Талисман на удачу

Покидая королевский двор, Кэролайн не обратила внимания на небо, а тем временем на нём появились тёмные, серые тучи, предвещавшие сильный ливень. Впрочем, девушку, желавшую в последний раз увидеться с родителями, не остановило бы это… Когда с неба упали первые капли, король Майклсон уже был на подъезде к дому Форбс. Крепко держа узды своего коня, он смотрел вперёд, тогда как случайно оказавшиеся вблизи дороги крестьяне спешили отдать ему поклон. Облачённые в лохмотья, взрослые и дети с мольбой провожали взглядом королевскую свиту и с завистью смотрели на крепких коней. В их деревне лошадей осталось совсем мало, те же, что ещё держались, походили на старых, никчёмных кляч. Король безразлично прошёл мимо них, молча и холодно принимая их внимание как должное. Сопровождавшие его слуги внимательно следили за людьми, их обязанность защищать короля распространялась на всех. Нужно всегда быть начеку, даже в такой глухой деревеньке, полной людей в порванных и грязных одеждах, чей облик не предвещал угрозы королевской особе. Лошади ковыляли по неровной, каменистой дороге. Усилившийся дождь стал всё больше и больше затруднять их движение, сопровождавшие короля с трудом скрывали своё раздражение, вызванное окружающей обстановкой в деревне, в которою им пришлось отправиться. И зачем только королю вздумалось самому отправиться в такую глухомань? Гораздо проще же было вызвать к себе отца девушки. Сам Никлаус, подёргивая узду недовольной лошади, уже думал о таком варианте, но посчитал, что надёжнее будет отправиться самому. В некоторых делах он не хотел лишних случайных свидетелей. Наконец, королевская свита прибыла к маленькому, полуразваленному дому у холма. Король уверенно соскочил с коня, не обратив внимание на его фырканье и, привязав его у близлежащего дерева, приказал своей свите дожидаться его на улице. Дождь лил во всю, одежды свиты намокли, усилившийся ветер продувал насквозь, на дороге образовались лужицы. Слуги смиренно повиновались, не смея перечить приказам короля. Никлаус, резко глянув на них, без стука распахнул дверь и вошёл внутрь. — Ваше Величество, — прозвучало чисто произнесённое обращение из знакомых королю уст. — Лоренцо, — протянул король, сделав ещё один уверенный шаг. В тёмном доме с прогнившими стенами и полом, обстановка которого включала лишь покосившийся стол, ветхий стул и кровать, огороженную тонким, цветным покрывалом с дырами, находились знакомый королю лорд Лоренцо, рослый мужчина с разбитой губой и темноволосая девушка, прикрывшая рот и половину лица рукой. Из закрытого угла с кроватью доносился звенящий кашель, что оповещало о присутствии в комнате четвёртого человека. Крестьяне не ожидали прихода короля и поспешили поклониться. — Не мог ожидать, что Ваше Величество посетит моё владение, — Лоренцо был в явном замешательстве, хоть и старался скрыть своё изумление за нарочным язвительным тоном. — Могу то же сказать и вам, Энзо, — король нахально решил пренебречь вежливостями в присутствии его крестьян. Никлаус ощущал на себе изумлённый взгляд девушки, которая в силу своего положения не слышала или также пренебрегала нормами приличия, которые не позволяли так долго оглядывать королевскую особу. Но королю Майклсону даже льстило такое внимание, и он решил сделать вид, что не замечает интерес со стороны бедной, но симпатичной крестьянки, стоящей в стороне. Мужчина, стоящий рядом с Лоренцо, склонил своё лицо, на котором была красная отметина от недавней пощёчины. Он был высок и крепок, и, если бы он не был в подчинении у своего хозяина, Энзо наверняка бы пожалел о своём