Талисман на удачу

Для всех девушек свадьба — самое главное событие жизни. С детства девочки представляют себя в красивом платье с возлюбленными, которые нежно держат их за руки и ведут к алтарю. Вокруг улыбаются и шепчутся гости, их родители плачут от счастья, сама невеста держит цветы и пытается унять радостное волнение… Ничего подобного Кэролайн не испытывала. Стоя у алтаря рядом с королём, она ловила едва различимое бормотание незнакомых ей людей, толпами стоящих по обе стороны от дорожки, по которой они только что прошли. Девушка не видела, но чувствовала на себе тяжёлые взгляды знати, которая не понимала решения короля, а потому заранее презирала новую королеву. Стоящий перед ней епископ зачитывал молитву по большой, старинной книге с золотым форзацем. Кэролайн не понимала ни слова, но, независимо от смысла, они звучали зловеще. Звуки многоголосым глухим эхом отражались от высоких каменных стен с узкими окнами, пропускающими свет через разноцветные витражи. Кэролайн вдыхала запах горелого воска, клоня голову вниз. Она не могла смотреть ни на епископа, ни на своего будущего мужа. Король же внимательно всматривался в читающего епископа и порою косился на Кэролайн, странно улыбаясь − он знал, что эта крестьянка ненавидит его, да и сам король тоже особо не испытывал тёплых чувств к той, что в первые же дни ослушалась его. Никлаус наказал виновных по заслугам, и Кэролайн предстояло понять это. Хотя, король Майклсон не мог не признаться себе, что её упрямство удивило его. Оглядывая тонкий, светлый силуэт Кэролайн, Никлаус представлял её себе обнажённой в королевской постели с распущенным светлыми волосами, ниспадающими с плеч. Интересно, как она поведёт себя во время брачной ночи? Епископ закончил читать. Кэролайн подняла глаза и увидела, что мужчина держит перед ней корону. Золото и драгоценные камни будто подмигнули ей зловещим блеском. Девушка преклонила колени и тотчас ощутила тяжесть на своей голове. Она с трудом встала, чувствуя боль на макушке и в висках. Епископ поднёс маленькую бархатную подушку, на которой находилась пара золотых колец. На каждом из них красовался большой алмаз, размером с крупную горошину. Король повернулся к ней, и Кэролайн пришлось ответить тем же. Никлаус взял одно кольцо − что было поменьше, − а Кэролайн протянула вперёд руку ладонью вниз. Осторожно, боясь уронить его, король одел на палец девушки кольцо. Кэролайн тяжело дышала, чувствуя груз короны и корсета. Дрожащими пальцами она проделала тоже самое с его кольцом. Рука короля была грубовата, на коже видны следы давних мозолей. Кэролайн подумала о сражениях, в которых принимал участие Никлаус и… наказаниях, которые наверняка часто любил совершать он сам. Кэролайн посмотрела на него, сомкнув губы от злости и отвращения. К её удивлению, Никлаус мягко улыбнулся ей, положив свою руку на её. Притворство, решила Кэролайн. — Аминь. Шурша пышными одеждами, король и королева повернулись и медленно, держась за руки, пошли по ковровой дорожке мимо бесчисленной знати с королевского двора. Люди следовали взглядами за королевской четой в бордовых бархатных плащах, подолы которых стелились за ними по полу. Никлаус, облачённый в тёмно-синюю тунику, повязанную широким позолоченным поясом, гордо шествовал, редко отвечая на взгляды знати. Кэролайн, одетая в светло-бежевое длинное платье, напоминала всем ангела, попавшего в клетку к дьяволу. Люди преклоняли головы, бормоча «Ваше Величество». Кэролайн старалась никого не удостаивать взглядом. Она смотрела вперёд, чувствуя тепло презренной ей руки короля Майклсона. На ней всегда будет кровь. Кровь невинных людей. А на лице короля всегда будет ухмылка чудовища, не знающего жалости и пощады. И с этим мужчиной ей предстоит находиться рядом. Кэролайн хотелось убежать из церкви, скрыться от бесчисленных взглядов знати и от нахальных серо-зелёных глаз короля. Она молила, чтобы этот день поскорее закончился, но всё только начиналось… После коронации и свадьбы начался бал. Король и королева сели на трон, а перед ними трапезничала знать, громко звеня кубками, плеская вином и безудержно хохоча. Хмель окрасил их лица в багряный цвет, разгорячил кровь, и люди танцевали под заводящую музыку лютни, барабанов и труб. Зал пестрел красками платьев дам и костюмов господ, свет свечей выделял украшения золотым блеском и отражался в серебряных кубках. Никлаус Майклсон сам пил из кубка, улыбаясь веселью танцующей знати. Его рука с большим перстнем расположилась на подлокотнике трона со стороны, где сидела Кэролайн. Девушка отказалась от напитка, когда к ней подошел слуга, и сложила руки на коленях. Корона всё ещё жала в висках, и от её груза у девушки всё больше болела голова. Корсет непривычно