Я вернусь... через 700 лет.

Оглушительный детский плач разрезал прекрасную тишину, нарушаемую до сего лишь стрекотом ночных насекомых и монотонным стуком циферблата часов. Ночь. Саске закрывал уши уже третьей подушкой. Наруко кричала так громко, что соседи думали, что её режут, но полицию не вызывали. Плач Наруко также походил на полицейскую сирену. Тётя Катя смиренно всю ночь качала её на руках и не могла понять, почему дочь не спит. Она уже и кормила её, и колыбельную пела, и температуру мерила, и от коликов лечила. Зубки так рано не могут резаться. Так что же Наруко не спится? Временами плач прерывался, и становилось слышно тихое пение матери. - Баю баюшки-баю, не ложися на краю, придёт серенький волчок и укусит за бочок. Но либо писклявый голос «матери» не нравился Наруко, либо пугающий смысл песни - вскоре она опять начинала кричать, да ещё и с удвоенной громкостью. Саске понял, что такими темпами сегодня ему не удастся поспать. Поэтому встал с кровати и пошёл туда, где находились Наруко и тётя Катя. Чем ближе Саске подходил к комнате, тем громче становился звук. В конце концов, он пожалел, что не догадался заткнуть чем-нибудь уши, когда вошёл в комнату и вовсе чуть не оглох. - Екатерина Олеговна, дайте мне Наруко, пожалуйста. - имя для него было странным, заковыристым, но спустя пару недель он уже привык. - Саске, я сама, иди спать. - устало вымолвила женщина, душераздирающе зевая и не прекращая качать колыбель. - Давайте всё-таки я попробую. - Ладно. Тётя Катя была почти уверенна, что если у неё, матери, ничего не получилось, не получится и у Саске. Но попытка не пытка, она отдала Наруко ему на руки. Наруко замолчала и заинтересованно посмотрела на Саске. Она потянула ручки к его лицу, и Саске наклонился, чтобы она потрогала его. Наруко долго щупала щёки Саске, а когда ей это надоело, она убрала руки и тихо засопела. «Мама» радостно вздохнула. Оказывается, как всё просто-то было! Наконец можно поспать хоть пару часов. Саске положил Наруко в колыбельку и они с тётей Катей тихо вышли из комнаты. Такое ощущение, что Наруко почувствовала отсутствие Саске. Снова послышался плач, но не такой как раньше. Теперь он был похож на яростный возглас. Саске обречённо взвыл и взял Нару на руки. Наруко опять потрогала Саске за щёку. Никто не догадался, что это была пощёчина. Наруко, не увидев и малой гримасы боли на лице Саске, с силой, которая только может быть у младенца, дёрнула его за угольные волосы. И осталась довольна. Саске догадался, что ему пытаются сделать больно и притворился, что это действительно принесло ему боль. - Ай! - такому актёру многие бы позавидовали. Наруко улыбнулась. Насколько это возможно, когда у тебя нет зубов. Но это было очень мило, её голубые глаза сияли радостно и задорно. - Ну и когда ты уже заснёшь? - задал он, казалось, риторический вопрос. Она удивлённо захлопала глазками, как бы отвечая: «- А ты ещё не понял? Ни-ко-гда!» Саске засмеялся от этого зрелища и поцеловал Наруко в лобик. Наруко ещё раз улыбнулась и закрыла глаза. Она очень устала. Саске положил её в кроватку, постоял несколько минут около неё и убедившись, что Наруко больше не проснётся до утра, он пошёл спать. Поскорей бы его жена уже выросла...