ударе. — Я так понимаю, вы — Билл Форбс? — обратился король к склонившемуся мужчине. — Да, Ваше Величество. — Вы можете посмотреть на меня? Билл покорно поднял голову. Из разбитой губы тоненькой красной струйкой вниз к подбородку медленно стекала кровь. Король часто видел кровь, и мог лишь ухмыльнуться подобному виду. — Кажется, Лоренцо, вы забыли о моих порядках? — обернулся король к лорду, всё ещё непонимающему, зачем Майклсон пожаловал сюда. — Я помню, Ваше Величество. Форбс не заплатил мне до конца, и я решил напомнить ему об этом. — Пожалуй, вам тоже следует напомнить, что в подобных случаях обращаются к королю, Лоренцо. Король Майклсон отдавал приказы выпороть, отправлять на виселицу, отрубать руки или ноги и даже заключать в темницу, где провинившийся подвергался пыткам, но не позволял лордам самовольно поднимать руку на крестьян. Знать раздражал такой порядок, и она всегда улучала момент расправиться со своими людьми: крестьянам ведь всё равно, от кого получать несправедливое наказание. — Ладно, разберусь с вами позже, Лоренцо. А пока, не могли бы вы оставить нас с Биллом Форбсом? Энзо, нарочито медленно отдав поклон, ленивой походкой отправился к выходу, прищёлкнув языком. Никлаус хмуро проводил его взглядом, сжав кулаки. Если бы не свидетели, пусть даже и крестьяне, он бы разобрался с ним тут же, на месте. Короля раздражало безразличие знати, прикрытое их манерами. Вдруг Энзо резко остановился, едва открыв дверь: на пороге стояла запыхавшаяся Кэролайн. — Ваше… Величество, — лорд не сразу нашёлся со словами и поспешил освободить дом. Кэролайн большими от изумления и страха глазами оглядела родной дом. Девушка в первую очередь заметила свою подругу, которая тотчас безразлично отвернулась. Кэролайн глубоко выдохнула, справляясь с волнением и холодом. Вымокшее платье на ней было покрыто дорожной пылью и пятнами, волосы прилипли к лицу, туфли пришли в негодность. Кэролайн встретилась с изумлённым и озлобленным взглядом короля. — В-в-ваше Величество, — тихо пролепетала Кэролайн, запинаясь. Неловко подобрав подол, она выполнила реверанс и посмотрела на отца. — Папа… — его вид испугал девушку. Кэролайн подумала, что так король оповестил её отца о его намерении жениться. — Кэролайн, — холодно произнес её имя король, сощурив глаза. Его вид заставил девушку съёжиться. — Разве я давал согласие на то, чтобы ты навестила своих родителей? — Нет, Ваше Величество, но я… — Тогда почему вы посмели покинуть замок? — Я не могла не попрощаться, Ваше Величество. Кэролайн и Никлаус несколько секунд молча смотрели друг на друга. Король — взглядом разъярённого хищника, раздумывавшего, как ему расправиться со своей добычей, Кэролайн — взглядом просящей дочери. Девушка ощущала гнев короля, но скрывала свой страх в упрямом желании навестить родителей. Кэролайн отвела свой взгляд и повернулась в сторону отца. Она не могла смотреть на его разбитое лицо и подбежала к нему. — Папа, как ты? — Кэролайн достала платок и вытерла кровь, заботливо рассматривая отца. Билл мотнул головой, уверяя, что всё в порядке. На его глазах появлялись слёзы, и мужчина крепко сжал в объятиях дочь. Никлауса переполняла злость: на его глазах простые крестьяне смеют вольничать, и не спрашивают позволения Его Величества? Упрямство Кэролайн порядком удивило его, и точно не в плюс ей. — Что же, ты сама решила судьбу своих родителей, Кэролайн. Слова короля заставили Кэролайн и её отца разомкнуть объятия. Девушка косилась на ширму, всё ещё желая увидеть мать, но отец крепко держал её за руку. Кэролайн только слышала безудержный кашель и всхлипы, от которых