***
Ноябрь пролетел так быстро, будто был одной неделей. На землю пытался лечь неустойчивый снег, но из-за нестабильного климата холодные дни сменялись тёплыми и обратно. Кэндис думала, что у неё дома, в Сибруке, она бы точно успела поймать к этому времени несколько робких снегопадов. Кроме того, она никак не могла понять, почему ждёт Рождества вместе со всеми, не считая младшего брата. Девушка и свои религиозные праздники давным-давно не отмечала, к чему ей была чуждая ёлка посреди квартиры и набор тематических песен? Однако она останавливалась у украшенных гирляндами витрин, разглядывая рождественские сувениры, и всерьёз собиралась приобрести подарки для Уилки, Хондо и даже Дэвида. — «Брат будет злиться, но я не могу сопротивляться этому настроению! Надо же, такое со мной впервые!» Напевая какую-то из праздничных мелодий, она вернулась в квартиру Призрака, которую всё чаще называла «домом», и с удивлением обнаружила, что Хондо, вполне бодрый, сидит за своим музыкальным инструментом. — Вот чем ты занимаешься, пока меня нет? — улыбнулась она, поспешно разуваясь. — Недавно начал, — спокойно отозвался Призрак. — Как себя чувствуешь? — Нормально. — Дэвид дома? — Был, — Хондо задумался, — потом уехал. Кэндис, у тебя завтра есть какие-то неотложные дела? — Не-а, — девушка подошла к Призраку со спины и приобняла его, даже не согревая руки. — Совести у тебя тоже нет, — вздрогнув, констатировал Хондо. — Тебе же нравится, когда холодно! — хихикнула Кэндис. — Я спросил, потому что собирался отправиться в город и посмотреть, как обстановка с авиабилетами на декабрь. Если они будут в наличии, то нужно выбрать время, которое будет удобно нам всем, дату и день недели. — Мы всё-таки летим в Мичиган! — от радости Кэндис опять сорвалась на крик и тут же зажала рот обеими ладонями, отпустив Хондо. — Блин, я снова чуть не оставила тебя без ушей, — притихла она. — Ничего страшного. Я помню, насколько сильно ты хочешь там побывать. — Не просто побывать, — поправила его Брайтман, — а именно с тобой. — Или так, — Хондо, не оборачиваясь, нащупал её руку и внезапно прижал к своей груди. Кэндис от бурно нахлынувших на неё чувств шумно вздохнула и порывисто его обняла. — А что именно ты играешь? — Вспоминаю старое. Пальцы совсем отвыкли. — Знаешь какую-нибудь рождественскую песню? — поинтересовалась девушка. — В общих аккордах — да, но разве ты отмечаешь Рождество? — удивился Призрак. — Нет, ни разу этого не делала, но сейчас… — Кэндис подтащила второй стул и уселась рядом с Хондо, положив голову ему на плечо, — наверное, хочется после всего случившегося какого-то детского волшебства. Хожу по магазинам, слушаю музыку, смотрю на подарки. Наверное, даже на ёлку буду согласна. С огоньками! — Дэвид не одобрит, — предупредил Хондо. — Понимаю, но мы в большинстве, — хищно заулыбалась девушка. — Или ты тоже не будешь праздновать? Тебе же ни поесть, ни выпить… Тогда ладно, я обойдусь без огоньков и ёлки. — Насчёт застолья ты права, но Рождество — это больше про семью, а не про еду. Кэндис замерла. Ей показалось, или Хондо только что вслух назвал её своей семьёй? Или он имел в виду вырастивших его родственников, которые остались в Мичигане? — Тебе будет очень сложно сыграть что-нибудь тематическое сейчас? — она резко сменила тему, чтобы отвлечься от формирующейся в голове логической цепочки. — Праздничное. — Общими аккордами, — напомнил Призрак. — Да какими угодно, — отмахнулась Кэндис. — Всё, что ты делаешь, будет красиво. Хондо усмехнулся. Он аккуратно положил руки на клавиши и некоторое время сидел, нахмурившись, словно вспоминал что-то. Потом он начал играть, и Кэндис очень скоро узнала мелодию — понятия не имела, как называется песня, но совершенно точно слышала её несколько раз за последнюю неделю. Она смотрела то на подвижные руки Хондо, то на его сосредоточенное лицо, и вместе