***
I can close my eyes and dream of all our happy days every time the wind begins to blow, hold on to the memory, don't let it slip away, look in there within your eyes, you have always known! hey-hey, hey-hey, we dance the night away! I wish that we could stay in all our yesterdays! once not very long ago or very far away we used to laugh until the break of day. now the days are colder, I can't help but wonder why, but I will never let that fire in me die! hey-hey, hey-hey, we'll dance the night away! I wish that we could stay in all our yesterdays! Blackmore's Night — All Our Yesterdays
Очнулась Кэндис только вечером, лёжа в палате той же самой больницы. В запястье левой руки оказался введён венозный катетер, но штатив для капельниц был пуст. Голова просто раскалывалась, и страшно хотелось в туалет по-маленькому. Девушка кое-как доползла до уборной и потом взглянула там на своё отражение. Зеркало обречённо продемонстрировало ей до синевы бледное лицо с отёкшими глазами, пересохшими губами и спутанными, местами слипшимися волосами, спадающими на лоб и щёки. — «Мне нужно вымыть голову, — мысль была будничной, — потому что я в крови». Кэндис сначала позвонила Уилки, чтобы запоздало поздравить его с днём рождения и узнать, как у них с Дэвидом дела. Она не могла придумать, в какой форме сообщить старому другу, что её старший брат все эти годы был жив. От мыслей о Марке Брайтмане девушку бросало в дрожь. Но Мэтью оказался уже в курсе дела — звучал почти так же потрясённо, как и она сама. — Тебе лучше пока побыть в больнице, отдохнуть, подлечиться, — говорил он. — Такой стресс, можно сойти с ума! Правда, что Призрака подстрелили? А Бойцу сломали шею? — Да, я сейчас пойду спрашивать про их самочувствие, — серьёзно ответила Кэндис. — Только не шею, а руку. Шея у него и так не в порядке была… — Марк действительно зарезал Скотта? — Откуда ты знаешь, кто такой Мрачный Жнец? — ахнула девушка. — Зарезал, но я, слава всем богам на свете, не видела этого. — Потом расскажу, — отмахнулся друг. — Уилки! — Могла бы, вообще-то, сама мне… — Не могла! — повысила голос Кэндис. — Мало ли, что у него было на уме? Я за тебя беспокоилась! Так, мне нужно срочно найти лечащего врача Хондо, если он есть. — Не нужно, — испугался Мэтью, — лежи в кровати, мы с Дэвидом завтра к тебе приедем. Понимаю, что это не спасёт, но чего-нибудь вкусного привезти? — Нет, — пробормотала девушка, — не надо ничего, лишь бы с вами всё было хорошо. Боец уже пришёл в себя, но Кэндис не осмелилась заглянуть к нему в палату. Вдруг он будет злиться на неё из-за случившегося? Или нервничать, чувствуя себя беспомощным? Ему ведь пока было совсем нельзя двигаться… По поводу Хондо прогнозов ей по-прежнему не дали. Кэндис поняла, что действовать нужно срочно. Прямо с катетером в руке и компрессионных больничных чулках она выскользнула из палаты, на ходу набирая номер телефона. — Зорина, — затараторила Брайтман, — мне очень нужна твоя помощь! Прямо сейчас! Водитель в недобрый час оказавшегося на парковке такси испуганно покосился на очевидно сумасшедшую пассажирку, нахально устроившуюся на заднем сиденье его автомобиля. — Стадион команды «Рекскор», — скомандовала Кэндис, — не смотрите так, у меня есть деньги, нас встретят! Машина чуть позже послушно остановилась у небоскрёба с ярко-красной вывеской. Зорина уже была на месте — разноцветные блики от городских огней живописно обрисовывали её грациозную мускулистую фигуру. Когда Кэндис издалека приметила её силуэт, ей стало немного легче. Шофёр покосился на пассажирку через зеркало заднего вида, и она, опомнившись, открыла дверь, чтобы жестом позвать Зорину. — Детка, — та заметно испугалась, когда увидела, во что одета Кэндис, — ты уверена, что тебе стоило… — Заплати, пожалуйста, таксисту, я завтра тебе всё верну, — беспокоилась Брайтман. — Да тут ерунда, — блондинка рассчиталась с водителем и позволила Кэндис, которая с трудом выбралась из автомобиля, опереться на себя. — Что за срочность, детка? — Ты же знаешь, что произошло? — Да, — Зорина погрустнела. — Я ужасно переживаю за Призрака! — Я тоже, — в тон ей ответила Кэндис. — Не поняла? — растерялась Зорина. — Я за этим и приехала. Понимаешь, Хондо сейчас в реанимации, а туда пускают только близких родственников, — пустилась в объяснения Кэндис. — Я знаю, где он живёт, но мне нужны ключи. Может, он их в машине оставил, или в раздевалке, или запасные есть… — Ну да, — блондинка недоумевающе