Глава 7
Листопад
Как сладостны последние мгновенья Перед тоской, что ждет потом. Смакуешь каждую секунду вожделенья, Желая раствориться в нем. Как хочется до хрипа закричать, Остановить в попытке время. Как хочется объятья не срывать, Во влажном поцелуе млея. И смотришь ты в грустнеющие очи, И тонешь в их безумной красоте. И с ужасом ты молвишь: «Отче! За что все эти муки мне?» Последнее касание не греет. Наоборот — дарит озноб. А поцелуй прощальный сахаром не веет — То горькая разлука вяжет рот. Собственного сочинения.
Вай смотрела невидящими глазами в окно, рассеянно перекатывая между пальцами оторвавшуюся с кофты бусину. Девушка, обессиленная заранее обреченным на поражение спором, развалилась по кусочкам на излюбленном кресле-качалке. Мысли ее блуждали по извилистым переулкам разума, натыкаясь на приятные и не очень воспоминания. - Нет…- тихо пролепетала она. — Прости? Вай подняла на Вивьен потускневшие глаза и четко повторила: — Нет. Боже, да вы издеваетесь? Она не выдержит целую неделю с родственниками! Да это даже хуже, чем в школе. Вайолет, почему ты такая худая? Вайолет, ты не участвуешь в жизни семьи! Иди займись чем-нибудь полезным. Вайолет, убери с лица волосы! Вайолет, Вайолет, Вайолет! — Милая, думаю, здесь нечего обсуждать. «Так, не кипятись. У тебя сегодня хорошее настроение, помнишь?» — надрывался внутренний голос. — Почему я не могу остаться здесь? — бесцветно спросила девушка, пытаясь не выдать бушующего внутри урагана. — Думаешь, мы оставим тебя одну в пустом доме? — Будто есть разница одной или с вами. «Тем более, он никогда не был пуст», — мысленно добавила подросток. Вивьен укоризненно взглянула на мужа в поисках поддержки. — Во-первых, прекрати дерзить беременной матери, — холодно начал Бен. — Во-вторых, у тебя нет выбора, потому что тетя Джо не видела нашу семью полным составом больше трех лет. Если потребуется, я сам вынесу тебя из комнаты, в которой ты торчала целый месяц. В-третьих, тот человек сбежал прямо из нашего подвала, и полиция до сих пор не нашла его. Мы тебя любим, и поэтому не хотим оставлять одну в этом доме. Впервые за долгое время между ними восстановились более-менее нормальные отношения. А что теперь? Теперь снова все катится по наклонной. Опять пресс фальши и ложной заботы давит на нее. Ну почему они не видят, что ей просто не хватает покоя? — Да будто это влияет! Он пробрался ко мне в комнату, когда вы были дома! — сорвалось вдруг с языка. Эти слова звоном отдались в установившейся вдруг непроглядной тишине. Стыд немного отрезвил пышущего негодованием подростка. Она понимала: родители не виноваты в том, что чуть было не произошло. В конце концов мы просто люди. И кто мы такие по сравнению с… постояльцами? Просто глупые слепцы, отрицающие паранормальное. — Ты поедешь. И точка, — очнулся от оцепенения мистер Хармон. Вайолет вскинула брови. Затем ее лицо переменилось, надевая ту самую каменную маску, от которой она едва отвыкла. Сидит, как влитая. Будто и не снимала вовсе. — Прекрасно, — ледяным тоном почти пропела девушка и встала из-за стола. — Сядь на место, — прозвенели железные нотки. Ноль реакции. Русая голова лишь мотнула на прощание гривой, а ноги понесли в направлении своей комнаты. Хоть уйти она должна по-своему. Ладно, все будет хорошо. Подумаешь, неделя в обществе Тех-Кому-За-Тридцать. Она выдержит. Обычный набор замечаний, обычный набор глупых просьб. Все, как всегда. Лишь бы «Мальборо» был рядом. И все будет прекрасно. И почему она все же понимает, что даже успокаивающие сигареты не помогут? Почему она так рьяно не хочет покидать Дом? Словно отвечая на ее немые вопросы, на плечо легла рука. Как не хватало этой опьяняющей теплым холодом тяжести. Вайолет зажмурилась, желая впитать в себя эту ладонь, желая ускорить диффузию, чтобы его кожа приросла к ней через тонкую ткань кардигана. Она обматывала, привязывала эту спасительную ладонь воображаемыми нитями. Лишь бы всегда так лежала, посылая волны чего-то непонятного и волнительного по всему телу. Как же она проживет без