The Journey of Flower/Путешествие цветка

Хуа Цянь Гу склонила голову и усмехнулась, внезапно она вспомнила вчерашний вечер, письмо, которое она написала сама себе, вспомнила, как накануне битвы, Мо Бин Сянь крепко сжал ее руку под цветущим персиковым деревом и сказал: «не ненавидь, никогда не отказывайся от шанса на счастье. Поверь, пока у тебя есть сердце, в этом мире нет ничего, что нельзя было бы исправить». Не ненавидеть? Хотя она и обещала ему тогда, в конце концов она все еще ненавидела Бай Цзи Хуа. Однако все эти годы наблюдая за Бай Цзи Хуа, чья жизнь была хуже смерти, что днями и ночами тосковал по ней, лишь вспомнив об этом, ее сердце словно пронзили иголками. Как оказалось, она отпустила свою ненависть задолго до того, как осознала это, и теперь осталось только сожаление. Как же ей не хотелось видеть его страдания, но проклятие бессмертия, наложенное из отчаянной мести, невозможно снять, они лишь может изо всех сил сопровождать его, до конца времен искупляя свою вину. Что касается Бай Цзи Хуа, то она знала, что после самой страшной потери, и всех этих лет тоски, он наконец-то был способен по-настоящему встретиться со всем лицом к лицу. Потому что она слышала это, слышала, как перед уходом он сказал, что виноват, а потом, опустив голову, беззвучно шептал: «не уходи» — ненужно извиняться за все, что случилось в прошлом, не нужно давать никаких обещаний насчет будущего, на самом деле одного слова «не уходи» уже достаточно, чтобы удержать ее. Когда она вернулась на Облачную гору с Тан Бао, Бай Цзи Хуа там уже не было, остался только Ворчун. Даже с помощью магии учителя нельзя было отследить, словно он испарился из этого мире. Но он не может быть ранен или умереть, он не может войти в Желтый источник, чтобы попасть в загробный мир, так куда же он мог пойти? После очередных поисков по всему миру, ей наконец удалось найти его на дне моря Чан Лю. Потребовалось немало усилий, чтобы проникнуть в это замкнутое пространство, лишившись всей демонической силы, с полностью не восстановившимся божественным телом, в этот момент у нее кружилась голова и рябило в глазах. Она почти не держалась на ногах. В лазурно-голубой морской воде спокойно плыл и спал Бай Цзи Хуа, точно также, как когда она нашла его на дне Восточного моря, страдавшего от сильного яда. Глядя на бутылечки и кувшины в стороне, Хуа Цянь Гу невольно почувствовала себя веселой и огорченной одновременно. Бай Цзи Хуа действительно не может быть пострадать или умереть, но он может напиться, столько вина «Забыть о горестях» и элексиров «Смертельные грезы» ему хватит на несколько сотен лет сна. Ошибочно полагая, что она ушла навсегда, насколько он чувствовал себя бесконечно уставшим и потерявшим всякую надежду, подобно пеплу, чтобы использовать этот метод, погружаясь в вечный сон на глубине моря, чтобы сбежать? Без желания жить, без возможности умереть, оказывается, она самая жестокая. Она собственноручно погубила его, так как же теперь ей хватит духа снова уйти? Она с сожалением погладила, словно лед, щеку Бай Цзи Хуа, и с помощью совей силы уничтожила действие элексира «Смертельные грезы», но эффект от вина «Забыть о горестях» долго не мог ослабнуть. Хуа Цянь Гу тихо сидела рядом с ним, ждала и смотрела, иногда она болтала с Тан Бао, иногда прислушивалась к оживленному шуму в Чан Лю, пока через целый месяц Бай Цзи Хуа не очнулся от пьяного сна. Как только он открыл глаза и увидел Хуа Цянь Гу, то подумал, что все еще видит сон. На этот раз шрам не болел. Но в груди ощущалась тупая боль. Зачем его разбудили? Хмель еще не полностью развеялся, он слегка хмурился, похоже, испытывая некоторое раздражение. Его тонкие бледные губы были слегка приоткрыты, а зрачки то сверкали так, будто в них тек Млечный путь, то были так глубоки, словно покрытые лаком, взгляд был пьянящим и соблазнительным. Хуа Цянь Гу никогда не видела, чтобы он был так пьян, что на время терял контроль над собой, холодная как лед внутри и такая волнующая, как цветок персика под первым снегом, захватывающая дух красота. Хуа Цянь Гу не осмеливалась даже выдохнуть, в спешке она отвернулась. Но внезапно человек схватил ее подбородок. — Сяо Гу, позови учителя… — Учитель… — Только и оставалось, что послушаться его. — Послушная, позови еще раз… — Учитель… — Позови еще раз. — Учитель… …раз за разом она