The Power of Love

      Леон медленно открыл глаза, уставившись в потолок. Шторы были такие плотные, что в комнате стоял абсолютно ночной сумрак.       Он моргнул и повернул голову направо. Под боком спал Грей, уложив голову на его плечо. Вчера они даже не говорили. Молча просидели вот так, молча приняли душ и так же молча легли спать, даже во сне обнимая друг друга.       Ни одного слова.       А Леон ощущал себя так, будто выговорил все, что болит. Пока Мереди и даже Джувия говорили о том, что то, что он делает — идиотизм, пока они якобы направляли его и указывали, Леону казалось, что все ответы были в Грее. В его молчании, в самой его сути.       Будто он и был той аксиомой, которую Леону следовало просто выучить и жить с ней. Казалось, это было правильно.       С тяжёлым выдохом он поцеловал его в лоб и снова посмотрел в потолок, сонно прикрывая глаза. Он не знал, сколько сейчас времени, да и знать не хотел. Едва увидит цифры на циферблате и все. Начнётся работа, звонки, сообщения. А пока всего этого не было, якобы и жизни не существует. Был лишь Грей и его дыхание. Тепло его тела.       И ничего, ничего больше.       Теперь любовь Леона к аскетичности обрела идеальную форму, да. Как оказалось, много на самом деле не надо было.       Он не знал, не маскирует ли он что-то за этой теплотой, не сбегает ли от чего-то, не путает ли понятия. Он не думал об этом, сейчас это и не нужно было.       Думать он будет потом.       А сейчас можно вот так лежать, смотреть в потолок и обнимать Грея. И ничего, ничего больше. И все равно, что говорят другие.       Грей проснулся многим позже. Он заворочался и медленно открыл глаза. Моргнул и поднял взгляд вверх, смотря на Леона. Он смотрел в ответ, лицо его не выражало никаких эмоций, но глаза… Взгляд был непривычно мягкий и понимающий. Будто бы Грей проснулся не с мужчиной, которой изводил его, а с каким-то очень родным и знакомым человеком.       Он неясно улыбнулся и неожиданно подался вперёд, чмокнув в щетинистую щеку. Леон издал неясный звук и обнял за спину, мягко поглаживая. Никаких слов. Ничего.       Миг любви. Миг понимания.       Леон про себя удивился: ведь, как оказалось, они понимают друг друга куда лучше, когда просто молчат.       Но говорить, так или иначе, пришлось. Грей просопел в его шею:       — Кушать хочу.       Леон невольно усмехнулся.       — С каких пор ты так много ешь?       Грей недовольно фыркнул и отдалился, посмотрев в глаза.       — Между прочим, я пытаюсь вернуться к своему привычному каллоражу! Как видишь, почти получилось.       — В таком случае я рад. Закажу тебе английский завтрак, им даже я наедаюсь.       Грей кивнул и перевернулся на спину, раскинув руки морской звездой, облегчённо вдыхая. Леон встал с кровати, отвесил шторы и вышел из комнаты.       Какое-то время Грей лежал неподвижно, смотря в окно. И как же сейчас было хорошо, как спокойно и лёгко.       Грей и не припомнит, когда в последний раз ощущал такую лёгкость. Казалось, он впервые отдохнул по-настоящему.       Ровно с того дня в сентябре он всегда был в напряжении. В моменты, когда он боялся чуть меньше, он думал, что отдыхает, но, конечно, это было совсем не так. Он все ещё был напряжен.       Даже когда он просто лежал днями в больнице, в тишине, даже тогда все было невыносимо. Воспоминания, флешбеки, страх, лицо Леона…       Это было больше похоже на ад.       Но сейчас он чувствует, что по-настоящему отдыхает. Будто сбежав из города он сбежал от проблем.       Возможно, это было не так, но лёжа сейчас в этом огромном светлом номере, видя за окном чистое небо и океан, он ощущал себя спокойно и умиротворенно. Будто бы та тяжесть, что постоянно давила на него, на его плечи, в его грудной клетке, внезапно просто исчезла.       И он, наконец, смог вдохнуть полной грудью.       Грей поднял голову, когда в комнату вернулся Леон. Он выглядел немного растерянно, будто не знал, что сказать, но, впрочем, в последнее время он выглядел так большую часть времени.       — Завтрак заказал, скоро будет… Какие у нас планы на сегодня?       Грей невольно улыбнулся.       