Талисман на удачу

Кэролайн проснулась от лёгкой тряски, которую она неожиданно почувствовала на своём плече. Открыв глаза, девушка увидела большие, встревоженные глаза Бонни. Чёрные волосы служанки едва не касались сонного лица Кэролайн. — Кэролайн, — шёпотом сказала служанка. — Его Величество ожидает Вас на завтрак. Девушка привстала на подушке, зевая и потягиваясь. Бонни топталась на месте с уже приготовленным для неё платьем. Кэролайн неохотно встала и приняла помощь своей служанки в переодевании. Как быстро девушка стала привыкать к тому, что теперь у неё есть свои собственные слуги. — Сколько времени? — спросила Кэролайн, взглянув в узкое, высокое окно своей спальни. Солнце поднялось довольно высоко, во всю освещая улицы города. — Почти девять. Король сказал, что дал Вам выспаться, ведь вчера был такой насыщенный вечер. Кэролайн прибыла в замок уже за полночь, но всё равно дивилась, как умудрилась так долго проспать. Будучи дома, она вставала с первым лучом солнца и уже принималась за работу, при этом ни чувствуя усталости, во сколько бы не ложилась прошлой ночью. Сейчас Кэролайн то и дело потирала глаза, усилием воли заставляя их раскрыться, и старалась не зевать. Возможно, дело было в том, что она долго не могла уснуть, думая о своих родителях и Кэтрин. Знают ли они, почему она не вернулась? Увидится ли она ещё с ними? Мысли о доме печалили Кэролайн, она безразлично смотрела на атласное голубое платье, которое расплавляла Бонни своими ловкими руками. От глаз служанки не укрылась тень грусти на лице девушки. — Кэролайн, с тобой всё хорошо? — Бонни заботливо положила свою тёплую руку на руку Кэролайн. Крестьянка грустно улыбнулась в ответ. — Не совсем. Просто скучаю по дому. Бонни понимающе кивнула: она сама часто вспоминает свой давно покинутый дом, семью… но сказать с уверенностью где сейчас находятся её родственники и живы ли они вообще служанка, увы, не могла. — Бонни, как ты думаешь, увижусь ли я ещё с ними? Бонни с грустью посмотрела на Кэролайн. — Не знаю, — прочистив горло, она решительно сменила тему. — Нужно спускаться, Кэролайн. Девушка послушно пошла за служанкой, чуть приподняв подол платья. Ей приходилось смотреть под ноги, чтобы случайно не оступиться. Бордовый узорный ковёр покрывал полы замка, как дорожка, ведя Бонни и Кэролайн по коридорам и лестницам к обеденному залу, где уже сидели Никлаус и Ребекка. Разглядывая извилистые узоры ковра, Кэролайн думала о доме и о странных ответах Бонни. Служанка нехотя отвечала на вопросы о короле и всячески старалась ускользнуть от этой темы. Может, просто Кэролайн показалась грубой, спрашивая напрямую о Никлаусе? Девушка понимала, что слугам нельзя обсуждать своих господ. А с другой стороны, зрачки Бонни странно бегали при упоминании короля. Может, она что-то скрывает? Мысли Кэролайн прервались, когда девушки практически спустились на первый этаж и стали невольными свидетелями разговора между Никлаусом и Ребеккой. — Ник, почему ты мне не сказал? Что ты задумал? — Пока ничего, сестра. — Но неспроста ведь рыцарь подошёл к тебе среди ночи, и вы потом начали что-то бурно обсуждать. — Ребекка, не заводись. Я уже объяснял тебе, что у королей есть свои королевские дела, в которые не обязательно посвящать других. — Но ведь я твоя сестра, Ник! Кэролайн и Бонни подошли к залу, и Никлаус и Ребекка замолчали, увидев их. Служанка взглядом указала Кэролайн на стол, и девушка медленно пошла к нему. Никлаус встал, чтобы отодвинуть ей стул, который стоял по правую сторону от него и, встретив Кэролайн, поцеловал ей руку. — Доброе утро, Кэролайн, — улыбнулся он ей слегка натянутой улыбкой. Кэролайн, мельком глянув на Бонни, поклонилась Клаусу, а затем Ребекке, и села на указанное ей место. Сестра короля всё это время внимательно разглядывала её, чуть скривив губы. — Бонни, можешь быть свободна, — Никлаус отпустил служанку и вернулся на своё место, обратившись к Кэролайн. — Прошу извинить за мелкую ссору, которую вам пришлось услышать. Моя сестра порою считает, что находится здесь одна. Ребекка кинула на брата воспламеняющий взгляд и тихо пробормотала, вернувшись к еде: — Кто бы говорил, Ник. Король пропустил её слова мимо ушей и тоже взял в руки вилку и нож, разрезая ими окорок гуся. Кэролайн растерянно посмотрела на стол, только сейчас заметив, сколько на нём было лакомств: зажаренный гусь с яблоками, стоящая рядом