её сердце подпрыгивало в груди. — То, что ты совершила, я расцениваю как неповиновение и попытку сбежать… — Ваше Величество, Вы не так поняли, я лишь… — Когда говорит король, его никто не смеет перебивать! — грозно прошипел Никлаус. Кэролайн замерла, чувствуя, как король прожигает её взглядом. — Я пришёл сюда с намерением предложить Биллу Форбсу титул виконта, который бы позволил вашей семье избавиться от гнёта Энзо. Никлаус достал из камзола свёрток и показал Кэролайн и Биллу. — Но теперь я передумал. Король раскрыл его и порвал на две, затем на четыре и более части. Оставшиеся кусочки он с искусственной улыбкой бросил на пол. Титул превратился в короткий, бумажный дождь, осевший на сырой пол. — Ваше Величество, пожалуйста! — взмолилась Кэролайн, сделав шаг к королю. — Как я уже сказал, ты сама решила судьбу своих родителей, — будто не слыша девушку, Никлаус отвернулся к двери. — Моя мама больна, отцу теперь никто не может помочь, разве они виноваты в том, что я нашла Ваш амулет? Король Майклсон молчком вышел из дома, оставив мольбу Кэролайн без ответа. Девушка бросила взгляд на Кэтрин, тенью стоявшую в углу дома, отца и скрывающуюся за ширмой маму. Кэролайн в последний раз обняла отца, кинулась к маме, но Билл, как и всегда, успел схватить Кэролайн за руку. — Я буду молиться за тебя, дочка моя, — с болью в горле промолвил Билл. — Всё хорошо. Будь осторожна и береги себя, — Билл нежно поцеловал Кэролайн в солёную от слёз щёку. — За нас не переживай. Кэтрин помогает мне, спасибо ей. Кэролайн слабо мотнула головой, трясущимися руками отпуская руку отца. Девушка обернулась к Кэтрин, чьи глаза блестели от ненавистной ей самой зависти. — Кэтрин, я правда не хотела искать медальон. Я случайно обнаружила его и сразу же позвала тебя, ты могла услышать… Девушка поджала губы и кивнула головой в сторону двери. — Король ждет. Уходи. По телу Кэролайн пробежала дрожь. Почему Кэтрин не верит ей? Они же всегда были подругами, помогали и доверяли друг другу. Почему Кэтрин так быстро отвернулась от неё? Подруга даже не захотела выслушать объяснений. Кэролайн больше не в силах была ощущать холодную ненависть со стороны подруги и с болью в груди распахнула дверь и вышла из дома. В лицо ударил ветер, заставив тело покрыться неприятными мурашками. Капли дождя хлестали лицо, моргая, Кэролайн пошла к королю, который стоял к ней спиной. Он что-то говорил своей свите, которая уже порядком устала ждать под проливным и холодным дождём. Кэролайн сделала ещё шаг, король же взобрался на лошадь и схватил уздцы. — Ваше Величество… — Никлаус с ядовитой улыбкой обернулся к ней. — Я так понимаю, вы добрались сюда на карете, на которой, опять же, я не давал позволения ехать? — Да, Ваше Величество, я… — Но вследствие дождя и плохих дорог, она попала в выбоину, из которой вы не смогли выбраться? Кэролайн промолчала, поджав губы. Либо королю уже донесли его слуги, либо у Никлауса очень хорошая смекалка. Девушка догадывалась, что Никлаус не захочет усадить её рядом с собой на лошадь, но не мог же он её оставить? Король должен прекрасно понимать, что Кэролайн не захочет возвращаться в замок. — Значит, я правильно догадался, — не дожидаясь ответа, продолжил Никлаус. — Мэтт, оставь будущей королеве лошадь и сопровождай её в дороге. Кэролайн вытаращила глаза на короля. Никлаус самодовольно ухмыльнулся, наблюдая, как Мэтт берет одну из лошадей под уздцы и приближается к Кэролайн. — Ваше Величество, я… — Кэролайн замолчала на полуслове, король же ждал, пока девушка закончит своё предложение, хотя уже знал, что она скажет. — Я не умею ездить на