Похоть сильных мира сего — это ненасытная гиена, алчущая все новых и новых жертв.
Фридрих Шиллер.
Грей наивно думал, что Леон всё же не будет приступать к той извращённой части, в виде всяких практик в постели. Но, как же он был не прав. В пятницу вечером, когда брюнет хотел уже просто отдохнуть от всей этой ужасной недели, от всего, чего он успел натерпеться, Бастия заявился к нему в комнату, с подозрительным пакетом в руках. Ну, что ж, поиграем, Грей? — Надеюсь, ты уже успел отдохнуть? — Бастия подошёл к нему, глядя с неким интересом в своих глазах. — Вроде как, — тихо отвечает омега, вертя в руках телефон. — Ну, тогда раздевайся. И будь сегодня хорошим мальчиком, — он слегка похлопал его по щеке, — раз в прошлый раз удовольствия фактически не было, то надо бы его восполнить. Моё удовольствие. А то от изнасилования как-то и мне не особо приятно было. Не волнуйся, тебе тоже будет приятно. Хотя, если что-то пойдёт не так, скажи мне какое-нибудь слово. — В смысле что-то пойдёт не так? — он встал с кровати, расстегивая свою рубашку. — Ну, веревки натирать начнут, больно будет, ноги затекут. — Любое слово? Леон не замечал в Грее то нехотенье приступать к такому, но это его забавляло лишь больше. Он видел, как белая рубашка соскальзывает с его плеч. — Пускай будет, — он на пару секунд замолчал, задумавшись, — морковь. Грей тихо хихикнул. Его немного забавляла данная ситуация, ровно так же, как и вызывала интерес. О всяких таких штучках он слышал лишь одним ухом, никогда нигде не читал, даже, когда на данный момент выбор книг с подобным содержанием было великое множество. Ему было как-то стыдно такое читать, в конце концов, какие его годы? Леон видел, как по его идеальной коже сползла последняя часть его одежды. Теперь он стоял перед ним полностью обнажённым. Леон пока лишь медленно наслаждался им. Проводил кончиками пальцев по его вздрагивавшим плечам, касался ладонью его шеи, рассматривал эти приятные глазу изгибы, ловил каждое неловкое движение его тела. Любовался его ногами. А дальше, не смотря на некое странное предчувствие, пошли лишь томные выдохи, горячее касания и движение. Всё началось с того, что Грей ощутил спиной шёлковую простынь. Хотя, что было странно, Леон уложил его головой на конец кровати. После шороха пакета, на глаза легла повязка, он чувствовал присутствие Леона совсем рядом, и от этого всё, в приятно судороге, сжималось. Холодные касания Бастии к его собственному животу принесли тяжёлые выдохи самого брюнета. Он чувствовал, как холодные пальцы легко скользили по его животу, чуть поглаживая. Несмотря на прохладу в комнате, ему стало жарко буквально за считанные секунды. Он чувствует, как Бастия проводит ладонями по его бокам. Такое движения отозвалось будто дёрганным дыханием и он совсем чуть-чуть, поддался на встречу его рукам. На пару секунд касания прекратились. Через пару секунд жаром обдало уже губы. Грей немало удивился тому факту, что Бастия сам его поцеловал. Во рту что-то отдалось прохладой, он почувствовал как что-то холодное коснулось его языка… кубик льда? Он чувствовал, как он скользит по его языку, а после передавал его обратно Бастии. Это игра ему нравилась: этот бешенный контраст жара его тела, губ, и холод кубика льда. Танго их языков приносило не малое удовольствие, а чувство тающего льда приносило ещё большее желание. Он старательно пытался «перепихнуть» кубик. Последние капли холодной влаги предательски проскользнули по языку брюнета. Бастия чуть отстранился от него, напоследок Грей услышал его, явно усмехавшийся голос: — Проиграл, — он говорил это с явными смешинками в голосе. Фуллбастеру было совершенно всё равно на этот проигрыш. Он чувствовал то, как приятно вскружилась голова от этого поцелуя, то, как жар с новой силой накатил на него. Леон точно волшебник: заставить всего парой движений гореть, дано не каждому. От очередного касания ладоней Грей тихо, почти не слышно, простонал, издав тихий выдох, а затем протяжный стон. Снова шорох, и в его рот проскользнуло что-то круглое, руки Бастии застегнули ремешок на затылке. Вот теперь Грей готов был терять голову. Он не мог ни говорить, ни видеть. Никогда бы он не подумал, что эти аспекты могут заставить чувствовать такое приятное ощущение от ожидания и неизвестности. Ожидание принесло уже хорошо стоящий член и обильно стекающую смазку по ягодицам. Бастии от такого зрелища крышу тоже срывало, но спешить он не собирался. Длинные пальцы гладят ноги, перебираются вниз, гладят уже влажную филейную часть, и скользит пальцами внутрь, ласково гладит и лаская. Он чувствует, как в нём жарко, влажно и узко. Он оглаживает пальцами узкие стенки, заставляя Грея дёргаться и постанывать сквозь кляп. Движения его пальцев становятся более резкими. С третьем и более глубокими. Бастия чувствует то, как в нём начинает пульсировать, он усмехается, довольный тем, что, ему получится помучить его, вынимает пальцы. Он знал: Грей на исходе, а что может быть лучше, чем смотреть на изнемогающую омегу? Он оглаживает его живот, видя, как тяжело вздымается его грудь. Шлепок по его бедру, заставило Фуллбастера вздрогнуть и сжать пальцами простынь. — Честно, ещё когда первый раз увидел твою задницу, захотелось тебя отшлёпать, — он оглаживает его влажные, от обильно выступающей смазки, бёдра, — но это мы пока