Away

One Direction, Harry Styles (кроссовер)
Гет
R
В процессе
100
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
планируется Миди, написано 423 страницы, 64 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
100 Нравится 121 Отзывы 34 В сборник Скачать

Часть 60

Настройки текста
— Быть собой, — фыркает он, после того как я прошу вести его как обычно и не притворяться. Делает большой глоток из бокала. Его это так рассмешило, что он пытается прикрыть свои эмоции любым способом. Сейчас конкретно вином. Я перебираю в руке салфетку, чтобы не нервничать от разговора так сильно. — Разве я не говорю правду? — приподнимаю брови, беру в руку бокал и приближаю его к лицу. — Ари, очень тяжело сейчас быть собой, — он нарочно тянет мое имя. — Я просто хочу, чтобы ты задал все интересующие тебя вопросы и рассказал причину своего приезда, — прошу я. — Потому что кажется в прошлый твой приезд, мы говорили, что наши личные встречи опаснее всего. — Опасные? Это слово не подходит. Каждый раз мы идём на риск, только если мы конечно не оправились после всего, что было между нами, — осторожно говорит он. Видимо, ему становится жарко, поэтому он снимает с себя кофту, остаётся в одной белой футболке. Мышцы красиво играют на его руках и тату смотрятся отлично, особенно в свете свеч и камина. Я сглатываю и пытаюсь быстрее перевести взгляд на что угодно, но только не в сторону Гарри. — Оправились? Ведь так? — Ты хочешь сказать сразу за двоих? — ужасно напрягает этот момент, делаю глоток вина, чтобы в горле не было так сухо. — Я не могу говорить за нас, потому что не знаю о чем ты думаешь, — он тоже раздражен. Тихонько машет лодыжкой из стороны в сторону, но продолжает смотреть на меня. — Тогда скажи только за себя, ты оправился? — вопрос кажется резким, будто меня обидели и я пытаюсь из последних сил обидеть в ответ. Гарри пожимает плечами, растягивает губы и легко кивает. — Думаю, да, — говорит он. Вот как! Его голос звучит так непринужденно, я чувствую такое разочарование внутри. — У меня много дел, я не могу посвящать все время мыслям о наших отношениях. Их ведь нет. И в прошлый раз, мы четко все решили. — Ага, мы каждый раз так решаем, — передразниваю его я. Я стараюсь снова, принимаю каменное выражение лица, не верю ему, но на всякий случай не подаю вида, что я разочарована. Ещё пару минут назад, я была уверена, что прилетел он только из-за меня. А ведь когда-то Гарри сказал мне, что мир не вертится вокруг меня. Но зная Гарри, его издёвки порой и это выражение лица к которому он приходит, когда ему выгодно, я не принимаю это во внимание полностью. Он закатывает глаза, перенимая мою дурацкую привычку. Я встаю и собираю наши тарелки. Демонстративно складываю плед и прячу продукты в холодильник. — Раз вопросов больше нет, я иду спать, — говорю я, обхожу стол и дотрагиваюсь до перил лестницы поднимаясь на одну ступеньку. — И кстати, я заняла твою спальню. Он ничего не говорит. Только усмехается и доливает себе вино. Я поднимаюсь наверх и скорее закрываюсь в своей комнате. Так держать, у него остаётся меньше дней для выяснения. Это только его проблема. Только прислонившись к двери я чувствую как щемит в области сердца и какая у меня бурная одышка. На мое тело полностью влияет Гарри, я вся буквально пылаю и прислонив ладони к щекам ощущаю какие они горячие. Я не знаю, что мне делать, в буквальном смысле. Для меня приезд Гарри стал слишком неожиданным, я не знаю чего ожидать и стараюсь вообще не ждать чего-либо. Я знаю, что как только он уедет, мне все равно будет плохо, хуже чем в прошлый раз. Зачем я думаю об этом уже сейчас? Когда Гарри сидит внизу. Я стараюсь вести себя холодно и не сделать ни одного намека. Я буду пытаться держаться и сделаю все так как надо, хотя бы только из-за Гарри. Я не знаю правда ли то, что он уже остыл, я не могу читать по его лицу, для меня это все ещё проблема, но если он врёт, я хочу, чтобы хотя бы ему было проще. Я обойдусь. Делаю глубокий вдох, собираю себя по частям и двигаюсь к кровати. Не решаюсь выйти в ванную, а сразу ложусь. Я так боюсь оступиться сейчас, что вовсе забываю о тех проблемах которые были у меня до приезда Гарри, а их так много, что когда они начинают просачиваться в голову, я из-за всех сил пытаюсь закрыть эту дверцу.