развела руками, — у меня есть ключ от его квартиры, только я им никогда не пользовалась, повода не было. — У него вся родня живёт в Аризоне! — воскликнула Кэндис. — Надо им позвонить, а для этого нужна его записная книжка. — Детка, я не пойму, — повторила Зорина, — причём тут ты и Призрак? — Ох, мать твою, — застонала Брайтман, — ты же ничего не знаешь… — А? — Давай поедем к тебе за ключами, — настаивала Кэндис, — а я по дороге всё расскажу! — Не-а, не расскажешь, — покачала головой блондинка. — На мотоцикле не слышно. Давай, говори. — Помнишь, ты меня отправила к нему в больницу? После самой первой гонки в сезоне? — Э-э-э, — задумалась Зорина, — ну, да. — Потом так получилось, что я пришла ещё раз… О том, что Хондо действовал вначале по указу Гарнера Рекстона, Кэндис тактично умолчала. В конце концов, это была тайна Призрака, а не её собственная. По мере того, как она вываливала на Зорину воспоминания о прошедшем лете, глаза у той округлялись всё сильнее. — Ни за что бы не сообразила, — озадаченно пробормотала блондинка. — Охренеть, детка. А что у него там за проблемы были, когда он на месяц в симуляторе поселился? — Бурная юность и начальник-мудак, — голос Брайтман прозвучал грубо, но Зорина, кажется, поняла, что Кэндис имела в виду, потому что многозначительно замолчала, размышляя над чем-то. — Рекстон держит и тебя? — Ты про что? — Ты добровольно выступаешь за «Рекскор»? Или… — Долгов у меня до жопы, — мрачно созналась Зорина. — Если уволюсь, попаду в тюрьму, потому что налоги не платила, ну и другие проблемы с деньгами. — Мне очень жаль, — второй раз за день произнесла Кэндис. — Чего жалеть-то? — вздохнула модель. — Сама дура была, вот и расхлёбываю. Залезай давай. Холодно, пиздец, а у тебя спина голая! Они сели на мотоцикл Зорины, и от абсурдности ситуации Кэндис стало смешно. В больничной рубахе, прикрывающей только грудь, живот и бёдра спереди — спасибо, что медики с неё трусы не сняли — и мотоциклетном шлеме она, должно быть, смотрелась весьма эффектно. Последнее слово в её голове прозвучало голосом Хондо, и всё веселье разом испарилось. Девушки быстро добрались до дома Зорины — та тоже жила в высотке — и потом отправились к Призраку. Блондинка принесла Кэндис свои джинсы и свитер. Штаны оказались неимоверно велики ей в длину, рукава свитера тоже болтались почти до колен, но других вариантов одежды в текущих обстоятельствах не имелось. С обувью и вовсе вышла беда: Зорина носила ботинки на целых четыре размера больше, чем Кэндис. Брайтман кое-как затянула шнуровку и обвязала оставшиеся концы лент вокруг щиколоток. Это не особо помогло — массивные чёрные кроссовки всё равно спадали с девушки при каждом движении. — Детка, смотри, — Зорина опять растерялась, — вон его машина стоит. Призрак к вам на стадион пешком пришёл? — Он хотел забрать меня после тренировки, — неожиданно для себя Кэндис вцепилась в руку второй гонщицы. — Не знаю, каким транспортом пользовался. — Может, машину напрокат взял, — предположила Зорина, — тогда нам лучше выяснить, где, а то проценты набегут. — Сначала позвоним родственникам, — напомнила Брайтман. В квартире у Призрака было темно и пусто. Зорина щёлкнула выключателем и недовольно сощурилась. Кэндис сначала прикрыла лицо ладонями, а потом, привыкнув к свету, побрела к письменному столу. Она даже не разувалась, потому что знала — на вторую попытку закрепить кроссовки Зорины на своих ступнях у неё не хватит сил. — Мародёрство какое-то, — прошептала Брайтман. — Вообще-то, Призрак ещё жив! — возмутилась Зорина. — Взлом жилища с проникновением, — Кэндис присела рядом с ящиками и стала выдвигать их по очереди, отыскивая что-то похожее на записную книжку. Пара спонсорских ежедневников оказались абсолютно пустыми, в третьем нашёлся только непонятный схематичный рисунок. В нём же, на предпоследней страничке, рукой Хондо были записаны несколько буквенно-цифровых кодов. — «Пароли, наверное, — предположила Кэндис. — Придётся проверять спальню…» Заходить в комнату Хондо было очень тревожно. У девушки возникло чувство, что она, как наёмная воровка или шпионка, против своей воли подсматривает за личной жизнью другого человека. Нерешительно ступив внутрь, Кэндис вздохнула. Она помнила, как они вместе с Хондо лежали на его кровати — спали, разговаривали и не только… Девушка присела на самый её край, слушая, как в гостиной возится Зорина. Кэндис долго медлила, прежде чем смогла открыть тумбочку. Внутри