с созвучиями, которые разносились по гостиной, в её душе разливалось умиротворяющее, чистое, всеобъемлющее тепло. — Хондо… — позвала она, когда последняя нота, взлетев к потолку, растворилась в пропитанном внезапно появившимся рождественским волшебством воздухе комнаты. — Понравилось? — Я тебя люблю, — невпопад ответила девушка. — Я знаю, — кивнул Призрак. — «Да уж, было бы странно надеяться услышать в ответ что-то другое», — мысленно вздохнула Кэндис. — А ещё я знаю, — продолжил он, — что было бы неплохо, если бы ты снова спала не на диване в гостиной, от которого у тебя потом болит спина, а в той же кровати, где сплю и я. — Мне от таблеток снятся очень странные и подробные сны, — с грустью проговорила девушка, — я могу начать метаться или нечаянно тебя ударить. — Думаю, что я буду в состоянии это пережить. — А вдруг я зацеплю твои шрамы? И потом, у тебя всё ещё стоит эта штука… — Кэндис опасливо покосилась на ключицу Хондо, под которой был закреплён порт. — И что? — вздёрнул бровь Призрак. — И ничего, — развела руками девушка. — Вот именно. Хондо вдруг сам подошёл к ней и заключил в объятия. Кэндис старалась не подмечать, насколько сильно он похудел за последние месяцы, и просто порадовалась тому, что он жив, постепенно выздоравливает и снова общается в своей манере. Она бережно поцеловала его и взглянула ему в глаза. — Хорошо, Хондо. Я буду с тобой сегодня. Но за это… У тебя ещё есть силы? — Смотря на что, — задумался Призрак. — Покажи мне несколько аккордов? — решилась Кэндис. — Без знания нотной грамоты и понимания принципов того, как они строятся, это не будет иметь смысла, — покачал головой Хондо. — Ты их просто заучишь, как попугай. — Ага, — расстроилась девушка, — меня так в классе живописи, когда я была маленькая, за срисовку отругали. Сказали, что сначала я должна почувствовать форму предмета, а не лепить свет и тень наугад с чужой картинки. — Совершенно верно. — Хондо, но мне правда очень интересно… — Сядь, — он кивком указал ей на свой стул. Кэндис с энтузиазмом приземлилась и торжествующе взглянула на Призрака. Он же устроился там, где до этого сидела она сама, и на лице его было написано лёгкое ехидство. — Представь, что ты играешь. Положи руки на клавиши, как ты это сделаешь? Девушка задумалась. Она попыталась повторить позу Хондо, которую видела всего несколько минут назад, но это оказалось сложнее, чем она предполагала. Её ладони несмело застыли над коварными клавишами — белыми и чёрными. — Неправильно, — тут же отреагировал Хондо. — Почему? — Кэндис решила выжать из этого случайного урока всё возможное. — Потому что они у тебя расплющены. Представь, что ты собираешься схватить что-то круглое. — Большое? — уточнила девушка. — Не слишком. Яблоко или картофелину, например. Кэндис, сосредоточившись на визуальном образе, растопырила согнутые пальцы и хихикнула. — Уже ближе, — Хондо её веселья не разделял. — Смотри, сейчас расскажу тебе самое простое, попробуй уловить суть. Вообще, в музыкальных школах проверяют в первую очередь слух, но ты почти всё воспринимаешь глазами. — Глазами? — изумилась девушка. — С чего ты это взял? — Помнишь шокер, который я тебе купил? — неожиданно спросил Призрак. — Э-э-э, — Кэндис смешалась ещё сильнее, — да, помню, а он тут причём? Ты будешь бить меня током за неправильные ноты? — Не буду, — Хондо усмехнулся. — Какой он? — Чёрный? — окончательно растерялась девушка. — Вот видишь. Для тебя он не громкий, — стал перечислять Призрак, — и не тяжёлый. Ты сразу назвала цвет. — Точно, — пробормотала Кэндис. — Чёрный и яркий ещё, если им щёлкать. Ты вообще когда-нибудь бываешь не прав? — Конечно, я же обычный живой человек. — «Слава Вселенной, что живой, даже врачи не давали прогнозов!» — вслух эту реплику она не произнесла. Хондо долго рассказывал ей о тонах и полутонах — оказалось, что между двумя белыми