соусница с ароматной белёсой жидкостью, ваза с фруктами и большой, разрезанный пирог. Девушка не смела прикоснуться ни к одному блюду и сменяла взгляд от тарелки к членам королевской семьи. — А вы довольно быстро научились манерам поведения знати, милая, — сделал комплимент король, отведав мяса. — Спасибо, Ваше Величество, — не сразу нашлась с ответом Кэролайн и потупила взор. Клаус, посмотрев на Кэролайн, подозвал служанку и наказал ей положить в тарелку девушки яства. Повинуясь указу Никлауса, прислуга положила на тарелку поджаренный окорок, яблоко и ветку винограда, а также налила вина в кубок. Король не спускал взгляда с Кэролайн и следил за тем, как она, сглотнув слюну, медленно взяла вилку и нож, оглядываясь на него и Ребекку. — Нужно переложить приборы, дорогая, — мягко поправил её король, показав, как следует отрезать кусок правильно. Девушка смутилась и попробовала сделать так. Кэролайн долго мучилась, но всё же отрезала кусок и смогла попробовать его на вкус. — Ничего страшного, ещё будет время научиться, — как-то ехидно улыбнулся Никлаус. — Кстати говоря, позвольте поинтересоваться, откуда вы к нам прибыли? — Я простая крестьянка, Ваше Величество, — сдержанно промолвила Кэролайн. — Приехала с юга Англии. — Не так уж далеко. Интересно, кому там принадлежит земля, уж не Лоренцо ли? — Никлаус обернулся к Ребекке, которая всё это время молчала и косилась на Кэролайн и Клауса. — Вполне возможно, Ник. — Какая удача, что ты нашла мой медальон, Кэролайн, не правда ли? Тебе нравится здесь, в моём замке? Кэролайн не могла до конца понять, действительно ли королю так интересны её ответы или же это просто проявление вежливости с его стороны. Девушка не могла долго смотреть на Никлауса – этому её научили по пути в замок, также Кэролайн рассказали, как нужно обращаться к знатным особам… но акцент всё же делался на том, что ей нельзя долго рассматривать короля, так как это считалось признаком невежливости, тем более, пока она не стала королевой. Однако, Клаус буквально старался зацепить её взгляд на себе, а его голос словно раздавался совсем рядом, будто он шептал ей в уши. Кэролайн подняла голову и посмотрела прямо в глаза королю, погрузившись взглядом в серо-зелёную радужку глаз. Клаус совсем не был смущён или оскорблён, наоборот, он довольно улыбнулся вниманию к себе. — Замок очень красив и… огромен, Ваше Величество, — запинаясь, проговорила Кэролайн. В голове рылись другие мысли и другие вопросы, которые едва не срывались с языка. — Но я скучаю по дому. — Я понимаю. Такая внезапная смена обстановки пугает. Но я уверен, вы скоро привыкните, милая. Кэролайн несколько настораживало, что Никлаус называл её «милая» и «дорогая». Опять же, она не могла понять, говорит ли он так, потому что она ему нравится или это просто его манера речи? Слова застревали в горле, и Кэролайн самовольно пыталась не говорить, боясь сболтнуть лишнего, но всё же удержать вопрос, который так и норовил сорваться с губ, девушка не смогла: — Ваше Величество, Вы действительно возьмёте меня в жёны? Потому что я до сих пор не верю во всё происходящее… Несколько секунд молчания, и король рассмеялся, откинувшись на спинку стула. Кэролайн настороженно наблюдала за ним, равно как и хмуро взирающая на реакцию брата Ребекка. — Конечно, король держит свои обещания, — уверенно сказал он, успокоившись. — Но ведь я крестьянка… — Я предусмотрел такой вариант и договорюсь, чтобы всё прошло хорошо. — Со знатью ты тоже договоришься? — ядовито заметила Ребекка, вздёрнув бровью. Никлаус зло глянул на неё, и Кэролайн напугала такая перемена в настроении короля. — Уверен, что всё пройдет так, как я хочу. — Ваше Величество, а смогу ли я попрощаться со своими родителями? — слова сами собой выскочили, обескуражив саму Кэролайн. Никлаус же и бровью не повёл на такой, казалось бы, прямолинейный вопрос. — Разве ты не попрощалась с ними, когда собиралась на ритуал, милая? — небрежно спросил Никлаус. — На самом деле, я не собиралась искать Ваш медальон, — честно призналась Кэролайн. — Тогда, как же ты его нашла? Неужто он сам попал тебе в руки? — со смехом заметил король. Кэролайн была серьёзна и печальна. — Можно и так сказать. Клаус нахмурил брови, внимательно посмотрев на Кэролайн. Девушка ждала, что король снова засмеётся, не поверив ей, но на удивление крестьянки, он тоже посерьёзнел. Клаус смотрел на неё, но взгляд был