не обнаружилось ничего страшного — пара пузырьков с таблетками, в одном из которых Кэндис узнала обезболивающее, такое же, как ей прописали после аварии; зарядное устройство, вскрытая пачка сухого солёного печенья… Девушка просунула руку глубже, но наткнулась только на пустую коробку от аудиоплеера. Потом Кэндис выдвинула второй ящик и с облегчением вздохнула. Там среди мелких бытовых предметов затерялась потрёпанная записная книжка. Девушка открыла её и нахмурилась. — «Я же не знаю родственников Хондо по именам!» — Детка, ты там в порядке? — раздался голос Зорины. — Да, подойди, пожалуйста! — Я нашла нам успокаивающий чай, — Зорина тоже прямо в ботинках промаршировала по полу и приземлилась рядом с Кэндис, всовывая той в руки бутылку с чем-то тёмно-коричневым. — Это коньяк, если что. — Это, — тон Зорины стал жёстче. — Успокаивающий. Чай! — Ты не в курсе, как зовут родителей Хондо? Или брата, или сестёр… — Старшую сестру — точно Бонни, — блондинка задумчиво почесала бровь. — Она как-то прилетала смотреть гонки. Вообще, можно по телефонному коду посмотреть, какие из номеров аризонские. — Не в этом дело, — отмахнулась Кэндис, — я вот позвоню, и кого спросить? — Родственников Хондо Хайнса, блин! Если боишься, давай, я наберу. — Не надо, — Брайтман опустила голову. — Это всё из-за меня случилось… Ответственность тоже моя. — Ты вот нисколько не виновата в том, что твоему брату сорвало чердак, — Зорина приподняла сильными пальцами подбородок Кэндис. — И повлиять на это говно ты никак не могла бы. Наше дело сейчас — разбираться с тем, что есть. Звони, а я пойду нам чай наливать. Кэндис вскоре появилась на кухне в полной растерянности. — Ну и родня у него, — пробормотала девушка, опускаясь на стул. — Что такое? — напряглась Зорина. — Мне так и сказали: ваш Хондо давным-давно уехал от нас в Мичиган, вот туда и обращайтесь. Голос был молодой, мужской. Я попросила позвать кого-нибудь ещё, но тот парень просто прервал связь. — Детка, ты не умеешь убеждать. Давай я. — Давай, — смирилась Кэндис. — Мы же не можем бросить Хондо одного! Зорина, основательно разозлившись, вцепилась в трубку и покинула кухню. Блондинка резко хлопнула дверью, и Кэндис рассудила, что идти за ней не стоит. Она рассеянно взяла в ладони бокал с коньяком, согревая его, а потом отпила немного. Голова сразу же закружилась, а в желудке стало горячо. — Брат его прилетит, — Зорина вернулась с покрасневшими от гнева щеками, — Дилан, завтра к утру. — Я его встречу, — Кэндис подняла на блондинку уставший взгляд. — Знаешь, Зорина… Я хочу остаться здесь на ночь. — Я не могу, — расстроилась та, — мне с утра нужно ехать в модельное агентство, я с собой ничего не взяла, ни косметику, ни сменную одежду… Детка, вы с Призраком точно вместе? Тебе можно доверять? — Это тебе решать, — пожала плечами Кэндис. — Если ты скажешь «нет», я соберусь и уеду вместе с тобой. — В принципе, ночуй, детка, — гонщицы грустно чокнулись бокалами и сделали по несколько глотков. Закусывать было особо нечем — в холодильнике нашёлся только плавленый сыр, увядающая половинка лимона, тостовый хлеб и полпачки сосисок. — Останься тоже, — попросила Кэндис, — ты ведь выпила, и уже поздно… — Ну… ладно, — Зорина опасливо огляделась. Девушки ещё долго сидели за столом, разговаривая о разных вещах. Зорина оказалась гораздо более серьёзным и глубоким человеком, чем её представляла себе Кэндис. С ней было вправду интересно, но Брайтман очень устала, и вскоре её стало неудержимо клонить в сон. Зорина устроила Кэндис в маленькой спальне, а сама легла на диване в гостиной. Устроив руку, из которой она так и не решилась вытащить катетер, поверх покрывала, Кэндис уснула. Ей снова и снова виделся мёртвый Скотт, растянутый на тросах, как марионетка, а управлял им Марк Брайтман — называть его своим братом после случившегося Кэндис отказывалась даже во сне.***
