The Power of Love

      — Неужели ты впервые в самолёте?       Грей с трудом отлип от окна и посмотрел на Леона бешеными глазами, будто бы тот предложил ему потрахаться на глазах у стюардесс.       Леон вскинул бровь, ожидая ответа, потому что безумный взгляд Грея мало что пояснял.       — Леон, это… Это… Это частный самолёт!       — Ну… Да?.. Какой ещё ты ожидал?..       — Обычный! Ну, бизнес-класс там какой… Не знаю, но это… Это стоит бешеных денег!       Леон хмыкнул, будто или издевался, или в самом деле не понимал, что для шестнадцатилетнего школьника частный самолёт это не самая частая практика.       — Ладно. В таком случае наслаждайся.       Грей вообще-то наслаждался последние минут двадцать. Он оббегал весь борт, рассмотрел обеденный зал, залез во все бары, потыкал телевизор, изучал все предоставленные комнаты, и все это он делал с открытым ртом.       — Этот самолёт больше, чем наша квартира! Ну, я про ту, что у моих родителей.       — Конечно. Это же самолёт, а не квартира.       Грей недовольно фыркнул и пнул его в щиколотку. Леон лишь тихо рассмеялся. На самом деле наблюдать за таким ужасно восторженным Греем было… Забавно. Этот живой, детский интерес, самые настоящие эмоции, которые Леон сам наблюдал с живым интересом, будто бы рассматривала невиданной доселе животное с непонятным ему поведением. Грей хоть и оживал на глазах, но так активно и восторженно он себя никогда не вёл, поэтому Леон происходящим был увлеченным не меньше. На его коленях лежал ноутбук, но скорее для вида, потому что сам он в него почти и не смотрел.       — Но, честно, Леон, — Грей внезапно успокоился, присев на кресло рядом, заглянув в ноутбук, но без интереса перевёл взгляд обратно на Леона. — Я не понимаю, зачем это.       — В смысле зачем? Для комфорта.       — Но это же вранье, — изумился Грей. — Человек не нужен такой самолёт для комфорта. Ты можешь пообедать и здесь, а не садиться для этого в отдельный зал.       — Могу. Но ещё я могу позволить себе отдельный зал.       Грей убрал ноги с кресла и буквально откинулся на него, задумчиво смотря в потолок. В целом он выглядел... расстроенно. Будто бы что-то его разочаровало. Леону не понравилась эта смена настроения и он повернулся к нему всем телом, поставив ноутбук на столик.       — Грей? Что не так?       Грей тяжело выдохнул и посмотрел на него.       — На самом деле тебе не нужно это все. Это ведь глупая трата денег. Бессмысленная роскошь. Деньги ради денег. Разве это не глупо?       Леон растерянно моргнул.       На миг захотелось просто заткнуть его и поцеловать, чтобы Грей думал о более приятных вещах, но он одернул себя, искреннее желая узнать, чем это рассуждение кончится. Он достаточно знал Грей, и прекрасно помнил, что тот с трудом оканчивал свои рассуждения какой-то одной, целой мыслью.       — Я говорю о том, что, на самом деле, это все тебе не нужно. Точно так же, как и двухэтажный пентхаусу. Ты пользуешься только кухней, туалетом и спальной. Даже в гостиной почти не сидишь. Зачем?       Леон пожал плечами.       Он никогда об этом не думал. И на цены не смотрел. Зачем? Он и так богат, к чему эти лишние заморочки насчёт того, что ему необходимо, а что нет. Потом на месте и разберётся.       — Я богат, Грей. Это и есть ответ.       Грей внимательно на него посмотрел, моргнув.       — Но адекватной причины для этого нет?       — Какая ещё причина? Грей, ты думаешь о странных вещах. Бедные покупают дешёвые вещи, средний класс ищет по качеству и своим возможностями, а такие, как я…       — Просто бессмысленно тратите деньги.       — Пусть так.       — Ты даже не отрицаешь!       — Нет. Зачем?       — Это глупо!       Леон тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Чем больше они говорили, тем больше он просто хотел его поцеловать. Не самый желанный прогресс, ведь раньше он бы просто захотел уйти. Но нет, уходить он не хотел.       — Грей, я купил тебя, позволь напомнить. Хочешь сказать этот мой поступок имеет под собой логику?       — Да. Тем, что ты болен.       — Вот и ответ, Грей. Мне нравится, что ты очень умный и сообразительный, но почему-то к ответам тебя постоянно нужно толкать.       Грей удивленно на него посмотрел, выглядя так, будто бы и вовсе хотел забрать свои слова назад.       