***
Первый подпункт задания был сделан – Леджер смог найти место, где укрывались преследуемые. Это было не очень трудно, но могло быть гораздо сложнее. Только случайно Кристен наткнулся на свои цели на совершенно другом острове, зато теперь задание будет выполнено далеко не случайно. Леджер имел невероятно острое зрение, и он видел, как преследуемые постоянно оборачивались, как будто заподозрив что-то неладное, но тут же отворачивались. Шпиона это напрягло, и он сменил курс. Почти у самого острова он свернул в другую сторону и принялся облетать его для того, чтобы потом приземлиться в глухом лесу. Заблуждаться Леджер просто не мог – свое дело он знал отлично, и поэтому мог найти путь на любой местности, ориентируясь по Солнцу или луне и звездам, так что дойти до селения, которое он увидел на скалистом берегу острова, он сможет. Впрочем, сейчас был вечер, и пора бы баиньки, но на задании никаких баиньки быть не может. Продираясь сквозь густые заросли кустов, перепрыгивая через сгнившие бревна и перешагивая лужи, Леджер двинулся в сторону противоположного берега. Каждый вдох для шпиона был тяжел – сырость, давящая атмосфера леса и настырный запах хвои мешали спокойно дышать. Ноги вязли в грязи, норовя то и дело провалиться в жидкую землю по колено. Непривычная обстановка, но Леджер бывал и в более суровых условиях. Так, мало-помалу, он смог дойти до высокого перевала, преодолеть который было нетрудно, но слишком заметно. Но, взглянув направо и налево, Леджер понял, что обходить его было бы долго и нудно, поэтому он полез наверх. Забравшись на вершину, Кристен понял, что дело предстоит более чем серьезное. На подлете шпион увидел обыкновенную, ничем не приметную деревеньку, даже… как его… Остенгорм был внушительнее, чем это. Но взглянув с другого ракурса, Леджер понял, что это не деревня, а чуть ли не самый укрепленный форт во всем мире. Дома тут были, как каменные башни, а башни были, как целые замки. Как будто муравейник увеличили в несколько тысяч раз, только оставив муравьев прежнего размера. Невольно Кристен подумал, что тут есть, на что позариться. И, если преследуемые живут здесь, то задание Джестера было более чем обоснованным – соревноваться с местным вождем, у кого яйца больше и укрепления мощнее, не стоило или стоило, но при наличии подробной информации и при поддержке мощной армии. Оставаясь в тени, избегая закатного солнца, Леджер спустился вниз, на окраину селения и понял, что одет он совсем не так, как местные. Но, скинув с себя легкие доспехи, которые могли защитить разве что от удара тупого клинка, все стало гораздо лучше – рубаха, кожаные штаны и грубо сшитые сапоги отлично сливались с местной одеждой. Да, Леджер никогда не любил удобства в личных вещах, он считал, что это лишь расслабляет человека, делая его мягким, домашним. Уже почти стемнело, но на улице еще оставались люди. С одной стороны, Леджеру надо было от них скрываться и прятаться, чтобы не спалиться, но с другой – надо идти на контакт, потому что мало того, что придется здесь находиться не один день (это он уже понимал точно), так еще и ценную информацию можно было добыть. Пусть и задание было несколько другое, немножко дополнительных монет в кармане не помешает. Если бы все было так просто…***
Да, это было настолько отвратительно, что меня чуть не вывернуло в полете. Я все думал и не мог забыть слов Зигфрида: «Ничего. Пропал с концами и все». Эта мысль крутилась в моей голове на всем обратном пути, я не знал, как перестать думать об этом. Я уже давно смирился с мыслью, что Альф мертв, да и я должен был отправиться следом, да повезло. Нет, нигде информации о нем нет. Но почему какой-то жирный пидорас вселил в меня надежду, совершенно безумную и невероятную? Почему я верю в это, почему?! Одно предложение, а вся моя душа превратилась в дерьмо, и жизнь отправилась следом. Это было невыносимо, но это было так. В этом же состоянии я и расстался с Иккингом, решив прогуляться и освежиться. В