***

Я просыпаюсь рано. Во сне мы с Гарри спали вместе, было очень тепло и приятно. Я чувствовала его руки на себе и как крепко он меня обнимает. В реальности мне очень холодно, будто с отоплением что-то случилось. Ежусь от холода и пытаюсь закутаться сильнее, но даже одеяло уже остыло. Встаю с кровати натянув на себя штаны, и выхожу из комнаты. Прохожу мимо приоткрытой двери в другую спальню, но Гарри там не вижу. Просачиваюсь в ванную комнату, где занимаюсь своими делами и спускаюсь вниз. Я не вижу Гарри внизу, меня начинает сильно напрягать ситуация в целом и я боюсь, что он просто уехал. Я разочарованно сажусь на спинку дивана, съезжаю вниз и оказываюсь прямо на Гарри, который оказывается спал внизу. Мне просто не было его видно, а я уже нарисовала у себя в голове трагедию. Меня не смутил тот факт, что я оказалась на нем, скорее напугал. Он смотрит широко раскрытыми глазами, приподняв руки будто хочет спросить «что за черт?». — Извини, — на выдохе произношу я. От падения дыхание сбилось и я так близко с его лицом, что мое сердце готово выскочить прямо сейчас. Уверенна, что он чувствует это. Приподнимаюсь и спешу встать с него, он действительно очень теплый и удобный. — Ты не замёрз? В доме будто нет отопления. Я пытаюсь быстро сменить тему и отхожу от Гарри, делая пару шагов назад. Он привстает с дивана, прикрывает свои боксерки пледом, чтобы не показать лишнего и трет глаза после сна. — Ты меня ужасно напугала, — утренний голос с хрипотцой меня ужасно волнует. Он убирает руки от лица и приподнимает слегка припухшие после сна глаза на меня. Кожа после ночи выглядит как персик, и я уверена, что на ощупь также, жаль я не могу ее почувствовать. — Ты замёрзла? Он дублирует мой вопрос и спешит надеть штаны на бедра. — Я только что спросила это у тебя, — говорю я. — Я нет, но в той спальне периодически происходят сбои. Ты зря ее выбрала, — отмахивается он и спешит выпить стакан воды. Я до сих пор не могу согреться и сажусь в кресло, чтобы видеть все передвижения Гарри по дому. У меня буквально синие пальцы, кожа покрытая мурашками. — Кстати, разве тебе она нравилась? — Да, — киваю я. Не говорить же ему, что ночевала я в ней только из-за того, что воспоминания давали мне призрачные ощущения его присутствия в ней. Он пожимает плечами и ставит чайник. Облокачивается о столешницу и складывает руки на груди, смотрит на меня будто разглядывает. — Знаешь, ты хорошо выглядишь, — говорит он. — Забыл какая ты по утрам. — Какая? — переспрашиваю я, после сказанного пару секунд анализирую надо ли мне знать какая, но любопытство превышает все то, что я могу испытать в последующем. — Мягкая, бархатная, сочная, как твой любимый фрукт, — произносит он, не отводит от меня взгляд и этот зрительный контакт через такое расстояние заставляет меня волноваться. — Надо же, ты действительно замёрзла. Он обходит кухонный островок и минует диван с журнальным столиком, чтобы подойти ко мне и взять мои ладони в свои руки, для того, чтобы растереть их. — Теплее? — спрашивает он. Наши лица снова на одном уровне и я так близко вижу его глаза, что забываю как говорить. Все сомнения по поводу чувств вмиг уходят. И я ни на минуту не сомневаюсь, даже обманывать себя не хочу, мое сердце не позволит этого сделать. — Оденься теплей, я тебя согрею. — Что? — заикаюсь на вопросе и широко смотрю на него. — Приготовлю нам чай и завтрак, давай, иди оденься, — он напрягает руку, чтобы я на нее оперлась и встала. На ватных ногах поднимаюсь наверх, где натягиваю на себя байку и теплые носки. Стою пару минут перед дверью, чтобы не выскочить слишком быстро. Закрываю глаза, потому что это не то, что я планировала или хотела. Я не знаю как выдержать и наблюдать ещё один раз, как он складывает вещи и покидает меня, даже если сейчас не будет абсолютно ничего. Зачем он это делает со мной? Для чего опять появился? Я начинаю буквально злиться на него, затем на себя, на ситуацию и свое прошлое. Поверить не могу, что моя жизнь идёт по наклону так быстро. Поверить не могу, что такое когда-нибудь случится со мной. В голову приходит образ мамы, очень далёкий и почти невидимый. Я стараюсь удержать его как можно дольше, но она испаряется оставляя меня в таком ужасном состоянии. Внизу