этого чувства спокойствия, сконцентрированного на призраке позади? Парадокс — девушка покинет дом, в котором таится угроза, но только в нем ей спокойно. Рядом с ним. С одним из самых опасных призраков этого чертова «Дома Ужасов». Ладонь поднимается с плеча, безжалостно разрывая все сложные узлы воображаемых канатов, что так усердно переплетала Вайолет. Судорожный вздох все же сорвался с розовых губ. Она подняла веки на появившегося призрака, что уже успел отойти на расстояние трех шагов. Блондин понимающе вглядывался в ореховые глаза. Затем мило взъерошил волосы и указал на монитор ноутбука. — Может, досмотрим?***
Рассвет только-только забрезжил робкими лучами заспанного солнца. Нехотя желтый диск поднимался сантиметр за сантиметром, освещая все пространство вокруг. Полоска света, словно воришка, ловко пробралась через окно на белую подушку. Очень медленно и настороженно она невесомыми шагами приближалась к своей цели. Солнечные лучи постепенно поедали своей светлой утробой кончики разметавшихся по подушке волос. И вот они, поглощенные, сияли и переливались подаренным блеском. С превеликой осторожностью полоска коснулась горячим языком фарфорового лба. Вкус ей определенно понравился, ибо она продолжила свой путь, тщательно облизывая каждый миллиметр бархатной кожи. И вот она с опаской дрогнула перед длинными черными ресницами. Испугавшись дрожащих загнутых пиков, полоса обежала их, оставляя темные тонкие тени на щеках, забыв про всякую осторожность. Обжигающе светлые лучи своим испугом подернули тонкие веки, и те нехотя распахнулись. — Тейт, — хриплый и осипший ото сна голос позвал юношу. — Закрой окно. Зачарованный игрой света, парень не сразу понял, что девушка проснулась. Обычно он всегда успевал одернуть занавески, прежде чем утро достигнет ее глаз. Но в этот раз захотел проверить, удастся ли пугливым воришкам поглотить своим золотом ее всю. Он торопливо задернул тяжелую материю и Вайолет вновь уснула. Он мог вечно смотреть на ее спящее тело, гадая какие сны сотрясают веки. Сам он сомкнул глаза лишь утром. Парень упоительно долго напевал девушке «Everyday Is Like Sunday»*, наблюдая как той постепенно овладевает дымка забытья. Угольные радужки дольше чем обычно впитывали в себя образ спящей Вай, понимая, что скоро эта спасительная плотина исчезнет, позволяя морю ненависти, злости и ярости затопить его с головой. Тейт боялся, что, когда девушка уедет, он станет таким, как прежде. Тем, не чувствующем ничего, кроме скуки и тяжелой красной пелены гнева. Тогда им могла управлять только Нора. Неизвестно как, но она влияла на него. Лэнгдон пытался добыть ребенка, а когда новоприбывшие жильцы не могли иметь детей или отказывались их заводить, он убивал. Убивал, кормя ненасытную пасть красного особняка. Предсмертные выражения лиц его жертв неминуемо преследовали юношу. Пока он не встретился взглядом с ней. Да, пожалуй, только сейчас парень понял то что это она спасла и продолжает спасать его. Это Вайолет окружает его щитом. Она — океан, который своими глубинными волнами затягивает на дно бьющиеся на песке тела лихорадочных мыслей.***
Голые тонкие ступни по привычке спрыгнули с последней ступени старой деревянной лестницы. Девушка спустилась в пустую кухню, по обыкновению чувствуя локтем движущегося в унисон Тейта. Белый бумажный квадрат, прикрепленный магнитом к холодильнику, означал, что сегодня юноше не придется прятаться — родители опять куда-то уехали, противореча своим словам, по поводу нежелания оставлять дочь одну в пустом доме. Осознание данного факта заставило девушку горько усмехнуться. Заваривая кофе, она вспомнила, как раньше это делала мама. В ароматный напиток по рецепту миссис Хармон добавлялась чайная ложка любви, щепотка заботы и пожелание хорошего дня. В Бостоне все было иначе, вплоть до вкуса воды. Даже златогривые деревья, что так любит Вайолет, теперь уже не ассоциировались с игрой в снежки листвой. Здесь это значило лишь приближение холодной зимы. Кажется, вместе со штатом Массачусетс она покинула свое детство. Вдруг