клавишами, если они разделены чёрной, лежит целый тон, а если нет, то половинка; об интервалах между нотами, благозвучных и не слишком; о главных отличиях мажорной гаммы от минорной. Кэндис чувствовала себя так, будто собиралась ограбить банк, а вместо этого нечаянно влезла в музей, где ей выдали лекцию о том, что она совершенно не понимает, но при этом настолько интересную, что ей хотелось слушать ещё и ещё. После этого Хондо оценивал, умела ли она на слух подхватывать ноты, которые он ей показывал, и всё оказалось не так плохо, как предполагала Кэндис — в большинство из них она попала. Потом, когда Призрак отправился отдыхать, она ещё долго прокручивала в голове новые знания, жалея о том, что в детстве её не отдали в музыкальную школу. В её религии было запрещено петь при мужчинах — Кэндис это правило всегда казалось абсурдным и несправедливым, и она опять вспомнила Марка, который, хоть и не учил её нотной грамоте, никогда не отказывал сестре, если она просила поиграть ей на гитаре. — Хондо, — поинтересовалась девушка, когда они улеглись в кровать, — а скрипку сложнее освоить, чем гитару? — Намного. — Почему? Если ты, конечно, уже совсем не засыпаешь… — Засыпаю, — Призрак сонно моргнул, не сводя взгляда с Кэндис, — но объясню. Во-первых, у скрипки нет ладов. — Чего нет? — Помнишь, как выглядит гитарный гриф? — Гитарный кто? — девушка ощутила себя пятиклассницей, которая почему-то решила сдавать экзамены в медицинском колледже. — Та часть, на которой струны натянуты, — в улыбке Хондо не было даже намёка на издёвку. — А, это… Да, примерно. — На нём такие металлические, — Призрак помедлил, подбирая определение, — порожки. — Ага, — кивнула Кэндис. — Это и есть лады. У скрипки они отсутствуют. — И как тогда угадывать, где какая нота? — испугалась девушка. — Ушами, — Призрак ухмыльнулся. — Ужас! — Кэндис передёрнулась. — Наверное, мне лучше и правда заниматься гонками и не лезть туда, где я не талантливая. — Не узнаешь, пока не попробуешь, — глаза у него уже совсем закрывались. — Потом подробнее протестируем твои способности в музыке… позже. — Спокойной ночи, Хондо, — прошептала девушка, глядя на то, как Призрак засыпает, и его черты лица постепенно смягчаются. — Я очень рада, что встретила тебя в этом году.***
Следующим утром они действительно поехали в город за билетами на самолёт. Кэндис ужасно не выспалась — боялась крепко уснуть и ударить Призрака, поэтому всю ночь ворочалась, не давая себе окончательно отключиться. Он даже не посмеивался над ней, как сделал бы это раньше, а только хмурился и осуждающе качал головой. — Должен был догадаться, что ты не уснёшь, — сокрушался Хондо. — Кэндис, я не стеклянный, я не рассыплюсь оттого, что ты меня заденешь. — Ничего, я лягу обратно, когда мы вернёмся, — она зевнула и растёрла лицо ладонями. — И я привыкну… но не сразу. Дай мне время. Они приобрели билеты для себя и Дэвида — девушка по-прежнему не верила, что это всё происходило в реальности — и отправились обратно домой. Снег снова и снова пытался выпасть, но таял, не долетая до асфальта. Кэндис старалась не смотреть за «дворниками», потому что их методичное движение отвлекало её от дороги. — Хондо, что тебе на Рождество подарить? — спросила девушка. — Ничего. У меня всё есть. — Всё-все? — Почти. И даже новая печень. Частично, правда, — усмехнулся Призрак. — Врачи говорят, что она растёт, как хвост у ящерицы, — поёжилась Кэндис. — Почему с зубами это не работает, а? — Обидно, — согласился Хондо. — Я сейчас поеду к Дэвиду в школу, чтобы договориться о домашнем обучении на эти несколько недель, пока нас не будет в Новом Автограде, — предупредила девушка. — Ты справишься один дома? — Конечно. Но ты уверена, что тебе стоит делать это сегодня, и что ты не уснёшь за рулём? — Не особо, — созналась она, — но надо. Я хочу закончить все дела как можно скорее. — Дорога