Болен. Да, это логично. Такая мания к богатству и роскоши тоже своего рода болезнь. Есть вещи, которые можно было объяснить. Даже покупка частного самолета объяснялась частыми рейсами и сложным графиком, но огромный дом? Обычный костюм, стоящий тысячи? Туфли в стоимость шестимесячной зарплаты обычного человека? Это было чем-то далёким и неясным от Грея.       Он не понимал и по сей день.       — Я помню… — начал он тихо, и Леон снова на него посмотрел. — В то первое утро ты пришёл и, фактически, сказал, что в итоге я тебе продамся… Что я куплюсь на деньги и на трусы от Гуччи. Что я спокойной решу, что новые кроссовки стоит того, чтобы поскакать на тебе вечерком.       Леон кивнул, но на лице его была какая-то неясная, сложная эмоция, будто думать об этом ему было неприятно. Грей быстро словил смену настроения и спросил:       — Что-то не так?       Про себя Леон поражался. Грей чувствовал его всего и полностью, будто мысли читал, будто жил им. Это было приятно. Никто раньше не был таким обходительным с ним. Никто не замечал столько, сколько видел Грей. Даже Мереди, которая, казалось, стремилась выучить его всего, не чувствовала так.       Грей поражал.       Леон кивнул и дерганым движением поправил запонки. Бессмысленно дорогие запонки. Он цыкнул и одернул себя.       — Я сказал так только потому, что не желал тебя зла. Я не был рад, когда кто-то все-таки сходил с ума.       Грей дёрнулся, как от удара, и непонимающе моргнул. Иногда ему казалось, что Леон — это книга на немецком. Грей знал немецкий, плохо, но знал, мог понять общий смысл, но не более. Это как читать краткий пересказ вместо полного погружения.       И Леон был этой книгой. Лежал перед ним, его можно было пролистать, внимательно изучить и прочесть, даже что-то понять, но изучить, выучить его было невозможно. Просто потому что Грей не знал тех слов, что он излагал.       Иногда это сводило с ума.       Леон, слава Богу, продолжил, не заставил додумывать:       — Такой была Мэнди. Покупала себе эти блестящие платья, вызывала водителя и ехала в казино моих друзей. Она была звездой. И ещё она любила секс. Она устраивала мне скандалы, крики, но в целом она просто ждала новый перевод на карту. Она не сошла с ума. Другие — сошли. Мэнди была почти идеальной, а другие слишком быстро ломались. Я хотел, чтобы ты тоже полюбил деньги и смог на это выжить. Так я думал. А ты их будто не замечал.       — Потому что я любил своего отца, — сказала он тихо, почти шёпотом, не уверенный, что вообще должен был говорить.       Леон понятливо кивнул. Да, Мэнди переживала стресс примерно две недели, а потом взялась за обновление своего гардероба и сделала себе пару заказов из секс-шопа. В целом за месяц из побитой девочки из бедной семьи она превратилась в роковую сердцеедку, которая любила трахаться под Мадонну. И ни черта, ни черта в ней больше не было.       Леон откинулся на кресло и, не глядя, нашёл руку Грея, сжимая в своей и поглаживая костяшки.       Да, все они были кривыми заготовками, неправильными изображениями. Растровая фотография, к тому же отксеренная на дешёвом ксероксе.       Но Грей…       Грей стал шедевром.       От этих мыслей Леону стало противно от самого себя. Но от следующих своих слов стало ещё противнее:       — Что бы я себе не позволял, Грей, ты моё самое дорогое приобретение.       Грей поморщился, как от боли, надул губы, но, противоречя своему поведению, прижался к его плечу, ерзая, подлезая к тому под бок. Леон тяжело выдохнул и обнял его за плечи, прижимая к себе.       Да, Грей был самым дорогим.       Потому что Леону пришлось потратить не только доллары, но ещё много, очень много душевных сил, нервов и ментального здоровья.       Этого вслух он уже не сказал.       После оформления всех документов, Грей, зайдя в номер первее, буквально крякнул от удивления. Как бы он не порицал эту тупую, бессмысленную трату денег, это не мешало ему удивляться роскоши.       Пока Леон давал чаевые портье, Грей со скоростью дикой фурии бегал по комнатам, все разглядывая. Тут было три комнаты, неплохой бар, шикарная ванная комната с джакузи и огромные окна. С вздохом восхищения он вышел на балкон, во все глаза глядя на открывающийся перед ним океан. Сердце замирало от восхищения.       Леон показательно закатил глаза и кинул уходящему портье:       — Дети, что с них взять?       