голову не шло ничего, кроме мысли о друге. Я вспоминал, как вместе мы с ним поднимали Англию, как, уйдя от обязанностей на один день, сидели иногда на обрыве, смотрели вдаль – под нами был густой лес, далеко на горизонте виднелся берег моря, – и думали о том, как хорошо осознавать, что рядом есть человек, который сможет тебя поддержать, понять, наставить. Мечтания не мешались с реалиями, мы прекрасно осознавали одно отдельно от другого, но наша дружба была везде. Она была вполне себе реальна, мы были, не разлей вода, но она была настолько невероятна, как будто это была сказка. Была. Или есть и по сей день… я не знал, я запутался, я просто ломал свою голову догадками и соображениями по поводу того, где мог находиться Альф, но безуспешно. Королевская тюрьма? Столько лет уже прошло, хоть кто-то, верный ему, должен был заметить и забить тревогу среди населения! Может, его перевели куда-нибудь далеко, на северное побережье? Действительно, в какую-нибудь колонию или на рудники его могли перевести, но это сводило его шансы выжить практически к нулю. Или его отпустили так же, как и меня? Нет, ну тогда он должен хоть где-то осесть! Дагоска, Остенгорм, Милления… ну хоть где-нибудь, твою мать, хоть кто-то должен был узнать о нем! Ноль идей. На этом все мои мысли кончались, я был не в силах придумать и обосновать что-то еще. Все остальные исходы значили быструю или не очень смерть Альфреда, да и не факт даже, что они были. С другой стороны, Зигфрид прямо не указал на то, что Альф мертв, потому оставался еще какой-то шанс того, что он жив. Но это настолько же легко могло быть просто дезинформацией или банальным неведением. Нет, стоп, у него же в Люнденвике шпион, даже с напарником! Неужели за два с половиной года они не смогли собрать ничего стоящего? Может, он действительно где-то еще в городе, заточенный в высокой башне, словно сказочная принцесса? Нет, бред, бред, бред. Я запутался… блять, я не могу так больше. Моя голова рвется на части, мое тело ломает, я просто всей душой хочу отдать свою жизнь за то, чтобы узнать, жив ли Альф. Он – мое все. Я дальше шел и думал, что я по новой возненавидел всех тех, кто переметнулся к новому королю. Единственный, кто остался верен Альфреду – я сам. Никто больше наверняка не помнил о нем, не то, что поднимал восстания или инициировал поиски. Все мои товарищи, приятели остались там, служить новому королю. Эти суки остались ради того, чтобы они сами прожили долгую и богатую жизнь. Насрать, что они будут, как уличные шлюхи, продаваться каждому новому королю, главное, что в кармане звенит, а сами они не болтаются в петле. Уроды. Мои кулаки сжимались и разжимались, все мышцы были напряжены, лицо сводило судорогой, зубы скрипели до крошки эмали. Я готов их был всех убить, растерзать на маленькие части. Твари. Я шел и распалялся, а потом фоном услышал: – Ривенс! Ривенс! – кто-то тихо звал меня. Я огляделся по сторонам – пусто, но зов не прекратился. Кровь в ушах стучала, я начал резко смотреть по сторонам и заметил в темноте между домами силуэт. Я двинулся ему навстречу, а когда подошел поближе, то узнал его. Это был мой старый знакомый, Леджер Кристен, тот, кого я собственноручно отправил в армию и заставил пробиваться к верхам. У него довольно хорошо получилось, я думаю, он до сих пор сидит там, под присмотром Джестера. Сука. Я надвинулся на него и прижал к стене. – Что, сука, хорошо тебе там сидится?! – сказал я и сильно тряханул Леджера за плечи, ударив головой об стену. – Хорошо?! – я решил ударить его еще раз, но противник не дал мне такой возможности. Резкий удар под дых, и Леджер перехватил инициативу, прижав уже меня к стене. – Да уймись ты, Крейн, уймись! Это я! – гаркнул он мне в ухо. – Я не враг тебе, я твой друг, Леджер Крейн! – я посмотрел в его глаза. Там не было ни насмешки, ни злобы – ничего. Я вгляделся пристальней, но выглядело это далеко не так, судя по всему. – Ты что, опять надрался? Ты издеваешься, сколько можно пить? – Да пошел ты, – сказал я и схватил его за горло. Я не верил этому ублюдку, лучше уж он расскажет под угрозой смерти, что знает. Когда я заваливался на Леджера, мне показалось, что на углу улицы, в нескольких метрах от нас, кто-то стоял и следил, а затем быстро исчез, скрывшись за домом. Но, я думаю, мне показалось.***