мокрая, — нахмурился Призрак, — возьми лучше такси. — Хондо! — возмутилась Кэндис. — Я гонщица серии без ограничений NASCAR! Ты хочешь напугать меня скользким асфальтом?! — Гонщица, которая не спит вторые сутки. Девушка показала Призраку язык и отвернулась, но в глубине души понимала — он в очередной — миллионный уже, наверное — раз прав. Высадив Хондо у дома, она в самом деле вызвала такси и отправилась договариваться с педагогами и директрисой. К счастью, те осознавали всю напряжённость ситуации и с навязчивыми журналистами, и с трагедией в семье, и поэтому возражать не стали. — Вы уверены, что север — это лучший вариант? — поинтересовался один из учителей. — Может, Вам следовало бы отдохнуть у тёплого моря? — Мы плохо переносим жару, — ответила Кэндис, — все, коллективно. Плюс восемьдесят по Фаренгейту — уже предел. — Ох, ну тогда разумеется. В Мичигане есть несколько красивых заповедников… Дэвид был доволен и разочарован одновременно. Шесть недель не подниматься по утрам на уроки — это, конечно, здорово, но Кэндис видела, как тяжело ему даётся её решение снова куда-то переезжать, пусть и ненадолго. — «Ему будет не хватать школьных приятелей и Майлза вместе с Шелби», — понимала девушка, — «но для общего спокойствия придётся потерпеть». С младшим братом Марка Маккатчена Дэвид общался так, словно вообще ничего не произошло. Возможно, ребята и делились переживаниями, но самой Кэндис об этом не докладывали. В любом случае, на их дружбу трагедия не повлияла никак, и имя Майлза часто звучало в разговорах. Чудачка Шелби вообще отличалась тем, что никогда не занимала чью-то сторону и оставалась максимально непредвзятой в любой ситуации. Словом, друзей Дэвид не потерял, а поэтому расстраивался, что долго не сможет встретиться с ними. Прямых рейсов от Нового Автограда не было, поэтому лететь пришлось через Вашингтон. Они приземлились не в Детройте — хоть Кэндис и хотела взглянуть на этот своеобразный город, но осознавала, что Хондо будет не слишком комфортно там оказаться в его текущем состоянии — а в Лансинге. — Холодно, — резюмировал Дэвид, когда они, дождавшись наконец своего багажа, покинули аэропорт и вышли на улицу, — и мокро. — Лучше, чем жара, — поспорила Кэндис. Она смотрела на Призрака, которого перелёт вымотал настолько, что он едва стоял на ногах, и тревожилась. — Хондо, как ты себя чувствуешь? Как нам добраться до твоего дома? — Возьмём такси, — ответил Призрак. — Чувствую… — он запнулся, — слабо. Я очень устал. Кэндис подумала, что они погорячились с этой поездкой, но отступать было уже поздно. Она сама отыскала водителя, который согласился отвезти их в другой город за приемлемую цену, и они с Дэвидом помогли ему загрузить в багажник многочисленные сумки. — Мы сядем сзади, все трое, ничего? — поинтересовалась Кэндис. — Мне без разницы, — пожал плечами таксист. — Главное, пристегнитесь. Она оказалась посередине между Дэвидом и Хондо и через зеркало заднего вида наблюдала, как водитель периодически кидает в сторону Призрака настороженные взгляды. Хондо, продиктовав адрес, уснул в первые несколько минут и теперь наваливался на Кэндис своим тяжёлым тёплым телом. — Он не заразный, если Вы об этом, — тихо сказала девушка. — Его недавно ранили… в смысле пулей. — А, так вы местные, — таксист сразу потерял к пассажирам интерес и полностью переключился на дорогу. — «Хорошее начало», — мысленно хмыкнула Кэндис. — Вообще-то, — влез Дэвид, — мы из Делавэра. Ой, то есть, из Нью-Хэмпшира… Ладно, будем местные. Девушка пихнула брата в бок, но тот и так слишком утомился для того, чтобы вдохновенно спорить с незнакомым человеком. — Из Делавэра? — удивился водитель. — И что вас сюда привело? — Отдыхать приехали, — спокойно ответила Брайтман. — Отдыхать? — шофёр вытаращил блёкло-серые глаза. — В Маскегон? — Ага, — кивнула девушка. — Кэндис, по-моему, он думает, что