Cadenza di significato

Джеджун возвращается домой в последних числах июня. Ходит по опустевшим комнатам, поглаживая мебель кончиками пальцев; за окном вдребезги разбивается непрерывный дождь. Дни он проводит, сидя за отцовским письменным столом перед стопкой чистой бумаги. Мать лишь обреченно поджимает бледные губы, когда Джеджун большой желтой кнопкой прикрепляет очередной рисунок; спустя месяц омертвевшие стены будто оживают. Черные цветы растекаются на бумаге неровными кляксами. Но страшнее всего становится ночью. Он забирается под одеяло с головой, судорожно притягивая колени к груди. Неясные туманные образы преследуют его на протяжении всей ночи, пока он не просыпается от собственного крика. Мать успокаивающе гладит его по голове, но Джеджуна сотрясает крупная дрожь; он немигающе смотрит в зеркало, висящее напротив кровати, чувствуя, как ужас ледяной волной прокатывается по позвоночнику. Он медленно поднимается и подходит к зеркалу; позади его отражения раскинута необъятная мутная сфера. Джеджун содрогается, когда из-за его спины появляется призрачный силуэт. Туман постепенно развеивается, и изображение резко фокусируется. Легкие сдавливают раскаленные обручи, не давая вдохнуть; Джеджун отшатывается и падает на колени. У него два отражения. Мать трясет его за плечи, пытаясь привести в чувство; двойник обнажает зубы в хищном оскале и беззвучно смеется. Именно тогда Джеджун понимает, насколько он заблуждался в своих суждениях о познании жизни. И именно тогда он осознает, что в его реальности что-то пошло не так. Двойник с размаху бьет кулаком по зеркальной поверхности, и стекло идет мелкими трещинами; темный немигающий взгляд притягивает, словно магнит, и Джеджун начинает падать в липкую темноту. Сфера смыкается у него за спиной, оставляя один на один с горящими углями страха. Приступы становятся чаще. Кабинет психолога, к которому мать приводит Джеджуна спустя несколько недель, поражает своей чистотой и атмосферностью. Джеджун восхищенно выдыхает, подходя к огромному аквариуму у стены; маленькие рыбки радостно снуют туда-сюда, переливаясь под лучами неверного света. Ощущение чужого присутствия временно покидает его сознание. - Здравствуй, Джеджун. Присаживайся, - а вот и миссис Пак. В жизни она выглядит намного милее, чем на портрете, который Джеджун видел на стенде при входе в клинику. Ее яркие рыжие волосы деланно небрежно заколоты так, что несколько прядей выбиваются из прически, придавая ей несколько задорный вид. Миссис Пак кажется такой доброй и жизнерадостной, что Джеджун невольно проникается к ней симпатией. - Здравствуйте, - тихо говорит он, осторожно присаживаясь на мягкое кресло рядом с аквариумом; рыбки с любопытством следят за его перемещениями, и Джеджун аккуратно проводит пальцем по стеклу. - Расскажи мне о себе, Джеджун. Сколько тебе лет, чем ты увлекаешься, - миссис Пак открыто улыбается и подпирает ладонью щеку. - Мне восемь, почти с половиной уже, - с гордостью говорит Джеджун. - Я хорошо учился, на самые высшие баллы! Я любил играть в футбол, чаще всего с Кёнсу-хёном, но он взрослый и постоянно ко мне придирается. Еще я любил рисовать, мама даже хочет отдать меня в специальную школу. Художественную, - уточняет он, внимательно наблюдая за пестрой рыбкой, подплывшей вплотную к стеклу. - Так-так, хорошо, - миссис Пак что-то быстро чиркает в маленьком блокноте и поднимает голову; ее губы все так же улыбаются, но глаза выглядят серьезными и внимательным. Цепкими. - Ты боишься темноты? - внезапно спрашивает она, не прерывая зрительного контакта; Джеджун хочет разорвать эту ментальную связь, но лишь сильнее увязает в собственных страхах и эмоциях. - Откуда... Откуда вы знаете? - его шепот не громче шелеста бумаги, но миссис Пак усмехается. - Ну так что? - говорит она так же шепотом; Джеджун завороженно смотрит ей в глаза. - Скажи, что ты видишь во тьме. Скажи. - Там... - Джеджун не может произнести ни слова; в глубине чужого взгляда тенью мелькает знакомый оскал, и он вздрагивает. - Там?... - миссис Пак прищуривается, и Джеджун решается. - Там он. - Конкретнее. - Меня два. Нас два. Он постоянно там, преследует, наблюдает. Всегда. А сзади нас - пустота. - Как давно? - Месяц. Два. Не помню, - Джеджун моргает и резко откидывается в кресле; странный гипнотический взгляд постепенно отпускает. - Вот как, - задумчиво