нестерпимо захотелось вернуть часть прошлой жизни хотя бы на один день, почувствовать солнце минувших лет и насладиться той беззаботностью. Вай игриво сверкнула глазами и кинула в соседа кусочком соленого крекера. Тейт вопросительно вскинул брови. Девушка, сохраняя каменное выражение лица, продолжала крошить печенье и забрасывать юношу крошками. Но изумрудная смешинка в глазах с головой выдавала девушку. Лэнгдон резко встал, направляясь к миске со свежей клюквой, которой так по-соседски поделилась Констанс. Широкие крепкие плечи отважно отражали атаки соленой крошки, но не долго. Призрак с завидной скоростью перешел в контрнаступление ягодами. Каменная маска с треском разлетелась на куски, разрываемая вырвавшимся хохотом. Вайолет, описав обеденный стол, как на ринге, поспешно ретировалась через черный ход. — От меня не уйдешь! Ты на моей территории, забыла? — выкрикнул в погоне Тейт. Но когда он выбежал на улицу — никого не было. Лишь пестрый ковер опавших листьев, да колючие полураздетые кусты роз. Игривое настроение исчезло в мгновение ока. Парень с нарастающей паникой глядел по сторонам, а мозг услужливо подкидывал тревожные воспоминания: - В конце концов я подсеку ее, пока ты где-нибудь зазеваешься, и трахну. Внезапно в белобрысый затылок полетела охапка рыжих листьев вперемешку с ветками. Какого? .. Юноша стремительно обернулся. Вай уже бежала в противоположную сторону, периодически оборачиваясь с лукавой улыбкой. «Ох, эта улыбка… Черт, Вай, я же не железный!» Он тут же ринулся за ней, стараясь не упускать дистанцию дальше, чем на три метра. Спустя пару секунд тревога в его угольных глазах сменилась пляшущими бесенятами. Им всем овладел азарт охоты. Ух, зря она затеяла с ним эту игру… Он не привык проигрывать. Тонкий стан девушки то и дело исчезал за толстыми стволами деревьев, отчего сердце болезненно сжималось. Но он продолжал преследовать копну растрепавшихся длинных волос, предвкушая сладкую маленькую месть. Вайолет остановилась на минуту перевести дыхание, упершись руками в коленки. В боку кололо, но девушка лишь смотрела на приближающегося парня. Он остановился в трех шагах, зачерпывая могучую кучку разномастных листьев. Дождавшись, пока она придет в себя, он, хохоча, опустил ей на голову свою ношу. В ее глазах заблестело что-то недоброе и угрожающее. Ему бы стоило знать, что за ней тоже не заржавеет… Она с удовольствием отметила, как Тейт с опаской попятился, заметив, что девушка тянется к земле. Вай, не сдержав смеха, бросилась на парня, но тот успел-таки увернуться, опасливо отбегая назад. На задворках разума она понимала, что это неразумно играть в салки с призраком на его же территории, но надежда остаться в победителях грела душу. Хотя пакостник-Лэнгдон всеми путями старался удерживать первенство. Он бесстыдно пользовался своими преимуществами и исчезал каждый раз, когда девушка подбегала слишком близко. Этим же бессовестным приемом он заставал ее врасплох, осыпая пестрой листвой. Неизвестно сколько времени эти двое охотились друг за другом. Хармон младшая абсолютно не обращала внимания на онемевшие от холода босые ноги, на волосы, поразительно похожие на прическу пугала, на боль в боку. Сейчас существовали только мир озорной осени и манящая фигура призрака. Прозрачный легкий воздух с терпким ароматом увядающей зелени пьянил и кружил голову. Окунаясь в игру без оглядки, Вайолет словно бы переместилась в прошлое, когда не было никаких тревог. Она еще никогда не играла в пятнашки, заменив прикосновения пожухлой травой. Лишь это кидало едва заметную тень на ее улыбку. Если б ей настолько сильно не хотелось дотронуться до Лэнгдона, игра была бы еще забавнее. В который раз перед ней исчез пушистый бордовый свитер. Она помчалась в сторону раскидистого старого клена, что так соблазнительно развесил свои алые звезды. Просто подойди и сорви. Практически добежав до цели, она споткнулась о выступающий корень и с размаху влетела в невидимую преграду. Невидимка обхватил тонкую талию, но не удержавшись на ногах, плюхнулся