Утро Кэндис и Зорины было тяжёлым — обеим девушкам едва ли удалось поспать около пяти часов. Зорина, проклиная «детские пищевые травмы Призрака», напилась сырой воды, зажевала наспех собранный бутерброд и уехала домой, чтобы привести себя в порядок перед визитом в агентство. Кэндис по пути в аэропорт попросила таксиста заехать в кофейню и вынесла оттуда огромный стакан приторно сладкого американо. Согласно вчерашней договорённости, брат Хондо должен был позвонить Кэндис, когда окажется в зале прилёта и получит свой багаж. Девушка растерянно топталась у входа — внезапного гостя она видела только в возрасте лет шести, на старой фотографии, и понятия не имела, как Дилан Хайнс выглядел в две тысячи третьем году. Вскоре тот набрал её номер. Кэндис, старательно описав ему свою внешность, обрисовала, где она находится, и стала ждать. Дилан оказался весьма отдалённо похож на Хондо — фигура тоже крепкая, но плечи ýже, а ноги длиннее; глаза почти такие же чёрные и тяжёлая нижняя челюсть. Остальное сильно разнилось — голос, профиль, линия рта, походка, мимика… Кэндис протянула мужчине руку, и тот сухо её пожал. — Понимаю, повод для визита не особо радостный… — начала девушка. — Здравствуйте ещё раз, — осадил её гость. — Да, извините, добрый день, — виновато пробормотала Брайтман. — И прошу прощения за грубое вторжение в вашу семью. — Это только одна из проблем, — нахмурился Дилан. — Суть в том, что Хондо вряд ли будет рад видеть кого-то из родственников. Тем более, в те моменты, когда ему плохо. — Почему? — удивилась Кэндис. — Потому что он был счастлив, когда перебрался на новое место жительства, от нас подальше. — Дело было не в вас, насколько я поняла, — осторожно возразила Кэндис. — Вы давно вместе? — мужчина повернулся и изучил девушку внимательным взглядом. — Совсем нет, — покачала головой она. — Неделю? Месяц? — С июня… — Ну да, — хмыкнул Дилан, — за такое время он не расскажет. Плохая, в общем, идея была. Но раз Вы настаиваете, то давайте отправимся в госпиталь прямо сейчас. — Вам нужно найти гостиницу, перекусить, отдохнуть немного, — Кэндис попыталась его немного притормозить. — Или остановитесь в квартире у Хондо? — Сниму номер, — отказался мужчина, — терпеть не могу чужое жильё. И Хондо не из тех людей, которые легко впускают других в своё личное пространство. Вам ли не знать. — Разница во времени между штатами большая? — девушка, смутившись из-за своей ошибки, поспешно сменила тему. — Не слишком. Два часа. Понимаете, Кэндис, мне не хочется Вас стеснять. Мы могли бы поехать в больницу, а потом я отыскал бы комнату в отеле уже самостоятельно. — Хорошо, как Вам удобнее, — сдалась Брайтман. Им всё равно пришлось сделать две остановки: сначала перекусить в кафе, а после этого — сменить такси на «Лансер» девушки, который уже истосковался у стадиона Биг-Ривер. Кэндис погладила «японца» по рулю, приборной панели, обернулась и встретилась глазами с насмешливым взглядом Дилана. — Вы прямо как моя жена, — ухмыльнулся он, — та тоже с техникой общается. Что насчёт брата… Куда именно прилетела пуля? — Сюда примерно, — Кэндис положила свою ладонь на правый бок по линии рёбер. — Хреново, — Дилан тут же растерял ехидство, — печень там… Крови много было? — Ужасно! — девушку всю передёрнуло, и она от внезапно возникшей перед глазами сцены едва не спутала педали. Хайнса-старшего её состояние будто не смутило, он по-прежнему продолжал следить за ней через зеркало заднего вида. — Что говорят врачи? — В том и дело, что мне — ничего! — отчаялась Кэндис. — Вам, наверное, скажут. «Лансер» остановился на больничной парковке. Когда девушка выходила из машины, она поёжилась — в её голове снова и снова мелькали фрагменты позавчерашних событий. Вот Кэндис выпрыгивает из вертолёта, не отпуская холодную руку Хондо, и тут же они со Стивом сидят на кушетке, измазанные кровью и Призрака, и Скотта… Девушка зажмурилась и похлопала себя по щекам. — Вы в порядке? — уточнил Дилан. — Ранен не только Хондо, — её голос дрогнул, — там случился настоящий кошмар. Можно на «ты», кстати. Мне всего двадцать два… — Смотришься от силы на восемнадцать. Я ещё удивился, с чего моего младшего брата на школьницу потянуло. — Многие так говорят, — Кэндис продолжала нелепый диалог, не находя сил войти в холл. Мужчина понял её настроение и отправился первым, а потом без предупреждения схватил её за руку и втащил за собой внутрь. Кэндис замерла в недоумении — внезапно осознала, что Хондо бы никогда так не сделал. Он спросил бы, сможет ли она побыть в больнице, нужно ли ей его присутствие рядом… Вскоре Дилана увёл лечащий врач, а девушка осталась скучать среди других пациентов и их посетителей. Пользуясь случаем, она заглянула в процедурный кабинет и попросила наконец-то вытащить катетер из её руки. Медсестра, если и удивилась, то не подала никакого вида. Кэндис вернулась в холл и устало зевнула, думая только о том, что приедет домой и устроит себе, по меньшей мере, десятичасовой сонный марафон. Позже появился растерянный Дилан. Девушка нервно