Планы. У них планы! Почему-то ему казалось, что это так много.       — Ну… Не знаю? Отдыхать?       — Это понятно. Но, может, ты хочешь что-то особенное?       Грей пожал плечами, сев по турецки.       — Хочу плавать, загорать и снова плавать. Много есть. Всё, что вкусное. И целовать тебя много хочу, — он склонил голову, улыбаясь.       Леон, казалось, растерялся ещё больше, но быстро собрался, кивнул и мягко улыбнулся, подходя ближе и садясь на кровать, поглаживая по коленке.       — Хорошие планы. Мне нравится.       — А вечером погуляем по побережью. А дальше посмотрим… Хотя что тут вообще есть? Это остров.       — Рестораны всякие, — пожал плечами Леон. — Честно говоря, я не знаю. Можешь покататься на всех этих штуках, у них тут любят такие развлечения. Или дайвинг.       — Точно! Хочу дайвинг!       Леон улыбнулся и кивнул.       — Хорошо. Будет тебе дайвинг, — он потянул Грея на себя, а после обнял, чмокнув в макушку.       Грей довольно мурлыкнул и продвинулся ближе к нему, обнимая в ответ и жмясь.       Леон глубоко вдохнул в себя его запах. Шампунь, гели, остатки дезодоранта… Запах кофе пробивался еле-еле. В начале, после пережитого, запаха не было вообще, как и течки, теперь он стал едва чувствоваться. Чмокнув в лоб, Леон спросил:       — Думаю, после отпуска тебе нужно к врачу.       — Это ещё зачем?       — Проверить, что там у тебя с гормонами. Запах еле-еле.       Грей хмыкнул.       — Мне кажется запах это всего лишь вторичное. Я чувствую себя хорошо. Очень хорошо. Раньше все эти последствия были ощутимы, а сейчас… Нет. Да и по моему либидо вроде все хорошо. Вес набирается. Зубы и волосы на месте. Мне кажется, я в порядке.       — Мало что там тебе кажется. Сходишь к врачу, говорю. Лечись, пока за мой счёт.       Грей немного отдалился и недоверчиво на него посмотрел, вскинув бровь.       — В смысле — пока? А что случится потом?       Леон растерянно моргнул. Ему думалось, что хотя бы Грей понимал, что рано или поздно он уйдёт от него. Что он хотел бы его бросить и уйти.       Разве это было не так?       — Ну… Ведь рано или поздно ты уйдёшь, так?       Грей моргнул.       — Зачем мне уходить?.. — спросил он тихо и неуверенно, и будто бы сжался в плечах. И сам меньше стал.       Леон потупил взгляд, тупо на него смотря. Он-то думал…       Но нежели Грей в самом деле считал, что у них все налаживается? Что у них все получится? Правда? Искренне он в это верил? И главное... Он этого хотел?       Леону не верилось.       Нет, он не был идиотом, и слепым он не был, он прекрасно видел и понимал, что Грей показывает к нему вполне однозначную симпатию, что проявляет к нему те чувства, что не показывал ранее. Стал нежнее, добрее и понятнее.       Но…       Леон будто не до конца верил, что все это в самом деле по-настоящему. Что Грей искренне хочет их… Как пару. Как семью. В смысле... Серьёзные отношения. Может быть брак. Дети. Что Грей видит в Леоне свое будущее.       От этих масштабов Леону не то стало плохо, не то хорошо.       С одной стороны он бы искренне хотел, чтобы Грей в самом деле принял решение за него. Просто решил, что они вместе, что они будут рядом, что именно ему, Грею, удалось справиться со всем этим адом в Леоне, он все это пережил, укротил и показал, что он достаточно силен даже для таких, как он.              Чтобы Грей стойко решил за него, что они будут парой. Будут рядом, вместе. Что Леон сделает ему предложение, потом, возможно, детей. Троих. Как они оба хотели.       Чтобы Грей уверено сказал: «Да, мы будем семьёй, разве может быть иначе?»       И, случись бы все так, было бы так просто…       Грей просто был бы для него семьей. Был мужем и папой, у Леона был бы дом, куда можно прийти и расслабиться. Тепло, уют и дети. Не пришлось бы делить постель с человеком, который с пяти часов утра на ногах, а с трех дня — в другом городе.       Да, возможно, с кем-то вроде Грея все бы вышло прекрасно, легко и понятно.       Но с другой стороны…       Грей все ещё Грей. В смысле это подросток, которому Леон сломал психику. Он сломан, потерян, ему на самом деле сложно, просто он решил дать себе паузу и решить, что хорошим сексом можно в самом деле все исправить. Он же не мог любить Леона по- настоящему, и рано или поздно эта больная привязанность пройдёт.       