в сугроб опалой листвы. Легкие тут же наполнились до дрожи удивительным и приятным ароматом, давно ставшим родным. Вайолет медленно оторвала голову от напрягшейся тяжело дышащей груди и с опаской разомкнула зажмурившиеся глаза. Зря она это сделала, потому что тут же провалилась в темную бездонную пропасть без шанса на спасение. Тело словно покрывалось ожогами в тех местах, где соприкасалось с появившимся призраком. Их лица были в опасной близости, и Вай подсознательно отметила, что даже на таком расстоянии приходится лишь интуитивно отгадывать границу его зрачка и радужной оболочки. Она жадно впитывала в себя каждый миллиметр его облика. Вблизи он казался еще прекраснее. В голове оказалось разительно пусто, что отдается эхо их сбитого дыхания. Тейт лежал не шевелясь, ощущая на себе едва заметную тяжесть девичьего тела. Ее тела. Эта громкая мысль резонансом отдавалась от стенок черепной коробки, преумножая набор слов. Ее хрупкое прекрасное тело… на нем. Холодная рука прикоснулась к жилке на его шее, словно желая пропустить пульс через себя. Но по ощущениям это были вовсе не тонкие, словно веточки, пальцы, а шаровые молнии, которые пускали чистый ток в его сонную артерию. Даже до смерти он не чувствовал себя настолько… живым. Каждая клеточка призрачной кожи отдавалась, просила, жаждала прикосновения ее руки. Вдруг все эти ощущения волнами собралась со всей поверхности тела в один большой шар, сконцентрированный внизу живота. Мгновенно появилось давление в области ширинки. Вайолет жадно пила подушечками своих пальцев его упоительный ритм. И эти стуки пробивали всю ее насквозь, словно пули дробовика пустили по венам. Его поразительно теплые руки (или это она была настолько замерзшая) легли ей на лопатки, задевая основаниями ладоней голую кожу. Мысленно Вай восхвалила свою рассеянность, потому что благодаря ей, она оставила свой теплый кардиган и лифчик (ибо она не имела привычки спать в бюстгальтере) в спальне. И от этих ладоней по всей ее спине, спотыкаясь, побежали мурашки. Ее мир с каждой секундой уменьшался до бесконечности его глаз. Затем и их не стало за чернотой сомкнутых век. Мягкие девичьи губы неловко ткнулись в его приоткрытый рот и в следующее мгновение земля сделала сальто. Он упивался колкостью потрескавшейся кожи на ее губах и жадно сминал их своими. Ее пышущий горячим дыханием рот приоткрылся, выпуская влажный язык, который робко провел по его нижней губе. От этого касания, казалось, начался апокалипсис, убивая в Тейте всю его прятавшуюся за плотиной злобу. Как он мог раньше терпеть прикосновение других девушек, которых, надо признаться, у него было немерено? Как он жил без этих нелепых касаний, как существовал на свете, не зная вкуса ее немного горького от сигарет языка? Его длинные пальцы перебежали на выступающий позвоночник девушки, спускаясь вниз по его направлению. Достигнув поясницы, одна ладонь с силой прижала девушку к себе, в то время, как другая продолжала придерживать лопатки. Затем девушка почувствовала мимолетный ветерок в волосах, а в следующую секунду спина лежала на прогретой летом земле. От пряной листвы исходил такой же жар, как и от их тел. Или же все смешалось в нелепую гущу, сужая окружающий мир лишь до них самих? Даже воздух казался раскаленным до бела. Поцелуй звонко разомкнулся, и Тейт был над девушкой, стоя на локтях. Господи, как же она идеальна… Дрожащие ресницы прикрывали ее глаза, подернутые поволокой неги, нежная белая кожа веяла ароматом кофейных зерен, припухшие губы зазывающе приоткрыты… Даже маленький шрамик на подбородке кажется прекрасным. Юноша приник к нему поцелуем и проследил языком направление. Ладони нырнули под шею, зарываясь фалангами пальцев в густые волосы и ощущая ладонями нежную кожу за ушами. Губы изучающе поползли вниз, и язык чертил узоры внутри углубления между двумя соединяющимися тонкими косточками на шее. Он слышал, как дыхание Вайолет разорвалось в клочья, выдавая неровные лоскуты вдохов и выдохов. Влажные следы на шее теребило раздвоенное дыхание носа и