сглотнула и уставилась на него. — До последнего не хотел верить, что это правда, — он растёр шею и посмотрел куда-то сквозь стену. — Я Хондо ещё десять лет назад сказал, когда узнал, чем он в Мичигане промышляет: завязывай, или схватишь пулю, и не одну! Но теперь-то, вы же автоспортом занимаетесь, а не бандитизмом, как это вышло?! — Вы узнали что-нибудь у врачей? — осторожно спросила Кэндис. — Узнал, — Дилан опять нахмурился и стал чуть более похож на Хондо. — Печень пробил по правому краю и самой пулей, и осколками от ребра. Если честно, могло быть и хуже, но хирург, который шил всё это несколько часов, передал мне, что очень хотел бы посмотреть стрелку в глаза. — Вряд ли это его утешило бы, — девушка тяжело вздохнула. — Тот парень невменяемый, в медицинском смысле. — Выстрел неточный, и траектория смазана, — продолжил мужчина. — Хорошо, что использовали пистолет, а не дробовик, иначе не осталось бы у меня младшего брата. — Он выживет? Выздоровеет? — Вообще, печень — такой орган, который очень хорошо регенерирует, — Дилан явно говорил чужими словами. — Сейчас проблема не только в ней, а в последствиях шока от потери крови. Если Хондо выкарабкается из них, то пойдёт на поправку. Восстановление долгое, будь готова. — Вы… его видели? — у Кэндис похолодели руки. — Издалека, — покачал головой мужчина. — Я сказал, что час назад прилетел из другого штата, поэтому в саму палату меня не впустили. Там должно быть стерильно… Девушка опустила голову. — Вообще, странно, — произнёс вдруг Дилан. — Странно что? — Специально, что ли, в печень целились? Если бы я в тебя стрелял, то попал бы в левый бок, а не наоборот. — Тот человек — левша, — на последнем слове Кэндис сорвалась на свистящий шёпот. Она вспомнила, как Марк, ругаясь и ворча, перетягивал струны на гитаре в обратном порядке, возился с ножницами, не приспособленными под левую руку, перемещал по письменному столу лампу… — Он метил в сердце, но Хондо кинул в него нож, чтобы сбить прицел. — Стой, ты тоже там была? — Дилан приподнял одну бровь так же, как это делал Призрак. Девушке стало жутко. — Да, была, но это уже неважно… — она твёрдо решила не сообщать о том, что преступником оказался её старший брат. Ей самой нужно было время, чтобы свыкнуться с этим фактом. — У Хондо довольно высокие шансы на полное выздоровление, — подбодрил её мужчина. — Ты миф про Прометея читала? — Не помню, — пожала плечами Брайтман. — Может быть. — Ознакомься на досуге. Девушка отвезла гостя в отель и отправилась домой. Она думала о том, что ей стоит вернуть запасной ключ Зорине, о Дэвиде, о пропущенном дне рождения Уилки, и, самое главное — о старшем брате, которого в срочном порядке отправили на психиатрическую экспертизу. — «Он стал таким из-за травмы, — рассуждала Кэндис. — Из-за Джека! Если бы Марку сразу оказали помощь, а не везли его через три штата скрюченным в багажнике, травма головы не была бы такой тяжёлой! Он преступник, он совершил ужасную вещь, но Марк болен! Он полностью лишился рассудка…» Внезапно у неё зазвонил мобильный телефон. Девушка, не глядя, нажала на «ответить». — Да? — Детка, — Зорина звучала непривычно взвинченной, — ты дома? — Подъезжаю, а что такое? — заволновалась Кэндис. — Будь осторожнее, пожалуйста, детка! Журналисты узнали правду о том, что произошло, теперь не дадут нам всем покоя! — Подожди, но почему сейчас? — в душу девушки тоненькой скользкой змейкой вполз ужас. Она и без горячих инфоповодов терпеть не могла репортёров, а уж в связи с последними событиями… — Откуда тебе это известно? — Я ж в агентстве была с утра, по работе, — пояснила Зорина, — там на меня люди оч-чень странно смотрели. Потом журналисты подкараулили меня у входа, незнакомые, не Пэт и Майк, и стали спрашивать, не в курсе ли я, что с Призраком, как он себя чувствует, и кто в него стрелял! Я еле убежала! — Вот это жопа, — придушенно пробормотала Брайтман. — Спасибо, что предупредила! Кэндис опасливо огляделась и, к счастью, засады у подъезда не обнаружила. В квартире тоже никого не оказалось. Дэвид, скорее всего, просиживал штаны на школьных уроках, Уилки работал… Кэндис открыла холодильник и обнаружила там остатки разных вкусных, но вредных полуфабрикатов — пиццы, слоёных булочек с фруктовыми начинками, запечённого дольками картофеля. Последний после повторного разогрева напоминал, как правило, солёную вату, только Кэндис знала, что ни у кого из парней рука не поднялась бы выбросить целую порцию. Она