Гарри уже у плиты, готовит омлет насколько я могу судить, с сыром и зеленью. Успевает нарезать черри и выключить чайник. — Ну вот, другое дело, — говорит он, оглядывая меня с головы до ног. Ему видимо вообще не холодно, стоит в штанах и без футболки, с босыми ногами. Выглядит как мой лучший сон и я облокачиваюсь на перила на последних ступеньках, невольно наблюдая за ним. Совсем как в глупой романтической драме прикусываю губу и делаю это на таком автомате, что совсем не думаю насколько глупо это выглядит. — Что? Его голос звучит немного смущённо, но он старается не показать этого. Бросает на меня взгляд, потом ещё, пока я не прихожу в себя и не подхожу ближе к нему. — Хочешь помочь? — спрашивает он, когда я очень близко, киваю. — Разложи зелень с черри по тарелкам и приправь бальзамическим соусом, ладно? Молча соглашаюсь, делая то, что он мне сказал. Мой голос будто совсем пропал, внутри так сухо. Я выпиваю большой стакан воды, но по-прежнему не произношу ни слова, я боюсь налажать, боюсь так сильно, что серьезно думаю о том, чтобы молчать хоть весь день и все оставшееся время, когда буду видеть Гарри тут. Мы садимся завтракать в тишине, Гарри желает мне приятного аппетита, но не выдерживает. — Ты молчишь, все утро, — говорит он. — Я хочу, чтобы ты сказал мне для чего ты проводишь со мной второй день, раз приехал сделать приятное маме, — твердо говорю набравшись храбрости. — Потому что я волнуюсь за тебя, Ари, — спокойно произносит он. Кладет вилку, кладет подборок себе на руку и невинно смотрит на меня. — Моя мама сказала, что у тебя не все в порядке. Сначала ты ночевала у нас, ты была в странном состоянии, после моя мама подобрала тебя в Рождество, а после ты оказалась тут. Что происходит? — Я просто не хочу быть со своей семьёй. Я не хочу находиться в Ил-Марш, просто не могу, — быстро говорю я и качаю головой. От последних моментов в поместье меня мутит и я закрываю глаза, чтобы с этим справиться. — Но ты не отвечаешь на мой вопрос, игнорируешь его? — Я сказал, что переживаю за тебя, поэтому приехал сюда. А мой прилёт был просто запланирован, сейчас же праздники, — напоминает он. Отводит взгляд на тарелку, тщательно жуёт. — Да, праздники, но вместо того, чтобы быть с семьёй, ты сидишь тут и пытаешься мило беседовать со мной, — я не сдерживаю эмоций и повышаю голос. Гарри не обращает внимание, просто не показывает это. — Потому что я имею сострадание, если мы не вместе и не общаемся, то почему я не могу побыть рядом, когда ты неважно себя чувствуешь и я в городе? — спрашивает он. — Да, мы договаривались, что личные встречи тоже будут под запретом, но на данный момент я считаю, что данная ситуация исключение из правил. — Ты сказал, что оправился после наших отношений. Но ты не выяснил, оправилась ли я? — говорю я. — Может тебе не стоило приезжать и якобы помогать мне, тебе будет все равно в итоге, но страдать уже буду я. — Эй, я тоже страдал, все мы страдали, я пытаюсь сделать как лучше, — говорит он. — Разве плохо, что я тут? Мы с тобой давно не виделись, и ты просто испытываешь фантомные чувства, понимаешь? — Я ничего не испытываю, — ужасно резким и четким голосом говорю я. — Я сказала, что ты даже не выяснил, вот и все. — Когда ты вернёшься домой? — неожиданно спрашивает Гарри. — Как только все родственники уедут, и это не мой дом, точно нет, — я все ещё не притронулась к еде, хотя голодна, держу руки сложенными на груди, как самый обиженный ребенок. Осталось надуть губы. — Ты расскажешь мне, что случилось? — спрашивает он. Я внимательно смотрю на него, проверяю его эмоции на лице и думаю насколько он искусный лгун. Он ведь знает про книгу, но знает ли он, что я украла ее из его комнаты и теперь сама все знаю? Я ужасно не хочу напоминать себе про это, но оно все взаимосвязано. — Не хочу говорить об этом, — я все ещё думаю стоит ли нам обсуждать это. — Ладно, но ты же знаешь своего отца. Он не оставит тебя в покое надолго, скоро забьет тревогу, — напоминает Гарри. — Он не станет звонить в полицию, я сказала, что хочу побыть одна, — отрицаю я. — За время общения с ним, я понял, что у него тоже есть небольшое отклонение, он, Ари, маньяк, который следит за всем и вся, ему точно надо знать где ты, с кем ты и как