отложим, — он ещё раз хорошенько шлёпает его по бедру. Грей дёргается и стонет. Эти шлепки приносили неимоверное удовольствие, а то лёгкое покалывание, что оставалась после них, отлично сочетались с уже успевшим нахлынуть на него возбуждением. Пять минут, а ничего больше, чем лёгкие поглаживания, Грей так и не получил, хотя, он прекрасно понимал, что его ждёт что-то намного интереснее, чем все эти приятные касания. Возможно, даже не слишком приятное для самого брюнета, но это сейчас его не волновало. Он готов был пойти на всё, что угодно, лишь бы получить в награду толстый и горячий член Бастии. Он терялся в касаниях, внутри всё просто горело, он чувствовал пульсацию промеж собственных ног, и это смущало его куда больше, чем откровенные прикосновения Леона. Он уже касался самых интересных мест на теле омеги: он касался его бёдер, проскальзывал вниз, массировал вход, чуть проталкивая пальцы внутрь, снова будя то дикое желание, что уже успело хотя бы на чуть-чуть в нём притихнуть, проводил рукой по члену, сжимал и гладил. После таких сокровенных мест, руки поднимались вверх, касались затвердевших сосков, потирая их, слегка сжимая. Он точно терялся в его движениях, так приятно ему было. Крышу сносило, руки, да что там руки, всё тело дрожало. Он ощущал, как стекает смазка и учащённую пульсацию внутри, неимоверное хотелось, чтобы Леон вновь прикоснулся к нему «там», или хотя бы самому коснутся себя, лишь бы хоть как-нибудь успокоиться эту пульсацию внутри. Простыни неприятно липли к коже, а Бастия лишь наслаждался этим прекрасным, сносящем крышу, зрелищем. Он видел, как Грей поддаётся ему на встречу, как тихо постанывает, как мнётся и ерзает, видит всю красоту его тела сейчас. Зачем он вообще носит одежду? С такой фигурой одежда — это что-то ненужное. Он хочет любоваться его телом каждую минуту, секунду, а ещё лучше, видеть его в таком амплуа: в своих руках, его разгорячённое и такое желанное тело. Он сейчас так кроток и хрупок, что хочется подчинить его себе полностью, не оставить никому и запаха от него, хотелось сжимать в своих объятьях. О, каким же желанным он был сейчас. Он видит, как скользят руки брюнета по своему телу, то, как он пытается опустить её вниз, к мокрому и пульсирующему входу. — Ай-яй-яй, я-то думал уже обойтись без верёвок, — хрипит он своим низким голосам. Он возбужден, как никогда. Но пока не намерен давать Грею то, чего он так желает. Леон убирает руки Грея от его бёдёр. Он встаёт с кровати, заметив, как из собственных штанов довольно красноречиво выпирает его мужское естество. Он решает избавиться пока что хотя бы от рубашки, слишком жарко ему было. Позже, когда белая рубашка была небрежно откинута на пол, в руках Бастии оказались довольно длинные, мягкие веревки. К бондажу* он приступал не так часто, практиковал раза два. Но теперь ему было трудно удержать то эстетичное желание увидеть это прекрасное тело в верёвках. Только эти мысли и фантазии будоражат кровь. Он поворачивается к Грею, видит его до одури сексуальное тело, эти чертовски красивые ноги, видит всего его. Он прекрасен. Грей беззвучно ахает, когда чувствует, как верёвка обхватила его шею, на пару секунд его охватил страх, петля на шее у него ассоциировалась слегка с другим, но широкие ладони, невзначай коснувшиеся его шеи и щеки, отмели все смятения, он чувствовал себя в его руках совершенно спокойно. Вёрёвки, как и руки мужчины, скользят по плечам, груди, в конечном итоге верёвки плотно пролегли внизу и верху груди, связываясь на плечах и сзади спины, складываясь, на промежутке между шеей и низом грудной клетки в букву «V». На спине Грей чувствовал несколько узлов. — Раз пока что не можешь говорить, доверься мне. Пока что я не собираюсь убирать кляп. Грей кивнул, чувствуя, как плотно обвивают его верёвки. Дальше пошёл живот. Леон завязывает приятной на ощупь верёвкой чуть выше пупка, затейливые узлы идут вниз, аккуратно обвязывая плоский живот. Не пощадил мужчина и рук. Они оказались за спиной, завязаны всё той же верёвкой, которой он обвязывал живот, мышцы чуть натянулась, из-за чего Грей выдохнул. Он чувствовал те аккуратные касания и движения Бастии, они точно заставляли его трепетать, а почти полная ограниченность действий подливала масла в огонь. Возбуждение било по нервам, как никогда прежде. Он тяжело дышал, и касался пальцами верёвки. Леон же приступил к любимой части тела — ногам. Он ласково их касался, проскальзывал к внутренней стороне бедер, растирая смазку. Грей чувствовал, что Леон согнул его ноги в коленях, обвязывая. Нога оказалась «сложена». Так же Леон поступил со второй ногой. — Не смей их сдвигать, — Бастия смотрит на конечный результат своих работ. Прекрасно. Просто прекрасно. Он видел то, как на нём великолепно смотрятся эти веревки, обвивая всё его тело, ограничивая движения. Он скользит взглядом вниз, к, согнутым в коленях и развёдённых в сторону, ногам. Он рассматривает его «там», чувствуя, как плоть всё больнее упирается в ткань штанов. — Чего-то не хватает, — качает головой Бастия, смотря на него. Конечно, его тело его полностью устраивало. Но если развращать, то развращать полностью. Снова тот чёрный пакет, шорох, Грей уже в полном смятении, не зная, что теперь его может ожидать. Бастия садиться снова у его ног, чуть шире раздвигая его их и пальцами