вытащила с полки именно картошку и проглотила, почти не разжёвывая, а потом отправилась спать, ощущая, как еда сваливается в желудке в огромный противный ком. Вечером они с Дэвидом очень долго разговаривали о разном — о Марке, которого, скорее всего, отправят в специализированный психиатрический интернат, о «Фастексе» и будущем их семьи. Брат, узнав о том, что в аварии был виноват Джек Фасслер, сам едва не потерял сознание. Кэндис сомневалась — сообщать без двух месяцев четырнадцатилетнему мальчишке подобные новости было рискованно, но иначе он не понял бы причину её поспешного увольнения из «Фастекса». — Может, докатаешь сезон? — робко уточнил Дэвид. — Тут осталось всего ничего, а денег получишь много, если выиграешь. — Я не буду соревноваться за Джека Фасслера, — отрезала Кэндис. — Мэтью предложил бы рассмотреть это всё под разными углами, — Дэвид вдруг очень взрослым движением поправил очки и взглянул на сестру. — Когда мы с тобой жили в Сибруке и тут первые полгода, нам есть было нечего. Ты одежду зашивала и плакала, если нужно было что-то новое купить. А теперь сравни: прошло четыре месяца, но у меня уже самый крутой в классе компьютер, у тебя нормальная машина, ты другую квартиру хотела снять. — Дэвид, что это за преступный прагматизм?! — взвилась девушка. — Джек Фасслер искалечил нашего брата! Считай, что убил маму и папу! Если бы он обратился в полицию или вызвал 911, нам бы вообще не пришлось переезжать ни в какой Новый Автоград! — Маму я не помню, — подросток снял очки и положил их на стол. Взгляд его сразу стал беззащитным, — от папы помощи было мало. Поэтому я говорю только о тебе. В Сибруке мы бы тоже были бедными. И мужа бы ты там точно не нашла. У тебя же был такой аргумент, когда ты меня уговаривала остаться здесь? — Был, — неохотно согласилась Кэндис. — Блин, — озадачился Дэвид, — ты сказала про мужа, я Призрака вспомнил. Марк, получается, отомстил за тебя? — Насчёт Призрака… — девушка обхватила голову руками. — Мы с ним помирились за день до всего этого. — А вот тут ты точно с ума сошла! — всполошился брат. — Помирились?! Да он с тобой встречался за деньги! Я бы тоже ему что-нибудь отстрелил! — Я сейчас тебя ударю за такие слова, — прошипела Кэндис абсолютно не свойственным ей тоном. — Мы поговорили с ним двадцать седьмого числа на базе «Рекскора», и всё оказалось не так просто. Он должен был встретить меня снова, чтобы рассказать больше, но сам видишь, не получилось. — Ага, — парнишка продолжал сердиться, — он совершенно случайно согласился ходить с тобой на свидания за зарплату от Рекстона. И теперь очень сильно об этом переживает, да? — Дэвид, — у Кэндис совершенно не было сил читать брату лекции об уважении к старшим сёстрам, — ты когда-нибудь видел человека, в которого прилетала пуля? — Нет, — растерялся тот. — А я видела, и поверь мне, что я никому, ни тебе, ни Уилки, да даже самому Рекстону не пожелаю узреть такое вживую! У меня были основания простить Хондо, а потом он чуть не умер там, прямо на моих глазах! И если ты произнесёшь ещё хоть одно злое слово в его сторону, то я действительно тебя ударю — можешь бежать и жаловаться любым службам, я нисколько об этом поступке не пожалею! — Ладно, — Дэвид поднял руки, а потом надел очки обратно, став привычным младшим братом, просто чуть бледнее обычного. — Я, наверное, спать пойду, уже второй час ночи. — Я отвезу тебя в школу с утра, — Кэндис подошла к нему и обняла, несмотря на то, что от обиды и гнева к её глазам подступали слёзы. — Призрак мне не нравится, но если он нравится тебе, то я согласен его терпеть. — Пока не факт, что тебе придётся это делать. — Ты имеешь в виду… — Да, Дэвид. Врачи всё ещё не дают долгосрочных прогнозов. Мы можем только ждать. — Жесть, — он встал и обнял сестру в ответ. — Просто жесть, Кэндис. Извини. Я не знал. — Ты мелкий, — она подняла руку и потрепала его по волосам, — в том плане, что некоторые вещи приходят только с жизненным опытом. Я в чём-то сама ещё мелкая. Бить я тебя не стану, но, пожалуйста, не осуждай Хондо, пока мы не узнаем всю картину. Дэвид что-то недовольно пробурчал и, зевая, уплёлся в свою комнату. Кэндис собрала со стола чашки и отправилась на кухню. В раковине лежал столовый нож, перемазанный остатками пиццы, и девушка взяла его, чтобы вымыть, но не удержала скользкий металл в руках. Лезвие соскочило и слегка надрезало кожу на подушечке её большого пальца. Из раны показалась капелька крови — совсем