звала его десятки раз, но тот все еще казался неудовлетворенным, он прищурился и наслаждался тем, как она зовет его снова и снова. — Учитель, учитель, учитель, учитель, учитель… Хуа Цянь Гу без всякого нетерпения звала его, раз за разом, и каждый раз, когда она звала, в сердце капля за каплей колыхалось болезненное прошлое. Голос из неторопливого превратился в учащенный, из легкого шепота в крик, полный слез…в сердце столько любви, столько сожаления, но голос, зовущий учителя, разносился по округе. С некоторой обидой, с некоторой несправедливостью, с некоторым сомнением, с некоторым несогласием, с некоторым негодованием, голос изливал душу, вновь спрашивал, изливался…Глядя на обжигающе горячие слез, большими каплями, падающими вниз, сердце Бай Цзи Хуа словно разорвали на части, плотно сжали в один комок, а затем вырвали, оставив одну дыру. Он наклонился и сжал тонкое и хрупкое тело Хуа Цянь Гу, как будто хотел раздавить и втереть с свое собственное тело. Он гладил ее волосы, целовал лоб и слезы. — Я думал, ты ушла и больше никогда не вернешься… — Я обещала учителю, что больше никогда не уйду. — Хотя тогда она еще не восстановила память, но с ее словами нужно считаться! Она не хочет быть Божеством Демонов, не хочет быть чьей-то невестой, она ничего не хочет, лучше навсегда остаться в Джун Цин или на Облачной горе, быть просто хорошей его ученицей, полной доброты и почтительности. Бай Цзи Хуа взял в ладони ее лицо, счастливый, что видит ее, и без колебаний поцеловал в губы, кружась по сторонам, запутывая и углубляясь. Хуа Цянь Гу замерла, долго не реагируя, и, не удержавшись от слез радости, крепко обняла его и неуклюже ответила. Губы учителя были все также холодны, с ароматом вина «Забыть о горестях», призывающим опьянеть. В голове опустело, а сердце, погрузившееся глубоко под воду, медленно всплывало к небу, все ее воспоминания обрамляли чудесные серебряные грани, а боль, не желание, настойчивость и ненависть, которые она испытывала, до последнего исчезли. Словно бы через несколько сотен лет, внезапно почувствовав, что кто-то стремительно приближается, Бай Цзи Хуа тихо вздохнул и оторвался от ее губ, долгожданная мягкость, почти призывала, неизменно сдержанного и порядочного, не сдерживаться себя. Хуа Цянь Гу немного испугалась и в волнении успокаивающе погладила его левую руку, но Бай Цзи Хуа крепко схватил ее руку. — Сяо Гу, учитель знает, что делает, я весьма трезв. Хуа Цянь Гу смотрела на него со слезами на глазах, о такой сцене она даже не смела думать прежде, казалось, что сердце не выдержит. — Глупая девочка, откуда столько слез? — Бай Цзи Хуа протянул руку и нежно вытер слезы, не плакавшая в прошлой жизни, но накопившая слишком много боли, теперь она стала тем, у кого глаза на мокром месте. — Учитель…Верховный Достопочтенный. — Издалека донесся крик. Бай Цзи Хуа взмахнул рукой, и магический барьер мгновенно рассеялся. Хуа Цянь Гу подняла голову и увидела приближающуюся Ю Руо с компанией, за которой следовал какой-то маленький монах. С самого начал Тан Бао недобро смеялась в стороне, прикрыв глаза, но украдкой подглядывая, однако увидев Ло Ши Хи она с негодованием тяжело задышала и заползла в ухо Хуа Цянь Гу. — Ю Руо? — Учитель! — Ю Руо разрыдалась, Гу Тоу наконец-то восстановила память и узнала ее! С глубоким искренним чувством она бросилась вперед, намереваясь окунуться с головой в объятия учителя, готовая все рассказать учителю, как Верховный Достопочтенный издевался над ней все эти годы. Но неожиданно, раскрытые объятия Хуа Цянь Гу изменили направление, и она обняла маленького монаха рядом. Все были ошеломлены, а Ю Руо была так испугана, что у нее чуть не отвалилась челюсть. Не может быть, учитель уже приобрела Верховного Достопочтенного, неужели она хочет отнять и этого маленького монаха? Янь Юэ тоже обомлел и торопливо оттолкнул ее. — Благодетель, когда мужчины и женщины берут что-то, они не должны касаться друг друга, Будда Амитабха… — Почему женщины, которых он встречает в последнее время, одна за одной, такие красивы и такие открытые. Хуа Цянь Гу крепко схватилась за его лацкан и погладила буддийские четки на запястье, захлебываясь от слез: — Сяо Юэ, это правда ты… Видя ее в таком состоянии, сердце Янь Юэ невольно заболело. — Будда Амитабха, благодетель, вы меня с кем-то путаете. Несколько