ты. Долго он терпеть не будет, — со знанием дела говорит он. Я думала, что одна это замечаю. Оказывается нет. Возможно, мама поэтому и развелась с ним, ему надо было знать абсолютно все. Я помню как гостила в Лондоне на каникулах и как он отслеживал мои занятия и прогулки, следил за питанием и сном, он знал буквально все и не любил когда я что-то отрицала. — Я думаю, что здесь ты оказалась только поэтому, здесь ему проще контролировать единственного человека, которого он может контролировать. Я тебе про это уже говорил. Не спорю, он это делает из добрых побуждений, но это ненормально. Я ничего не отвечаю. Принимаюсь за свой слегка остывший завтрак. Тетя Джесс такая же как папа, переехав сюда она будет следить за каждым моим шагом. Я не смогу жить, мой привычный уклад будет нарушен. Он то хотя бы в Лондоне ошивается часто, но от нее мне не будет покоя. От таких мыслей внутри все сжимается и я снова откладываю вилку. С такими мыслями невозможно принимать пищу. — Вечно жить здесь ты не можешь, — говорит Гарри. — И не потому что моя семья будет против, а потому что ты не можешь игнорировать жизнь. Так что, настройся на то, что тебе ее надо жить. Если тебя не взяли в университет это ещё не конец света. — Дело не только в университете. Куча всякого произошло. Я четко понимаю, что здесь я загнусь, но не могу и пальцем пошевелить в каком-то либо направлении. Меня просто сковало. Я боюсь сделать шаг, боюсь, что навсегда засяду в больнице, что хуже в камере обитой матрасами, — берусь за голову. — То же поступление было небольшим шагом к взрослой и самостоятельной жизни. Но после провала, все пошло ещё хуже. Будто проваливаться ещё есть куда. — В Нью-Йорке ты жила самостоятельно, помнишь? — говорит он. Смотрит на мою реакцию и подмигивает. — Доедай Ари, тебе нужны силы. Он подливает себе ещё чай, делает пару глотков и отставляет кружку. Тянется вверх, демонстрируя свою сильную спину, а затем скрывается в ванной. Я облегчённо вздыхаю, когда он закрывает за собой дверь и держусь за голову. Он оправился. Эта мысль как заезженная пластинка крутит по кругу снова и снова. Я не могу думать вообще ни о чем кроме того, что связанно с Гарри. Мне приятно, что он здесь, хоть и наверняка не проводит свой запланированный прилет так, как хотел. Он по-прежнему волнуется и чувствует какую-то ответственность. Но ещё, он знает страшный секрет, который хранился в книжке, которую я сожгла. Наконец, я притрагиваюсь к своему завтраку и убираю за нами на кухне. Гарри снова чистит дорожки и свою машину от снега и возвращается в дом. Делает что-то в ноутбуке и особо не обращает на меня внимание. Удивлена тому, что он не продолжает спрашивать о случившемся и молча сидит за обеденным столом. Будто он избрал другую тактику или считает меня супер больной и снова боится спугнуть. Я надеюсь это действительно так, потому что мне невыносима мысль, что ему неинтересно, и делает он это только из-за какой-то ответственности, которую продолжает чувствовать из-за наших старых чувств. Мои мысли сейчас похожи на стадо, мелькает все и сразу, одновременно. Я не могу сосредоточиться на книге и включаю свой телефон, мне ужасно не хотелось этого делать, потому что моментально приходят тысячи сообщений от родственников, даже Дэйв мне писал и извинялся. С ужасом обнаруживаю, что на календаре 30 декабря. Поднимаю голову на Гарри. — Ты же не собираешься остаться тут на праздновании Нового Года, — говорю я. Гарри отвлекается от своей работы и бросает взгляд на меня. — Я думал, ты тоже не собираешься, — произносит он. — Давай я завезу тебя в Ил-Марш, а после заберу к себе домой, где мы весело проведем праздник в нормальной атмосфере. Мы даже можем съездить в братство. Нас звали. — Тебя звали, — поправляю его, а он снова закатывает глаза. Надо же! Это так злит меня. — Никто не удивится если мы приедем вместе, — он мне подмигивает, вспоминая наши прошлые праздники вместе. — Ты прав, мне надо поехать домой, чем раньше я приеду и попытаюсь поговорить тем лучше, — соглашаюсь я, но мне становится тошно от мысли посещения старого поместья, где призраки не дают мне покоя. — Но я не думаю, что это хорошая идея ехать к тебе. — Если ты волнуешься за мою маму, то ей все равно. Ее материнский