небольшая, похожая на бусинку, однако Кэндис этого хватило, чтобы вздрогнуть и отшатнуться, подавив крик. Перед её глазами сначала возник Скотт, уже мёртвый, залитый подсыхающей, сворачивающейся тёмной кровью, а потом — Хондо с посеревшим, искажённым от боли лицом… Кэндис упала на колени и расплакалась — тихо, приглушённо, чтобы не разволновать брата. Она кое-как заставила себя вымыть порезанный палец, убеждая себя, что ещё неделю назад эта царапинка не стоила бы её внимания. Однако её уже успело неприятно замутить до такой степени, что даже взмокла спина. — «От месячных вообще в обморок упадёшь, скорее всего», — съехидничал внутренний голос. Девушка не хотела его слушать. Она отцепила от ключей кубик и вернулась в постель, крепко сжимая его в ладони. Кэндис зачем-то долго согревала игральную кость, которая была единственной вещью, хоть немного связывающей её с Хондо, пока не уснула от невыносимой моральной усталости. В течение следующей недели девушка посоветовалась и с Уилки, и с Зориной, и с оставшимися гонщиками «Фастекса», кроме Бойца. Марку Маккатчену стало лучше, врачи старательно сшили нервы в его руке и теперь утверждали, что после реабилитации чувствительность вернётся на прежний уровень. Но он всё ещё лежал с жёстко зафиксированной шеей, и Кэндис не осмелилась взглянуть ему в глаза. Тем более, репортёры, словно сорвавшиеся с цепи, пытались проникнуть и к Бойцу, и даже к Меган, по которой история с Джеком ударила ещё больнее, чем по самой Кэндис. Девушка не хотела даже думать о том, что испытывает сейчас Молния Фасслер. — «Что бы я сделала, если бы оказалось, что мой отец — потенциальный убийца? Что бы почувствовала? Вряд ли мне помог бы тот факт, что папа пытался скрыть преступление ради меня, это в любом случае ужасно! А ведь Меган только что родила, она пока слабая, и гормоны не в порядке… Не представляю, как она держится. Но я ничем не могу ей помочь. Тем более, я не уверена, что хотела бы ей помогать». Однако, с Бойцом побеседовать было необходимо — Кэндис собиралась, как минимум, принести извинения. Выходило, что по вине её брата Марку Маккатчену пришлось завершить сезон досрочно, и этот факт не давал девушке покоя. — «Позже. Когда ему разрешат ходить, мы обязательно поговорим». Гонщики «Фастекса» на её решение отреагировали по-разному. — Ты подумай, нас ведь останется двое, — виновато вздыхал Карлос, — и у тебя контракт, по которому ты либо за нашу команду в этом сезоне, либо вообще без выступлений. — Не стоит себя принуждать, — возражал Стив. — Если ты чувствуешь, что не можешь соревноваться в составе «Фастекса», то поступай, как тебе удобнее. Мы тебя заставлять не будем. — К следующему сезону Боец поправится, но у нас остаётся ещё четыре гонки в текущем, — пожал плечами Трюкач. — Если из-за журналистов никто ещё не тронется рассудком, правда. Трое наших против троих из «Рекскора», ох, вот чёрт… — он зажал рот рукой, вспомнив слова Марка Брайтмана. — Ты же… вы же… Кэндис отвернулась, пытаясь дышать спокойно. Она часто думала о том, что теперь будет с Хондо — уволит ли его Гарнер, пока он будет реабилитироваться, сдаст ли полиции, как проштрафившегося подчинённого, найдёт ли кого-то ему на замену… Карлос своей репликой неожиданно попал в очень больное место. — Кэндис, прости. Я забыл. Я никак не мог принять то, что вы вместе, а потом забыл. Я не специально, не хотел тебя задеть, — растерянно забормотал Трюкач. — Ничего, — она взяла себя в руки, — это же факт. Нас трое, и их тоже. Если Рекстон не возьмёт кого-то ещё. — То есть, ты пока останешься? — изумился Пилот. — Мне сложно, и я не знаю, что делать, — пожала плечами Кэндис. — Попробую хотя бы заработать деньги. С Джеком разговор не состоялся — владелец «Фастекса» только удивился решению девушки не увольняться, а дальше они просто молчали, испытующе смотря друг на друга. Кэндис сдалась первой и просто ушла. Она ждала итогов психиатрической экспертизы, чтобы определить дальнейшие шаги — обращаться ли в полицию, как формулировать заявление, кого попросить помочь с поиском адвоката… Ей было жаль и Меган, на которую тоже упадёт тень, если Джек окажется за решёткой, но Кэндис не желала оставлять преступление Фасслера, которое вылилось в смерть ещё одного человека, пусть и далеко не безгрешного, без справедливого наказания. — «Чёрного и белого не существует,— размышляла она, лёжа в кровати и разглядывая танцующие на полотке блики от городских огоньков, — все границы размыты, есть только градации серого цвета».***
