Скажи, и я тебя услышу

Вдруг дверь в подвал открылась. Перед моими глазами пронеслась вся моя жизнь. Я думала, что сейчас войдёт Думан и попросту отомстит мне. Но я совсем не ожидала увидеть здесь… Ривена. А он что здесь делает? — пронеслось у меня в голове. Огрон был удивлён поведению Ривена, но явно не его присутствию здесь. Видимо, они знакомы. — Что ты здесь делаешь? — спросил его Огрон. — Ты с ума сошёл? Вы хоть знаете, почему она вам не отвечает? — спросил Ривен. Огрон продолжал смотреть на него удивлёнными глазами, иногда переводя их на меня. — Она ничего не слышит и не может говорить. Как она вам должна была ответить?! Огрон опешил от этих слов и ушёл, что-то буркнув Ривену. Я не разобрала, что именно. Ривен освободил меня от верёвок, взял меня на руки, т.к. я не в состоянии даже ходить, и вывел из подвала на улицу. На улицах Сиены вечер. В этом переулке темно, на улице, мне кажется, не больше +17 градусов. Ветер холодный. Раны кровоточат, всё тело ноет. Состояние одурманено, как будто я заядлая наркоманка. Дальше трёх метров я ничего не вижу. Через силу, я подняла голову и посмотрела на Ривена. — Хоть бы «спасибо» сказала, — съязвил он. Я укоризненно посмотрела на своего спасителя, так скажем. — Ой, извини, — сказал он. Оставшуюся часть дороги до ближайшей скамьи мы провели в молчании. Ну, я точно молчала, а насчёт Ривена точно сказать не могу, т.к. не было сил даже голову поднять. Ривен остановился возле ближайшей скамьи в парке Artemio Franchi и опустил меня на неё. Всё-таки в его руках я чувствую себя неуютно. Он, ведь, парень Дарси. Что я творю? — крутилось у меня в голове. — Может, тебе скорую помощь вызвать? — вдруг спросил он. Сначала я хотела отказаться и вернуться домой в одиночестве, но потом решила, что, если отец увидит меня в таком виде, то мне придётся подать заявление на друзей Ривена. А этого я делать совсем не хочу, иначе всплывёт то, о чём рассказал мне Огрон. На мою семью навсегда будет наложена печать «воры». В общем, я согласилась на эту помощь. Ривен позвонил 103. Скорая помощь приехала через 7 минут. Должна сказать, что врачи были «слегка» удивлены моему внешнему виду. Когда они устроили мне допрос, почему я в таком виде, я лишь написала, что неудачно упала. Они мне, конечно, «поверили». Предлагали обратиться в полицию, но я наотрез отказалась. Ривен ждал, пока мне обработают все раны, и прошёл в палату, где мне сказали находиться ещё пару дней. — Ты как? — спросил он, присаживаясь на стул рядом с моей кроватью. К счастью, в палате я одна. Я взяла блокнот и ручку с тумбы, находящейся рядом с кроватью и написала: «Лучше» — Ты будешь писать заявление на Огрона и Думана? Я отрицательно покачала головой. — Почему? Нет, он, что, издевается? Я не собираюсь писать на его друзей заявление, а он ещё и спрашивает «почему?» Успокоился бы, да и всё. Так нет… «Потому что не буду» — Спасибо, но ты уверена? «Уверена» — Может, я могу чем-то помочь тебе? «То, что рассказал мне Огрон, это правда?» — Что именно он тебе рассказал? «Что моя мама украла из их семьи какие-то драгоценности» Ривен лишь посмеялся в ответ. «Что?» — Не думал, что они найдут тебя так скоро, — опустил голову Ривен. — Огрон и Думан считают, что твоя мама украла у семьи Огрона некоторые драгоценности. А Думан ему просто помогает. В общем, насколько я знаю, Ва-Нин ничего не крала. Альда и Ва-Нин были подругами. Когда первая узнала, что у твоей мамы плохое здоровье, то отдала ей некоторые свои украшения, дабы Ва-Нин продала их и купила себе лекарства. Есть вероятность, что твоя мама этого не сделала. «И где сейчас могут быть эти драгоценности?» — Не знаю. Но, может, стоит спросить твоего отца? — предложил Ривен. Я на мгновение задумалась. В его комнату мне нет доступа. Он, наверное, что-то там прячет. «Можно попробовать сделать дубликат ключа от его комнаты и что-нибудь поискать там в его отсутствие, но мне нужна твоя помощь. Только как мы проникнем в его комнату, если ухожу я раньше в школу и возвращаюсь позже него?» — Ты сейчас в больнице. Через два дня тебя выпишут. Сможешь ещё денёк побыть дома, а я просто прогуляю уроки. К этому уже все привыкли. «Ладно» На этом наш разговор закончился. Я была зла на Огрона и Думана, однако до сих пор отказывала самой себе в написании заявления. Интересно, что же прячет от меня в своей комнате отец?