утягивал в талии, и ей было тяжело дышать. Никлаус заметил, как грузно вздымалась её грудь, а лицо кривилось от сдерживаемой боли. — Осталось немного терпеть, милая, — шепнул ей на ухо король. Кэролайн встрепенулась от внезапного мягкого голоса и тепла. Девушка сжала пальцами ткань на подоле платья. — Не нужно делать вид, что Вы заботитесь обо мне, Ваше Величество, — огрызнулась Кэролайн, всё ещё глядя в сторону. Никлаус нахмурился, хотя догадывался, что Кэролайн будет злиться и также резко разговаривать с ним. Он помнил её первое появление в замке: Кэролайн предстала перед ним невинной, покорной девушкой, но сейчас это был лишь внешний её облик. Светловолосый ангелок мог упрямиться и огрызаться, и это не устраивало короля. Весёлая, задорная музыка сменилась плавной, медленной мелодией свирелей. К ним подключились трубы, и толпа разделилась на два ряда, один из которых представляли мужчины, другой — женщины. Король Майклсон, отставив кубок с недопитым вином, встал с трона, королева последовала за ним. Настал и их черёд танцевать. Никлаус и Кэролайн встали первой парой, за которыми следовала остальная знать. Девушка волновалась. Перед началом торжества Анна и Эйприл показали ей основные движения танцев: они часто бывали на балах и видели, как танцевала знать. Сами служанки хорошо двигались: их женственным и плавным движениям могли позавидовать сами графини. Кэролайн послушно повторяла за ними, и её фрейлины отметили, что она хорошо танцует. Но девушка не приняли их комплимент всерьёз: как никак, она была будущей королевой, а разве осмелятся слуги говорить правду? После паузы вновь зазвучала музыка, и знатные дамы одновременно повернулись к своим кавалерам. Кэролайн помнила главное наставление Эйприл и Анны: «Слушай музыку. Если не помнишь движения, она подскажет тебе». И Кэролайн слушала. Мельком она также поглядывала на рядом стоящих дам — это было вторым наставлением. Но так делать было рискованно: королева не должна брать в пример для себя движения графинь и герцогинь. Она сама должна служить для них примером. Кэролайн и остальные дамы сделали шаг к мужчинам, стоящим напротив. Сделав полукруг, они поменялись местами. Пары не сводили друг с друга взгляда − это было основным правилом танца. Кэролайн тоже пришлось смотреть на Никлауса — хищника в атласном, красном плаще, в золотой короне с драгоценными камнями. Они сверкали под светом свечей, тёмно-русые волнистые волосы блестели мягким жёлтым оттенком. Ещё шаг — они совсем близко. Серо-зелёные глаза буквально проникали в её душу. Кэролайн выдохнула, стараясь смотреть сквозь него, а Никлаус будто нарочно старался выхватить её взгляд. Ему нравилось, как золотой свет от короны отражался в светлых волосах Кэролайн. Губы невольно расплывались в улыбке, видя, как бегают её голубые глаза. Страх невинной, слабой девушки. Король взял её руки в свои, начался настоящий танец. Руки девушки были холодные и потные от волнения. Кэролайн смотрела сквозь него, внимательно слушая музыку и считая шаги. Король уверенно вёл её. К своему удивлению он не мог не признать, что Кэролайн неплохо танцует. Девушка неглупа: она быстро учится. Тоже самое отметила для себя знать, косо поглядывая на королеву и дивясь её плавным, точным движениям. — Неплохо танцуете, милая, — сделал комплимент король. Кэролайн усмехнулась перемене настроения Никлауса. — Благодарю, Ваше Величество. Кэролайн сама почувствовала, что хорошо танцует. В танце у неё прибавилось уверенности, и она подняла на него взгляд. Холодный и колкий, каким он был у Никлауса вчера в её старом доме. Волнение хоть и убивалось, но не ушло. Кэролайн было неприятно касаться его, ощущать тепло его рук на своих. Кривая улыбка короля раздражала её. Хотя, в свою очередь, девушка не могла не признать того, что он великолепный танцор, но язык не поворачивался сделать Никлаусу ответный комплимент. Музыка начала утихать, и Кэролайн могла облегчённо вздохнуть. Она справилась, и могла в очередной раз гордиться собой. Конечно, не обошлось без оплошностей: пару-тройку раз она оступалась и даже чуть не наступила на ноги королю. Но, похоже, этого никто не заметил. Никлаус одобрительно кивнул ей, молча подтверждая успех королевы, которая ещё вчера была простой, никчёмной крестьянкой, хотя в душе Кэролайн до сих пор себя ею чувствовала. — Надеюсь, вы не забыли: сегодня будет важная ночь, моя королева, — шепнул ей на ухо Никлаус. Кэролайн вздрогнула. Интуитивно она ждала неприятности, хотя и надеялась, что ей удастся избежать брачной ночи. Девушка надеялась, что она также противна Никлаусу, как и он ей. Но судя по тому, как король весь день рассматривал её в пышном платье и касался её рук с алмазным кольцом, Кэролайн ошибалась.