человек, услышав Хуа Цянь Гу, внезапно осознали, а Ю Руо наивно улыбнулась, к счастью, учитель не собиралась отнимать у нее маленького монаха, иначе она в самом деле не знала, как поступить правильно. Все это время она использовала всевозможные причины, чтобы задержать его, постепенно они поладили друг с другом и их чувства стали глубже. Хуа Цянь Гу повернулась и посмотрела на Бай Цзи Хуа, тот улыбнулся и слегка кивнул в знак подтверждения, затем он оттащил ее в сторону. — Сяо Гу, не спеши, будь спокойна, времени еще много, не нужно пугать мастера. Злая сторона Божества Демонов была сожжена и уничтожена на деревянном помосте, осталась лишь чистая и добрая сторона Нань Ву Юэ, которого обучала Хуа Цянь Гу. Но теперь он твердолоб и консервативен, всем сердце устремлен к Будде, словно в ее собственном начале, Ю Руо, этой девчонке, через любовный барьер, чего доброго, будет трудно пробиться, в будущем ей предстоит пройти долгий путь. — Почему вы здесь? — Хуа Цянь Гу была так взволнована, увидев сразу столько знакомых лиц. Ю Руо расплылась в улыбке и, подняв ногу, толкнула Ворчащего зверя: — Сегодня я, несмотря на сотню препятствий, снова ворвалась на Облачною гору, но неожиданно магический барьер был снят, а на горе не было никого, кроме Ворчуна. Боясь, что с вами что-то случилось, он вместе со мной отправился на ваши поиски, и кто бы мог подумать, что вы все время были на морском дне Чан Лю, прямо у меня под носом. Хуа Цянь Гу с улыбкой кивнула и вытащила из уха Тан Бао. — Тан Бао, не прячься, выходи и познакомься с Ворчащем зверем, о котором я тебе рассказывала. Кроме того, старший брат Ло Ши Хи тоже здесь, разве ты не хочешь его увидеть? Тан Бао совершенно не была заинтересована в этом свиноподобным животным на земле и холодно фыркнула. Любовь Гу Тоу может принадлежать только ей, и она не станет делиться с этим уродливым демоническим зверем, который даже не умел говорить. Когда она снова взглянула на Ло Ши Хи, то даже не удосужилась фыркнуть или хмыкнуть, а просто проскользнула за пазуху Хуа Цянь Гу. Она не знает его, не знает этого человека, который, выполняя приказ своего учителя, не давал ей спасти Гу Тоу, и самое главное, этот подонок стоял в стороне и спокойно смотрел, как над ней издевается Ни Ман Тянь! У Ло Ши Хи, на которого она сначала пристально смотрела, а затем дала от ворот поворот, радость и волнение от первого взгляда внезапно сменились холодным ветром и злым дождем, эта гусеница не переносит его, но почему…Хуа Цянь Гу как раз, устроив раздор, вытащила Тан Бао и бросила в ладони Ло Ши Хи. — Тан Бао, старший брат Ло Ши Хи был для тебя…в конец концов, ты понимаешь, что должна простить его. Старший брат Ли Ши Хи, пожалуйста, позаботься о Тан Бао в будущем. Ло Ши Хи, смущенный неожиданной милостью, поспешно кивнул, он держал Тан Бао в ладонях, как самое драгоценное сокровище в мире, но Тан Бао взяла его за палец и укусила со всей силы, но тот даже не пискнул, позволяя ей выплеснуть весь свой гнев. Хо Си открыто и своевольно рассмеялся: — Теперь мы наконец воссоединились! Цин Лю и Ву Цин Лю печально покачали головами: — Жаль, что Шо Фэня и Цин Шуй больше нет. Бай Цзи Хуа сказал: — У Цин Шуй и Сюань Юань Ланга судьба быть вместе в течении трех поколений, теперь они должны быть очень счастливы живут вместе в царстве Смертных, так что не стоит беспокоиться за них. Хуа Цянь Гу кивнула: — Ранее я уже устроила дела Шо Фэня, так что он снова вернется где-то через сто лет, и, кто знает, возможно, мы сможем увидеть его. Почувствовав приближение еще одного человека, Бай Цзи Хуа понял, кто это, поэтому быстро сказал Хуа Цянь Гу: — Сяо Гу, в будущем у нас будет много возможностей снова собраться вместе, давай сначала вернемся на Облачную гору. Ю Руо схватила Бай Цзи Хуа: — Верховный Достопочтенный, не уходите снова, умоляю, вернись в Джун Цин, Трем Достопочтенным Чан Лю не достает одного, ну куда это годиться! — И самое главное — должность главы школы требует слишком много усилий! Хо Си и остальные также поддержали, подпевая: — Верховный Достопочтенный, вы с Хуа Цянь Гу, возвращайтесь, дядюшка-наставник и учитель очень скучают, дворец Джун Цин всегда пуст, и дядюшка-наставник часто поднимается туда один, чтобы убраться, а потом сидит там целый день, неужели до сих пор не простил его, не простил нас? Бай Цзи Хуа не