***

Спустя 2 дня Надеюсь, что Ривен успокоил Лейлу и Текну. Мы договорились, что он придумает какую-нибудь историю и скажет им, что со мной всё хорошо и что я вернусь в школу через 3 дня. Итог: у меня остались только сутки. Возможно, если я найду украшения Альды, то мне удастся продать их и получить деньги на лечение в Америке. Ладно, об этом потом. Почти все мои раны зажили, от некоторых остались небольшие шрамы, которые пройдут со временем. Синяки, конечно, заметны невооружённым взглядом. На подходе к дому я всё размышляла, что сказать отцу. Ничего дельного мне в голову не пришло. Стук в дверь. Вечер. Значит, он дома. Дверь открылась, папа выбежал из дома и обнял меня. Я ответила взаимностью. — Муза, дорогая, что с тобой? Где ты была? Да, именно этих вопросов я боялась больше всего. Но сказать правду так и не осмелилась. «Папа, успокойся. Всё хорошо. Я просто неудачно упала и попала в больницу с ушибами. Извини, у меня не было возможности рассказать» — написала я на скорую руку на листе блокнота, который заранее был у меня в руках. К счастью, больше он ничего не спросил. Зато я успела заметить, что ключ он держит у себя на шее. Проблематично будет снять его. Ночь Папа, наверное, уже видит десятый сон. Я поднялась с постели и вышла из своей комнаты. Я не слышу ничего, поэтому будет трудно, в случае чего, бежать, т.к. я не буду знать, проснулся ли отец. Ох, ну и задача у меня. Мне повезло, что я нашла всё, что нужно для создания дубликата ключа: жестяная банка, маркер, настоящий ключ (скоро будет) и ножницы. Я, набравшись смелости, приоткрыла дверь в папину комнату (ночью она не заперта, однако мне ничего не видно кроме его кровати, его самого и тумбы, на которой лежит ключ). Я на цыпочках подошла к тумбочке, взяла ключ и быстро покинула комнату. Спустя 15 минут Я уже всё сделала: дубликат готов. Теперь нужно вернуть ключ в папину комнату. Увы, моя вторая попытка пробраться в его комнату закончилась провалом. Как только я положила настоящий ключ на место, папа проснулся. Я быстро метнулась в свою комнату и легла на кровать, притворившись, что уже давно сплю. Дверь в мою комнату открылась. Это был отец. Он проверил, точно ли я сплю и вернулся в свою комнату. Мой испуг равнялся 8 баллам из 10. Телефон завибрировал на тумбочке. Я быстро взяла его и отключила, чтобы Хо-Боэ не заметил, что я не сплю. Это было сообщение от Ривена. В такое время суток ему нечего делать, или что? «Привет, надеюсь, что не разбудил. Ключ готов? Если да, то я приду утром к 10» Я написала ответное смс и легла спать. Я не хочу впутывать подруг в эту историю, поэтому помощь от Ривена сейчас была самой разумной идеей. Если бы я рассказала Текне и Лейле о драгоценностях, то пришлось бы и рассказать о моём похищении, а это в мои планы никак не входит.