раздвигает ягодицы, видя как обильно стекает смазка, а касаясь входа, чувствует пульсацию. В руках что-то блеснуло, он касается игрушкой входа, проталкивая её в него. Он слышит, как Грей стонет, и чуть дёргается. Брюнет чувствует, как это что-то имеет округлую форму, как будто в него проскальзывает по одному шарику, и каждый чуть больше другого. Когда игрушка оказалась полностью в нём, Бастия хлопнул того по ягодицам. Грей задыхался и сходил с ума. Всё, что сейчас с ним происходило было невероятно приятно. Это ограничение движений так приятно давало осознавать, что он совершенно беспомощен перед ним, и понятие этого почему-то было дико приятным. Таким горячим и мягким. Все касания Леона доводили до полного исступления, заставляя терять последние остатки разума. Время занятия любовью, было единственным временем, когда Фуллбастер не думал, о том, как сильно ненавидит Бастию. Во время такого он забывал о том, что совершил этот тип, в это время он полностью отдавался в его власть. Леону получалось каждый раз разжечь в нём тот огонь и то желание. Эти вещи не давали мыслить и сбивали со всего остального, заставляя лишь хотеть. Сейчас, будучи связанным, с кляпом во рту, с завязанными глазами и какой-то странной штукой внутри него, он чувствовал жуткое удовольствие. Та игрушка внутри, приятно давила на стенки, принося некое новое, совсем не такое, как от члена Леона, ощущение. Оно не было лучше, но довольно приятно ласкавшее его изнутри. Но данное бездействие лишь сильнее зажигало возбуждение, заставляя Грея поддавать на очередное касание Леона. — Сейчас, возможно, будет немного больно, — он провёл рукам по его груди, снова касаясь сосков, массируя их большим пальцем, — но это будет приятная боль. Специально для тебя я приобрел отличные зажимы. Грей чуть дёрнулся, кажется, он догадывался о каких зажимах он говорит. Когда руки перестали ласкать одну из самых чувствительных зон, он услышал странный звук. Через пару секунд Леон вновь коснулся сосков, а потом щелчок, и на одном что-то защёлкнулось. Грей ахнул. Со вторым Бастия продел тоже самое. Грей простонал, слишком приятно они сжимали. Он учащённо задышал. — Хочешь, чтобы было ещё приятнее? — Леон проводит руками по его груди, и, видя, как тот кивнул, щёлкнул на зажимах и те завибрировали. Грей открыто застонал, откинув голову назад, открывая шею. Всё. Теперь точно пришло время сходить с ума. Слишком много было охвачено этим приятным огнём, этим возбуждением и приятным чувством. Желание накрывало с головой. Бастия обошел кровать, и стал около головы Грея. Быстрое движение, и кляп покидает полость рта брюнета. Уши Леона тот час уловили более громкие и чёткие стоны. Бастия оценивает позу и ситуацию. Он качает головой. Пару секунд и Грей оказался подтянут руками Леона так, что голова чуть свисала с кровати. Самому мужчину пришлось стать на колени, что бы он смог, наконец, вдоволь, насладится его ртом. Грей тяжело дышит, и сам чуть приоткрывает рот, понимая, чего хочет альфа. Леон, не копошась, снимает штаны и белье, наконец, дав свободу своему члену, он касается головкой его губ, а Грей спокойно открыв рот, пропускает его плоть. Бастия двигается сначала медленно, проскальзывая в горло. Благодаря такой позе, он спокойно мог наслаждаться этими ласками, входя до основания. Плоть легко проскальзывала глубже, даже не вызывая рвотных позывов или ещё чего-то такого. Грей плотно обхватывает горячую плоть губам, облизывая. Пальцы Бастии прошлись по открытой шее парня, чуть поглаживая. Леон скользит взглядом по его телу. Как же оно привлекательно сейчас: связано, с раздвинутыми ногами. Великолепно. Бастия кладёт руку на его щеку, чуть похлопав по ней, медленно толкнулся вперёд, вновь проскальзывая глубже. Движения Бастии приобретают более резкий и глубокий характер, долбясь в рот брюнета. Грей принимает его плоть, не смея сопротивляться. Ему стыдно признавать, но ему нравится эта роль. Роль полностью отданного в его власть. Это было так приятно, ощущать, что он сейчас полностью в его власти, что он не имеет права не подчинится ему. Но удовольствие от полного подчинения этому мужчине, он ловил только в сексе. В жизни ему эта привилегия не нравилась. Леон теряет голову, при виде Грея, возбуждение уже не просто зашкаливает, оно просто заставляет сходить с ума. Леон не понимал, почему именно он? Почему именно этот паренек со своими прекрасными глазами так на него действует? Почему? Что в нём особенного? Влажные движения позволили на время позабыть о таких мыслях. Он знал одну вещь: Грей неповторим. Но почему именно он так действует на него, почему в нём так много этого изящества, он разобраться не мог, хоть и пытался. Дыхание у Леона было сбито, о наслаждении, что получал мужчина от рта Грея, свидетельствовали лишь тихие рыки. Влажный язык приятно ласкал нежную кожу на члене. Бастия прекрасно осознавал, что долго он не сможет продержаться. Слишком глубоко он мог входить, слишком желанным казалось тело Грея сейчас. Нет, эти верёвки точно могут подчеркнуть каждый изгиб на теле, привлекая к себе ещё больше. Пару рывков и белесая жидкость на шее и губах брюнета. Пожалуй, желание в край ударило брюнету в голову, раз тот решил слизать со своих губ его сперму. — Думаю, ты был довольно хорошим мальчиком, чтобы получить то, о чём ты мечтаешь сейчас. Грей