Нет, все повторяется опять. Это действительно невозможно. Буквально говорили об этом на днях. Точнее, чуть менее двадцати четырех часов назад. – Ты опять испарился на весь день, Иккинг! Сколько можно уже, мы недавно об этом говорили, и что?! Ты обещал, что будешь проводить все возможное свободное время с семьей, а вместо этого свинтил, не пойми куда! – Астрид уже срывалась на визг и тянулась за своим боевым топором, который висел у нас в комнате, как память о былых временах. Я надеялся, что она шутила. – Да пойми ты, что я не могу уделять столько времени семье! Я уже обсуждал с тобой, что сейчас не самое лучшее время для того, чтобы сидеть дома и расслабляться! – Так скажи мне наконец, что такого может быть важного, что ты не можешь уделить немного времени своей семье, а?! – На Олух… – начал было орать я, но вовремя осекся. Я понял, что это была намеренная провокация, хорошо, что вовремя понял. – Что «на Олух»? Что происходит? – тут же накинулась с новой силой Астрид. – Говори! – Нет! Все в порядке, просто на мне висит большая ответственность за наш остров, и я не могу просто так взять и остаться с семьей. Надо расписывать все на недели вперед, – выкрутился я. Астрид тут же перестала интересоваться делами селения, но не просто так. – Раз ты хранишь в тайне все дела Олуха, то, может быть, еще что-нибудь от меня скрываешь? – понеслась, думаю. – Вот опять ты начинаешь, Астрид. Ты же сама прекрасно понимаешь, что несешь полный бред, – попытался защититься я. – Бред? То есть ты считаешь все происходящее нормой, да?! – снова срыв голоса на повышенные тона. – Что ты несешь? О чем ты вообще говоришь?! Это моя работа! – Твоя работа? Так иди и спи со своей работой! – крикнула она. – Выметайся! Может, она тебе еще пожрать приготовит и домом обеспечит! – Охренеть вообще! Меня выгоняют из собственного дома! Астрид, да я погляжу, ты совсем уже зажралась! Пока меня не будет, подумай, кем бы была без меня ты, – я плюнул ей под ноги, развернулся и хлопнул дверью. Бесит, как же меня бесит уже эти домашние истерики! Последнее время, как я не приду домой – крики и оры. Где ты пропадал, почему так поздно, а как же дети и прочее. Твою мать, если ты хочешь, чтобы наши дети еще были живы, да и мы тоже, то я должен трудиться и работать, чтобы наш Олух не сожрали кровожадные соседи. Конечно, ты этого не понимаешь, но хоть на минуту можно подумать не только о себе и детях, но и о том, кто приходится им отцом! Я просто не мог сделать такой глупости. Я не мог рассказать кому-либо, не входящему в Совет, то, что происходит вокруг. Это всегда означало бы панику среди населения, а мне это не надо было. В момент, когда я стал вождем, я пообещал себе, что на острове всегда будет тихо и спокойно. Однажды я не смог выполнить обещание, получается, что и во второй раз мне придется его нарушить. Раньше времени я не дам подняться шуму, но когда-нибудь придет время. Месяц, два, не больше. Пока я шел и думал, какие есть возможности избежать этого, я услышал непонятный шум на соседней улице. Тихим, но быстрым шагом направившись туда, я выглянул из-за угла. Картина была более чем нестандартная – вроде бы Ривенс был прижат к стене каким-то человеком, я не мог понять, кто это был, из-за темноты. Я уже хотел было двинуться на помощь, но остановил свой порыв, услышав обрывки разговора: – Я не враг… я твой друг… – доносил ветер обрывки слов и предложений. Я немного пододвинулся к ближайшему дому и пытался расслышать хоть что-то, глядя на начинающуюся драку. Но увидеть что-либо не получилось – Ривенс посмотрел в мою сторону, я так и не понял, видел ли он меня или нет, но убраться отсюда стоило. Я не хотел быть замеченным.***