рта. Происходящее просто сносило крышу. Вай запустила дрожащие от возбуждения пальцы в его золотые кудри. Тридцать с лишним дней она мечтала об этом! Поразительно мягкие волосы ласкали своим шелком окоченевшие руки. В бедро упиралось что-то твердое и, когда девушка поняла, что именно, под ласками парня начала таять еще быстрее, чувствуя, что трусики скоро можно будет выжимать. Стройные ноги обвили талию Лэнгдона, отчего тот на секунду замер. «Да что же ты со мной делаешь?!» — застонал мысленно юноша. Его свитер немного задрался, оголяя участки кожи, и внутренняя сторона бедер девушки касалась его. Боже… Она сама горит… Он чувствует животом этот бешеный жар. От взаимного возбуждения голова шла кругом. Видимо, гормоны устроили вечеринку года. Господи, да если она не перестанет так его дразнить, он же… Прямо на заднем дворе. Тейт с рыком приник к ее шее, покусывая нежный бархат. Кровоподтеки алыми цветами распускались на белом полотне. Словно извиняясь, язык зализывал засосы и спускался дальше. Вайолет изо всех сил прикусывала щеку изнутри, из-за чего во рту образовался соленый привкус крови. Но даже боль не спасала от срывающего башню желания. Месяц воздержания дал о себе знать. Девушка не сдержалась и все-таки сорвалась на полустон, когда блуждающая по телу рука задела грудь. Словно внимая мольбам ее немого крика, юноша положил ладонь на трепещущий от тяжелого дыхания холмик. Казалось, ладонь прожигала тонкую ткань шифонового платья. А его ненасытные губы все терзали ее ключицы и зону декольте. Черт, это невыносимо терпеть… Юноша чуть не поперхнулся своей собственной слюной, когда бедра девушки нетерпеливо подались вверх. — Тейт… — прохрипел голос Вай до боли сексуально. Подернутые поволокой глаза с мольбой смотрели на него. Давление в штанах увеличилось, хотя, казалось, уже некуда. Возбужденный орган готов был прорвать плотную ткань джинсов. Девушка сама привлекла его голову к себе, впиваясь лепестками губ. Теплые руки медленно перебежали к ее оголившимся ногам, обхватившим талию. Горячие ладони опустились на бедра и поползли вверх, задирая кистями сбившийся подол еще выше. Кончики пальцев остановились на тазовых косточках. Под ними сразу образовалась россыпь мурашек. Юноша судорожно выдохнул в поцелуй. Казалось, она сейчас просто взвоет во все горло. Но Вайолет лишь выпустила протяжный стон в его распахнутые губы, когда рука призрака коснулась ее через мокрые трусы. Пальцы провели по влажной ткани, вызывая новую порцию звуков. Ее сердце, как колибри, колотило крыльями, пытаясь выбраться из заточения клетки ребер. Затем оно резко споткнулось, когда тонкую полоску ткани отодвинули и половых губ дотронулись подушечки пальцев. Его действия вызывали бешеную аритмию. Средний палец изучающе провел по влажной горячей коже, размазывая смазку, затем проник на две фаланги внутрь. Вайолет громко охнула в губы Лэнгдона. Было чертовски непривычно ощущать в себе чужие пальцы. И… до боли приятно. Юноша сходил с ума, ощущая до чего же она узкая внутри. Тейт уже готов был спустить от ее стонов, отдающихся в его ротовой полости. Немного подождав, пока она привыкнет, он ввел палец еще глубже, задевая большим горошину клитора. Вай разомкнула поцелуй и запрокинула голову. Ее грудь вздымалась все выше и выше от тяжелого дыхания, а косточки на шее и ключицы плотно обтягивались кожей. Как же она чертовски хороша, когда выглядит вот так… С ярким румянцем на щеках и вороньим гнездом на голове. Кусает зацелованные губы до кровоподтеков, выгибается спиной под его руками и загребает пальцами алые листья клена, что разбросаны вокруг них кровавой лужей. А красные звезды сверху все падали и падали на ее спутанные волосы… Он опустил голову и прикусил ее плечо, чтобы сдержать свои стоны. К среднему пальцу присоединился указательный, тихонько растягивая тугой проход. Вай зашипела, словно кошка, но Лэнгдон с ужасом понял, что не может остановиться. Спустя некоторое время даже закушенная губа не сдерживала громких стонов Вайолет. Они звоном отдавались в голове