не знает, сколько прошло секунд, как Леон оказался около его ног. Он почувствовал, как он вытащил из него ту игрушку, резким рывком, заставив от неожиданности вскрикнуть. Чуть позже от зажимов освободились его соски. Они приятно ныли, после такой лёгкой шалости. Мужчина касается его тела, рассматривая всё до мельчайших подробностей, оглаживает его горячую и гладкую кожу. Не проходит и минуты, как кровь с новой силой приливает к члену. И всё же, он слишком хорошо на него действовал. Его тело сводит с ума, как ничто другое. Альфа касается своего члена, проводя по нему вверх и в низ, всё же, стоило Грея, за такую сексуальность, наградить хорошо стоящим и твёрдым членом, по крайней мере, в этом омега сейчас нуждался, как никогда. Он буквально изнемогал, под очередным касанием, вздрагивал и ёрзал. Брюнет чувствует, как Леон опёрся руками по обе стороны от его головы. Но, когда мужчина толкнулся в него, все мысли и посторонние ощущение полетели к чертям. Он сжался, выгнувшись, громко застонал. Первый толчок прошёлся, будто разрядом тока по телу. Бастия двигался в нём резко, жёстко, до удара напряжённых яиц по мягким ягодицам. У омеги все эмоции просто смешались в один унисон. Он ёрзал под ним, изгибался так сильно, насколько это позволяли верёвки, стонал, чуть ли не срываясь на крик. Экстаз бил по мозгам, новой волной, накрывая всё сильнее. Мышцы сводило в приятной судороге, ноги охватило крупной дрожью. Пожалуй, всё то ожидание этого стоило. Накалившееся до предела осязание, нервы и разгорячённое тело, делало своё дело. Всё то возбуждение будто обдало с новой силой, приходясь по телу молнией. Он вздрагивал с каждым новом толчком, пальцами плотно вцепившись в верёвки. Ему казалось, что если ему станет хоть на чуть-чуть лучше, чем сейчас, то он просто-напросто потеряет сознание. Он поддавался на встречу его движениям бёдрами. Сдерживать себя не получалось, он просил, нет, он молил, чтобы тот не останавливался. С губ слетало «ещё» таким тоном, будто Леон мог остановиться в любую секунду, лишив его такого великолепного удовольствия. Вспышки наваждения огнём разливались по венам. Ограниченная подвижность, и повязка на глазах будто делали те ощущения интенсивнее. Кровать недовольно скрипела под телами парней, грозясь сию минуту проломится. Вместе с пошлым хлюпаньем раздавались шлепки. А, вскоре, Грей сквозь свои опошленные стоны, услышал тихие постанывая самого Бастии. Удивлению Грея просто не было предела, чтобы он смог вывести ЕГО на стоны. Но, в прочем, эти мысли надолго в нём не задержались. Но эти хриплые постанывания с рычанием накаливало желание ещё больше. Оргазм накрыл волной, заставив буквально закричать и обмякнуть. В скором времени, Грей почувствовал, как Бастия стал прерывисто толкаться в нём, вздрогнул, сдавленно простонал. Он резко вышел, запачкав живот омеги. Оба тяжело дышат. Грей, тщетно пытался отойти от буквально крышесносного оргазма. Судя по всему, Леон отошел куда быстрее. Мужчина встав, достал пару салфеток, вытер с живота, груди и шеи омеги собственное семя. Он аккуратно стянул с лица Грея повязку. Он видел его затуманенные глаза, немного уставшее и потемневшие. Когда они успели стать родным для него? Может, у него помутнение рассудка? Может, он сошёл с ума? — Подожди немного, сейчас развяжу, — он тяжело дышит, смотря на его лицо: запаханное и раскрасневшееся. Он смотрит на то, как подрагивают его пышные ресницы, как он тяжело дышит, чуть приоткрывая пухлые губы. — У меня всё тело затекло, — тихо, и немного сипло, говорит Фуллбастер. — Понравилось? — Бастии без понятия, зачем спрашивает это у него. Ведь, здесь получать удовольствие должен исключительно он сам. — Да, — ответ потешил гордость. Всё же, приятно осознавать, что всё, что он провернул, ему понравилось. Через пять минут, Леон развязал его. Леон ушёл, оставив в очередной раз его одного. Грей лишь прикрыл глаза, кое-как правильно поменял своё расположение, положив подушки обратно, без сил рухнул на кровать. Всё тело отдавалось лёгкой болью, особенно между ног. Ему казалось, что он день так точно, ноги вместе не сдвинет, всё же, Леон поимел его хорошенько.I'll love to try to set you free Мне бы очень хотелось попытаться выпустить тебя на свободу, But I love you all over me Но я обожаю, когда ты касаешься меня во всех местах. Love to hear the sound you make Люблю слушать звуки, которые ты издаёшь The second you're done В ту секунду, когда кончаешь…
Несколько позже: С их развращённых развлечений прошло не так много, Грею же казалось, что больше Леон его в таком плане дёргать не будет. Но и тут мимо. Ещё днём, в воскресенье, он заявился к нему, с очередным пакетом, но этот раз кинул его ему на кровать. — Надевай всё, что там есть и ко мне в кабинет. — Что? — Ты что-нибудь слышал о ролевых играх? Это будет что-то вроде этого. Сейчас ты будешь, ну, как бы сказать, что-то вроде моей прислуги. Выдраешь мой кабинет, а дальше посмотрим. — Чего?! Я вам в уборщики не нанимался! — Это игра, — он усмехнулся, — в твоих же интересах, побольше вертеть своей очаровательной попкой. Проще говоря, чем сексуальнее ты будешь всё это делать, тем быстрее я перейду к главной части. И, ах да, там что-то вроде хвостика есть. Надеюсь, ты поймёшь, как надо прикреплять его. Грей непонимающе уставился на пакет, а потом