мы психи, — шепнул Дэвид. — А не пофиг ли? — едва слышно отозвалась она. Остаток дня и вечер Брайтманы и Хондо провели в хозяйственных хлопотах. Кэндис запоздало изумилась — выходило, что помимо весьма приличной квартиры в Новом Автограде у Призрака есть ещё и дом в Маскегоне. Он, правда, не слишком отличался от того, который остался у неё в Сибруке — типовым неприметным домиком с тонкими, пропускающими промозглый ветер стенами можно было выдать сдачу от лофта, принадлежащего Хондо. Кэндис, бесконечно извиняясь, уговорила Дэвида отправиться с ней ещё и в продуктовый магазин, потому что Призрак был совсем измотанным. Его хватило только на то, чтобы разобраться с электрическим щитком, а потом показать, где открываются газ и вода. — Я оплачивал счета, проблем быть не должно, — говорил Хондо, когда Кэндис укладывала его спать. — Если что-то пойдёт не так, подними меня. — Мы сами разберёмся, отдыхай, — девушка поцеловала его в лоб. — Завтра тоже много дел, тебе нужны силы. Тихий и сонный городок был больше, чем Сибрук, но ненамного. Зато, в отличие от Нового Автограда, к середине декабря на его улицах уже лежал снег. Кэндис, забыв об усталости, ловила ртом снежинки и улыбалась, как маленькая. Они с братом поймали прохожего с собакой и поинтересовались, где можно купить еды. Мужчина проводил их до самого супермаркета, а его вертлявый грязно-белый пёсик с чёрными пятнами ещё и ткнулся на прощание носом в ногу девушки. — Это эксплуатация детского труда, — возмущался позже Дэвид, толкая перед собой тележку с продуктами. — Неприкрытая! — Ты сам видел, что Хондо еле разговаривает, — вздохнула в ответ Кэндис. — Вот и оставались бы дома, так нет, нужно куда-то лететь! — фыркнул подросток. — Не бурчи. Утром сначала поедем в больницу, а потом я поищу, что тут можно сделать с твоим Интернетом. Не сидеть же тебе, как черепахе в пустом аквариуме. Ноутбук не забыл? — Обижаешь! Кэндис едва не уснула, пока готовила ужин — её подстегнула только мысль о том, что если она этого не сделает, то еду придётся жевать в сыром виде. Она оставила грязную посуду нетронутой и поплелась по лестнице наверх, едва переставляя дрожащие от усталости ноги. Внутри дом выглядел, как усреднённая декорация из сериалов про жизнь обыкновенной небогатой американской семьи: на первом этаже — просторная гостиная, кухня и выход на маленькую летнюю терраску, а на втором — две спальни и санузел. Ту комнату, которая была меньше, сразу занял Дэвид. Кровати там не имелось, но был раскладной диван. Кэндис подкралась к крепко спящему Хондо и осторожно пристроилась рядом с ним. — «Ладно, если мы не уместимся здесь, то я опять перееду в гостиную…»***
Потянулись спокойные, расслабленные дни, постепенно складывающиеся в недели. Проблема с Интернетом решилась, хоть и не сразу, и Дэвиду пришлось познакомиться с местными ровесниками, пока он искал в городе компьютерные клубы. Кэндис не особо хотела отпускать брата одного, учитывая криминальную обстановку в штате. — «Здесь совсем не безопасно, — думала девушка, — но Дэвид уже достаточно взрослый, не испугается позвать на помощь, если что-то случится. Другое дело, найдутся ли люди, готовые оказать эту помощь?» Когда девушка забывала о пугающей статистике преступлений, то городок ей даже нравился. Она практически не видела там солнца — небо было постоянно затянуто тучами, отличающимися в разные дни только плотностью и цветом, но ей это приходилось по душе. — «Как под огромным ватным одеялом. Хорошо, что у нас здесь нет машины, иначе я повесилась бы от тоски, пока раскапывала бы снег каждое утро!» Быстро примелькались и соседи. Мужчина с собакой — пёсиков у него оказалось целых три — помнил Хондо ещё школьником. Его собственный сын был ненамного старше, но тот давно вместе с семьёй перебрался на юг, к тёплому океанскому берегу. — А потом ещё говорят, что Мичиган — чрезмерно криминальный штат! — возмущался сосед. — Вот Хондо давно отсюда переехал, и сильно ему это помогло? Ужасная история, конечно, удивительно, что вы все так жизнерадостно держитесь… — Я занимаюсь с психотерапевтом, — пожала плечами Кэндис, — правда, не уверена, что результативно. Хондо… поправляется. Ему хорошо здесь. — Вот с последним вообще не поспоришь, — сосед неожиданно остановился, и три лохматых маленьких собачки в недоумении заскакали вокруг него, нетерпеливо натягивая поводки. — Помню тот год, когда Итану мальчишку подкинули. — Хондо говорил, что ему стало совсем плохо в Аризоне… — О, точно, в Аризоне, — мужчина двинулся дальше, подгоняемый лающим хором. — Его мама привезла, такая симпатичная женщина, очень смуглая, яркая. Вроде бы, тут темнокожих полно, а на ней всё равно взгляд задерживался, экзотическая красота, по-другому не сказать. Скинула сына на постороннего человека и улетела обратно. Мальчик был… запущен. — Насколько? — полюбопытствовала девушка. — Хондо сильно болел, не могу сказать, чем именно, но первый год он точно не ходил в школу со всеми. Иногда мы с Итаном выбирались в парк вместе — он просто любил бродить вдоль берега, а я собак выгуливал, пока жена занималась с сыном. У меня с детства, сколько я себя помню, всегда жили собаки. Итан каждый раз брал мальчика с собой. Его родной сын ведь умер за пару лет до этого… — Какой кошмар! — ахнула Кэндис. — Ты не в курсе этой истории? Боюсь, что будет не слишком этично, если ты услышишь её именно от меня. — У Хондо я сейчас точно не стану спрашивать, — покачала головой девушка, — а с семьёй он меня ещё не знакомил. — В принципе, это не тайна, — задумался сосед. — Итан женился очень рано, сразу после окончания школы, у них с женой родилась дочка, Полли. Они больше не планировали иметь детей, вырастили девочку, она закончила школу, и тут Лора, его супруга, узнала, что снова беременна. Они были в шоке — возраст уже не юный, до последнего сомневались, но оставили ребёнка, появился сын. Тем более, Полли где-то через газету познакомилась с южанином и улетела к нему, родители с непривычки затосковали. — Южанин, выходит, родственник Хондо… — Получается, что так, я ни разу того парня не видел. Полли здесь было тяжело — у неё какая-то хроническая болезнь, ревматизм, что ли, при которой холод усугубляет состояние. В общем, несколько лет прошли спокойно, а потом Итан и Лора узнали, что у их сына лейкоз в агрессивной форме. Пока искали деньги, выбивали квоту, договаривались со страховой службой, потеряли время, и ребёнка спасти не вышло. — Я даже не знаю, что сказать, — пробормотала Кэндис. — Мне очень жаль эту семью. — Лора лишилась рассудка, впала в деменцию, её пришлось поместить в психиатрический интернат, — сосед надвинул на лоб плотную вязаную шапку. — Она умерла совсем недавно, если говорить о физическом теле, но морально её давно уже не было с нами. Моя жена дружила с ней довольно близко, они часто секретничали по телефону, организовывали совместные походы. Девушка почувствовала, как по её спине бегут мурашки, и причиной их появления был совсем не вечерний холод. — Теперь представь себе моё изумление, когда я явился к Итану домой, чтобы вытащить его на запланированную прогулку в парк, и обнаружил там сначала незнакомую женщину, по которой сразу было видно, что она не местная, а потом и мальчика, чёрненького такого, интересного. Сначала я подумал, что это новая подружка Итана, удивился — к старости на экзотику повело, не иначе. Но потом он рассказал, что мальчику совсем плохо от жары, он не выдерживает климат, и Полли попросила приютить ребёнка, пока не случилось ещё одной беды. — Бедный мужчина, — тяжело вздохнула Кэндис. — Только оправился от потери собственного сына, а тут второго больного малыша подкинули. Я бы отказалась, наверное. — Он хотел, — пояснил сосед, — только не