лошади. — На карете вы ведь тоже никогда не ездили, так ведь? Но справились же, и смогли каким-то образом одурить моих слабоумных слуг. Судя по интонации, Кэролайн поняла, что король по прибытии в замок накажет слуг, которые помогли ей добраться сюда. Девушка чувствовала вину за то, что подвергла суровому наказанию своих родителей и слуг, хотя знала о последствиях. В глубине души у неё ещё оставалась надежда, что король Майклсон сжалится и отпустит её домой, взяв в жёны кого-нибудь другого. — А значит, вы сможете ехать верхом на лошади, при всём вашем желании. Слова сочились из губ короля Майклсона, словно яд, отравляя Кэролайн. Девушка медленно подошла к лошади, которую мужчина держал за уздцы. — Садитесь, Ваше Величество. Я попридержу. «Да если бы это помогло», — с горькой усмешкой подумала Кэролайн. Король и его свита ускакали прочь, оставив девушку со слугой и собственной беззащитностью. — Я не поеду, — заявила Кэролайн, отойдя от лошади. В ней кипела ненависть. — Давай, отправляйся за королём! — Пожалуйста, Ваше Величество, если я оставлю Вас, меня выпорют или даже убьют! Кэролайн посмотрела на Мэтта. Ещё молодой парень, который наверняка только недавно поступил на королевскую службу. Он крепок, полон жизни, разве смеет она наказывать ещё и его? Ведь он также не виноват, что подчиняется гневному королю, которому ничего не стоит разрушить чьи-нибудь жизни. Чувствуя бессилие, Кэролайн закрыла лицо руками. Она не хотела, чтобы слуга видел её слезы, которые снова спешили выдать её слабость. Быстро заморгав и выдохнув, Кэролайн нехотя повернулась к нему. У девушки не было выбора. Король всё предусмотрел: если она снова не повинуется, он может ещё жёстче наказать её семью. — Хорошо, только я, если честно, никогда не ездила верхом, — к своему стыду призналась Кэролайн. — Всё очень просто. Ставьте левую ногу на стремя и перекидывайте другую ногу на правую сторону. Нахмурившись, Кэролайн подняла ногу и попыталась вставить её в стремя. — Держитесь за седло. Она попыталась поднять ногу, но из-за дрожи не смогла удержаться на стреме и снова спрыгнула на землю. Кэролайн охватила ярость от собственного бессилия. Она чувствовала позор: та, которая должна стать королевой, на глазах слуги пытается взобраться на короля. — Держитесь крепче, Ваше Величество, — Мэтт спрыгнул со своего коня и подошёл к ней. Пока Кэролайн снова взбиралась, он придерживал её, одновременно успокаивая уставшего ждать коня. После третьей попытки Кэролайн всё же смогла залезть в седло. Девушка облегчённо выдохнула, но всё ещё продолжала дрожать от опасения, что она вот-вот и упадёт с лошади, которая никак не желала стоять на месте. — Не бойтесь, Ваше Величество, — голос Мэтта действительно успокаивал, и Кэролайн благодарно посмотрела на него. Парень показал ей на уздцы, и она, следуя его указаниям, медленно пошла по дороге. Мэтт общался с ней на равных, хотя и не забывал о вежливости в виде добавки «Ваше Величество» в каждом предложении. Он был таким же простым человеком, как и она сама. Кэролайн пообещала себе, что не забудет о его помощи. — Пожалуйста, зови меня просто Кэролайн, Мэтт, — улыбнулась ему девушка, постепенно привыкая к неровной ходьбе лошади и покачиваниям в седле. Дождь скоро прекратился, и на небо выглянуло солнце. Серые краски покидали небосвод, возвращая ему привычный голубой цвет. Тёмные тучи сменялись белоснежными, пушистыми облаками, похожими на пух. Кэролайн была рада перемене погоды и теплоте, даруемой лучами солнца и улыбкой Мэтта. — Вы скоро станете королевой. Боюсь, что не смогу выполнить Вашу просьбу, Ваше Величество.