После того, как дверь закрылась, он скинул с себя пиджак, поражаясь, как ещё не пропотел как последняя свинья, и спешно вышел за Греем на балкон. Невольно он широко улыбнулся, привалившись плечом к двери.       — Нравится?       — Это… Это!.. — Грей, казалось, задыхаясь восторгом, повернулся к нему, глядя на него во все глаза. Он был возбуждён как маленький ребёнок. Леон улыбнулся ещё шире. Давно этого не было. Давно он не улыбался в ответ на чужую улыбку. — Да на этом балконе жить можно!       Леон рассмеялся и кивнул, подойдя к нему ближе и приобняв за талию. Грей продолжал восхищенно смотреть на пейзаж. Да, вид был хорош. Здесь и вправду можно было жить.              — Главное не пищи в самом ресторане, ладно? Попытайся вести себя прилично.       Грей недовольно фыркнул и пнул его в бок.       — Интересно, откуда у Люси с Нацу деньги на такой отель?.. — поражённо, будто сам у себя спросил Грей.       Леон пожал плечами, а потом, ослабив галстук и расстегнув пару пуговиц на рубашке, резко наклонился, целуя. Грей пискнул в его рот, потом едва не рассмеялся, а потом крепко-накрепко обнял его за шею, прижимаясь в ответ. Леон расслабленно закрыл полностью глаза и погладил по бокам.       Грей прижался к нему в ответ, едва не мурлыкая, поглаживая по волосам. С улицы доносилась какая-то музыка, а он стоял здесь и целовал его, Грея, и думал, что это один из самых прекрасных моментов в его жизни.       Грей отстранился от него, посмотрев в глаза. Взгляд у него был мутный.       — Знаешь, если ты не собираешься сразу после трахнуть меня, то не надо так целовать.       Леон повёл бровью, погладив его по спине. Грей лукаво ему улыбнулся, прижимаясь ближе.       — Это у тебя настолько буйная реакция на просто поцелуй?       Грей цыкнул, закатив глаза.       — Во-первых, у меня как раз тот возраст, когда хочется потереться о каждый угол, а во-вторых, Леон, ты языком трахнул мой рот, это ни черта не просто поцелуй!       Леон рассмеялся, а после звонко шлепнул по ягодице. Грей невольно взвизгнул и встал на цыпочки от неожиданности.       Грей укусил за губу, а после потянул в номер, взяв за руку. Улыбаясь, он сказал:       — Нам необходимо протестировать эту кровать.       Леон прищурился и резко дёрнул на себя, а после, подхватив под бедра, усадил на свою талию. Грей пискунл от неожиданности, а затем игриво укусил за ухо, ощущая, как крепко он держал его за бедра.       — Уверен, мы успеем испробовать здесь все горизонтальные поверхности.       От такого обещания Грей едва глаза от удовольствия не закатил. Леон захватил полотенце, чтобы не перепачкать белье в поту, смазке и сперме, и ногой открыл дверь в спальную. Грей крепко обнял его за шею и поцеловал. Эта невероятная шея, и эти широкие плечи. Грей таял в его руках.       Леон, с трудом отцепив Грея от себя, бросил того на кровать, и, оперевшись коленом о её край, принялся дергано снимать с себя галстук и рубашку. Грей оперся на локти и закусил губу, заинтересованно его оглядывая.       Невольно он вспомнил их первый раз. И последующий. И вообще весь их секс в целом. И только сейчас понял, что никогда он не был таким страстным и отчаяным, как сейчас.       Это всегда было как-то излишне ванильно. Каждый раз Леон возился с ним, как с девственником. Возможно, в первые разы это и в самом деле было необходимо — Грей был зажатым, не хотел этого и попросту был напуган и угнетен, но дальше… Были же и дни, когда Грей и сам хотел, но все равно, все это было без искры и страсти.       — Грей? Что с твоим лицом? Ты не хочешь?       — Глупости! — Грей нахмурился и, подавшись вперёд, резко схватил его за шлевку на штанах и потянул на себя.       Леон, от неожиданности, едва прямо так на него и не грохнулся, но вовремя оперся на руки. Рыкнул, укусил за шею, а после отстранился и внимательно посмотрел в глаза.       — Нет, тебя что-то тревожило. Что?       Грей фыркнул.       — Не играй в психолога, у тебя это отвратительно выходит.       Леон тяжело, смиренно выдохнул, и дерганным движениями стал расстегивать на нем рубашку. Грей был белый, молочной-белый, и раздевать его было сродни акту искусства.       — Да, я знаю, я не лучший в этом деле.       — Хотя бы потому, что ты пытаешься вести эти диалоги во время прелюдии, — расхохотаться Грей, а затем, поцеловал, мягко толкнул того в грудь и перевернул на спину, залезая сверху. Закусив губу, он сам стал медленно расстегивать на себе рубашку. Леон в ожидании на него посмотрел, уложив руки на его бедра. — Я просто вспомнил про наш в секс начале. Что с ним?              Леон непонимающе моргнул.       — Что с ним?       — Это было ужасно, признайся. Ты будто… Ты делал это так, будто за нами подглядывали.       Леон фыркнул.              — Я тебя умоляю, это скорее бы меня возбудило.       — Фу, извращение!       — А тебе бы такое не понравилось?       Грей задумался, а потом одернул себя и тряхнул головой. Ещё и думать он об этом будет!       Вместо этого он снял с себя рубашку и положил ладонь Леон на свой бок.       Леон довольно рыкнул и, погладив, проскользнул рукой вверх, погладил по груди, зажал меж пальцев сосок, потирая, и Грей тихо простонал, потеревшись бёдрами о его пах.       — Ты не ответил.       — Потому что не понял вопроса. Что не так?       — Разница! Даже я вижу разницу между тем, что было тогда и что есть сейчас. Тогда это было будто… В пол силы, знаешь.       Леон пожал плечами и, сжав за бока, резко поднялся вверх, целуя. Грей сильно его обнял, прикрывая глаза и судорожно вдыхая. И как же хорошо его тело, как прекрасно ощущать его под своими ладонями, и принимать его касания, чувствовать, какой он сильный.       Леон отстранился от него, лизнув губы и смачно шлепнув по ягодицам.       — Потому что ты был зажат и стеснялся.       — Не всегда.       — Всегда. Как альфа я такое чувствую.       Грей недовольно фыркнул.       — То, что упирается мне в бедро — это и есть то, чем ты чувствуешь?       Леон хрипло рассмеялся, а после потянул на себя, целуя и стаскивая с него джинсы. Да, в самом деле, у них были более важные дела.       Леон целовал его и гладил, сжимал, шлепал и кусал. И только когда Грей выгибался на его пальцах, прижимаясь ближе, Леон подумал: а в самом деле, ласкал ли он кого-то так же, как и сейчас Грея?       Он стал куда более неторопливым, подолгу его вылизывая и доводя до бессознательного состояния этими ласками. Он был страстным и диким, он показывал свое желание, всего себя, и заставлял этим Грея чувствовать себя самым сексуальным. И так же он и откликался. Отчаянно, отдавая всего себя.              И Грея хотелось целовать ещё дольше.       — Давай же… — хрипло попросил Грей, вслепую находя его губы и целуя.       Леон рыкнул и быстро встал с кровати, вспоминая о презервативе. Грей недовольно захныкал.       — Ты можешь просто вытащить!       — Грей, — только и шикнул он и, наконец, найди презерватив, снова залез на кровать. Шлепнул Грея по бедру и, устраиваясь меж его приветливо разведенных ног, стал яростно рвать упаковку, а потом так же яростно натягивать презерватив на свой член, думая, что порвёт к хренам собачьим.       Наконец, на пару с Греем, он облегчённо выдохнул и, оперевшись на локти, удобнее устроился меж горячих бедер. Грей, изнывавший от ожидания, быстро опустил руку ниже, обхватывая его член и направляя в себя.       С первым толчком они оба синхронно застонали. Леон уткнулся лицом в его шею, судорожно дыша и прикусывая кожу, начиная ритмично толкаться. Грей плотно обнял его и ногами, и руками, лизнув по раковине уха, а после довольно застонал от первых движений.       Секс сейчас был будто… Более человеческим. Как будто тогда он был будто обезличенным, неясным, как марево. Вроде было хорошо, все даже кончали, но вместе с тем ощущалась неясная недосказанность.              Сейчас этого не было.       Был Грей, его стоны и его тело, которое, оказывается, было так невероятно целовать.       По крайней мере сейчас Грею было на самом деле хорошо с ним. Так, как и бывает с правильным альфой. По крайней мере сводить ноги в судороге от оргазма у него начали буквально недавно, и Леон считал это знаком качественного секса и не менее качественного оргазма.       С усталым стоном он отдалился от его заалевших от поцелуев губ, и, медленно выйдя, лёг рядом на спину, смотря в потолок.       Это странно, Грей не проделывал с ним каких-то акробатических трюков, не поражал крутой техникой или новыми практикам, но после собственного оргазма Леону казалось, что из него души вытрахали.       