смог. Хондо снег обнимал и плакал. Падал в сугроб, руки раскидывал и заявлял спокойно так, по-взрослому: я буду здесь лежать и никуда отсюда не уйду, лучше тут замёрзну и умру насовсем, чем обратно в пустыню. — Похоже на Хондо, — усмехнулась девушка. — Представляешь себе восьмилетнего ребёнка? — Э-э-э, ну, примерно, — растерялась Кэндис, вспоминая, каким был Дэвид шесть лет назад. — Дети в этом возрасте подвижные, энергии у них полно, кричат постоянно, хохочут, попадают в неприятности... Многие упрямятся, наступает период, когда помимо родителей на характер начинают сильно влиять и друзья. Поэтому я выступал — про себя, конечно — против того, чтобы Итан брал ребёнка родственницы с нами на прогулки. Но когда мы вышли в первый раз, я даже растерялся. Идут два взрослых мужика, не слишком активно беседуют о своём, а Хондо, как маленькая тень, бредёт за нами и молчит. Не носится вокруг, не задаёт вопросы, не лезет к собакам, а просто молчит. Я раньше никогда таких детей не встречал! — Ещё более типичный Хондо, — подытожила девушка. — Он очень быстро уставал из-за болезни, и мы тащили его на себе по очереди. Но уходить домой отказывался — у него сразу всё лицо менялось, когда я это предлагал. Поэтому охотно верю твоим словам о том, что Хондо здесь хорошо себя чувствует. А ты как? Не мёрзнешь? Ты откуда, из Делавэра? — Я из Нью-Хэмпшира, та же самая широта, — улыбнулась Кэндис. — И я люблю холод. — Такое редко бывает. Люди обычно грезят о тёплых морских побережьях… — В прошедшем сезоне гонку во Флориде почему-то переставили в начало календаря, — вспомнила девушка, — и мне там показалось так жарко, что я даже потеряла сознание. Я точно не мечтаю о жизни в похожем климате. Лучше уж здесь, у вас, мне почти всё нравится, видимость только на дорогах отвратительная. Съездить в магазин — экстремальное вождение. — И не поспоришь, — ухмыльнулся мужчина. — То дождь, то туман, то снег. — Когда Ваш друг принял решение растить чужого ребёнка здесь, — Кэндис не знала, получит ли она ответ, но не могла не поинтересоваться, — что было дальше? — Да ничего особенного, — пожал плечами сосед. — Хондо постепенно выздоровел, пошёл со всеми в школу… О, точно, он на скрипке играл. Мне самому медведь не просто ухо оттоптал, а всю голову, я в нотах не разбираюсь вообще. Андерсоны все были довольно музыкальные, и я просто наблюдал, что в таких условиях вырастет из Хондо. Итан радовался, что мальчик разделил его увлечение. — Успешно играл? — девушка ругала себя за излишнее любопытство. — Да, вполне, все положенные восемь лет отучился, даже в выездных конкурсах участвовал от нашего города, — задумался мужчина. — Мой сын в классе пианино и трёх лет не продержался. Но я его не ругал, музыка — такое дело, где без интереса и вдохновения ничего не получится. Кэндис задала ещё несколько общих вопросов про Хондо и город в целом, пока они с соседом и его собаками обходили квартал, а потом отправилась в дом. Она с огромным удивлением обнаружила на кухне Дэвида и Хондо, которые, обложившись целым ворохом исписанных тетрадных листочков, склонили над чем-то свои темноволосые головы. — «Миленькие!» — тут же пронеслось в мыслях. — Что вы делаете? — выпалила она уже вслух. — Решаем моё задание за дополнительные баллы рейтинга, — вздохнул брат. — Дэвид, ты напрягаешь больного человека, — рассердилась Кэндис. — Больной человек сам предложил помощь, — возразил Призрак, — но он, как оказалось, ни хрена не понимает. Вроде стреляли не в голову… — Судя по тому, что у вас там цифры вперемешку с буквами и странными значками, — хихикнула девушка, — я совсем бесполезна. У меня по математике и физике очень слабые оценки были. Вы не голодные? — Нет, — отозвался брат. — Всё в порядке, — поддержал его Хондо. Кэндис, прихватив с собой свою порцию еды, отправилась наверх. Ей удалось уговорить Дэвида на ёлку — так