The Journey of Flower/Путешествие цветка

С тех пор как она покинула бесплодную пустошь, Хуа Цянь Гу ощущала в своем теле необъяснимо мощную силу, которой словно бурлящему вулкану не терпелось вырваться наружу. Но она как будто была чем-то подавлена. Как тигр сражающийся с тигром, она зашла в тупик. Когда сила, заключенная в ее теле, была в бесплодной пустоши, ей приходилось подчиняться обстоятельствам, оставаться спокойной и бездействовать, но как только девушка вернулась в шесть царств, нечто внутри начинало вскипать и реветь, словно желая поглотить. Раны, которые раньше были неизлечимы и смертельно опасны, теперь чудесным образом затянулись, а само тело стало еще более ловким и быстрым, нежели прежде. Если бы не оставшиеся шрамы, она бы подумала, что вся боль, которую она испытала, была ложью. За последний год произошло так много событий, она была так физически и морально истощена, что новость о новом ученики Бай Цзи Хуа порвала последнюю струнку в ее сердце. И хотя она продолжала улыбаться и делать вид, что ей все равно, но боль и обида, что с каждым годом все больше скапливалась в ее сердце, смешивалась с могущественной силой Божества Демонов, и яростно пыталось сжечь изнутри, испепелить. Хотя это вряд ли заставить стать ее на путь демона, глубоко внутри она безумно страдала. Выразив свои чувства, она, наконец, успокоилась и смогла взглянуть на ситуацию здраво. Тысячи голосов кричали в сердце, что она должна увидеть его, узнать, как он провел год в ее отсутствие. Можно назвать ее упрямой, можно одержимой. Проведя с ним столько лет, она научилась понимать характер учителя, абсолютно ему доверять. Раз он заявил всему миру, что примет только одного ученика в своей жизни, то пока он не изгнал ее из секты он не мог взять нового, а значит здесь что-то не чисто. Ее сердце колотилась, когда она возвращалась в Чан Лю, слишком много слов, слишком много любви, слишком много мыслей разрывали ей голову, душили. Она хотела поскорее увидеть своего учителя, по которому безумно скучала, но знала, что не может ему позволить увидеть ее.

***

Было очень холодно, с моря дул пронизывающий ветер, к которому примешивались мелкие градины, бьющими прямо в лицо, она старалась лететь так низко, как только могла, сформировав стену вокруг тела с помощью внутренней ци, чтобы укрыться. Небо было туманным и низким, вскоре ожидалась сильная метель. Не имея при себе меча, Хуа Цянь Гу пришлось оседлать ветер, но даже так скорость ее передвижения бала намного выше, чем когда она впервые полетела на мече, поэтому вскоре ей удалось достичь Чан Лю. Окруженный кромешной тьмой, парящий над морем Чан Лю, слабо излучал серебряный мерцающий свет, словно огромный драгоценный камень. Волна за волной, поднимались и бурлили, будто водоворот, который пытался поглотить Чан Лю. Перед тем, как покинуть гору Мао, Хуа Цянь Гу сотворила по запискам из „Абсолютного семи руководства” маску, имитирующую человеческую кожу, и скрыла за ней свое лицо. Спеша, ей не удалось хорошо проработать ее, но маски должно было хватить на некоторое время, нужно лишь не попасться на глаза трем достопочтенным и старейшинам. Облетев Чан Лю, она обнаружила, что несколько тайных путей были запечатаны, а воздух вокруг был настолько плотным от заклинаний, что невозможно было даже приблизиться. Хуа Цянь Гу слегка удивилась, Чан Лю – самая большая секта в бессмертном царстве, которая всегда гордилась своим высоким статусом, демоны боялись даже приблизиться к ней, поэтому вокруг горы накладывался лишь тонкий слой защитных печатей, так что случилось сейчас, секта готовилась к прямому столкновению с врагом? К счастью, она была намного сильнее, чем прежде, поэтому смогла