Грей отдышался, а после перевернулся на бок, закинув ногу на талию Леона, и довольно тому улыбнулся, чмокнув в щеку. Леон улыбнулся в ответ и погладил по спине, а после невесомо прошёл самыми кончиками пальцев, из-за чего Грей тихо хихикнул от щекотки.       Он потерся о его грудь, а потом весь и полностью расслабился, довольно выдыхая.       — Теперь, мне кажется, это не испортит ни Нацу, ни Люси.       — А как они, по твоему, это должны портить? Свечку нам держать?       — Не знаю. Постоянно мелькать, пытаться меня найти и вытянуть куда… Не знаю, и мне мало это интересно. Нет, этот отдых ничего не испортит.       Леон кивнул.       Да, этот отдых не могло ничего испортить.       Но могло немного удивить и сбить с толку.       Честно говоря, Леон мог ожидать в ресторане увидеть дружков Грея, но он не видел в этом проблемы. Пускай шатаются тут, раз им так хочется. На это ему было наплевать.       Ему не было наплевать на Грея, который, раскрыв рот, осматривал ресторан и в сотый раз перечитывал меню. Несмотря на то, что Леон пообещал, что они попробуют все, что он захочет и когда захочет, он все равно очень скрупулезно относился к заказу ужина.       Леон только сидел и смотрел на него, улыбаясь.       И не сразу заметил, кто шёл к его столик. А заметил, когда услышал запах женских духов и голос:       — Как забавно, за пять лет у нас никогда не получалось состыковать отпуски, а сейчас, надо же, вышло!       Леон и Грей синхронно вскинули голову. И есть Грей ничего не понял, то по открытому рту Леона понял, что это не обычный партнёр по бизнесу.       Джувия стояла напротив него. Красивая и роскошная, сияющий за километр, как пушечная сталь. Её локоны, которая она в знак протеста красила в синий (она говорила: «они думают, что женщина не может быть главной, они запрещают яркие волосы и тату, что ж, пускай отсосут, когда увидят, кто у них Босс»), были уложены в высокую причёску. Её белая кожа, огромные глаза и непривычно тонкие для женщины губы, которые скорее делали её лицо несколько кукольным, чем портили.       Леон смотрел на неё и не был уверен, что он рад её видеть.       А она, кажется, не заметила Грея. Или сочла его за какого-то родственника, но никак не за того человека, из-за которого Леон лил перед ней слезы и молил Бога. Он ведь даже не верил в Бога.       Возможно, она просто не поверила ему.       — Я присяду?       Леон считал, что правильно было отказать, но он кивнул. Грей тупо уставился на него, и, когда Джувия кивнула официанту, чтобы ей принесли стул, Грей недовольно пнул Леона по щиколотке. Да, должно быть, он хотел провести этот вечер с ним, потом прогулка по песку, вино и все такое.       Но отказывать некоторым людям было просто неприлично. И Джувия — одна из них.       Ей принесли стул и вино, и она мягко присела на него так, будто совершала какой-то акт искусства, а не просто садилась.       Леон откашлялся.       — Да, привет, Джувия. Познакомься — это Грей. Грей, это Джувия.       Джувия резко повернулась на него и уставилась, как на мертвеца. В частности потому, что для неё он им и был. Мертвецом.       Грей сидел и смотрел на неё с каким-то неясным детским интересом и такой же детской обидой.       Она откашлялась и сказала:       — Кхм, что ж… Да, приятно познакомиться. Я тебя не так представляла…       — А зачем ты меня представляла? — искреннее удивлялся Грей, и Леон подумал, что не быть Грею сливками общества. Не быть.       — Вероятно потому, что я тебя знаю… Да, Леон рассказывал. Он был в сложном положении.       Грей удивлённо вскинул брови и посмотрел на Леона. Тот лишь пожал плечами и посмотрел в меню. Он хотел есть. Он не хотел знакомить свою бывшую девушку с… Блять, с кем? Кто ему Грей? Он бы предпочел не отвечать, но Джувия сама спросила:       — И в каких вы сейчас отношениях?       Она в миг показалась ему какой-то холодной и отдаленной, совсем не такой, какой была в тот миг, когда только подошла к ним.       — Мы… — он замялся, смотря на пункт из меню. Как же адски он хотел есть. — Он…       — В общем, все так же, как и до его смерти?       Грей снова пораженно вскинул брови. Да, пожалуй, это те подробности, которые он бы предпочёл утаить от незнакомых ему людей.       — Да, — вынужденно сказал Леон, думая о запечённое утке.       — То есть он твой любовный инте…       Слава Богу ей не дал говорить Грей. Он перебил ее:       — А может не надо так говорить, будто меня здесь нет?       Джувия ласково закатила глаза, сказав:       — Ох, милое летнее дитя…       Леон зажевал внутреннюю сторону щеки. Боже, ведь в самом деле, со стороны Грей — дитя!       Семнадцать лет скоро исполнится, худой, с огромными глазами и странными защитным механизмами. Но, вместе с тем, ожесточённые и злой. Он прошёл через ад, это сделало его не только сильнее, но и умнее. Возможно, это тоже в какой-то момент оттолкнуло Леона, ведь с Греем было приятнее всего, когда он такой.       Милый, наивный и немного глупый.       Так или иначе, ему пришлось сказать:       — Джувия, будь вежливее, ты ведь понимаешь, в каких отношениях мы находимся.       — Честно? Не особо. Может твой спутник мне про это расскажет, м? — она скучающие снова посмотрела на Грея, над которым определенно издевались.       Грей посмотрел в ответ, спокойно и внимательно. И сказал:       — Леон он что-то вроде моего наставника. Знаешь, помогает мне разобраться с моими корнями и ещё он заменяет мне отца.       Джувия непонимающе вскинула брови. Леон тоже нихрена не понял. И Грей пояснил:       — Я о том, что зову его папочкой, а он меня ночью — принцесса.       Джувия откашлялась в свой кулак, а Леон так и замер, смотря в меню.       И все-таки он адски хотел жрать.       — Очень… Тактичный ответ.       — Такой же тактичный, как и твой вопрос, — фыркнул он недовольно, а потом сказал Леону: — я определился.       — Хорошо, тогда я сделаю заказ.       Он подозвал официанта, и Джувия, быстро просмотрев меню, тоже что-то сказала, выглядя абсолютно скучающе.       Теребя медальон на своей шее, она сказала:       — Мы сможем поговорить с тобой наедине сегодня?       — Нет, — ответил за него Грей, хмурясь. — У нас планы. Поговорите завтра. А лучше по телефону.       Джувия посмотрела на него.       — Для содержанца ты поразительно наглый.       Грей прям так воздухом подавился, и Леон сказал:       — Джувия, осторожнее. Мы не в кругу однокурсников в университете.       — Но я ничего такого не сказал. Я спросила о роде ваших отношений, он сказал, что вы трахаетесь, и ничего, ничего более. Что я должна думать, ты уж меня извини?!       — Джувия, пожалуйста, — устало попросил Леон, прикрыв глаза. — И ты, Грей, тоже успокойся. На вечер я весь твой.       Грей фыркнул, но кивнул.       Джувия закатила глаза к потолку. Из всех его знакомых Джувия, казалось, была самой резкой и наглой. Мереди всегда была мягкой и осторожной, все её чувства были на втором плане, а Джувия… Ох, это Джувия.       Порой она сводила с ума своей прямотой.       Ужин прошёл… Мягко говоря напряжённо. Грей не отрывал взгляд от своей тарелки, без энтузиазма жуя, а Джувия говорила о чем-то по работе.       В общем, более провального ужина в жизни Леона ещё не было, и все, что он мог — это лишь виновато улыбаться Грею, когда тот поднимал на секунду взгляд, но так же быстро его опускал. Казалось, что и не замечал немой просьбы понять и простить. Правда Леон не до конца понимал, за что просил простить. Он же никого сюда не звал. Джувия сама пришла.       И впервые так некстати.       Леону казалось, что это первый её приход, который не отозвался ничем, кроме тупого разочарования.       В конце концов, после ужина, она попросила его на минутку. Грей буркнул, что будет в номере и быстро ушёл. Леон, смотря его в спину, понимал, что вечер безнадёжно испорчен. И это он ещё ноутбук и почту не открывал. Он знал, что там будет дохера работы, потому что отпуск — это лишь формальность.       Когда Грей ушёл, Джувия нетерпеливо посмотрела на Леона, будто ждала каких то объяснений. Он посмотрел на неё взглядом человека, который до смерти устал.       — Почему я узнаю все последняя?       — О чем ты?       — О Грее!       — Вообще-то ты знала, что он жив! Я говорил тебе, я даже просил у тебя совета!       Джувия уставилась на него во все глаза, будто впервые об этом слышала, и Леон уже испугался, что просто сошёл с ума. Что ему это приснилось. Что угодно.       Но внезапно её лицо вытянулось в резком понимании, а затем — скорчилось, как от боли.       — А… Да… Точно. Рождество, — она произнесла это слово так, будто у неё на языке был червяк. — Я просто… Вы до сих пор вместе?       — Почему не должны?       