инстинкт распространяется на тебя не просто так, — говорит он. Я полностью с ним соглашаюсь. Я не хочу быть одна, когда Гарри в городке, пусть даже мы будем просто друзьями, рядом с ним мне спокойно и я надеюсь продлить это ощущение. Но я полностью опустошена, когда думаю о том, что мне предстоит вернуться в мой «дом». Мы решаем отправиться домой завтра с утра, а сегодня вечером провести время тут, у камина. Меня это радует и нервирует одновременно, я не могу получить Гарри просто так, в этом плане он кажется мне таким далёким. Я бы больше всего на свете хотела бы иметь возможность хоть раз побыть у него в объятиях и заново узнать что это такое. Я вызываюсь готовить ужин сегодня, занимая место практически с обеда. Гарри смеётся, но соглашается. Мы решаем прогуляться вокруг озера и попытаться обойти его. Это будет хорошей разминкой. На улице мороз и солнце, это кажется таким странным. Мне кажется, что за все время моего пребывания в городке, я ни разу не застала мороз, а тут он действительно хватает тебя за нос. Мы медленно идём по слегка протоптанной дорожке и беседуем о насущных делах. У Гарри так много планов и это так приятно слышать, что мне становится просто неловко от того, что в ящичке «планы», что в моей голове, абсолютно пусто. Нет, я точно хочу съехать и быть подальше от моих родственников. Сейчас, я не хочу разбираться с тем знают ли они, что делал прадедушка и продолжил ли кто-то из них это дело. В этом я абсолютно уверена. Меня начинает знобить, когда в голове мелькают придуманные мной лица реально убитых девушек. Снова размышляю про переезд и в голове образуется блок на это слово. Меня будто запрограммировали на то, чтобы я боялась и шаг сделать от городка. Уже сейчас я серьезно сомневаюсь о методах лечения, которые предложил мне отец Гарри. Что если мой папа просто патологический врун и с помощью лечения влиял на меня? На тот момент, я была так разрушена, что мне легко можно было внушить, что Ил-Марш и городок та чудодейственная таблетка, от которой мне станет легче. Но все же, это не так, но и блок снять я не могу. — Эй, — Гарри резко хватает меня за руку и тянет на себя, потому что витая в своих мыслях я подошла слишком близко к тонкому льду на воде. — О чем ты так задумалась? Когда я выравниваю равновесие и успокаиваю свое дыхание, по-прежнему ощущаю, что Гарри крепко держит меня за ладонь и тактильное ощущение такое сильное, что пробивает меня насквозь. Он нависает сверху и смотрит мне в глаза. — Думала о своей семье, о том как я их ненавижу и о своем будущем. — Ого, — Гарри усмехается, а я спешу вырвать свою руку из его ладони. Он крепко держит и не отпускает. — Можно я буду держать ее? Не хочу, чтобы ты утонула. Шутка такая себе, но я соглашаюсь. Я бы не смогла отказаться от такой возможности. Мы идём рядом, соприкасаемся плечами и держимся за руки. Ощущение приятное, я бы не хотела с ним расставаться и продлить его как можно дольше, поэтому я делаю вид, что мне скользко или я схожу с тропинки, чтобы Гарри не думал, что я делаю это так просто, а мне действительно нужна его помощь. — Жить с ненавистной тебе семьёй так себе, не думала как исправить ситуацию? — спрашивает Гарри, он больше смеётся, потому что его заводит эта тема и он вполне может начать издеваться. — Не дразни меня переездом, — предупреждаю я. — Конечно, я забыл, что разговариваю с тобой, — язвит он. Становится обидно и я не нахожу ничего другого, как выдернуть свою руку из его ладони и демонстративно развернуться и почти падая на скользком снегу отправиться в домик. Оказывается, Гарри всё-таки пошел со мной. Заходит за мной очень быстро и останавливается в пороге. — В чем дело? — он раздвигает руками и смотрит на меня. — В том, что сейчас это точно не твое дело как я живу и где. Скажи, какое тебе вообще дело? — я возмущена, краснею, мои руки трясутся. — Какое мне дело? — переспрашивает он. Не кричит, даже голос не повысил, ведёт себя спокойно, чем заставляет сомневаться в себе. — Я, Ари, с тобой не просто так время провожу. — И что это должно значить? — переспрашиваю я. Гарри игнорирует вопрос. Раздевается, набирает себе стакан воды и садится за свой ноут. Я продолжаю стоять в пороге, с его словами повторяющимися в моей голове.