открыть один из тайных проходов, хотя и с некоторым трудом. Вернувшись в место, о котором так долго думала, ее сердце наполнилось невообразимым волнением. Она решила, что раз снаружи горы наложено так много печатей, то и внутри горы она столкнутся со множеством препятствий, но никак не ожидала, что ей не придется скрываться и тайно красться. Главный зал, коридоры, тренировочная площадка, лес…нигде не было видно учеников, было жутко тихо. Хотя по ночам в Чан Лю действует комендантский час, но как получилось, что нет даже патрульных? После резни на горе Мао, такие пустые сцены заставляли ее нервничать и бояться. Осторожно прикрыв глаза, она с облегчением увидела несколько знакомых спален и учеников в них. Она подняла глаза на дворец Джун Цин – место, по которому она так скучала, которое столько раз снилось ей. Не обращая внимания на боль в сердце, девушка продолжала повторять себе, что не может подняться туда, если учитель узнает, что она вернулась, то Сяо Юэ будет труднее спасти. Сяо Юэ особенный, он был самым важным узником шести царств, поэтому и место его заключения должно быть очень секретным. Нельзя в спешке просто заключить его в тюрьму Чан Лю и наложить печать, как раньше. На этот раз Хуа Цянь Гу не продумывала никаких планов, но даже так, она понимала, что с ее нынешней силой спасти Сяо Юэ, не причинив никому вреда, будет сложно. Она просто волнуется, просто скучает по нему, просто хочет выяснить правду. Даже если она не сможет спасти его было бы здорово просто увидеться, поговорить. Она тайно пробралась в тюрьму, но не встретила там ни одного охранника, и не удивительно, если нет пленника, то и охрана не нужна. Сяо Юэ здесь больше нет… Она слегка нахмурилась, обвиняя себя в том, что была слишком безрассудной, ей следовало сначала расспросить Донг Фанга. Возможно, Сяо Юэ перевели и его больше нет на Чан Лю. Она закрыла глаза и стала искать Тан Бао, но обнаружила, что не только Тан Бао, но и Ло Ши Хи и Цин Шуй нет на горе. Что случилось? Завтра на Чан Лю Пир бессмертных, они не могут покинуть гору в такое время. Сначала Хуа Цянь Гу подумала, что пусть она ничего не знает о случившемся за год, но встретившись с Тан Бао, сможет все разузнать, и тогда найти Сяо Юэ не составит, но ее тоже здесь не оказалась. Она действительно просчиталась. Она была подавлена и расстроена, прислонившись к колонне девушка уставилась на дворец Джун Цин. Она думала, что наконец сможет всех увидеть, так долго этого ждала, думала об этом дне, но оказавшись здесь, обнаружила, что все ушли. Оглядевшись, она увидела, что гора Чан Лю, которую она хороша знала уже не та, все изменилась, вокруг стояла атмосфера мрака и пустоты. Учитель, он вон там, ей стоит лишь поднять голову, чтобы увидеть его. Нет, она должна думать об общем благе. Стиснув зубы, она уже собиралась покинуть Чан Лю, как вдруг увидела невдалеке от себя вспышку красного света. Кто это?! Хуа Цянь Гу слегка нахмурилась, подумав она решила последовать за ней. Приглядевшись, она поняла, что это была девочка, лет одиннадцати-двенадцати с красными губами и белыми зубами, словно розовый резной нефрит, одетая в платья секты и небольшого роста, должно быть это ученица Чан Лю, но она никогда прежде не видела ее. Девочка тихо прошлась по павильонам, а затем прокралась на кухню. Когда Хуа Цянь Гу увидела, как она крадется, то не могла решить – это шпион или просто голодный ученик, который, не боясь комендантского часа, решил пробраться на кухню в поисках еды. Но у девочки на голове была прическа в виде двух круглых булочек, и сама она имела простую и милую внешность, что Хуа Цянь Гу решила, что этот ребенок просто не может быть плохим человеком. Она не хотела доставлять