Например в один чудный день Грей запишется к психотерапевту, и сначала будет много плакать, а потом все осознает и уйдёт. Возможно, захочет отомстить, и, находясь к Леону ближе всякого, выльет о нем людям столько дерьма, что Леона прям так и похоронят.       Это все ещё подросток, которому скоро исполнится семнадцать. Да, он прошёл через ад, он не так глуп, но это все-таки подросток. Подросток с этими глупыми чувствами.       Леон понятия не имел, как же будет правильно.       Нет, точнее, как будет правильно он знал. Он просто понятия не имел, что нужно сделать, чтобы потом не жалеть об этом.       Как же раньше было легко с другими, и как невозможно с Греем.       Ведь он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что совсем не хотел уходить из этой кровати. Хотел быть с ним, с Греем, и чтобы Грей всегда оставался таким простым и тёплым. Чтобы без боли, без надрыва, просто быть. И как-то отпустить прошлое.       Как Леон смог отпустить свое.       Он не успел ответить — раздался звонок. Он присел, дотянулся до телефона. Звонила Шерия. Леон поднял, почувствовав, как сзади подобрался Грей и обнял его со спины, положив голову на плечо. Леон положил руку на тыльную сторону ладони Грея. Он-то думал, что Грея обидит, что Леон рассматривает такие перспективы, но он все ещё был тут, с ним в кровати. Он обнимал его, а Леону было так хорошо от этого.       Шеррия рассказала что-то по работе, сверила нужные данные, напомнила ему не забыть позавтракать и пожелала хорошего дня.       Едва он успел скинуть вызов, принесли завтрак. С усталым стоном он встал, мягко расцепив руки Грея, и пошёл к двери. Забрал поднос и снова вернулся в спальню, встав в проходе и посмотрев на Грея. Тот вскинул бровь и склонил голову к плечу.       — Ты чего стоишь? Лично я адски голоден.       — Просто… Ты не обиделся?       — Нет. На что должен был?       — Ну… Ээээ… Я сказал, что рано или поздно мы… Нас не будет.       Грей пожал плечами и хмыкнул.       — Возможно. Возможно и так. Но я надеюсь, что все будет хорошо. Иди ко мне.       Леон заторможенно кивнул и подошёл ближе, аккуратно поставив поднос на кровить. Грей облизнулся, глядя на еду, а после прильнул к Леону, когда он присел на край кровати. Тяжело выдохнув, Грей сказал:       — Конечно же я не хочу, чтобы ты уходил. И я сам уходить не хочу. Мне с тобой впервые по-настоящему хорошо.       — Относительно недавно ты морозился меня.       — Я уже объяснил, почему. И я не могу разобраться в себе. И в тебе. Мне не хватало искренности от тебя.       — А сейчас хватает, что ли? — удивился Леон.       Грей фыркнул.       — И совсем не надо надо мной издеваться.       — Я не издеваюсь. Я спрашиваю.       — Не знаю, хватает ли мне этого. Просто с тобой внезапно стало хорошо. Ты мил со мной, нежен и добр, а я так изголодался по всему этому. За то время мне не хватало и отца, и любимого мужчины. А в тот вечер… В тот вечер, Леон, ты разбил мне сердце. А в следующий миг заменил мне и отца, и мужа. Странно, да? Ничего, я сам себя не понимаю.       — Думаю, это нормально. Иногда все, с чем мы можем работать — это наши чувства.       — Думаешь, это правильно?       — Понятия не имею. Но главное не останавливаться.       — Иногда можно и паузу взять.       — И ни к чему хорошему она не приведёт. Ты понимаешь себя и мир только опытным путем. К сожалению, никто ещё не придумал руководство, как правильно жить и не начал крутить его по телеку.       — Да, это грубое допущение. В любом случае мы здесь и мне хорошо. Неужели мне и это понимать надо? Нет, не отвечай. Не хочу я ничего понимать, я устал от этого. Хочу просто радоваться и быть любимым. И кушать.       — Кушай, — выдохнул Леон и мягко поцеловал Грея в макушку. Тот улыбнулся и, чмокнув Леона в голое плечо, наконец, занялся едой.       Леон внимательно посмотрел на него и спросил, сам не ожидав этого вопроса:       — А ты? Как думаешь о том, что нас ждёт?       Грей закусил губу, глядя на свой тост. Потом пожал плечами и укусил. Жуя, он сказал:       — Все у нас будет хорошо.       — Уверен?       — Абсолютно.       Леон только тяжело выдохнул и кивнул. Он не знал, хотел ли он, чтобы Грей был прав или нет. Чтобы он решил все за него или нет. Не знал.       И не знал, откуда у Грея была такая уверенность в себе и в своих словах. В них. В их будущем. Но слушать это было приятно и успокаивающе.       Он поцеловал Грея в лоб и взял чашку кофе.       Грей сиял, когда они спускались вниз, чтобы сходить к океану. Он был весь возбужден, пока закидывал в сумку крем для загара, а ещё по-забавному удивился, когда узнал, что не нужно брать никаких полотенец, там есть шезлонги и, если захочется вытереться, то полотенца там тоже есть.       Грей аж рот раскрыл и выронил солнцезащитные очки. А потом засиял ещё сильнее.       Это утро начало определённо хорошо. А потом, спускаясь, Грея окликнул до ужаса знакомый голос. Леон нахмурился и повернулся синхронно с Греем. Люси. Люси, в рот её еби, Хартфилия. Стояла в коротких шортах и верхе от купальника. Улыбалась и сияла, как пушечная бронза.       Она быстро пошла к ним навстречу, а Леону захотелось взять Грея на руки и убежать отсюда к хреновой матери. Не то чтобы он боялся Люси или она могла в самом деле нанести какой-то ущерб, но Леона ужасно раздражало, как она, наверняка, из своих лучших и чистых побуждений отчаянно говорила Грею, какой Леон плохой и ещё он пьёт кровь детей. Или ещё что-то в этом роде.       Но Грей не сдвинулся с места, только улыбнулся, и Леону пришлось остаться тоже.       Люси была шикарна, как всегда, с выпрямленными идеально-гладким волосами и чистой кожей.       — Как неожиданно! — всплеснула она руками, и от фальши в её голосе у Леона едва скулы не свело.       — Очень неожиданно, — Грей устало закатил глаза. — Вы уже заселились? Как тебе тут?       — Приехали буквально несколько часов назад, и…       — Люси, можно тебя? — перебил её Леон и, не дождавшись ответа, взял её за локоть и потащил в сторону.       Она насупилась и с силой пнула его в бок. Леон зашипел и отпустил её руку. Они остановились у аквариума, и резко развернулись, смотря друг на друга. Леон начал первым, решив не оттягивает время и не заставлять Грея ждать:       — Послушай, принцесса, я очень рад, что ты такой хороший друг и все такое, но предлагаю бартер: ты не трогаешь Грея, а я не трогаю тебя. Займись своим акканутом в инстаграме.       Люси нахмурился и фыркнула.       — То есть ты прекрасно понимаешь, что с тобой что-то не так? Ты боишься, что Грей все поймёт, так?       — Нет. Я не хочу, чтобы ты портила ему настроение, а значит — отпуск. Поняла меня?       Люси дёрнула плечом.       — Ты же рано или поздно его отпустишь?       — Я не держу его.       — Отлично, ты не держишь его, а я дура. Так ты это видишь?       — Послушай, принце…       — Это ты меня послушай. Грей мой друг, он прошёл через ад, и я не хочу, чтобы это повторилось. Я хочу видеть его прежним.       — Прежним он не будет. Никогда. А если ты будешь стараться его переделать — значит ты и не друг вовсе. Я не хочу сейчас выяснять отношения, просто дай нам провести нормально отпуск. И про твоего отца никто ничего не узнает. Договорились?       Люси нахмурилась, плотно сжав зубы, и не хотя кивнула.       Леон улыбнулся и, похлопав её по плечу, пошёл обратно к Грею. Тот недоверчиво на него посмотрел, вскинув бровь.       — И что это было?       — Понятия не имею. Тебя это волнует или предпочтешь пойти к воде?       — Волнует, но предпочту пойти к воде.       Грей хихикнул и, взяв Леона за руку, потащил к выходу. Леон улыбнулся ему в ответ и выравнялся с ним на одну линию.       Заняв место, Леон хотел лишь одного — просидеть под шезлонгом и не вылазить. С его белой кожей неважно было, каким количеством крема он себя измазал, все равно обгорит, а потом будет стенать и умирать. Но Грея такой расклад не устроил, и, несмотря на то, что Леон сначала не поддавался на уговоры, ему пришлось сдаться, когда Грей скорчил неясное лицо, хлопнув глазами.       Леон недовольно крякнул:       — Это запрещенный приём!       Грей надул губы.       — Черт тебя дери, пошли!       