в суматошных движениях стал искать то, о чём он догадывался. Все его действия сопроводились усмешкой Леона. В руках оказался пушистый лисий хвост, прикреплённый к втулке, в форме треугольника, только с округленном концом и самим основанием. — Это пробка. Думаю, какая именно, и куда она суётся, ты сам знаешь. Удачи. Он покинул его комнату, оставив Грея наедине с «подарком». Он бы швырнул этот пакет ему в спину, но всё же сдержался. Парень высыпал содержание пакета на кровать, и пожалел, что не кинул этот пакет обратно ему. Там было платье горничной, перчатки и чулки. ПЛАТЬЕ! Нет, вы понимаете, этот чёрт приволок ему платье и заставляет ещё и выплясывать перед ним в нём же! — Мразь, надеюсь, к твоим тридцати, твой дружок уже будет не в состояние «работать», — он зло сжал в руках приятную ткань платья. Когда он его надел, то и вовсе потерял дар речи. Его длинна еле прикрывала зад, и то, если хоть чуть-чуть нагнуться, то всё было на обозрение. Грей тихо выругнулся, успокаивая себя тем, что это увидит только Леон. Хотя, такие мысли ничуть не успокаивали, а даже наоборот, разжигали злость. Чулки оказалась на подтяжках, в комплект к ним ещё и шла подвязка. Под этот чудо-хвост, шло не менее чудо-бельё. Оно было низкой посадки лишь сзади, но вверху была атласная лента с бантиком. Он повертел в руках очередную секс-игрушку. Думать о том, как он будет выглядеть со стороны не хотелось. Леон умудрился в пакет даже смазку засунуть, видимо, чтобы Грею было легче с этой игрушкой. Проклиная всё, на чём свет стоит, и самого Бастию, он всё же смог просунуть эту игрушку в нужное место. Зато смотрится довольно миленько, как будто настоящий хвост. Он, чуть приподняв юбку, смотрелся в зеркало, глядя на милый лисий хвост. Смотрелось, всё же, очаровательно. Когда дверь в кабинет Бастии резко открылась, Леон был готов уже прямо сейчас кинуть его на стол и позабавиться, но у него в планах была ещё маленькая игра. Но, чёрт, Грей выглядел не просто хорошо, он выглядел чертовки прекрасно. Леон смотрит на его возмущённое лицо, покрытое румянцем. На шее та чёрная лента, что Леон приобрел просто потому, что она показалась ему милой со своим кружевом, теперь он не жалел, что купил её. На его длинной шее она смотрелась невообразимо хорошо. Так хотелось провести пальцами, ощутить под подушечками пальцев его мягкую кожу и приятный атлас ленты. Платье на нём сидело как влитое: оно открывало плечи, рукавами-фонариками лежало на руках, на талии, точно в облипку, милые завязки вдоль всего живота, рюши у основания. Рюши переходил в пышную юбку, которая, благодаря своей длине, открывала обнажённую кожу, промеж самой юбки и чулками. К слову о чулках: просто прекрасное дополнение к этому чёрно-белому платью и белым перчаткам. Они был чёрного цвета, лишь сверху обрамлены белым кружевом. Больший интерес подогревало то, что Леон прекрасно знал, что под этим маленьким платьицем, и ему больше всего хотелось это увидеть. Увидеть подвязку на его бедре, это милое бельё с атласной лентой сзади, и, самое интересное — посмотреть на этот чудный хвостик в сочетании с его задом. Он знал: в нём сейчас эта игрушка, заставляет возбуждаться, и понятие этого капало на нервы. — Тебе идёт, — он усмехается. — Да иди ты, — он зло фыркнул. Пожалуй, его выражение лица на данный момент было главной изюминкой: он недовольно хмурился, зло сверкая глазами в его сторону, но при этом щёки были красными, будто малина. Этот контраст просто прекрасен, на его лице. — Нет, тебе действительно идёт, — он заявил это с вполне серьезным выражением лица, заставив Грея чуть смутиться и даже позабыть и о платье, и о пробке, что сейчас находится в нём же, - ну, начинай. Там всё, что тебе понадобиться. Грей, спустя двадцать минут, хотел кинуть какую-то странную вещь для пыли в рожу Бастии. Нет, сначала Грей и вправду пытался делать всё это более-менее красиво, то и дело нагибаясь и чуть изворачиваясь, но, обернувшись, он заметил, что Бастия, чёрт побери, просто рассматривает документы. Это в конец вывело Грея, он тут распинается перед ним в коротеньком платьице, а Леон даже взгляд на него не поднял. А ведь та штука в нём, при каждом движении, тёрлась об узкие стенки, да чего греха таить, омега чётко осознавал, что ещё пять минут, и его бельё можно будет выжимать. Он через плечо вновь смотрит на альфу: в работе он, кажется, ещё более прекрасен. Грей видит, как он чуть хмуриться и внимательно вчитывается в документы, что-то чёркает на листке, закусывает губу. Он выглядел как-то строго и притягательно сейчас, и, кажется, возбуждает куда лучше этой игрушки в нём. — Если хочешь, чтобы тебе убрали кабинет — позови служанку. А когда это вытворяю я, унижаясь перед тобой в этом чёртовом платье, то, будь добр, смотри на меня, — он резко развернулся к нему, понимая, что сдерживаться толком уже не может. С каких пор Леон стал таким желанным для него? После недавних событий он должен по прежнему ненавидеть его, но что-то явно пошло не так: ему нравилось его тело, его ласки, его взгляд. — Ты, разве, хорошо убрался? — Какое, к чертям, убрался?! — Грей забывал, что это игра, зато помнил Леон. — Ммм, простая прислуга имеет смелость повышать на меня голос, — он встал с места, медленно подходя к вздрогнувшему омеге. — Надеюсь, ты хотя бы не забыл, что ко мне обращаться