совпало, что он родился двадцать четвёртого декабря — и теперь она думала, что дарить и брату, и Хондо. — Не спишь? — Призрак деликатно постучался в дверь. — Нет, — Кэндис поневоле улыбнулась, даже зная, что он её не видит. — Тебе, кстати, сосед, собачник, привет передавал. — Да ладно? — Хондо, показавшись в комнате, недоверчиво вздёрнул бровь. — А что не так? — заволновалась девушка. — Я ему не нравлюсь. — Почему ты так считаешь? — Он говорил мне, что я своим примером подталкиваю его сына нарушать закон, — Хондо ухмыльнулся, уютно устраиваясь на кровати. — Ты правда подталкивал? — прищурилась Кэндис. — Возможно. — В чём была суть конфликта? — Тот парень, Джейсон, с детства мечтал переехать в Лос-Анджелес. Я младше его на три года, но мы начали общаться, когда стали заниматься… неофициальными заработками. Его отец вскоре об этом узнал и явился ко мне выяснять, как подобное могло произойти с его положительным мальчиком. — Вообще-то, если Джейсон старше, то странно обвинять тебя, — изумилась Кэндис. — Говорю же, я просто не нравлюсь этому человеку. — А мне он клялся, что всю осень читал газеты, переживал… — Жаждал увидеть там новость о том, что я умер, — Призраку было неудобно пожимать плечами, поэтому он просто махнул рукой. — Кэндис, что ты хочешь в подарок на Рождество? — Все мои мечты уже сбылись, — девушка опять улыбнулась. — Ты жив, мы в Мичигане, все трое, я вылезла из нищеты и даже узнала… что произошло с Марком. Мне больше нечего желать, если говорить о выполнимых вещах. — Может, ещё одно платье? — усмехнулся Хондо. — Пока не попалось то, в которое я бы влюбилась, — расстроилась Кэндис. — Машина у меня тоже новая… Даже друг наконец-то нашёл девушку. Выходит, что я счастливый человек, которому нечего загадывать. Впрочем… — Впрочем, что? — У меня есть одна идея, но она катастрофически тебе не понравится. — Я заинтригован, — в глазах Призрака на миг вспыхнули лукавые искорки. — Купи мне фотоаппарат, — Кэндис легла рядом с ним, сворачиваясь в огромный бублик. — Не может быть так просто. — Не может, — согласилась девушка. — Я хочу начать… документировать новую главу в своей жизни. А в ней присутствуешь и ты. — Приобрести тебе фотоаппарат, чтобы ты меня же им снимала. Коварный план, ничего не скажешь. — Хондо, я понимаю, просто… и тут, и в твоей квартире, — виновато забормотала Кэндис, — совсем нет снимков. Со стороны не понятно, кто там живёт. Я так не могу, мне нужно иметь перед глазами фото, чтобы лишний раз задержать на нём взгляд и вспомнить что-то. — Твой визуальный канал восприятия испытывает кризис? — уточнил Призрак. — Именно! — Ладно, — Хондо вздохнул, — только не слишком увлекайся. — Я буду спрашивать твоего разрешения, — она повернулась на другой бок, оказываясь лицом к лицу с Хондо, а потом поцеловала его, — каждый раз. — В этом будет и практическая польза, — Призрак снова ухмыльнулся. — Люди, которые случайно окажутся у нас в гостях, при виде моей физиономии быстро отправятся домой. — «Он только что сказал «у нас»?!» — девушка едва сдержалась, чтобы не издать радостный вскрик. — Нормальная у тебя физиономия! — отвлекаясь от ликования, возмутилась она вслух. — Строгая и красивая! И только попробуй мне возразить! — Красивая, — в изумлении повторил Хондо. — Да! — У тебя очень своеобразные вкусы, Кэндис. — Я тебя стукну, если ты не замолчишь, — прошипела девушка. — И я сейчас сильнее. Призрак, не произнося больше ни слова, обнял её, и Кэндис довольно уткнулась в его шею. На улице снова подвывал ветер — Брайтман была почти уверена, что к утру входную дверь опять придётся откапывать. Тем не менее, ей было комфортно. Всё ощущалось правильным — будто её когда-то создали для того, чтобы теперь она лежала в объятиях Призрака; чтобы они оба оставались в маленьком городке на берегу озера Мичиган, собираясь отмечать первое в жизни Кэндис Рождество.