Грей рассмеялся и кивнул, идя к воде.       — Боже, неужели это вправду работает?       — Не представляешь, как сильно, — буркнул Леон.       — Хм, я просто моргнул.       — Ты посмотрел на меня умоляющим взглядом и надул губы. Это был как удар по коленям.       — Возьму на заметку.       — Если злоупотреблять, то со временем перестанет работать.       Грей тихо рассмеялся, а после коснулся ногой воды и восхищенно поднял взгляд. Вода даже с балкона казалось невероятной, но здесь, вблизи, она сводила с ума! Чистая, прозрачная, светло-голубая. Казалось, что он заходит в огромный чистый бассейн. Бассейн с запахом счастья и свободы.       Вода была тёплой-тёплой, как парное молоко, и Грей с восхищением побежал вперёд, ныряя.       Леон ласково улыбнулся и последовал за ним, быстро нагнав Грея и схватив за плечо, оборачивая к себе.       — Леон! Посмотри, я вижу свои ноги! Я вижу дно! Боже!       Леон улыбнулся ещё шире, видя этот искренний восторг и счастье. Грей светился как солнце, и Леон ощущал, как приятно внутри все щемило от этой нежности к нему. К Грею.       Они поплыли вперёд, Грей все лепетал и смотрел вниз, видя свои ноги и дно. Его восхищенное лицо и широко раскрытые глаза.       Он остановился, смотря на свои ноги, а после посмотрел в сторону.       — Посмотри! Мы далеко отплыли, но я… Я вижу дно и кажется, будто оно в метре! Это… Офигеть!       Грей широко-широко улыбнулся, а Леон ощущал, что хотел засмеяться. Будто своим счастье Грей его заражал. Хотя, скорее всего, так и было.       Грей восхищенно раскрыл рот, а после, внезапно, прижался к Леону.       Леон поражённо ахнул, не ожидав сейчас этой близости, но спешно обнял его за талию, чтобы не потерять момент.       Грей перевёл взгляд с самого берега на него, обняв одной рукой за шею и погладив мокрыми пальцами по волосам. Он лукаво улыбнулся и попадался вперёд, потеревшись своим носом о его.       — Мне кажется, что я впервые ощущаю такие эмоции… Это ведь просто вода, но я восхищён.       — Это не просто вода.       Грей моргнул, а потом внезапно понимающе улыбнулся и кивнул, погладив его по шее.       — Кажется, я понимаю, почему чувствую сейчас это.       — Почему? — Леон подался к нему ближе, прижавшись своим носом к его виску.       — Потому что жить стоит только тогда, когда ты любишь. Теперь я на самом деле живу.       Леон моргнул и глубоко вдохнул, прежде чем остановится и посмотреть в его глаза.       В глаза человека, который любил его.       Не хотелось даже думать о том, насколько эти слова и мысли верны.       Главным было то, как Грей на него смотрел, как касался и что он был рядом.       Да, сейчас Леон ощущал его рядом по-настоящему. Так, как никак раньше.       Он понял, о чем говорил вчера Грей. Не только про секс. Или, во всяком случае, это проблема выходила за рамки постели. Они никогда не были искрение с друг другом, всегда ощущалось насилие, всегда, даже когда они лежали в обнимку после секса, они оба были напряжены и будто не до конца понимали, как же они оказались в этой постели.       Все их взаимоотношения были неясными и скомканными, будто оборванная фраза. И то, что происходило в последние месяцы — это не было чем-то новым или непонятым. Это просто была будто бы увеличенная версия того, что происходило между ними раннее.       А сейчас они вдруг оказалось рядом. По настоящему.       Леон посмотрел Грею в глаза и поцеловал. Грей прижался к нему теснее, отвечая на поцелуй и поглаживая по волосам. Такой невозможно правильный и знакомый.       Да, теперь Леон понял, в чем была проблема.       Просто никто никогда не был рядом с ним таким человечным, простым и понятным, каким был сейчас Грей. Да, сейчас это было правильно. Только Господь знал, насколько правильно.       В конце концов, Грей отпустил его, и Леон предпочёл вернуться назад. Он взял для себя обычной содовой со льдом и лёг на шезлонг, поглядывая на Грея. Тот вынырнул, подплыл чуть ближе к берегу и выпрямлялся, убирая волосы с лица.       