на «господин»? — Что?! — Грей буквально подскочил, взвизгнув. — Или ты забыл, как убираться? — он резко поворачивает его обратно к полке, заставив Грея от неожиданности ахнуть. Рука Бастии ложится на руку Грея, вторая успешно разместилась на талии, немного собственнически сжимая. — Видишь — это просто, — он направляет его руку на полки, смахивая пыль. Рукой спускается вниз, оглаживая, задирает юбку и удачно располагает свою руку на пятой точке, сжимая и гладя. — Жаль, что за такую влажность нельзя наказывать, — притворно разочаровано выдыхает Леон. Грей в очередной раз ахнул, он чувствовал, как плотно Леон прижимается к его спине, его руку на своём заде, как она сжимает и гладит, чувствует его запах, от которого кружиться голова. — Г- господин, — томно шепчет омега, выдыхая. Грею казалось, что когда рядом с ним, так непозволительно близко, оказывался Леон, то его будто подменяли. Он вмиг становится тихим, послушным, кротким. Конечно, ему эти перемены не нравились, сколько раз он корил себя за такое поведение, но ничего поделать с собой не мог. Касания Леона каким-то магическим способом на него действовали. — Ну, думаю, теперь ты понял, как это надо делать, — он убирает руки, чуть отдаляясь, — или ты предпочтёшь вылизать кое-что длинное и толстое? — Нет, — Грей отрицательно кивает, из последних сил пытаясь преодолеть своё желание и то чувство в нём, что желало немедленно получить Леона. — Не хочешь, значит, — он недовольно качает головой, вновь чуть приподнимая юбку. Грей готов поклясться, что все эти его движения, то, как он каждый раз приподнимает юбку, возбуждают больше всего остального. Леону же сносит крышу этот вид, что открывается перед ним: эти чулки, подвязка на бедре, прекрасное бельё и лисий хвост. Грей ахнуть не успел, как почувствовал, как Леон что-то одел на его шею, ловко застёгивая. — Надо наказать, чтобы захотел, — он говорит это как-то особенно сладко, тяня за поводок. Грей нехотя разворачивается. Леон стоял пред ним с чуть расслабленным галстуком, со своей неизменной ухмылкой и поводком в руке. Как-то по-особенному чарующи он сейчас выглядел. Чертовски желанно и… горячо? Грей чувствует, как Леон тянет его за поводок, заставляет пойти за ним. Где-то глубоко внутри всё никак не унималась гордость брюнета, но он не мог не повиноваться Леону, этой власти, силе, мужественности, сексуальности, в конце-то концов. Инстинкты, в таких ситуациях, требует гораздо больше, чем здравый разум, чем и одолевают второго. Запросто направляют тело лишь к одному желанному объекту. Грей сам не заметил, как сам Бастия сел, а его уложил к себе на колени животом. От представления того, как сейчас они выглядит со стороны низ живота приятно ныл, а уж от понимания того, чем Леон сейчас займётся с ним и вовсе слетали последние остатки здравого разума. Грей чувствует, что сам уже возбуждён, а от такого положения желание чуть ли не горит. Леон медленно задирает юбку, чуть поглаживая филейную точку, ласково сжимая. — Думаю, твои трусики более нам не понадобятся, — Леон говорит хрипло и медленно стягивает с него бельё, — а вот хвостик я оставлю, — он проводит по мягкой шерсти рукой, чуть задевая ладонью мягкую и разгорячённую кожу. Он переходит рукой на его зад, ласково гладит, наслаждаясь этим полностью. Пару секунд и в комнате раздался звонкий звук от шлепка. Грей слегка вздрогнул и тихо простонал. Он чувствовал, это приятное наслаждение граничащее на черте лёгкой боли. Снова лёгкое поглаживание и шлепок. Леону нравится смотреть на то, как омега на его коленях, почти не заметно, вздрагивает, и как белоснежная и довольно чувствительная кожа слегка розовеет от шлепков. Потрясающе. Сначала Грей мысленно считал эти шлепки, закусывая губу и тихо постанывая, но на пятом сбился и отмёл это занятие куда подальше. Ему нравилось, как чередовалось поглаживание, и лёгкий шлепок. Но что было самое приятное — Грей отчётливо чувствовал животом твёрдую плоть Леона, что уже успела подготовится к главной части, и сейчас гордо упиралась в живот омеги. Брюнет громко простонал и широко раскрыл глаза, когда почувствовал, как Леон проскользнул в него пальцем, чуть двигая им, он чувствовал внутри себя и игрушку и его палец, и это было нечто невообразимое, было чертовски хорошо. Позже, приятные движения его пальца внутри заменились очередным шлепком. Грей чувствовал, как зад начинает чуть саднить, а Леон видел, как белая кожа покраснела. — Ну, понял, что меня надо слушаться? — Да, — он выдыхает, когда чувствует очередное приятное поглаживание. — Точно? — фраза сопровадилась довольно сильным шлепком, заставив Грея уже ойкнуть, по уже довольно покрасневшей коже, дальнейший шлепки не приносили удовольствия, лишь малую его часть. — Да, господин. — Но, ты был хорошим мальчиком. Что хочешь в награду? Грей знал, у него нет других вариантов, кроме как: «Вас». Сейчас в его голове проскользнула мысль просто об освобождении. Так некстати, так настырно прошла сквозь дымку желаний, заставила безвольно притихнуть. Резко отпало желание от всего, чего ему хотелось ранее. — Ну, же. Смелее, — он слышит его голос и то, как он снова скользит пальцем в него, заставляя тихо выдохнуть и дёрнутся бёдрами вверх. Грей жмуриться и тяжело дыша, кусает губу. Он всеми силам пытается откинуть те не прошеные мысли, сейчас просто