– Что, урод, приехал сюда закончить миссию своего короля, да? Решил отправить меня на тот свет, как Альфреда? Не выйдет, тварина! – дожимал я горло соперника. Леджер отчаянно сучил руками, но ему это не поможет. – От… отпусти… – прохрипел он. Я подумал, что перед смертью он может рассказать что-нибудь интересное, может, даже смогу вытрясти с него ценную информацию, и отпустил. С жутким хрипом Леджер начал дышать, как будто я ему перебил трахею. – Ну, что ты мне успеешь рассказать, а? – спросил я. – Я приехал… кхе… я приехал не убивать тебя. Я искал тебя несколько дней с тех пор, как ты уехал из города, – начал говорить Леджер. – Да? И зачем же тебе меня искать? – Я случайно увидел тебя в Верхнем городе, подумал, что ты теперь служишь Джестеру… – Да никогда в жизни! – я сплюнул себе под ноги. Это было прямое оскорбление моей чести и памяти Альфреда. – Я тоже так подумал. Ты бы никогда не стал так поступать, потому я и хотел встречи с тобой – мне было интересно, что ты, как ты. Ведь мы все же какие-никакие товарищи, Ривенс, – пожал плечами Кристен. – Возможно. Если бы ты не остался там, а пошел бы меня искать сразу… – Рив, ты не понимаешь. Когда тебя выкинули с острова, я поднял на уши половину Верхнего города, которая тебя знала. Я прекрасно осведомлен и по сей день, что происходит внутри замка, и потому я хотел уже пойти атакой, но всех, кого я повел за собой, придавили сверху. Они тоже стали под угрозой если не смерти, то разорения точно. – Вам бы лишь свой кошель набить, алчные ублюдки! – я наклонился к Леджеру. – И ты в том числе. Я бы лучше сдох, чем преклонил колени перед Джестером. – Но я не мог рисковать столькими жизнями. Пойми, что и ты для меня много значишь, и они тоже значили тогда, – Леджер заглянул мне в глаза, – я не мог взять такой груз ответственности. – А вот груз на душу за то, что ты бросил мои поиски и сошел с пути возмездия, ты взял? Я гляжу, приоритеты все те же, Кристен – ни хера не поменялось с тех пор, как меня вышвырнули. Ты все такая же алчная свинья. – А ты все такой же неизменный патриот, – усмехнулся собеседник. На его лице это смотрелось не сколько двусмысленно, сколько прямо. Вроде, и непонятно, над чем он смеется, а с другой стороны, он смеется прямо в лицо, не стесняясь ничего. Я всегда пугался таких усмешек – за ними могло скрываться все, что угодно. – И останусь им до конца своих дней, – отрезал я. – Знаешь, если ты думаешь, что это слишком гордо и круто – быть патриотом в безвыходном положении, то ты сильно заблуждаешься. Твой конец может настать в ближайшие недели. – Сильно сомневаюсь, Леджер. От тебя эти угрозы звучат до боли смешно, да и я сомневаюсь, что ты здесь будешь ставить условия, – я потянулся за клинком в ножнах на ноге, но там его не оказалось. – Это ищешь, Рив? – Леджер вытащил из-за пазухи мой нож. – Так что силы пока равны. Если ты действительно считаешь, что ты сможешь взять верх в схватке, то можешь попробовать, – Кристен хищно улыбнулся, обнажив клыки. Где-то я видел уже эту улыбку. – Но я бы сильно не советовал – я сюда не за трупами приехал. Я на самом деле желаю тебе добра и не хочу с тобой враждовать, – Леджер метнул мне мой нож, я поймал и убрал его обратно. – А с какой целью ты сюда вообще приперся? Только не надо мне тут затирать, что ты за мной любимым приехал, не поверю. – Можешь не верить, но я следил за тобой от твоего отлета на драконах из Люнденвика, чтобы встретить тебя. Как видишь, я делал это не зря. – Ага, и ты не работаешь на Джестера и не выполняешь его задание по моей поимке, да? Брось, Леджер, мне проще тебя убивать, когда ты сознаешься. Не люблю недосказанностей. – Нет. Я с твоего ухода больше не работаю ни на короля, ни на армию Англии. Ушел на пенсию, – ответил он на мой немой вопрос. – Да, мне действительно стало тошно работать на кого-нибудь еще. Не сколько тошно, сколько противно. Противно осознавать, что почти весь Верхний город, третий и четвертый уровни