Девушка пропустила две следующие гонки: в Южной Каролине и Аризоне. Первую, правда, отменили вообще из-за недавних кошмарных событий. Гарнер Рекстон, упиваясь провалом своего главного соперника, включил актёрские способности и выдал в камеру драматическую речь, из которой исходило, что его команде был нанесён неоценимый моральный, а одному из гонщиков — ещё и физический ущерб. В последнем Кэндис не могла не согласиться с Рекстоном, однако она не одобряла устроенные им пляски на костях. Ред Лайн, наоборот, заметно притих и вместо его излюбленных подробных интервью отделывался дежурной фразой «без комментариев». Во вторую гонку Кэндис искренне намеревалась отправиться ради Хондо, но её самочувствие было сомнительным. От переживаний она снова похудела, похоронив часть усилий Зорины, и страшно ослабла. Гонщица «Рекскора» сердилась, однако, учитывая обстоятельства, не давила на свою подопечную. Они уменьшили общий объём нагрузок, и постепенно Кэндис начала возвращаться в физическую норму. С моральным состоянием дело было намного печальнее. Брайтман каждую ночь видела жуткие сны, в которых снова и снова проигрывала вечер двадцать восьмого сентября, совершенно не могла смотреть на кровь, даже во время готовки, и дёргалась от любых громких звуков. Гонку в Аризоне, дав журналистам очередной повод выполоскать в газетах «Фастекс», выиграл Карлос. — «Тут даже в октябре жара, — хмурилась Кэндис, глядя на радостного Трюкача в цветочном венке победителя. — А он как рыба в воде. Все, кто любит палящее солнце — гуманоиды!» — Я хочу посвятить эту победу нашему товарищу по команде, Бойцу Маккатчену, — Карлос разом посерьёзнел, когда к нему подбежали журналисты с вопросами. — Он скоро поправится и надерёт вам бамперы, ну, а пока я за него! Впрочем, я и сам по себе хорош! — Трюкач подмигнул симпатичной девушке с большим фотоаппаратом, и та трогательно покраснела. После гонки к Кэндис неожиданно подошёл Ред Лайн. Выглядел он обыкновенно — синяки на его лице уже зажили, да и вне телевизионных трансляций он снова вёл себя бодро. — Привет, как ты себя чувствуешь? Ты не выступала… — У меня не проходит слабость после всего этого, — вздохнула Брайтман, — а здесь ещё и жарко. Я испугалась, что опять в обморок упаду, как во Флориде. — Но в целом как, держишься? — не успокаивался Ред Лайн. — Скорее да, чем нет, — едва заметно улыбнулась девушка. — А ты как? — Я уже почти в норме. Кэндис, я вот что хотел спросить, — решился ирландец. — Тебя же уволят после окончания сезона, автоматически, так? Контракт закончится? — Ну, допустим… — Пойдёшь ко мне в команду? — Серьёзно? — от удивления Кэндис вытаращила глаза так, что ей стало больно. — Вполне, — ухмыльнулся Ред Лайн. — Я тебе не напоминаю о том жутком дне? — не удержалась Брайтман. — Мне много что о нём напоминает, — ответил О’Рурк. — Но мне нужен гонщик, а тебе — место. Я могу его предоставить. — Вообще, я не готова оставлять автоспорт так быстро, поэтому, вероятно, я приму твоё предложение, — девушка оглянулась, чтобы посмотреть, нет ли опять поблизости вездесущих репортёров. — У нас нет такого оснащения, как у «Фастекса», — предупредил Ред Лайн, — но ты знаешь правила. Чем больше побед, тем больше призовых и больше нанятых рабочих рук. — Оставь мне свой номер телефона, — попросила Кэндис. — Я посоветуюсь с близкими и скажу тебе, что решила. О’Рурк, продолжая ухмыляться, продиктовал ей цифры. Девушка злилась на ситуацию, однако в общем была не против такого поворота событий. Выступать в одиночку она бы не осмелилась — нужно слишком много денег. Та же Ева Килдер, например, зарабатывала параллельно ещё и в шоу, а у Кэндис сторонние источники дохода отсутствовали. И Дэвид, и Уилки, и даже Зорина согласились с тем, что девушке стоит стать частью команды Ред Лайна. Аргументы у всех были приблизительно одинаковые, похожие на те, которые Кэндис приводила сама себе. Она перезвонила О’Рурку и сказала, что к концу сезона будет готова обговорить с ним свой потенциальный контракт. Ей было неловко занимать место убитого её же братом человека, но Ред Лайн — лидер, и он абсолютно не возражал. Кэндис только переживала, что ей не хватит денег, чтобы выкупить свою «722» у «Фастекса» — все разработки принадлежали Меган, и Брайтман не могла просто забрать с собой свой болид, перестав выступать за команду Джека Фасслера. — «Придумаю пока дизайн машины. Прозвище я уже нашла».