секс-игра, и ничего более, он не может желать ничего, кроме Бастии сейчас. Все его усердия прервались, когда Леон резко поменял положение. Теперь он сидел своей многострадальной пятой точкой на его коленях, чувствуя, как она неприятно ноет, после шлепков. — С чего это ты так притих? — он касается пальцами его губ, заставляя приоткрыть рот. Грей послушно пропускает его пальцы, чувствуя на них вкус своей смазки: немного кислый. Брюнет видит то, как на него сейчас смотрит Леон, с таким же желанием, какое было в глазах у брюнета пару минут назад. Грей облизывает пальцы, выпуская из плена своего рта. — Я хочу вас, господин, — шепчет Грей, пытайся оттолкнуть от себя столь ненужные мысли. Леон довольно усмехается и тянет за поводок, заставляя припасть к его губам. Грей не знал, с каких пор Леону стало нравится его целовать, но он не был против, он любил его тонкие губы на своих. Он целовал его по-особенному жарко. Так сильно и властно, кусая его губы, облизывая их, и игрался сего языком, заставляя вздрагивать. Грей не заметил того, как Леон заставил облокотится его локтями на стол. Он стоял к альфе спиной и хорошо оттопыренной задницей, да ещё и без белья. — Расставь пошире ноги, — командует Бастия, откидывая юбку — Это обязательно? — брюнет поворачивает голову, понимая как он будет выглядеть. — Быстрее, — в очередной раз шлёпает Леон его, видя, как Грей не хотя шире расставляет перед ним ноги, — прекрасный вид, — качает головой Леон, чуть раздвигая ягодицы, — ещё лучше, — как будто сам себе говорит Леон, заставляя Грея разве что не взрываться от смущения, представляя, каким его сейчас видит Леон. Резко вынув из него лисий хвостик, втулка которого была вся в смазке, услышал, как тот от неожиданности тихо простонал. — А так ещё прекрасней, — он видел, как стекает смазка по внутренней стороне бедра, как натягивается тонкая, без всякой пигментации, кожа. Грей еле сдерживал себя, чтобы не сжать ноги, и не вмазать ему всё той же ногой по самому дорогому. Столь развращённый обзор, что открывался перед Леоном, довольно нравился самому Бастии. — Тебе не стоит стесняться, у тебя «тут» всё прекрасно, — он проводит большим пальцем по не сильно сжатому входу омеги. Но, всё же, решил не распинаться на этих играх, да и ему самому хочется большего, чем лицезрения его столь сокровенных мест, что доступны лишь ему. Он тянется к своим штанам, расстегивая их. Извлекая массивный орган из оков своих боксёров, Леон чуть потерся им об блестящие, от смазки, внутренние стороны бёдер, размазывая смазку по своему нетерпеливо дрожащему члену. Леон оглядывает его трясущее от возбуждения тело, смотри на капельки смазки, стекающие по его округлым бёдрам. Длинный и толстый столб плоти легко проскользнул внутрь юного тела, приятно трясь об стенки, и проскальзывая глубже, чувствуя его пульсацию там. Грей вздрогнул и выгнулся под напором твёрдого члена, что проталкивался в него всё глубже. Ноги предательски задрожали, он тяжело дышит, когда член ловко проскользнул до конца, упираясь во что-то, заставляя Грея усиленно дрожать, сжимать горячую плоть внутри, учащённо пульсировать там и громко стонать. Леон двигает бёдрами назад, затем резко вперёд, вновь вгоняя хорошо стоящий член до самого основания, заставив Грея дёрнутся и застонать. Он начал двигаться в нём резко, грубо и жестко, проскальзывая в него как можно глубже, что заставляло омегу крупно дрожать бёдрами. Толчки становились реще и сильнее, хотя, брюнету казалось, что сильнее уже некуда. Омега стонал и выгибался, тёрся низом живота об твёрдую поверхность стола. Дрожь в ногах медленно распространялась по всему телу, заставляя беспомощно и сильнее опирается на стол, чтобы не упасть. Под напором сильных толчков и наслаждения, что приносил ему твёрдый член стоять было довольно сложно. Он стонал немного жалостливо, но, безусловно, громко и призывающие. Он чувствовал сильные руки на своих бёдрах, и как при каждом толчке Леон ударялся низом живота об ягодицы. Бастия чётко ощущал, что в омеге не просто влажно, в нём просто мокро. От этих ощущений член в нём скользил легко, давая мужчине двигаться быстрее и реще. Ему нравилось то, как Грей сжимал его внутри, и снова расслаблялся, позволяя ему в очередной раз проскользнуть полностью, как можно глубже внутрь него. Он получал невообразимое удовольствие, смотря на то, как его юное тело трясёт от возбуждение, как изгибается и извивается. Он опускает взгляд вниз, глядя, как чертовски легко в него проскальзывает толстый орган, трясь об его узкие стенки. Он резко выходит, и слышит, как Грей издаёт какие-то жалостливые, будто просящие продолжения стоны. С члена чуть ли не капала смазка омеги, как будто в стакан с водой окунул. Альфа переворачивает Грея к себе лицом, видя его развращённый вид, укладывает на стол, раздвигая его ноги, как можно шире. Пальцы чуть соскальзывали с приятной ткани на чулках, но он не церемонясь толкается в него. Чуть опускаясь ладонями к его бёдрам, сжимая нежную кожу. Грей удовлетворённо стонет, чуть приоткрывая глаза, видя его чуть запыханного, плотно сжимающего зубы, и, судя, по столь напряжённому лицу он явно старается. Его вид сейчас по истине великолепный. С каждым толчком Леон в награду слышал громкие стоны, так просящий ещё. Он чувствовал его напряжение и пульсацию в нём. Видел его