***

В итоге наш вечер прошел терпимо. Я приготовила для нас ужин, предложила посмотреть фильм. Не наседала на него с вопросами о том, что значат его последние слова. Вечер прошел спокойно, что значительно сыграло мне на руку. Я бы не смогла находиться с ним если бы то обеденное напряжение осталось. Я бы взорвалась, а это было бы хуже всего. Я снова спала в той его любимой спальне, а он внизу. Никогда ни о чем не мечтала так сильно, как в тот момент оказаться рядом с ним. Утром, уже подъезжая к Ил-Марш, я понимаю насколько абсурдна ситуация. Что мне сказать? Как вообще себя вести? Я абсолютно взрослый человек, который должен оправдываться перед отцом за бегство. Это кажется мне смешным и очень сильно раздражает. У меня сосет в желудке, хотя мы позавтракали. — Ты можешь приехать за мной пораньше? — с надеждой смотрю на Гарри, перевожу взгляд на Ил-Марш за высокими воротами и на башню, которая уже достаточно не давала мне жизни. Он тихонько посмеивается. — Я заеду в восемь, — говорит он. Перевожу взгляд на часы, сейчас двенадцать утра. Громко вздыхаю и обтекаю на сиденье. — Не за кем будет заезжать в восемь, — с горечью говорю я и выхожу из машины, хлопая дверцей. Я ужасно не хочу прощаться и смотрю через лобовое стекло на Гарри, пока он не разворачивает и уезжает. К удивлению я не вижу припаркованных машин у дома, что уже странно. Дверь также закрыта на замок и когда я ее открываю своим ключом обнаруживаю полную тишину. Дом пустой и тихий, будто здесь и никого не было. Ступаю вперёд, бросаю рюкзак на пол, иду на кухню, где на столе вижу записку. «Уехали в соседний город, на экскурсию. На этом настояла твоя тетя, я бы конечно ни за что не поехал, потому что очень жду твоего приезда. Пожалуйста, позвони мне, когда приедешь домой! Мы приедем 1 января. Люблю и ОЧЕНЬ жду.» Конечно трудно отказать моей тете, но я не верю в свою удачу. Готова прыгать как сумасшедшая от своего везения, но сдерживаю порывы эмоций, потому что в этом доме ужасно холодно. Нет, не потому что отопление выключили и дом остыл, мне просто трудно тут находиться и дышать в целом. Я чувствую возвращение призраков, которые пытаются меня уцепить своими руками. Поднимаясь в свою комнату я думаю о том, что мне нужно переехать. Я могу снять комнату в городке и найти работу, хотя бы продавца или ещё кого-нибудь. Находиться в этом доме для меня будет мукой, особенно с тетей Джесс, ее ненавистью и моим подозрением к ней. Думая о Нью-Йорке, или любом другом большом городе, чувствую страх и панику внутри. Будто то к чему стремился мой отец, поселить эти чувства внутри меня, отлично засело в сердце и голове. Его влияние, влияние врача, который твердил, что мне будет плохо и я буду сходить с ума снова и снова в больших городах, так укоренилось во мне. Любая мысль о таком и я поддаюсь панике, хоть и понимаю, что вполне возможно могу разрушить эту цепочку. В своей комнате я раздеваюсь и спокойно вздыхаю. Плюхаюсь на кровать и засыпаю. Наверное, совсем неудивительно, что мне снится Гарри. Только во сне он не говорит, что я это пройденный этап. Он очень нежен, его теплые руки везде, также как и губы. Он аккуратно ласкает меня, заставляя извиваться все мое тело. Из-за бурного сна я падаю с кровати на бок и просыпаюсь, испуганно глядя вокруг. Мне болит бедро и рука, но в целом я жива, а ситуация очень комична. Сажусь на пол, протираю глаза и пытаюсь найти свой телефон. На часах почти пять и я радуюсь, что смогла чем-то себя занять. После такого сна я очень взвинчена. Все мое тело пылает и я не могу ни о чем думать, в моей голове образ оголенной спины Гарри и его затылка. Кусаю губы пока принимаю ванну. В голове так и крутятся его слова про остыл, про то что он пережил всю эту ситуацию. Сильно нервничаю, но решаю хорошо одеться, просто