любви. В голове вдруг пронеслась мысль: «Ну почему, почему, почему Тейт не может так же ее взять за руку?» - Я беременна, - смущенно пролепетала Вивьен. – Уже как второй месяц пошел. Повисло молчание. Губы Вай сложились в идеальную букву «о». Но никакой звук так и не вырвался. Кажется, она даже не дышала. - Что ж, эм-м… Поздравляю, наверное… - наконец-таки выдавила она. Родители облегченно выдохнули. - Да, детка, и еще… - Вайолет брезгливо вздрогнула от этого «детка». Он ее так с восьми лет не называл. – Твоя тетя Джо выходит замуж. - В который раз, - не сдержалась девушка. Они проигнорировали реплику дочери и безмятежно продолжили: - Мы уезжаем на неделю погостить у нее. Послезавтра. Она не ожидала этого услышать. Даже новость о беременности была не такой приятно шокирующей. Они уезжают на целую неделю? Оставив ее, наконец, в покое? Как раньше? Да что же еще нужно для полного счастья? - С тобой, - добавила Вивьен.