направлен куда-то в пустоту, будто бы он что-то припоминал из недавних событий прошлого. — Меня будто бы повела какая-то другая сила… — нерешительно произнесла она. — Не знаю, не могу объяснить. — Хм, значит Стефан оказался прав, — тихо пробормотал себе под нос Никлаус и выдохнул. Король закончил с трапезой и положил вилку и нож на тарелку. — На самом деле, я собирался нанести визит твоему отцу, напомни его имя? — Билл Форбс. — Да, точно, Форбс. Следует с ним обсудить некоторые мужские дела, так скажем. Никлаус собрался встать из-за стола, но тут Кэролайн вдруг снова обратилась к нему. — Ваше Величество, могу я поехать с вами? Мне бы так хотелось попрощаться с родителями. Король не ожидал, что Кэролайн обратиться к нему с просьбой. Его черты лица вдруг заострились, брови нахмурились, образовав на лбу морщинку, а губы поджались. — Сейчас я собираюсь наведаться в другое место, Кэролайн. А после уже к Биллу Форбсу. Один. Выражение его лица не терпело никаких пререканий, так что Кэролайн даже не нашлось, что ответить. Девушке так хотелось, чтобы король объявил, что произошла ошибка и отвез её обратно домой. Кэролайн не нужно было всей этой роскоши, чуждой её сердцу, которое сейчас быстро заколотилось, когда она поняла, что больше никогда не увидит своих родных. — Вам нужно ещё многому научиться, прежде чем осмеливаться просить меня о чем-либо, — обернувшись, сказал ей король, продолжая собираться. — Ребекка, моя сестрица, обучит тебя всему. — Ник, я не… — поспешила возразить Ребекка, возмутившись. — Будешь, сестра. И не думай переложить на кого-то из слуг мой приказ. Обучением будущей королевы непременно должна заняться знатная особа. А кто может быть знатней моей милой сестрицы? Напоследок Никлаус одарил обеих дам своей широкой улыбкой, обнажившей ямочки, и оставил в замке одних, обескураженных и разозлённых.

***

Мерное цоканье копыт лошадей и стук колёс экипажа разносился по улицам Лондона. Горожане оглядывались на королевский экипаж и кланялись, приветствуя короля. Но секунды почёта тут же сменялись хлопотами и сплетнями, предшествовавшими появлению экипажа Никлауса. Солнце ещё ярко светило на небосклоне, но воздух уже был холодным. Закончилась летняя пора, и усилившиеся порывы ветра, цепляющие волосы и подолы платьев, оповещали о скором наступлении зимы. Люди, зная о скором наступлении холодов, суматошно стараются закупиться продуктами, которых на прилавках с каждым днём становится всё меньше и меньше. С окончанием войны в этом плане легче не стало, и, кажется, никто не горел желанием что-то предпринять, дабы хоть как-то улучшить ситуацию: товара всё меньше, нужных продуктов становится найти всё труднее, зато король и его свита по-прежнему разъезжают по улицам на своих экипажах, запряжённых крепкими, здоровыми конями. Король Никлаус направился в собор, отпустив своих слуг. Здание было серо-белого цвета, с высокими полукруглыми арками и единственной остроконечной башенкой, которая, словно рука Господа, поднималась вверх и упиралась в небо. Овитый по бокам плющом, собор не был таким большим, как замок короля, но всё же производил впечатление величия, а для истинно верующих — содрогания и примирения. Сейчас не шла служба, и внутри собора было тихо. Только прислушавшись, можно было услышать неразборчивое бормотание молитв и просьб, адресованных Господу. Люди, сложив руки, преклонялись перед ликами Святых, смотрели на витражи, которые отражали церковные мотивы, а затем ставили свечи, мысленно или шёпотом произнося свои заветные откровения. Прибытие короля отвлекло служителей и простых верующих от своих занятий. Они покорно отвесили поклон и, поприветствовав Никлауса, вернулись к своим молитвам. Клаус кивнул, оглядывая помещение и ища взглядом человека, к которому пришёл. Король не считал себя истинно верующим, он даже не мог вспомнить, когда последний раз просил о чём-либо Господа. Будучи ещё маленьким мальчиком, его учила мама какой-то молитве. Клаус иногда вспоминал её нежный голос, произносящий тогда кажущиеся волшебными слова, которые претворяли в жизнь любую мечту. «Обращайся к Богу искренне и от всего сердца, но не слишком часто». Но скоро появились другие братья, сестра… маленький Клаус находил себе другие занятия, и уроки позабылись. Сейчас король был искренне уверен, что Бог не помог бы ему вернуть родителей и братьев, а о другом просить ему было незачем. В