сказал ни слова, только посмотрел вверх, как и ожидалось, там стояли Мо Янь и Шень Сяо Мо. — Я задавался вопросом, почему сегодня так шумно на морском дне Чан Лю, как оказалось, старший брат вернулся. Почему ты сидишь тут, ты уже у двери дома, так почему бы не вернуться и не присесть? — Шень Сяо Мо посмотрел на Бай Цзи Хуа и Хуа Цянь Гу, что уже восстановила память, но решила отпустить все и остаться с ним, в сердце он вздохнул с облегчением, все эти года он сам не знал, сколько раз пытался убедить Бай Цзи Хуа вернуться в Джун Цин вместе с Сяо Гу, старший брат-учитель уже осознал свою ошибку и сожалел, но тем не менее все равно отказывался. Также он не знал, потому ли это, что в то время старший брат-учитель не мог простить старшего брата за его замысел, или из-за того, что он не мог простить сам себя за то, что собственноручно Хуа Цянь Гу ради Чан Лю. После стольких лет выражение лица Мо Яня стало более бледно-серовато и вместе с тем менее холодно и бессердечно. Смерть Чжу Рана стала для него слишком большим ударом, и на его висках добавилось несколько белых волосков. Мирские дела настолько нелепы, воздаяние по заслугам, перед ним один за другим возникали исчезнувших людей, настоящая душа разума улетела, а душа тела рассеялась и больше никогда не вернется, однако вопреки ожиданиям один Чжу Ран, это глупое дитя, что всегда было эгоистично, неожиданно пожертвовало собой ради других. Хуа Цянь Гу, посмотрев на него, вспомнила Чжу Рана, и невольно почувствовала кислый вкус горести, она никогда бы не подумала, что человеком, кто изменит все, спасет ее жизнь, и даст шанс вернуться к учителю — будет Чжу Ран…Мо Янь посмотрел на Бай Цзи Хуа, а затем перевел взгляд на Хуа Цянь Гу, он хотел убедить Бай Цзи Хуа остаться, но в итоге, только выдавил два слова: — Младший брат… Бай Цзи Хуа, конечно, понял, но воспоминания о том дне, когда в иллюзии была стерта с лица земли гора Чан Лю вновь сверкнули в его сердце, а после, как он безжалостно и решительно вонзил меч Сюаньюань…почувствовав яростную боль в груди он едва удержался на ногах. — Учитель… — Хуа Цянь Гу потянула его за руку, — мы вернемся в Джун Цин! Бай Цзи Хуа с изумлением посмотрел на Хуа Цянь Гу, разве человек, что больше всего должен быть внимательным, не она? Ради Чан Лю он снова и снова причинял ей боль, в конце концов даже убил! Хуа Цянь Гу пристально посмотрела в его чистые и ясные глаза: — Учитель, мы вернемся, в Чан Лю есть люди, которым ты нужен так же, как и мне. С Джун Цин связаны мои самые лучшие воспоминания в моей жизни, я очень скучаю по этому месту. К тому же, воссоединиться было так непросто, я хочу быть со всеми каждую секунду и каждую минуту, не хочу быть слишком далеко. Самое главное, я хочу стать самым важным человеком для учителя, но не быть всем. Дедушка-учитель вверил тебе это, твоя ответственность перед Чан Лю и всеми живыми существами — это обязанность, то, отчего нельзя отказаться и чье доверие нельзя обмануть, так что не уходи и не бросай их из-за меня. Чан Лю — дом учителя, исток учителя, уже некогда учитель был един с этим местом, в прошлом, хотя учитель также был один, но никогда не чувствовал себя одиноким, потому что ему было чем заняться. Однако за все эти годы на Облачной горе ты ни разу не был по-настоящему счастлив. Я знаю, учитель всегда беспокоился об этом месте, иначе не решился бы отправиться на морское дно Чан Лю, чтобы укрыться от всего в вечном сне. Учитель, мы вернемся, любовь и праведность могут быть одновременно. Сяо Гу хочет знать, цветет ли в этом году персиковое дерево в Джун Цин… Бай Цзи Хуа крепок сжал ее руку и некоторое время не знал, что сказать. Спустя долгое время он легонько кивнул головой. Вместе с ней все дозволено, как же он мог снова не отпустить. Все ликовали, даже Мо Янь не смог сдержать легкую улыбку. — Поспешим обратно, сегодня Праздник меча Чан Лю. Как раз вместе вернемся праздновать и попируем на славу по случаю этого воссоединения! — Взволнованной Ю Руо горела желанием приступить к делу, последние несколько лет она всегда занимала первое место по ловле рыбы-катанки. Все кивнули и приготовились взлететь вверх, но Хуа Цянь Гу вдруг поскользнулась. — Сяо Гу, что случилось? — Бай Цзи Хуа с волнением посмотрел на нее. — Все хорошо, учитель, я так устала, возьми меня на руки. Ю Руо, стоя в стороне, откровенно