парня, и он изо всех сил старался не кончить от ее придыханий. Стенки запульсировали, сильнее сжимая пальцы. Девушка выгнулась всем телом и сокрушительный оргазм наполнил все ее тело. И от осознания, что она достигла апогея, Тейт все-таки не смог себя больше сдерживать. Призрак чуть сильнее закусил плечо, топя в нем свой гулкий хриплый стон, извещающий о разрядке. Перед глазами еще ходили цветные пятна, а кончики пальцев сотрясала дрожь, когда юноша слез с нее и опрокинулся рядом. Сладкая лень наполнила постепенно расслабляющееся тело. Она буквально ощущала, как волны бродят по ее коже, оставляя после себя изнеможенную сладкой негой Вайолет. Хотелось целую вечность так лежать и чувствовать, как падающие листья целуют разгоряченное лицо.***
Вай отстраненно ковыряла вилкой в спагетти, невпопад отвечая на реплики родителей. Ощущения были сосредоточены на стоящем рядом Тейте, а мысли на заднем дворе, засыпанном мертвым золотом зеленых листьев. — Вайолет, ты собрала вещи? — Что? — Вещи. Завтра мы едем к тете Джо, не забыла? И да, возьми что-нибудь… Дальше девушка не слушала. Черт! Она уезжает уже завтра. Так скоро… Призрачная рука сильнее сжалась на ее пальцах. — Куда ты собралась? Она только сейчас поняла, что вскочила с места. — Мм, пойду соберу вещи. — Сядь и доешь. — Я не голодна. С этими словами Вайолет развернулась и отправилась в свою комнату, предоставляя укоризненным взглядам родителей прямую, как кол, спину. В открытую черную пасть чемодана летели разные тряпки, но Вай не особо различала какие именно. Попадись ей под руку Медисон, то и та бы полетела в раскрытый багаж. Мутная пелена мешала видеть, так что периодически ее приходилось смаргивать. С каждой кинутой вещью ее движения становились резче. Вскоре она просто в истерике закидывала чемодан всем, что удалось схватить. — Чшш, — успокаивающе качал девушку Тейт. Она и заметить не успела, как уже ревет в плечо призраку. Глупости какие, чего нюни распустила. Всего-то неделька вдали. Без него… Блондин что-то шептал ей на ухо, гладя по волосам. Она не вникала в смысл слов. Пусть хоть Моррисси обливает грязью, что угодно, лишь бы этот бархатный голос не замолкал. Бледные ладони обхватили мокрое лицо. Большие пальцы гладили скулы и обводили ямочку под ухом. Парень губами собрал соль с ее щек и крепко обнял. Ни за что на свете не хотелось ее никуда отпускать. Пить бы руками шелк ее волос вечно. Вай поняла, насколько устала за этот день. Колени сами подогнулись, и Тейт ловко подхватил ее на руки. Они лежали на кровати, переплетя руки и ноги. Оба жалели, что нельзя продолжить начатое из-за присутствия родителей и тонких стен. Но все же никто им не мешал всматриваться в глаза и гладить кожу друг друга. Это и было их спасением на сегодняшнюю ночь от горьких мыслей.***
Вайолет Хармон прикрыла глаза чувствительные к свету черной фетровой шляпой. Горчичный кардиган развевал набирающий силу ветер, и шляпу иногда приходилось придерживать, чтобы та не слетела с головы. Большой темно-коричневый кожаный чемодан незаметно помогал нести невидимый телохранитель. Закинув ношу в багажник, девушка села назад и с удивлением подняла глаза, когда рядом просело сиденье. — Я провожу тебя до куда смогу, — прошептал на ухо невидимка и тихонько сжал ее запястье. В ответ она лишь вывернула руку, хватаясь за его ладонь. — Ну что, ничего не забыли? — по привычке спросил мистер Хармон. Он всегда это говорил, отправляясь в дальний путь. Удовлетворенный тишиной, он надавил на педаль, и машина двинулась с места. Вай сосредоточила все свое внимание на призраке, сжимающим ее руку. Первые секунды ничего не происходило, но затем его кожа начала таять, будто фруктовый лед, забытый на солнце. На прощание ее губ коснулся горький ветер и отголосок шепота: — Я буду тебя ждать. От Тейта Лэнгдона остался лишь едва уловимый аромат. Запах пороха и старой древесины дома. ------------------------------------------------------------------------------ * — один из главных хитов Моррисси из сольного альбома «Viva Hate» 1988 года.