хорошо выглядеть, хотя чувствую себя тупой девочкой из подросткового фильма, которые наряжались, чтоб показать парням кого они потеряли. Но я не могу придумать ничего другого. Нахожу одно из старых платьев, темно-бордового цвета, с приятным вырезом и не очень удобной длинной. Выглядит просто, но выигрышно подчеркивает ключицы, платье расширяется к концу, поэтому надеваю толстые колготки, чтобы ничего не просвечивало. Волосы распускаю, слегка румянюсь и провожу тушью по ресницам. Выуживаю из шкафа высокие сапожки обтягивающие ноги, на усредненном каблуке и смотрюсь в зеркало. Пытаюсь найти что-то, чтобы отказаться от идеи такого образа, но мне самой нравится и я даже чувствую себя уверенно. Спасибо, старая Арья. Я отбрасываю мысли неуверенности в дальний ящик и отхожу от зеркала. Вспоминаю о футляре с оставшимися таблетками, и решаю, что мне нужно отдать его Тревору. Я не хочу больше притрагиваться к ним. Кладу футляр в свою сумку и спускаюсь вниз. Я чувствую себя волнительно, в целом не из-за ночи, не из-за того, что проведу праздник с Гарри, с его семьёй, я чувствую какой-то приближающийся щелчок внутри себя. Будто решение всех моих проблем так близко, только стоит открыть глаза шире. Гарри приезжает вовремя. Удивлённо смотрит на меня, когда я сажусь в машину. — Они уехали на экскурсию, поэтому мне никто не промывал мозг, — оправдываюсь я. В доме Стайлсов по праздничному уютно и тепло. Довольно шумно для небольшой семьи, но меня это даже радует. Я отвлекаюсь и стараюсь быть милой. Я думала мне будет максимально неловко, особенно после того, как я провела время в их домике у озера, но они делают так, чтобы я не имела возможности даже думать о том, что что-то не так. Энн вместе с Джеммой, сестрой Гарри, приготовили замечательный ужин и я даже начинаю чувствовать себя частью семьи, но я быстро прихожу в себя. Мне ни на минуту нельзя воображать себя кем-то другим, потому что после мне будет очень тяжело. Мы не остаёмся надолго, сидим вместе около двух часов, пьем вино и наедаем живот, как Гарри говорит, что пора ехать в братство. Я бы очень хотела остаться, но не могу позволить себе сказать что-то против, потому что не хочу ехать домой. Я не хочу видеть всех людей, которые там соберутся, потому что не чувствую себя очень хорошо рядом с ними. Но встаю и прохожу в холл, где обуваюсь и жду Гарри, который поднялся наверх вместе с Энн. Есть предчувствие, что они обсуждают меня, но я не собираюсь торопить Гарри ехать быстрее. Я вообще чувствую себя настолько скованной по отношению к нему, даже не знаю, что я могу или нет говорить. Когда он наконец спускается, я вижу его в плотной темно-бордовой рубашке и черных джинсах. Оглядываю его с ног до головы, потому что выглядит так, будто он специально оделся, чтобы подходить мне. Ведь до этого он был в черной футболке. Я решаю промолчать и сделать вид, что ничего странного не увидела. Когда едем в его машине говорим о ужине и я ещё раз благодарю его, что взял меня с собой. — Гарри, можно тебя попросить? — спрашиваю я, когда начинают виднеться домики общежитий. Он вопросительно мычит. — Можешь не оставлять меня в братстве одну? — Ты не хочешь туда ехать? — спрашивает он. Бросает на меня взгляд, даже обеспокоенный и едет медленней, чтобы мы успели договорить. — Нет, все нормально. Я просто с ребятами особо не общалась, поэтому не хочу остаться там одна, среди всех, — говорить об этом мне ужасно не хочется. — Окей, — кивает Гарри. Больше он ничего не добавляет и уже через минуту паркуется у братства. — Оставь плащ в машине, там мы его потеряем. Я ерзаю на сиденье, но снимаю плащ. Снова ловлю на себе взгляд Гарри, когда остаюсь в одном платье, но он снова ничего не говорит. Я не спрашиваю и стараюсь не принимать на свой счёт, но сам факт остаётся