подмигнула, учитель хороший и плохой, только что помирилась с Верховным Достопочтенным, а уже научилась капризничать. Бай Цзи Хуа оглянулся, все люди тайком смотрели на них, не то чтобы он никогда раньше не держал ее на руках перед множеством людей, но тогда в его сердце не было других мыслей, он ничего не чувствовал, но теперь, поскольку он искренен в своих чувствах, он неизбежно почувствовал некую неловкость, тем не менее, без каких-либо колебаний поднял ее на руки и понес, а затем вместо со всеми остальными полетел в главный зал Чан Лю. Восемь тысяч учеников были в некотором замешательстве и панике из-за того, что с самого начала Праздника меча, от главы школы, Всемирно Достопочтенного, Достопочтенного Ученого, и до Ло Ши Хи, Хо Си и Ву Цин Ло, все внезапно пропали без всякой причины, и никто не мог возглавить общее положение. В этот момент они неожиданно увидели вернувшегося Бай Цзи Хуа с Хуа Цянь Гу на руках, все присутствующие остолбенели на несколько секунд, а затем издали изумленные радостные возгласы, потрясшие небо и всколыхнувшие землю, а Ю Руо больше всех смеялась и веселилась: — Учитель, теперь, когда ты вернулась, ты наконец можешь лично обучить меня заклинаниям! — Ю Руо… Хуа Цянь Гу смотрела на нее, ощущая некоторый стыд, ее нельзя считать хорошим учителям, она даже никогда официально не обучала ее, ни дня, вместо этого она заставляла своего ученика беспокоиться о ней, поэтому она надеялась, что в будущем сможет постепенно компенсировать это, но боялась, что…между ее бровями промелькнула шелковинка беспокойства, но через мгновение та рассеялась, и она вновь улыбнулась знакомой горе Чан Лю, улыбнулась Джун Цин, парящему в воздухе, а глаза затуманились слезами…все ученики уже опустились на колени и кричали «Верховный Достопочтенный», то тише, то громче, волной за волной. Ю Руо от души расхохоталась: — Верховный Достопочтенный, вы вновь станете исполнять обязанности главы школы Чан Лю, это будет осуществление всеобщей надежды, все эти годы я только безобразно вредила Чан Лю, поэтому надеюсь на твое возвращение. Бай Цзи Хуа покачал головой, судя по тому, что Ю Руо все эти годы бегала к Облачной горе, придумывая разнообразные уловки, он мог сказать, что с таким твердым и не признающим поражения характером, она точно могла взять на себя ответственность за Чан Лю. К тому же ныне Чан Лю, в сравнение с прошлым строгими и консервативными правилами, был более наполнен жизненных сил. Старейшины Двенадцати павильонов, несомненно, были ошеломлены этим маленьким изматывающим чудо-ребенком, но у них не было выхода. После того, как Хуа Цянь Гу заняла место, началась торжественная церемония Праздника меча, а затем — развлекательные мероприятия, и все разбежались по округе, чтобы посоревноваться и позабавляться. Хуа Цянь Гу тяжело дышала после долгой игры, с улыбкой на лице она вытерла пот и сказала: — Пойдемте во дворец Джун Цин, я приготовлю свое лучшее блюдо, чтобы все могли попробовать… Она деялась, что теперь в Джун Цин всегда будет оживленно и шумно, и каждый сможет прийти без стеснения. Бай Цзи Хуа понял ее намерения и слегка кивнул. Благодаря такому большому толчку бесчисленные новые и старые ученики с волнением, словно целый рой пчел, устремились в долгожданный и легендарный Джун Цин. Глядя на неизменный пейзаж, где все осталось как прежде, словно в тот день, Бай Цзи Хуа похлопал ее по голове: — Не плачь… Хуа Цянь Гу поспешно смахнула слезы, ага, сегодня самый счастливый день за все эти годы, ей не следует проливать слезы! Засучив рукава, она принялась за работу на кухне, Ю Руо и остальные отчаянно протискивались, спеша на помощь, весьма скоро в горшочки со свежеприготовленной пищей были готовы. Ночью у ручья, под цветущим персиковым деревом, ярко горел огонь. Хуа Цянь Гу чувствовала, что смех сегодня был сильнее, чем за все эти годы, прошедшие со дня отравления учителя. В стороне от костра Ю Руо старательно подстрекала Сяо Юэ выпить вина и съесть мяса, а воспользовавшись тем, что опьянела, стала допускать вольности, так что Сяо Юэ перепугался и принялся повторять Будда Амитабха. У ручья Хо Си и Ву Цин Ло наблюдали за луной и флиртовали*, но временами долетали пронзительные крики Хо Си, когда ему сворачивали ухо. Ло Ши Хи лежал на траве и разговаривал с Тан Бао, которая закатывала глаза и ела, поднесенный