***

День медленно, но верно подходил к концу. Сменявшие друг друга тарелки пустели, танцы замедлялись, шум затихал. После ухода короля и королевы знать потихоньку стала расходиться. У Кэролайн было немного времени на приготовления. Время близилось к полуночи, и служанки уже поджидали королеву, наполнив ванну теплой водой и подготовив чистую сорочку. Девушке помогли снять одежду. Бонни осторожно снимала тяжёлый плащ, Анна освободила голову от короны, немного задержав её в руках. С некоторой завистью она любовалась золотым убором с драгоценными камнями, которые могла видеть лишь издалека у знатных дам и господ. Эйприл и Викки сняли платье и помогли Кэролайн сесть в ванну. Девушка с наслаждением опустилась в тёплую воду и закрыла глаза, позволив служанкам тереть её спину, руки и ноги. Она видела, что жёсткая мочалка оставляла красные следы на её коже, но вместе тем она чувствовала наслаждение. Боль постепенно уходила, на её место приходило чувство свободы. Жаль, что внутри у Кэролайн было по-прежнему тяжело: её сердце будто сковали железными цепями. Она не могла не думать о тех, кого оставила в родном доме, а мысль о предстоящей ночи заставляла тело содрогаться. Фрейлины работали молча, старательно очищая кожу королевы. Они видели, как страдает Кэролайн, хотели сказать что-нибудь, что могло бы её утешить, но слов не находилось. Да и как можно утешить девушку, которая поневоле оказалась в заточении у монстра? Лишь Анна могла бы найти положительные стороны в браке Кэролайн, но её доводы остальные бы не признали. Кэролайн сидела и смотрела перед собой в пустоту, погружённая в свои мысли. Жёсткие щетинки вдруг резко задели мозоль на пятке, и Кэролайн шикнула, тотчас вернувшись в реальность. Эйприл виновато посмотрела на королеву. — Прошу прощения, Ваше Величество. Девушка отошла от ванны и тотчас вернулась с маленьким пузырьком. Эйприл открутила крышку, и повеяло лёгким травяным запахом. Точечными движениями служанка смазала мозоль маслом, и Кэролайн улыбнулась ей. Но тут королева нахмурилась и потянулась к ней рукой. — Эйприл…? Кэролайн заметила небольшой, но заметный синяк на руке около локтя. Зелёные, цвета мха пятнышки, словно кто-то сильно и грубо схватил девушку за руку. Эйприл поправила рукав платья, смущённо отвернувшись. — Что это? Другие служанки тоже смотрели на Эйприл. Они знали, откуда синяки − Кэролайн могла понять это по их лицам. Но все ждали ответа Эйприл, которая всё ещё стояла в пол оборота к королеве и не могла поднять на неё взгляд. Кэролайн поднялась, и Бонни поспешила преподнести полотенце, в которое завернулась королева. Эйприл, понимая, что ответа не избежать, повернулась к вопрошающей королеве, глядя исподлобья. Отерев себя, Кэролайн приняла с рук Анны и Викки сорочку, которую они помогли ей надеть. — Король Майклсон, Ваше Величество, — прошептала Эйприл, и Кэролайн приоткрыла рот. Она оглядела фрейлин. По выражениям их лиц Кэролайн нашла подтверждение своим мыслям. Лишь взгляд Бонни отличался от остальных: она была единственной счастливицей из всех её служанок, которая не подвергалась нападкам короля. — Королю бывает скучно по ночам, — осмелилась произнести вслух Викки мысли каждой девушки. — Он почти каждую ночь призывал к себе в покои кого-то из нас… кроме Бонни. — Почему кроме…? — Никто не знает, — грустно улыбнулась Бонни. — Возможно, он расист. Кэролайн тоже грустно улыбнулась, косо глядя на синяки Эйприл. Она догадывалась, что у всех девушек есть синяки, и не в одном месте. — Главное — не противиться королю, — проговорила Эйприл, потирая руки. Короткая пауза. — Чтобы он ни делал. Для Кэролайн последняя фраза прозвучала как страшное изречение. Фрейлины на несколько секунд погрузились в воспоминания, а потом вдруг словно прошла искра, которая вернула их в реальность. Одновременно спохватившись, служанки попросили прощения за неподобающее поведение. Поделившись своей общей тайной, они забыли о вежливостях. Кэролайн только отмахнулась, одарив их печальной улыбкой. Девушку тронула их искренность. Ей было жаль, что бедным девушкам приходилось развлекать короля. Но теперь эта заслуга будет принадлежать ей, и Кэролайн избавит своих фрейлин от жутких, бессонных ночей. Королева пригладила свою белоснежную, длинную сорочку на линии талии и поправила завязки, которые удерживали её на девушке. Испустив тяжёлый вздох, она оглядела своих фрейлин, коротко кивнула им и, получив ответные кивки от разделявших её грусть девушек, повернулась к двери и вышла из комнаты. Стоявшие наготове стражники сопровождали королеву. На глазах Кэролайн стояли слёзы, пока она направлялась к покоям короля.