***

8:00 Я выхожу из дома, делая вид, что пошла в школу с рюкзаком за спиной. Убедившись, что отец мне поверил, я спряталась за калиткой и стала выжидать, когда он уйдёт на работу. 8:45 Вот, папа покидает нашу квартиру, предварительно запирая её на ключ. Подождав, пока он скроется за другим кварталом, я вернулась в дом и стала ждать десяти часов. 10:00 — Привет, — пришёл Ривен. Я кивнула в ответ и указала на дверь, ведущую в комнату отца, отдавая ему дубликат ключа. — Профессиональная воровка, — усмехнулся он. «Открывай уже!» — написала я на близлежащем листе бумаги, а ручка у меня всегда в кармане. Он что-то буркнул под нос и открыл дверь в комнату Хо-Боэ. Пред нашими глазами предстала комната в тёмно-зелёных тонах, смешанных с тёмно-фиолетовыми. Напротив двери стоит шкаф из бамбукового дерева (это семейная реликвия, так скажем). По правую сторону от шкафа находится кровать, возле которой есть тумбочка. Кровать укрыта белым постельным, а на тумбочке стоит старый будильник. По левую сторону от шкафа находится небольшой компьютерный стол, хотя сам компьютер вообще времён середины двадцатого века. Светлой комната становится либо от дневного света, проникающего сквозь окно (в данный момент завешанного шторами тёмного цвета), либо от света лампы. Я включила лампу и увидела, что на стене висит портрет Ва-Нин. На компьютерном столе стоит наша общая фотография, которая была сделана в Рождество, когда мне было 4 года. В Италии Рождество — это один из самых любимых праздников. Подготовка к нему начинается ещё в первых числах декабря, а примерно за неделю до самого праздника на улицах появляются музыканты, играющие на национальных итальянских инструментах, таких как дзампонья и чарамелла. Традиционно итальянцы отмечают Рождество с самыми близкими людьми — в кругу семьи. По этому поводу даже существует итальянская поговорка: «Пасху — с кем хочешь, а Рождество — с семьей». Незадолго до знаменательной даты все дети пишут письма Баббо Натале, который в рождественскую ночь обязательно оставляет загаданные подарки в специально приготовленных чулках у камина. Вообще, традиция обмениваться подарками чрезвычайно сильна в Италии. Примерно за неделю до Рождества итальянцы начинают одаривать подарками всех друзей, знакомых и даже малознакомых людей. Считается, что чем большее количество людей порадовать дарами, тем больше удачи и благополучия ждёт в наступающем году. Существует и особый подарок — цветы, которые называются «Рождественские звёзды», они являются символом звезды Вифлеема. Вот такие у нас традиции. Должна сказать, что мне очень нравятся «рождественские звёзды». Они называются — пуансеттии. Что больше всего меня удивило, так это то, что возле дверей на выход из комнаты стоит виолончель. Новая. Неужели отец на ней играет? А если не играет, то зачем она ему? Отбросив эти навязчивые мысли в сторону, мы с Ривеном стали обыскивать комнату. 12:00 Сейчас начнётся обед. Мы перерыли всю комнату вверх дном, но ничего не нашли. Вдруг я заметила, как дверь в квартиру открывается. Блин, я даже не знала, что отец приходит домой на обед. Мы с Ривеном быстро сориентировались и вылезли через окно на улицу. Я приоткрыла своё окно, и мы оказались в моей комнате. Где-то минут 40 мы молчали и не шевелились, чтобы отец нас не заметил. Кажется, пронесло. Дверь захлопнулась. Папа вернулся на работу. «Мы так ничего и не нашли» — Может, просто искали не там? «А где?» — Я не знаю. «И я не знаю. Ладно, возвращайся в школу. Ещё на пару уроков успеешь» — Но, Муза… «Уходи!» Ривен не стал докапываться, почему я так себя веду, и просто ушёл. Я опустилась на кровать в слезах. Мы не нашли украшения, а раз мы их не нашли, то с лечением в Америке можно распрощаться…