как ценный подарок, персик, все еще лежа задницей к нему. Мо Янь тихо пил вино и наблюдал за своими многочисленными учениками вокруг с таким выражением теплоты и любви, какое редко встретишь. Шень Сяо Мо лениво оперся на персиковое дерево, и, слегка опьянев, начал дремать. Хуа Цянь Гу слегка поджала губы и улыбнулась, идеальная картина перед ее глазами была полна теплого и уютного светло-желтого света, но затем все начало медленно расплываться, словно на поверхности воды стали колыхаться волны с золотым мерцанием. Цин Лю подошла к ней и протянула вино, убеждая тоже немного выпить, Хуа Цянь Гу улыбнулась и протянула руку, но неожиданно ее пальцы соскользнули с чарки, и, не поймав ее, разноцветная глазурованная чарка с грохотом разбилась о землю. Вокруг внезапно воцарилась тишина, все повернули головы, чтобы посмотреть на нее. Хуа Цянь Гу поспешно наклонилась, чтобы собрать осколки, но случайно порезала палец. Один из людей рядом, беспокоясь, потянул ее в сторону, но она быстро замахала рукой: — Со мной все хорошо, Цин Лю. Человек замер: — Я — Ло Ши Хи. Хуа Цянь Гу подняла голову, окружающее ее пространство становиться все более туманным, она даже не видела контуров, остались лишь цветные блики, невольно она покачала головой, усмехаясь. Ю Руо в панике крепко схватила ее за руки: — Учитель! Что случилось? Твои глаза! Хуа Цянь Гу успокаивающе похлопала ее по голове: — Я в порядке, просто голова немного кружиться. Бай Цзи Хуа, который все время молча наблюдал за ней, уже знал, что происходит. После стольких лет тяжелой работы, проделанной им и Ша Цянь Мо, хоть душа По Хуа Цянь Гу и окрепла, но дух Хунь все еще был хаотичен и неполноценен, делая ее глупой и неудачливой. Даже элексир бессмертия не смог восстановить ее духов и души в исходное состояние, а лишь перенес их многолетние усилия из смертных душ По в духов Хунь. Одно получаем, одно теряем, хотя память восстановилась, однако тело неизбежно получило вред. Раньше она чувствовала усталость, поскольку потеряла всю свою магическую силу и не могла лететь, оседлав ветер. Теперь она не могла видеть, затем она потеряет слух и речь. Сейчас, без магической силы она больше не может использовать внутренний голос, чтобы говорить…и может быть только как потерявший пять чувств обычный человек, слепой и глухой. — Сяо Гу, не бойся, это не займет много времени, учитель обязательно тебя вылечит. Хуа Цянь Гу улыбнулась и кивнула, как все может быть идеально, она может вернуться в Джун Цин, быть с ним вместе, воссоединиться со всеми, этого уже достаточно, чтобы она ни о чем не жалела. Все начали собираться вокруг нее, Тан Бао что-то шептала на ухо, Ворчащий зверь болтался под ногами. Бай Цзи Хуа очень крепко обнял ее со спины, словно самая прочная стена в мире. — На этот раз ты не останешься в одиночестве, как в Бесплодной пустоши, учитель всегда будет рядом с присматривать за тобой, отныне в твоей жизни не будет ничего, кроме счастья. Так что не бойся, даже если ты не слышишь, не видишь, не можешь говорить, ты можешь чувствовать сердцем, что учитель всегда рядом с тобой, и никогда больше не уйдет. У Хуа Цянь Гу ком стал в горле, и она изо всей силы кивнула, затем она повернулась лицом к Бай Цзи Хуа, на мгновение словно молния осветила ночное небо, и она смогла ясно увидеть это лицо, полное нежности и решимости. — Я никогда не верила ни в праведность, ни в нечистые силы, ни в судьбу, но я верю тебе, учитель, я… Она стремилась произнести слова, которые он то и дело останавливал, слова о том, что она любит его. Однако глаза внезапно погрузились во мрак, голос больше не мог издать ни звука, и она могла только снова и снова в своем сердце беззвучно повторять, она знала, что он безусловно услышит! На мир постепенно спустилась тишина, все звуки умолкли, но смутно, радостные песни и смех, кажется, по-прежнему не утихли, а вместе со звоном дворцового колокольчика, а также нежными словами Бай Цзи Хуа, долго эхом раздавались в ее ушах.