соборе царили запах лампадного масла, воска, и ощущение возвышенности и одухотворённости. Даже находясь здесь в полном одиночестве среди свечей и витражей, кажется, что тебя слушают, и тихие, невнятные слова вторит за тобой неведомая сила. Никлаусу становилось всё более неуютно. Ощущая здесь нечто таинственное, он всё равно оставался равнодушным к церкви и её обрядам. Что говорить, если ещё при царствовании его отца Майклсонам удалось установить неприкосновенность английской церкви от римского папства… к превеликому неудовольствию некоторых епископов. Никлаусу вскоре удалось заметить нужное ему лицо. Пожилой мужчина в красной атласной рясе и шапке разговаривал с молодым священником. Оба скромно улыбались друг другу, не замечая приближения короля. Епископ положил руку на плечо парню, уверяя того в чём-то и даря новую благосклонную улыбку. Глаза собеседников блестели, и Никлаусу доставило особое удовольствие отвлечь их от такой увлекательной беседы. Епископ и священник поспешно поклонились королю и принялись бормотать извинения. — Просим прощения, Ваше Величество. Священник коротко кивнул и поспешил удалиться, оставив короля и епископа одних у алтаря. Никлаус отвел его в сторону, где не было людей. — Надеюсь, вы догадываетесь, почему я зашел к вам собор, Ваше Преосвященство. — Видимо, не затем, чтобы поставить свечу, — улыбнулся епископ. Король Никлаус ухмыльнулся, переступив с одной ноги на другую. — Думаю вы слышали, епископ Джонс, о прошедшем обряде и моём намерении скоро жениться? — Конечно, слышали, как и весь честной народ. Надеюсь, Вы догадываетесь, что церковь никогда не одобряла и не одобряет языческие праздники? — Не стану спорить с вами о происхождении ритуала, поскольку не сведущ в таких вопросах, зато я знаю другие темы, которые не одобряются широким кругом лиц, и даже самой церковью. Никлаус понял намёк епископа Джонса: церковь не признает его брак с незнатной особой. На этот случай у него был в запасе план, точнее, одна очень нужная и полезная информация, которая помогла бы епископу несколько изменить свою точку зрения. Король понял, что умело подцепил священное лицо, однако мужчина вопросительно поднял брови и сделал вид, что не понимает, о чём говорит Никлаус. — Что Вы имеете ввиду, Ваше Величество? Но глаза никогда не обманывают: бледно-серые радужки сверкнули, взгляд засеменил в стороны; морщинки на старом лице зашевелились, словно рябь на воде. Никлаус вроде бы небрежно оглянулся на священника, с которым епископ ранее вёл занимательную беседу. Парень, ни о чём не подозревая, расставлял свечи и менял лампады. — Я хорошо замечаю отношения, складывающиеся между людьми. Не то, чтобы я был ярым противником…, но скажем так, с некоторыми запретами церкви я солидарен. Епископ Джонс, понимая, на что намекает король, нервно прикусил губу. Он быстро заморгал глазами, чувствуя себя пойманным в ловушку, и король довольно заулыбался − словно убийца,− наслаждаясь муками жертвы. — Народ уж точно не одобрит подобное, более преданно, чем я, служа Господу и повинуясь церковным обычаям. А чего стоит королю предать огласке столь компрометирующую новость… — Ваше Величество, — прервал его речь епископ, не в силах выдержать скрытое давление. — Я всё понял. Никлаус безразлично глянул на священника, оглядел его одеяния и вернулся к покрасневшему и взволнованному епископу Джонсу. Они всегда были честны друг с другом, хотя и часто сталкивались со своими противоположными взглядами на жизнь. Но сейчас имели место лишь мнение и желание короля, которые необходимо было выполнить. — Я сделаю всё возможное, Ваше Величество. Епископ Джонс с большой неохотой промолвил своё обещание, зная, что его будет выполнить крайне трудно. Другие священники крайне негативно отнеслись к обряду короля, посчитав его противоречащим церковным нормам. Но не было выхода, ведь маленькая тайна епископа может вызвать крайне неблагоприятные для него последствия. И не только для него, но и для дорогого ему священника. Попрощавшись друг с другом, король Никлаус и епископ Джонс разошлись. Король гордо прошествовал к выходу, чувствуя в себе подъём сил и воодушевление от благополучно складывающихся обстоятельств. Всё шло по плану. Епископ тревожно посмотрел на священника − молодого паренька, − который тут же ответил ему нежной улыбкой. Мужчина отвёл взгляд и быстро удалился, вернувшись к своим неотложным делам.