фактом, сегодня вечером я его чем-то задела. Глупо ухмыляюсь, когда мы выходим из машины, вешаю небольшую сумочку на плечо и складываю руки на груди. На улице уже слышно музыку и отголоски людей. Я успеваю чуть-чуть замёрзнуть. Вхожу первая, так как Гарри открывает мне дверь, внутри многолюдно, шумно и ужасно тепло. На таких собраниях я не была очень давно, становится ужасно некомфортно, но я стараюсь взять себя в руки — расправляю плечи и одергиваю платье. Надо не забывать дышать, особенно рядом с Гарри, который тянет меня в комнату к его старой компании. — Ты так напряглась, будто кого-то убила, — шепчет Гарри мне прямо на ухо, отчего я покрываюсь мурашками и еле стою на ногах. Конечно напряглась, я почти уверена, что друзья Гарри будут мне удивлены, когда мы встречались с ними я не очень хорошо себя вела и думаю многие заметили мои недоотношения с Тревором. Я лихорадочно начинаю думать о том, а какое вообще мне дело что они думают и что может подумать Гарри? Мы же не вместе, все позади, я одна до сих пор не могу справиться. Я становлюсь увереннее и сажусь на диван, закидываю ногу на ногу, когда мы подходим к компании. Автоматически со всеми здороваюсь, даже с Дэйвом, который сидит и во все глаза смотрит на нас с Гарри. Все рады, что Гарри приехал, говорят с ним, много смеются, я иногда включаюсь в разговор. Дэйв сидит все это время напротив и смотрит на меня, иногда переводит взгляд на Гарри. Я делаю вид, что не замечаю этого осуждения в его глазах, потому что это не его дело. Это совершенно вообще никого дело, что я делаю рядом с Гарри в его приезд. — Знаешь, я ведь тебе звонил, чтобы позвать сюда, — резко говорит Дэйв, говорит прямо мне, при всех. Таким тоном, что всем вокруг становится неловко, кроме самого Дэйва. Не вижу лица Гарри, потому что посмотреть на него сейчас значит, показать волнение о его мыслях в данный момент. — Кому-нибудь принести выпить? — громко спрашиваю я, встаю, поправляя платье. Рокси просит принести ей виски, она уже пьяна, и ей похоже все равно на то, что сказал Дэйв. — С тобой сходить? — спрашивает Гарри, опускаю взгляд на его лицо, надо же, он все ещё помнит о моей просьбе. Качаю головой и он также просит принести стакан с виски. Протискиваюсь через ребят, ловлю пару комплиментов, в том числе не очень приятных, от незнакомых ребят. Здороваюсь с некоторыми немногочисленными знакомыми, меня почти оглушает звук из гостиной где пьяные люди довольно неловко танцуют, захожу наконец на знакомую кухню. Немного расслабляюсь, пока смотрю на бутылку на столешнице и ищу взглядом стаканы. Нахожу их и уже тянусь к верхним, как мою руку оттягивают. Я оборачиваюсь и вижу Тревора, довольно пьяного и даже довольного. — Так и знал, что именно тебя можно найти рядом с алкоголем, — говорит он, пьяно растягивая слова и также держа мое запястье. — Ещё двенадцати нет, а ты так напился, — фыркаю я. — Знаешь, после тусовки у тебя дома, у меня пропал мой футляр и пару пакетиков с таблетками, — он щурится, смотрит на мою реакцию. — Футляр я нашла, но насчёт таблеток ничего не знаю, — говорю я. Открываю сумку, чтобы достать его футляр с недостающими таблетками и протягиваю ему. — Ты врешь мне, Скарстен. Я почти уверен, что вся та наркота у тебя. Только ты так требовала у меня таблетки, — громко говорит он, явно хочет ругаться, сжимает мое запястье. — Я больше не принимаю наркотики, — четко говорю я. Мой голос звучит очень неуверенно. — Не ври мне, все наркотики у тебя, ты должна мне их отдать! — он отталкивает меня к столешнице, но врезаюсь я не в нее, а во что-то мягкое. Резко оборачиваюсь, взгляд натыкается на лицо Гарри, внутри нарастает паника, когда я вижу его лицо. Точнее выражение его лица от того, что он услышал.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.