***

Пять лет спустя. В Джун Цин на горе Чан Лю аромат цветов персика опадал, словно дождь, Ю Руо сидела на корточках под деревом, держа Ворчащего зверя и энергично тряся. — Выплюнь, выплюнь, зачем ты снова съел Тан Бао! Она трясла Ворчащего зверя так, что его внутренние органы переворачивались, он топнул четырьмя короткими лапками, с трудом сдерживаясь от недовольного хрюканья, но в конце выплюнул Тан Бао. Тан Бао выглядела так, будто ее только что выловили из супа, глядя на свое тело, покрытое отвратительной слюной Ворчуна, она не смогла сдержать громкого рыдания, она просто ела редиску и была невнимательна, а Ворчун неожиданно подкрался сзади и съел вместе с редиской. — Ты снова надо мной издеваешься! Я все расскажу Гу Тоу маме! Гу Тоу, когда ты вернешься? — Тан Бао одновременно вытирала слюну и слезы, Гу Тоу, когда же ты вернешься, если не вернешься, то увидишь кучку из Тан Бао в какашках и все! Ю Руо грубо взяла тряпку и, словно раскатывая лапшу, обернула ее и с силой потерла. Тан Бао еще больше обиделась, Цин Шуй, она хочет нежной Цин Шуй, она решила, ей больше не нужен Ло Ши Хи, в этой жизни она должна культивироваться в мужчину и увести чужую возлюбленную, силой отбирая Цин Шуй у Сюань Юань Ланга! Тан Бао, все еще задыхаясь от ярости, бросилась кусать хвост Ворчащего зверя, который сиял от удовольствия и был к этому не готов, но она смогла укусить лишь кусок шерсти. Ворчащий зверь мог лишь кружиться, гоняясь за хвостом, Ю Руо, наблюдавшая в стороне, громко смеялась. Внезапно откуда-то донесся соблазнительный запах вкусной еду, Ю Руо быстро оторвала Тан Бао от хвоста Ворчащего зверя, и направилась на кухню, Ворчащий зверь тоже радостно бежал сзади, следую за ними. — Верховный Достопочтенный? Ю Руо подняла брови, наблюдая, как Бай Цзи Хуа трудиться на кухне, его облик по-прежнему был изящен и непринужден, а к белым одеждам не пристало ни полкапли масленой копоти, душа была связана с сердцем. Обычно они не едят и пяти зернышек, но раз сегодня Бай Цзи Хуа лично готовит, значит, Хуа Цянь Гу скоро вернется. — Верховный Достопочтенный! Учитель возвращается? Бай Цзи Хуа кивнул головой, и не смог сдержать того, чтобы уголки рта также немного приподнялись: — Она скоро будет здесь, так что накрой на стол и вынеси еду. Ю Руо с огромной радостью выбежала и попросила Тан Бао оповестить Ло Ши Хи и остальных, сейчас в Джун Цин было очень оживленно, потому что учитель Гу Тоу не видит, а Верховный Достопочтенный боится, что ей будет тоскливо в этом заброшенном месте, поэтому он часто с радостью принимал у себя нескольких учеников, чтобы они шумели. Ю Руо ныне жила в бывшей комнате учителя, а чтобы было удобнее заботиться, учитель и Верховный Достопочтенный жили в одной комнате. Она часто не спала по ночам и пряталась за дверью, чтобы подслушивать. Но поскольку ее учитель не мог говорить, а Верховный Достопочтенный был неразговорчивым, она часто подслушивала всю ночь, но так ничего не слышала, но ей все равно нравилось это делать. Бай Цзи Хуа все еще был холоден и безразличен, но уже намного более приветлив, чем раньше. Ю Руо украдкой бросила на него взгляд и прощупывая, спросила: — Верховный Достопочтенный, учитель Гу Тоу уже более трех месяцев была с Ша Цянь Мо, ты совсем не волнуешься? Бай Цзи Хуа отпил чай не поднимая головы: — О чем беспокоиться? Ю Руо взволнованно размахивала кулаками: — Беспокоюсь, что у нее нет магической сила и она не видит, что, если она столкнется с какой-либо опасностью, беспокоюсь, что, если она полюбит другого и уйдет с Ша Цянь Мо, и никогда больше не вернется! — Хотя в ее сердце есть только один Янь Юэ, каждый раз, когда она видела завладевающее душой лицо Ша Цянь Мо, она краснела до ушей и была беспокойна, как молодой олененок. Тем более, что Ша Цянь Мо очень хорошо относится к учителю Гу Тоу, ради нее он практически отдал все, даже уснул вечным сном, в шести царствах не было мечтающей о любви девушки, которой это не тронуло до глубины души. Вдобавок, в том году в Нефритовом пруде, они обнимались и целовались на глазах у всех, это тоже считается «близкими интимными отношениями», его место в сердце учителя Гу Тоу нельзя недооценивать, сейчас, если он будет снова каждый день медово разговаривать, проявлять нежную заботу, то постепенно, может случиться так, что учитель Гу Тоу полюбит другого, как поступить? Она беспокоиться, так беспокоиться… Бай Цзи Хуа посмотрел на небосвод и лазурное чистое небо, словно очищаясь: — Ша Цянь Мо будет хорошо о ней заботиться. Что касается того, что она полюбит другого, как думаешь, помимо его внешности, у Ша Цянь Мо есть другие преимущества? Ю Руо склонила голову, красней от стыда, даже если в прошлом Ша