***

Прибыла Кэролайн в замок вся в слезах и тотчас бегом направилась в свою спальню. Будущую королеву никто не успел заметить, в это время король Майклсон в тронном зале занимался своими обычными королевскими делами. Кэролайн мельком уловила неразборчивое бормотание людей, пришедших к королю с какими-то просьбами или доносами, но не проявила к ним интерес. В её голове всё ещё оставался ужасающий образ того, что она увидела на главной площади: гильотина, стоящая гордо, словно статуя, вокруг — кровь и грязь, ошмётки человеческой плоти, на которые слетелись вороны и мухи, отвратный запах, вызывающий рвотные позывы и главная деталь яркой, устрашающей картины — отрубленная голова. Полуоткрытые глаза и рот, на бледных губах застыла последняя влага, серая кожа, оттенком напоминающая пыль на дорогах. Кэролайн тогда приостановилась и не смогла оторвать взгляд округлившихся глаз от воздвигнутой на кол головы. Тот, кому она принадлежала, поверил ей. Тот человек, ставший мертвецом, посадил её в карету и помог поехать домой. Теперь от него осталась лишь окровавленная, бледная голова с застывшим взглядом, которой тоже скоро не станет, судя по голодным крикам воронов. Кэролайн лежала на кровати, зарывшись в подушки. Мокрые волосы и одежда оставляли следы на постели, наволочка впитывала солёную влагу из глаз. Служанки услышали хлопок двери и обеспокоенно переглянулись. Они слышали, что Кэролайн сбежала. Да, именно так теперь казалось всем в королевском дворе, и все знали, что за это поплатился стражник, который посмел её отпустить. Остальные, кто был вовлечён в этот побег, получили по двадцать ударов кнутом. Счастливчики. Король слишком устал, чтобы придумать более изощрённое и болезненное наказание. Служанки были рады возвращению будущей королевы в замок, хотя и тревожились о том, как поступит с нею король, однако, Майклсон сделал объявление, которое всех в сложившейся ситуации крайне удивило. Фрейлинам следовало сообщить об этом Кэролайн, но из-за раздававшихся из её покоев всхлипов они не решались. Как часто бывает, дело в свои руки взяла Бонни. Служанка тихонько подошла к двери, словно крадучись к сокровищу со спящим на нём зверем. Три стука по тяжёлой деревянной двери, прозвучавшими глухими ударами. — Ваше Величество? Всхлипы не прекратились. С содрогавшимся сердцем Бонни всё же вошла, превозмогая своё беспокойство и страх. Страх ещё больше опечалить Кэролайн. Когда король Майклсон получал плохие вести, он выплёскивал свою ярость на том, кто её принес. Бонни знала, что Кэролайн так никогда не сделает, и потому она боялась не за себя, а за неё. — Король просил передать кое-что, ваше Величество, — осторожно промолвила Бонни, не решаясь подойти близко к постели. — Что ещё? Что он и мне отрубит голову?! — надрывным голосом крикнула Кэролайн, не меняя положения. — Нет. Что свадьба и коронация состоятся завтра, после полудня. «Он ни за что не отступится, — подумала Кэролайн. — Но почему? За что мне всё это?» Перед её взором вновь предстала отрубленная кровавая голова − её клюют теперь ненасытные вороны. Кэролайн представила отца, сидящего на кривом стуле с поникшей головой, и лежащую маму, кашляющую кровью. Она не видела маму с момента её болезни, но представляла её себе с бледно-зеленоватой кожей, покрытой тёмно-коричневыми пятнами, с синяками под глазами и сухими короткими волосами, словно солома. Трясущимися руками она цепляется за грязные простыни, но уже давно не цепляется за жизнь. Король мог бы помочь. Но не стал, хотя всё видел. — Ненавижу его, — гневно пробормотала Кэролайн и отвернулась. Это был шёпот, но Бонни услышала и мысленно согласилась.