извивающееся от наслаждение и желание тело. Сколько грации в одном 16-и летним парнишке. Он совершенно умело пользуется своим телом, и в такие моменты, явно его не стесняется, даже наоборот, пытаясь привлечь к нему ещё больше внимания. И мужчине это нравится: его гибкость и изящность. Жаль, что сейчас его тело, особенно чувствительное во время секса, скрыто под одеждой. Дай мне больше себя. — Грей, — Леон не знает, зачем шепчет его имя. Сейчас оно почему-то казалось ему кислородом. Нужным, как хлеб. — Господин, — это слово в ответ прозвучало, как никогда сладко. Он произнёс его протяжно, с придыханием, с жаром по всему телу и желанием в глазах. Он кружил ему голову своим видом. Не только сейчас, но и всегда. Грей вздрагивает от дальнейших толчков, внутри всё сжималось. Удовольствие касалось самых дальних уголков его тела, прокатывая по всему тела, накрывая очередной волной, заставляя сжимать плоть Бастии сильнее. Он вздрогнул, когда Леон в очередной раз проскользнул в него так глубоко, как только дотягивался. В тот же момент омега, не выдержав, сильно изогнулся в спине, простонав, почувствовав, волну экстаза, накрывшего его с головой. Он, вскрикнув, кончил. Леон чувствует то, как в нём участилось пульсация. Он поражался тому, как омега может так быстро кончать. Но это играло ему лишь на руку. Долго удовольствие самого мужчины не продлилось, он, ощущая то, как Грей сжал его внутри, почувствовал то, как напряглось все тело, он, закусив губу, обильно кончил. Извлекая массивный, пульсирующий и истекающий густым семенем орган, из истерзанного тела. — Надо салфетки найти, — тяжело дыша, явно ещё совершенно не отошедший от оргазма, говорил мужчина, глядя на запачканные бёдра Грея. Леон устало опёрся руками на стол, пытаясь привести дыхание в норму. Он видел под собой уставшее и покрасневшее лицо брюнета. — Почему ты всё время краснеешь во время такого? — он спросил это с, всё тем же, сбивчивым дыханием, проведя рукой по его растрепанным волосам. — Вы тоже покраснели, — дыхание его было прерывистым и тяжёлым. — У меня-то после оргазма, а кровь всегда приливает во время сильного возбуждения. А ты на протяжении всего времени, пока был у меня в кабинете, красный ходил. Ты стесняешься себя? Или, быть может, меня? Грей потупил взгляд от такого вопроса, да от самого вида Бастии: его какой-то добродушный взгляд, мягкая, уставшая полуулыбка, непривычно покрасневшие щёки. — Просто непривычно. Да и это платье… — Платье здесь не при чём. Ты всё время такой, когда я рядом, молчу уж про то, когда я в тебе. — Просто непривычно, — повторно бубнит себе под нос Грей, пытаясь уйти от столь любопытного и мягкого взгляда. — Просто хватит стесняться себя и своего тела. У тебя с этим всё хорошо. Правда. Грей неловко отводит взгляд, поджимая губы. Странно было слышать комплименты от него. Хотя, может, раздобрился после всего этого? Леон помог ему встать, перед тем вытерев с его бёдер семя. Как ни странно, Леон достал какой-то бутылёк с прозрачной жидкостью, говоря что-то вроде: «это успокаивающий лосьон. Тебе будет неприятно сидеть на попе, ибо саднить будет, давай помогу намазать». Грей смущённо кивнул. И снова оказался у него на коленях, чувствуя его тёплые ладони и прохладный лосьон. После Грею надо было уходить, хотя, уходить не хотелось. Он бы с удовольствием остался бы, он бы с улыбкой находился бы в его объятьях, касался его рук и целовал. Но, это было не позволительно. Сколько раз после их секса ему хотелось, чтобы Бастия остался рядом с ним. Обнял, гладил по волосам, а на утро проснуться рядом с ним и увидеть его спящее лицо. Такая банальность, такая простота, но как же далеко она была от Грея. Так непозволительно далеко, застрявшая в его мечтах. Он хочет остаться, послушать болтовню Леона о его работе, хотя, сам Грей ни черта в этом не понимает. Как бы он хотел. Но, вместо этого, поправляя подол юбки, выходит из кабинета. Снова тщетно собирает свои силы, чтобы не сорваться. Он идёт по длинным коридорам, сдерживаясь от слёз. Слёз от обиды. Ему просто не хватает ласки. Это же так мало, но, непозволительная вещь для Грея. Ему снова плохо, снова то удушливое состояние. Всё снова и снова, как старый кинофильм, что заклинил на одних диафильмах, не давая ему большего. Леон же довольно растянулся в кресле. Как же он доволен своим выбором. Он с ним уже почти месяц, ему он до сих пор не надоел. Ему нравятся его волосы, его взгляд, походка, кожа, волосы, тело – всё. Ему доставляют неимоверное удовольствие его стоны. А после того дня, когда он прижал его к стене, фактически поставив его на место, всё стало лишь лучше. Грей почти не хамил, стал кротким, поддавался ему. А это обращение на «Вы». Ммм, просто прекрасно.I'm loving what you wanna wear Я тащусь от той одежды, которую ты надеваешь, I wonder what's up under there Мне сразу становится любопытно, что же там под ней. Wonder if I'll ever have it Интересно, смогу ли я пройтись по этому Under my tongue Своим языком?
________________________ *Бондаж — эротико-эстетическая практика, заключающаяся в лишении одним партнером другого той или иной степени физической подвижности и/или свободы действий с целью получения психосексуального и/или эстетического удовольствия. Обычно рассматривается как одна из составляющих частей БДСМ. Песня: "Nickelback - S.E.X"