неприятностей, и уже собиралась уходить, как вдруг услышала грохот и треск из кухни. Подумав, что что-то случилось, Хуа Цянь Гу бросилась внутрь, но увидела лишь, что девочка в растерянности, открыв рот, смотрит на беспорядок на полу. Заметив Хуа Цянь Гу, она начала безостановочно кланяться и извиняться: - Простите, извините, я этого не хотела, не хотела… - девочка была так удивлена, что ее так быстро обнаружили, хотя она применила защитное заклинание. Но ее все равно услышали и застали на месте преступления. Хуа Цянь Гу была ошеломлена, ей потребовалось время, чтобы понять, что маленькая ученица должно быть приняла ее за ученицу, работающую на кухне. Глядя на ее чистое и светлое выражение лица после того, как ее поймали на краже, как она послушно склоняет голову, принимая свою ошибку, Хуа Цянь Гу лишь смогла мягко улыбнуться и покачать головой, после чего присела и начала помогать с уборкой беспорядка. - Сяо Шао Чжоу умер, ты новенькая, присланная на смену? – пухленькая девочка вдруг посмотрела на нее со слезами на глазах, словно ее сердце было разбито. Хуа Цянь гу замерла и смогла лишь слегка кивнуть. Она не ожидала, что девочка перед ней вдруг броситься вперед, вес присевшего на корточки тела был неустойчив, и внезапный толчок с легкостью повалил ее на землю. Она не успела понять, что происходит, а девочка уже уткнулась в ее объятия, намертво вцепившись, и заплакала. Хотя внешние они выглядели на один возраст, Хуа Цянь Гу была намного старше. Ее вот так просто повалили на землю, это было несколько смущающее. Девочка беспомощно плакала, словно маленький кролик на холодном ветру, ее тело дрожало. Хуа Цянь Гу могла только погладить ее по спине и молча утешать. Поплакав некоторое время, глаза у девочки покраснели и она стала еще больше похожей на кролика. Она вытерла нос об одежду и стала неуклюже подниматься, после чего, смущаясь, неловко помогла встать Цянь Гу. - На горе уже трудно встретить кого-то моего возраста. Зун Шан отослал всех учеников с низким уровнем развития и малышей. Как тебя зовут? Взглянув в эти большие и невинные глаза, Хуа Цянь Гу нахмурилась. Что случилось в Чан Лю? Учитель в порядке?! Ее мысли были в замешательстве: - Меня зовут Сяо Ци. Чао Чжу Ран, Ло Ши Хи, Ху Цин Цю, Шан Шан Бяо, Хо Си и Ву Цин Ло. Судя по порядку поколений, она действительно самая младшая из всех учеников трех достопочтенных, поэтому и седьмая по счету. - Ах! Как ты можешь говорить, не открывая рта? Откуда голос? Ребенок перед ней танцевал и жестикулировал от радости и удивления, кружил вокруг Хуа Цянь Гу, смотря на нее с волнением. - Я…немая, могу говорить только с помощью своей внутренней силы. Глаза девочки были широко открыты от удивления, она болтала и подпрыгивала, совсем как она сама, когда только вошла в Чан Лю, от чего сердце Хуа Цянь Гу сжалось от невыразимой боли. - Ах… - вдруг девочка мгновенно погрустнела, и она стала извиняющееся смотреть на свою собеседницу. Девочка внезапно протянула свою маленькую руку и коснулась шеи Хуа Цянь Гу. Та вздрогнула, едва не подумав, что ребенок заметил ее замаскированное лицо и узнал ее. Но девочка лишь осторожно коснулась ее и, как будто увидев рану в горле, ее глаза стали грустными, она не могла вынести этого. - Кажется, это очень серьезная рана, ах, у меня нет возможности помочь тебе вылечиться. – сначала она отнеслась к этой Сяо Ци с некоторым подозрением и настороженностью, но как только она коснулась ее и поняла, что та действительно не может говорить, сочувствуя ей, тревоги рассеялись, а предосторожности были отброшены. - Ты умеешь лечить? – Хуа Цянь Гу осторожно отдернула ее руку, она вдруг перестала показывать близость с незнакомкой не из-за