тянет миссис Пак, цокая языком. Она вертит между пальцев ручку с брелоком в виде забавной зебры, и Джеджун прислушивается к монотонному звону цепочки. Почему-то становится проще. - Понимаешь, Джеджун, - миссис Пак втыкает ручку в карандашницу и облокачивается на стол. - В том, что ты видишь, нет ничего страшного. Это последствия стресса. Страшно то, как ты это видишь. А именно - меня настораживает пустота. - Там туман. Очень-очень густой, - тихо добавляет Джеджун. - Вот именно. Ты уже большой мальчик, поэтому я скажу тебе честно, без экивоков: твоя жизнь как бы разделилась на две половины - до трагедии, - Джеджун едва заметно вздрагивает, - и после. Туман, неясные образы - это и есть твоя нынешняя, так называемая "жизнь". Ты должен снова научиться видеть краски, понимаешь? – Джеджун медленно кивает. - Лучше всего тебе все-таки начать заниматься в художественной школе. Почувствовать вкус жизни, - миссис Пак снова улыбается одним уголком рта; но в глубине ее глаз проскальзывает нечто, заставляющее Джеджуна нахмуриться. Беспокойство. - Я понял, - кивает он, поднимаясь с кресла. - Вот и славно. Посиди пока в коридоре и позови маму - мне надо сказать ей пару слов, - миссис Пак снова берет ручку и начинает крутить ее в руках. - До свидания, - бормочет Джеджун и выскальзывает за дверь; мать, сидящая на стуле около кабинета, моментально встает и подходит к нему. - Ну что, как все прошло? - Джеджун хмурится и мотает головой. - Она просила тебя позвать. - Да? Хорошо, подожди меня тут, я скоро приду, - мать чмокает его в макушку и скрывается в кабинете. Дверь прикрыта неплотно - по темному полу стелется желтоватая полоска света. "Подслушивать, о чем говорят взрослые - плохо" - немедленно думает Джеджун и отводит взгляд, но тут же вспоминает то самое "нечто", скользнувшее в чужих глазах. Он оглядывает пустынный коридор и тихо подходит к приоткрытой двери. - ... настораживает, миссис Ким. Говорите, основная проблема - эпилепсия? - Да, - Джеджун словно наяву видит, как мать кивает. - Недавно поставили такой диагноз. - И больше нет никаких проблем? - оттенок голоса несколько меняется. - Он боится зеркал. - Джеджун никогда не говорил, почему? - Никогда. Днем он просто на них не смотрит, а по ночам кричит. У него кошмары. - Ясно, - ручка со скрипом скользит по бумаге. - Мне удалось вытянуть из него, что же такое он видит в этих зеркалах. - Вам удалось? - удивленно. Джеджун крепко стискивает дверную ручку и до крови закусывает губу. - Да. Он там видит себя. В двойном экземпляре, - миссис Пак хмыкает. - Что вы можете об этом сказать? - Вы же не намекаете, что... - Я не намекаю, я говорю прямым текстом, миссис Ким. У вашего сына раздвоение личности, вызванное затяжной депрессией, как бы прискорбно это не звучало, - резко обрывает ее миссис Пак. - Я бы рекомендовала медикаментозное лечение легкими препаратами, чтобы не навредить детскому организму. И, естественно, общение. Много общения. Вы не замечали, что он говорит о своих увлечениях в прошедшем времени? - Да, я знаю. - Вот-вот. Тормошите его, не давайте ему замкнуться в себе. Джеджун не должен чувствовать себя ущербным. Хочет рисовать - пусть рисует, любые творческие увлечения пойдут только на пользу. Если не пресечь эти проблемы на корню, последствия могут быть неисправимыми. - Хорошо, миссис Пак. Спасибо вам огромное. - Да я еще ничего не сделала, - усмехается та. - Сейчас я выпишу необходимые лекарства... Джеджун резко отшатывается от двери и садится обратно на стул. Он вспоминает яркие волосы миссис Пак, ее веселые, с хитринкой глаза, и думает, что она просто не может ему не помочь. Все будет хорошо, да? - Пойдем, Дже, - Джеджун встряхивает головой и удивленно смотрит на мать; он даже не заметил, что прошло так много времени. - Что ты смотришь на меня, как будто призрака увидел? Пошли, чудо мое, - она ласково треплет его по волосам, и Джеджун цепляется за ее руку, поднимаясь; чувство облегчения заполняет его от головы до кончиков пальцев. - Все будет хорошо? - тихо спрашивает он. Мать оборачивается. Вздыхает и присаживается перед ним на корточки. - Глупый мой. Конечно, будет. - она притягивает его к себе и крепко обнимает; Джеджун утыкается носом ей в макушку и громко сопит. - Даже не сомневайся. И Джеджун безоговорочно верит. Пока не видит силуэт на стеклянных дверях клиники. Второй силуэт.