населены продажными шлюхами. Они прекрасно знают, что происходит там, наверху, но все равно продолжают существовать и служить новому правителю. Когда ты меня смог устроить в регулярку, я понял, что я пришел сюда не из корыстных целей. Тогда я тебе сказал, что я хочу найти свой путь, и ты мне указал направление. «Служи своему народу, и тогда ты сможешь понять, каково твое предназначение», – кажется, так ты тогда сказал. Я отслужил несколько лет в ожидании своего первого повышения, а затем еще и еще. Я не упивался этим – я понимал, что с каждым продвижением по службе на мои плечи ложится большая ответственность. Когда я смог дослужиться до командира полка, я понял, сколько жизней зависит от моих решений. Именно потому я и не рискнул мстить за тебя – я осознавал, насколько велик риск, Ривенс. И даже сейчас я рискую своей жизнью, потому что по возвращении меня может ждать допрос с пристрастием в королевской тюрьме. Отрубание пальцев миллиметр за миллиметром, горячие иголки под ногти, переломанные кости, кандалы и голодомор – вот что меня может встретить, когда я вернусь домой, – с каждым его словом я осознавал, что он не врал. Ни в одном слове, ни в одной букве он не лгал, он действительно был тем человеком, которого я знал много лет. Мое безумие взяло верх надо мной, свернув мне крышу, и я кинулся на своего бывшего товарища. Но он не был бывшим – он был настоящий. Настоящий человек, которого я любил всем сердцем. – Неужели ты так рискуешь только лишь потому, что стремился увидеть меня живого? – Да, Рив, именно так. Но прямо тебе скажу – ты долго не выживешь. Джестер готовит план по нападению… – Я знаю. Мы своровали оттуда карты, он собирается захватить всех своих соседей. – Нет, он после этого изменил стратегию. В Остенгорме до меня дошло известие, что он после этого собирается напасть сразу на все эти три поселения, – Леджер развел руками. – На Дагоску, Остенгорм и Олух? Да ты свихнулся, – отмахнулся я. – Он не осилит такое нападение. – Осилит, еще как. Все силы, необходимые для ведения длительного сражения, будут готовы в течение месяца – чем захватывать своих соседей и брать оттуда войска, он оттуда возьмет их, пока они в союзнических отношениях, и пойдет войной на вас. Это будет огромная мощь, Рив, вы не сможете ей противостоять. – Сможем, у нас уже есть ответная стратегия, – ответил я. – Да? А ты уверен, что вы сможете выстоять? Давай так – я смогу тебе помочь с этим. Ты мне покажешь стратегию, а я тебе покажу уязвимые места, – я жутко напрягся, потому что тон был подозрительно расслабленный. Нет, это уже болезнь. – Ладно, валяй, только не сегодня. А где ты вообще сейчас остановился? И как ты сюда добрался? – я понял, что так и не знаю, как он здесь оказался. – Я? Вообще добрался на своем драконе, а так я приземлился в лесу, там, в принципе и останусь. – Может, переедешь к нам? - Знаешь, заманчивое предложение, я даже не знаю… – Леджер задумался. – А никто против не будет? – Да не переживай, нормально все, заваливайся ко мне, только извиняй, без дракона – места нет, – пожал я плечами. – Отлично! Только давай так, чтобы никто не узнал о моем существовании, – Леджер заговорщицки подмигнул, мы ударили по рукам и двинулись в направлении моего дома. Пожалуй, это был один из самых лучших дней в моей жизни – я никогда не чувствовал себя настолько счастливым.***
Контакт был установлен. Мало того, Леджер смог не только начать слежку и вербовку, но и получил возможность поближе изучить быт Олуха. Теперь можно на карте расставлять метки и начинать сбор информации о вооружении и обороне острова. Ривенс был до того легковерен, что моментально повелся на скорбь и сожаление о том, что его выкинули с острова. Леджер ему был благодарен за все, что он для него сделал, но он ставил работу выше личных переживаний. Пожалуй, это и поддерживало его статус элитного шпиона – внутри у него не было сердца, лишь механизм, который выполнял заданную работу. А работа предстояла не из легких.