неприязни, а только из-за низкой самооценки, понимая, насколько страшно и уродливо лицо под маской. - Разве ты не знаешь? Мне с самого детства не требовались заклинания. Я могла прикоснуться к крылу раненной птицы, чтобы она вновь могла взлететь. Мне нравилось помогать людям, спасать их, поэтому все эти годы я в основном практиковала заклинания исцеления, мне не нравились ни одно заклинание пяти стихий, но отец, старый дурак, хотел, чтобы я обучалась, могла вести бой и не терпела побои или обиды, я не могла ослушаться его, поэтому с неохотой устраивала драки. Позже, когда я вошла на гору Чан Лю, Зун Шан сказал мне, что недостаточно просто обладать даром, недостаточно просто лечить симптомы, но нужно быть достаточно сильной, чтобы защитить себя и близких от травм и болезней. Я думаю, в этом есть смысл, поэтому начала изучать остальных заклинания, хотя я здесь всего полгода, но уже очень сильна! Ты…не знаешь меня? Хуа Цянь Гу задумалась, должна ли она сказать, что знает ее? Она действительно знаменита? - Я только вошла на гору… - Я думала, что раз ты можешь использовать внутренний голос, чтобы говорить, твой уровень самосовершенствования довольно высок, к тому же ты все еще осталась на горе Чан Лю, не будучи отосланной. Я думала, ты уже довольно давно тренируешься! - Я…я какое-то время тренировалась на горе Шу. - О, так вот почему, не удивительно, что ты, ничего не подозревая так поздно пробралась на кухню! Разве Ши Зун не говорил, что ночью на Чан Лю опасно, и никому не позволено выходить. - Почему? - Потому что ночью демон приходит к горе Чан Лю, чтобы поймать людей, ах, каждую ночь, чтобы поймать одного человека, много людей уже погибло, как бы они не пытались этому помешать, это не прекращается… - ребенок перед ней опустил голову и начал плакать. – Все говорят, что он уже мертв… Хуа Цянь Гу была поражена, смотря на рыдающего ребенка перед собой, она вдруг почувствовала зависть к ней, к той, кто может так легко лить слезы и выплескивать свои эмоции. Только вот что, черт возьми, здесь происходит, что случилось пока ее не было. Связанно ли это как-то со старшей сестрицей Ша? Столько всего произошло, а она по глупости ничего не знала. Погладив девочку по голове и вытерев слезы, Хуа Цянь Гу спросила: - Но почему ты вышла ночью одна? Ты голодна? Хотела найти что-нибудь поесть? - Нет… - она мягко опустила голову и замялась. – Я скажу, но ты только никому не рассказывай. Я не знаю заболел ли он или это рецидив старой болезни, но сегодня Зун Шан закашлял кровью. Сколько я не пыталась, не смогла вылечить его, при этом он не позволил мне рассказать о случившимся Ши Зуну или Ру Зуну, поэтому я была в растерянности и не знала, что делать. Ночью он на минуту проснулся в оцепенении и вдруг сказал, что хочет съесть суп из цветков персика, но во дворце Джун Цин есть было абсолютно нечего, к тому же я понятия не имею, как готовить этот суп. Обычно, когда я прихожу на кухню, чтобы украсть еду, мне всегда готовил Сяо Шао Чжоу, но теперь, когда Сяо Шао Чжоу больше нет, я не ожидала, что готовить будет так сложно…Сяо Ци, что с тобой… Хуа Цянь Гу, пошатываясь, отступила назад и беспомощно прислонилась к стене, протянув руку, чтобы остановить девочку, которая хотела помочь ей. - Как тебя зовут…? - Меня зовут Ю Руо, я сегодня выиграла состязание Бессмертного меча и так горжусь собой! Я думала, ты узнаешь меня! Ха-ха… Губы Хуа Цянь Гу задрожали, она медленно закрыла глаза. Так…это была она, неудивительно… - Ты в порядке? - Я в порядке. – Хуа Цянь Гу горько улыбнулась и вздохнула. Этот мир настолько нелеп, что еще она могла сказать? - Ты…рисковала всем, чтобы прийти сюда и приготовить миску персикового супа для Зун Шана?