Он стоял по пояс в воде, мокрый и блестящий от влаги и солнца, словно сокровище. Леон, не отрывая от него взгляда, сделал глоток. Потом надел на себя очки, откинулся на шезлонг и постарался подумать об этом. Казалось, что все было понятно и ответ уже был, но Леон будто бы чересчур отвлекался на все свои чувства и на то, что происходило вокруг, и поэтому… Было несколько сложно в самом деле понять.       Но даже лежа один, слушая воду, музыку и голоса людей, он так и не смог понять, в чем же состоит правильный ответ.       Должен же ли он оставить Грея в сентябре? Или дать всему плыть по течению? Или не отпускать его, никогда не отпускать?       Леон тяжело выдохнул. Боже, он нихуя не знал.       Через какое-то время, Грей, вдоволь наплававшись, вернулся к Леону. Он улыбнулся ему и присел на свой шезлонг, беря полотенце и промакивая кожу. А потом, подмигнув, спросил:       — Намажешь мне спину кремом?       Леон посмотрел на Грея, приподнял очки и скептически вскинул бровь.       — Грей, люди смотрят, а тебе на вид вчера тринадцать исполнилось.       Грей устало закатил глаза.       — Во-первых, мне почти семнадцать, во-вторых, что-то их это не смущает, — он кивнул в сторону головой и Леон посмотрел туда, прищурившись.       Сначала он не понял, о чем он, а потом заметил парочку в виде красивой девушки и деда лет семидесяти. Он сморщился и нацепил очки обратно.       — Ага, гадость, — согласился Грей, и кивнул официанту, когда он забрал старый стакан и принёс новый. Он взял его первее Леона и под его недовольный взгляд под очками, сказал: — как представляю, что мне бы пришлось вот с таким мужиком… Бррр. Так что я даже рад, что меня прикупил ты, а не что-то… Такое. Ты по крайней мере красивый и с крутым телом.       Леон на миг растерялся. Грей так легко говорил о том, что Леон его когда-то купил, будто для него это сейчас ничего не значило. Будто… Ему тоже было так легче. Что решение приняли за него. Этого Леон и боялся.       — Через тридцать лет, Грей, мне тоже будет шестьдесят, кстати, а тебе…       — А мне почти пятьдесят, — фыркнул Грей. — И ты не будешь выглядеть так плохо. Посмотри на его живот, он же весит больше меня.       — Грей, у тебя бедра с мой бицепс, так что я даже ничего слушать не хочу про твой вес.       Грей закатил глаза.       — Вообще-то я немного набрал! Пять килограмм вроде.       — Я заметил.       — Правда? — искренни удивился Грей. Он сам с трудом замечала разницу, в зеркале он все ещё был худым. Ну, может уже не болезненным-худым, а даже приятно-худым.       — Ага, — кивнул он и, протянув руку, ласково ущипнул за живот.       Грей айкнул и подскочил.       — Ты… да… да ты!..       Леон прервал его, рассмеявшись.       — Не волнуйся, я люблю твой животик.       — У меня вовсе нет никакого животика! К сожалению… Лучше уже животик, чем торчащие кости.       — Твоя правда.       Грей снова недовольно насупился и нахмурился.       — Ну что опять?       — То есть я тебе сейчас не нравлюсь?       — Нравишься. Я тебе это каждую ночь показываю. А иногда и утром. И днём…       Грей недоверчиво на него посмотрел, нахмурившись. Леон устало застонал.       — Боже, я просто говорю, что животик в самом деле лучше, потому что так ты выглядишь более здоровым. А сейчас я только думаю о том, как бы мне тебя к врачу затащить по приезду.       — Хм, ладно, ты прощен. Но когда я наберу до реального животика только попробуй мне слова сказать.       — Обещаю только целовать.       — Так лучше. А теперь намажь мне спину, — и кинул в Леона кремом.       Леон ойкнул и потёр ушибленный лоб, и, приподняв очки, недовольно посмотрел на смеющегося Грея.       Тот пожал плечами и, отрегулировав спинку шезлонг, лёг на живот.       С усталым стоном Леон встал и присел на его шезлонг, открывая крем и немного выливая на свою руку. Расстерев меж ладоней, он прошёлся ими по спину от лопатки внизу. Грей посмотрел через плечо и улыбнулся ему, подмигнув.       Леон улыбнулся в ответ, начиная массировать более ласково. В самом деле, не незнакомого омегу он тут лапает, а вполне своего. Очень даже знакомого.       Он налил ещё немного на ладони, и провел ей по задней стороне бедра. Грей вздрогнул, явно не ожидав таких касаний. После нескольких движений Грей сказал:       — Ты не забыл, что я все ещё подросток, которого можно два раза за жопу взять и я уже не могу думать ни о чем другом, кроме как твоего члена?       — Хм, спасибо, что напомнил, но теперь я не могу оторваться твоей ляжки. Кстати, после того, как ты сказал, ты… В самом деле немного набрал. На ляжках появилось мясо.       Грей рассмеялся и покачал головой. Леон же послушно вернулся на спину, растер остатки крема и закрыл тюбик, понимая, что и сам начал думать несколько не о том.       Да, они оба как два подростка. Но надо было потерпеть хотя бы до обеда.       В принципе, весь день они и валялись на пляже. Леон иногда отвлекаясь по работе, а Грей плескался в океане и снова валялся на солнце. Пообедали, со вкусом потрахались, полежали до четырёх, обнимаясь, и снова на пляж. Леон решил, что Грею теперь как-то не до других развлечений. В океане он мог плескаться, казалось, часами.       Грей сам не знал, почему ему это так нравилось. Говорил, что в воде мысли приходят в порядок и становится так легко! Он говорил, что не испытывал такого ранее, а Леон смотрел на его счастливое лицо и улыбался.       Ему не верилось в это, но здесь он в самом деле отдыхал. И телом, и душой.       После ужина они прогулялись по берегу, пообнимались, поцеловались, спустились на песок, пообнимались там, посмеялись, и каждый чувствовал себя таким счастливым и нужным, как это вообще было возможно.       Рядом пел прибой, издали была слышна музыка, где-то проходили редкие люди, а они валялась на песке и улыбались друг другу, потому что это было так фантастически правильно.       Леон переплел их пальцы и чмокнул туда, где бился пульс. Грей тихо хихикнул и Леон, посмотрев в глаза, улыбнулся. Он спросил:       — Ты в самом деле думаешь, что это навсегда?       Грей растерялся от этого вопроса. Они просто говорили о чем-то лёгком и понятном, а тут Леон снова… С этим. С вопросами, над которыми надо было каждый раз думать, а Грей хотел бы верить, что он все давно решил.       — Эээ… Ну, я надеюсь на это. Лично я за это, я хочу этого. Но так же это ещё зависит от тебя. Как бы я не хотел этого, я не могу просто сказать, что так и будет, и это чудесным образом случится. К сожалению, многое зависит от тебя. Что ты думаешь?       Леон поджал губы и качнул головой.       — Не знаю. Много об этом думаю, но не знаю. Люди, мои знакомые, посчитают меня идиотом.       — Но они ведь не знают тебя. Не знают твоих и моих чувств. Не знают всего, что между нами было.       — К сожалению, не так много.       Грей пораженно вскинул брови и дернулся, будто обжегся. Леон посмотрел на него.       — Что?       — Это для тебя не так много. Для тебя.       — А для тебя это не так?       Грей посмотрел на него со странной эмоцией, не то сожаления, не то недоверия.       — Леон… Ты меня спас два раза. Из того ада вытащил, а потом из ванны. Ты ставил меня на ноги и поддерживал меня. В какой-то момент ты все, что у меня было, я оживал благодаря тебе. Ты просто не знаешь, как по-настоящему много ты для меня значишь. Я старался не думать об этом, старался избегать, но ведь от себя не убежишь. Что бы все они мне не говорили…       Леон растерялся, медленно моргнув.       Он никогда не думал… Об этой стороне вопроса. Ведь все, что было до того ада, что пережил Грей — было планом. Леон думал о том, что ему следует сделать и к чему это может привести. Леон все понимал.       А потом… Не понимал. Делал так, как чувствовал, а не как правильно. И конечно он не думала о последствиях, о том, к чему это приведёт. Просто делал, чтобы им обоим было хорошо. Откуда ему было знать, что именно этим он в самом деле… Заставил Грея чувствовать все это?       Нет, конечно, это было логично, но Леон бы никогда не подумал, что масштабы были так велики.       Грей прошептал, смотря в сторону:       — Я думал, что для тебя это значит так же много, как для меня…       — Эээ… Честно говоря, я не знаю. Просто я никогда раньше так не делал, а потом резко наши отношения испортились, и, конечно, я решил, что все это не имело никакого смысла.       — Наши отношения испортилось потому что я стал слушать Люси и Нацу. И Гажила. Но счастливее от этого не стал. А с тобой вот… Стал. Ты не ответил мне. Для тебя это ничего не значило?       — Я плохо анализирую свою мысли и чувства, но, мне кажется, это не могло ничего не значить. Люди не носят на руках других людей, когда ничего к ним не чувствуют.       — Мне кажется, что ты такой потому что тоже слушаешь других людей?       — О чем ты?       — О том, что тебе все говорят, что это неправильно. И что ты психопат, что ты ничего не чувствуешь. Ну, может это и так, но тогда ты слишком хорошо притворяешься. Но для чего ты это делаешь сейчас я не знаю, — он хмыкнул, откинувшись на песок и посмотрев на небо.       — Нет, я не притворяясь. Сейчас с тобой я честен. По правде говоря я стал таким только после того… После того, что с тобой сделали. Мне стало не до вранья. На него просто перестало хватать сил.       Грей заинтересованно перевёл на него взгляд. Он улыбнулся, склонив голову к плечу.       — Так значит, что ты в самом деле ко мне что-то чувствуешь?       Леон фыркнул.       — Не могу не чувствовать. Но это гораздо сложнее. Я не могу это описать, я не могу это понять, не знаю, что мне с этим делать дальше.       — Это нормально. Человек очень мало что может описать. Кроме того, чувства это не то, что можно понять. Ты просто… Ну, я не знаю, как это объяснить. Понимаешь, я тоже не могу описать то, что чувствую к тебе, но я просто знаю, что то, что я делаю сейчас — правильно. Возможно, я просто пытаюсь избежать боли… Возможно. Но я правда больше не вижу в тебе ничего плохого.       Он погладил его по щеке и Леон, тяжело выдохнув, прижался к тыльной стороне его ладони щекой, прикрыв глаза.       — Ты думаешь, что я больше не сделаю тебе больно?       — Да… Да, мне кажется, что да. Мне кажется, что в этом нет смысла. У всего должен быть мотив. Мне хочется верить, что все твои игры кончились после того, что ты увидел, что они намного страшнее, чем ты думал. Мне хочется верить, что ты просто ищешь себя. Ищешь то место, где сможешь отдохнуть. Того, кто может тебе принять. Разве это не я? Я видел самые тёмные твои стороны, и все равно я здесь.       — Но это же болезнь.       — Возможно. Но разве нам тогда место среди здоровых? Зачем? Заражать и их? Ты болен, болен и я. И нам хорошо в этой болезни, мы нашли то место, где нам будет правильно, где мы больше не навредим друг другу. Разве это плохо?       — Я не знаю. Мереди бы сказала, что болезнь приумножает болезнь. Значит, рано или поздно, все ухудшится. И я все-таки сделаю больно. А ты не сможешь уйти. Так ты хочешь?       Грей сглотнул и взгляд его переменился. Стал неясным и холодным, исчезла из него вся нежность и Леон показался сам себе одиноким и брошенным.       В самом деле, ведь если Грей уйдёт, то…       Грей уйдёт.       Надо будет жить без него.       Но как?       — Нет, я не хочу, чтобы мне снова было больно, — пробормотал он неуверенно, будто сам не ожидал этих слов от Леона. Впрочем, он сам не ожидал их, просто он не хотел питать иллюзий. — Ты хочешь сделать мне больно?       Леон выдохнул и склонился к нему ближе, целуя. Он обнял его и прижал к себе. Грей обнял в ответ за шею, продолжая быть отзывчивым даже после этих слов.       Отстранившись, Леон уткнулся в его волосы и погладил по животу.       — Нет, я не хочу причинять тебе боль.       Грей тяжело выдохнул и прижался к нему ближе, поцеловал в ключичную ямку.       — Тогда просто постарайся. Не делай мне больно. Ведь сейчас я по-настоящему живу.       Леон прикрыл глаза и погладил его по худой спине.       Как бы он хотел, чтобы все в самом деле было так просто. Так, как все это происходило в голове Грея.       Чтобы человек полюбил и внезапно излечился.       А Леон даже не был уверен, что в самом деле любил.       Но он знал, знал точно, что Грей это нечто больше. А другое…       Что ж, другое человек пока был просто не в состоянии описать.

Ты вернешься к мамочке, уёбок Сказать, что вечно целовал бы мои ноги Мы упадем на окровавленную простынь Ты меня любишь лишь тогда, когда мне больно Ты во мне как акатизия, как неврозы Хочешь уйти, но без меня уже не можешь

Маша Hima "Медсестра"