Она посмотрела на него, как идиота.       — Потому что он должен был от тебя сбежать.       — Но он любит меня.              Джувия ласково закатила глаза и издала неясный, приглушенный смешок. Теперь Леон все-таки ощутил себя идиотом. Джувия была мастером в том, чтобы добиваться того, что ей хочется. Иначе она бы здесь и не работала.       — Леон, он болен, а не влюблен.       — Пусть так. Ничего от этого не меняется.       — Ты разобьешь ему сердце.       — Но он же не любит меня!       — Гиперфиксация жалит сильнее любви, ты уж мне поверь, милый, я в этом разбираюсь.       Леон поморщился. А затем спросил, чтобы закрыть тему:       — Зачем ты подошла сюда? Ты здесь одна?       — Нет… То есть да, скорее одна.       Леон пожал плечами. Этот ответ означал, что она снова завела ничего не значащую любовную интрижку, от которой сама же и скучала. Он не винил её. Лучше уже бегать из рук в руки, чем влипнуть так, как влип Леон.       Иногда, думая о масштабе произошедшего, ему становилось дурно. Собственно, именно поэтому он об этом просто не думал, и сам не знал, кому же роет могилу: себе или Грею. В любом случае, он надеялся, что на двоих в ней будет достаточно места.        — Хорошо. И все же, это не ответ на мой вопрос.       Джувия притворно грустно выдохнула.       — Я думала, ты составишь мне компанию…       Он не скрыл удивлённо взгляда, хоть и старался держать себя в руках.       Секс не сказать, что был для них каким-то сакральным процессом, и даже после расставания они периодически прибегали к друг другу, просто потому что вместе было хорошо, но почему-то сейчас это предложение повергло его в шок.       — Нет, Джу. Не сегодня. И не завтра.       — И не на этой недели?       — И не на этой неделе.       Она снова грустно выдохнула, теребя салфетку.       — Из-за него?       — Да.       На этот раз искренне удивилась она. Если до этого она просто скучающе играла и притворно выдыхала, то сейчас удивилась по-настоящему. Будто бы думала, что Леон поломается просто для искры и согласится. Но он говорил уверенно и сухо.       Не сегодня.       Джувия выглядела глубоко оскорбленной этим отказом.       — Ох… Вот так. Интересно, — её голос прозвучал непривычно низко, и она метнула в его сторону крайне выразительный взгляд.       Леон не обратил внимания, продолжая смотреть на вилку. Да, смотреть на вилку было приятнее всего. Она, по крайней мере, его ни в чем не обвиняла.       Джувия откашлялась.       — Я сижу и жду, когда ты скажешь, что пошутил.       — Нет. Я не шутил. Я занят.       — Чем, Леон?! Опомнись, это ребёнок, чем ты с ним занимаешься?! Играешь в плейстейшен?!       — Может и играю.       — Дай догадаюсь. Дёргает тот джойстик, что у тебя между ног?       Леон не скрыл удивлённого взгляда, хоть из всех старался держать лицо и безучастный ко всему этому вид.       — Джувия… Ты не могла бы…       — Что не могла? Леон, что ты из себя строишь вообще?       — Ничего. Я просто устал. Приехал отдохнуть. А ты…       — Тоже предлагаю отдохнуть, но иным способом. А ты? Ты отказываешь мне из-за этого тощего недоразумения? Да ладно тебе, дорогой, — она устало закатила глаза. — Я в жизни не поверю, что ты искренен.       Леон раздражённо прикрыл глаза, понимая, что сил на этот цирк у него больше нет.       — Что ж, Дужвия, спасибо за вечер, я вынужден идти.       И под её испепеляющий взгляд он встал, молча уходя. Конечно она его не остановила. Конечно она не окликнула его. Это же Джувия. Порой, ему думалось, она не шла даже за теми, кто ей был необходим. Возможно из-за того, что половину жизни её таскали за волосы, и теперь она злилась, когда Леон не давал ей сделать с ним то, что годами делали с ней. В любом случае, ему казалось, что сейчас все буквально выстроились в очередь, чтобы потягать за волосы уже его, и он очень, очень был этим недоволен.       Это какое-то проклятье!       За все эти года Мереди никогда не была к нему столь требовательна, как сейчас. А Джувия? Если они и спали, то только с инициативы Леона, и Джувия всячески ему показывала, что сделала ему одолжение и теперь он ей должен.       И вот, стоило ему попытаться сконцентрироваться на Грее, как все будто с цепи сорвались. Всем есть до него дело, все его хотят, а Леон ощущал себя героем фильмов Фелини. Вроде что-то, чего он так страстно желает прямо перед его глазами, но катарсиса не случается.       За этими мыслями и раздражением он не заметил, как резко зашёл в номер, чуть не выронив ключ, когда прикладывал его к замку. Он встал, сбитый с толку, потому что свет был везде выключен. Сердце пропустило удар, и он ошалело забегал взглядом. Не пришёл? Но где он сейчас? Куда пошёл? А если его увели? А если…       Он заметил тонкий силуэт на балконе и облегчённо выдохнул. Бросил ключ на тумбу и плавно пошёл к двери на балкон, ощущая стук сердца при каждом новом шаге. Он плавно приоткрыл дверь, заглядывая на балкон.       Грей сидел на стуле, подперев подбородок кулаком и безучастно смотря на улицу. Рядом стояла небольшая бутылочка мартини — из мини-бара, как догадался Леон.       На миг он замер. Грей делала вид, что не заметил его. Возможно, и вправду не заметил.       А Леон стоял, смотрел на него и думал о том, как же он прекрасен. И все в нем было хорошо — и профиль, и линия плеч, даже поза, в которой он сидел, казалось по-особенному хорошей. Будто в позе скрюченного, обиженного жизнью каторжника могло быть что-то хорошей в принципе.       Леон готов был поспорить, что да, было. Если так сидел Грей.       И та чужая болезненная худоба внезапно стала знакомой хрупкостью.       В этот миг Леон даже не дышал.       Стоял, смотрел на него и думал: а вдруг в этот раз у меня получится? Вдруг сейчас это нечто большее, чем привязанность? Если именно у Грея получилось? Если вся эта вереница событий привела именно к этому моменту, когда я стою, смотрю на него и думаю, что ничего прекраснее не видел.       Боже, я даже подставился под пули ради него!       Ну что же это, если не любовь?       Леон сам вздрогнул от своих мыслей, и следом же — Грей.       Он резко повернулся к нему, пораженно выдохнув. Видимо, в самом деле не заметил его. И они стояли, будто напуганные друг другом, будто боящееся.       — А… Это ты? Быстро.       — Я. Ты же хотел погулять по берегу моря.       Грей качнул головой.       — Не сегодня. Я заметил, что перелет меня жутко утомил.       Его голос звучал так, будто он просил помощи. И Леон испугался, ощутив вполне ясный отклик на это.       — Ты злишься на меня? — Леон спросил это не сразу, чуть повременив. Он все ещё стоял у двери, будто подойти ближе боялся.       Грей качнул головой, и по его виду нельзя было сказать, врал он или нет.       Подобрав под себя ноги, он сказал:       — Мне кажется, что все они меня презирают. Мне тяжело, Леон. Я не знаю, почему, но в такие моменты, когда я думаю об этом и тебя нет рядом, мне очень тяжело.       От его интонации Леон ощутил желание встать перед ним на колени. Он почти испугался этого, потому что не чувствовал такого ни разу. Ни одного блядского раза.       Он плавно подошёл ближе, боясь каждого своего шага, и присел перед Греем на корточки, предварительно чмокнув в острую коленку.       Грей шмыгнул, неуверенно опустив ноги на пол, и вздрогнул нерешительно, когда Леон положил голову на его колени.       Он так и замер, глядя на это.       Да, они занимались сексом и это было по-другому. Они целовались, они даже позволяли друг для друга ласку. Но это… Грей не знал, почему, но именно в этом жесте угадываться неясное дозволение. Именно в этом было больше искренности, чем Грей только мог желать получить от Леона.       В этом жесте было странное, непонятное признание, которое Грей все ещё не мог прочитать.       Он выдохнул с досадой. Все-таки да, Леон был книгой на едва знакомым языке.       Грей нерешительно погладил его по голове, и вздрогнул, когда Леон провел кончиками пальцев от коленки до щиколотки. Глубоко выдохнув, он склонился к нему, обняв за шею и чмокнув за ухо. И так и замер, слушая его дыхания и ритм сердца.       И он мог поклясться, что никогда, никогда ещё не было между ними ничего столь открытого, как сейчас. Не было чего-то одновременно громкого и тихого. Будто это был крик, застрявший в горле.       Не было ничего столь прекрасного.       Грей облегчённо выдохнул, прикрыв глаза.       Леон продолжал гладить его ноги, думая о том, что должен был поговорить с ним на эту тему, о том, что ему тяжело. Но мысленно переложил диалог на потом.       Сейчас он просто решил, что это нечто большее.       И этого было достаточно.