Цянь Мо всегда был чрезмерно гордым, с простодушной и немного импульсивной натурой, но, Верховный Достопочтенный, тебе незачем с таким презрением смотреть на него! — Соблазнительная внешность — самое опасное оружие! — Добавила она нехотя. Бай Цзи Хуа приподнял брови: — Ну и что, Сяо Гу все равно ничего не видит. Ю Руо потеряла дар речи, неудивительно, что он так спокоен и расслаблен, у него, оказывается, такой мелочный расчет, как и ожидалось, не следует судить человека по его внешности, кто бы мог знать, что Верховный Достопочтенный настолько хитер. Ох, просто подожди еще несколько лет, Донг Фанг Ю Цин скоро вернется, посмотрим, как ты сможешь усидеть на месте, скорее всего, он не позволит даже полшага сделать учителю Гу Тоу, чтобы она всегда оставалась перед глазами! В таком случае, может быть, он единственный, кого боится Верховный Достопочтенный? Вскоре после этого в воздухе появилось огненно-красные облака, и Ша Цянь Мо, держащий Хуа Цянь Гу, медленно спустился на землю с Огненного феникса. Чувствуя привычное легкое нетерпения, она подняла руки, и тут же чья-то рука потянула ее вперед, чтобы крепко обхватить. Ее сердце, казалось, расплавилось под солнечными лучами, стало так тепло и спокойно. — Тебе лучше? — Мягко спросил Бай Цзи Хуа, наклоняясь к ее уху. Хуа Цянь Гу улыбнулась и кивнула, два года назад ее слух практически восстановился, на этот раз она вместе с Ша Цянь Мо лечила свое горло. Для того, чтобы он восстановился раньше, они вдвоем потратили много сил на совершенствование и, в сочетании с помощью Шень Сяо Мо и других, это помогло ускорить время, которое могло занять несколько десятилетий, чтобы духи и душа окрепли, но Хуа Цянь Гу помнила, что два года назад не могла выражать мысли. Это приводило ее в некоторую панику. В то время ей постоянно хотелось в любой момент взять Бай Цзи Хуа за руку или потянуть за рукав халата, чтобы почувствовать себя спокойно. Иначе казалось, что весь мир опустел и затих, оставив ее одну. После того, как слух пришел в норму, дни стали намного лучше, потому что она могла слышать разговоры людей вокруг и общаться стало проще. Бай Цзи Хуа знал, что после того, как ее облили водой Джун Цин и оставили одну в Бесплодной пустоши, это оставила глубокое мрачное воспоминание в сердце Хуа Цянь Гу, поэтому он не отходил от нее ни на шаг, всегда сопровождал, окружил заботой и вниманием. Ша Цянь Мо освещал красотой все вокруг себя, как и раньше, и благодаря своему подавляющему присутствию люди не могли смотреть на него прямо, однако в данный момент его лицо было полно любящей и ласковой улыбки, он похлопал Хуа Цянь Гу по голове и посмотрел на Бай Цзи Хуа: — Голос Малышки сейчас намного лучше, он должно медленно восстановиться через несколько дней, но зрение, возможно, придется ждать еще несколько лет, но я буду продолжать искать решение. — Потому что это не физическая проблема, душа Хунь потеряла способность воспринимать внешний мир, даже если заменить тело, она все равно не сможет видеть. Бай Цзи Хуа кивнул и, не поблагодарив, потащил Хуа Цянь Гу к столу и усадил: — Я приготовил несколько закусок и кувшин легкого вина, у тебя есть время присесть и выпить? Ша Цянь Мо был вне себя от радости, Бай Цзи Хуа собственноручно приготовил еду, как он мог упустить такую прекрасную возможность. Он без церемонно сел, не ожидая, что после нескольких кусочков еды почувствует себя подавленным. Он всегда гордился тем, что научился хорошо готовить, когда заботился о Лю Ся, а в этот раз он ежедневно менял блюда, чтобы приготовить более вкусную еду для Малышки, он думал, что хоть не может победить ее учителя, по крайне мере, готовит лучше, не так ли? Но неожиданно, кулинарные способности Бай Цзи Хуа оказались лучше, чем у него, это слишком. Он просто не верит, что на свете есть такой совершенный человек. Возвращаясь сегодня, он поймает всех знаменитых поваров шести царств и начнет усердно тренироваться в кулинарии! Во время еды двое мужчин постоянно подкладывали еды Хуа Цянь Гу, из-за чего еда в ее миске скапливалась горой. В это время вдалеке показалось несколько человек, увидев их, лоб Ша Цянь Мо вспотел, он быстро отложил палочки и сказал: — Малышка, хорошо отдохни, через несколько дней сестра снова придет к тебе. — Закончив говорить он бесследно исчез. Когда Ло Ши Хи и остальные вошли в Джун Цин, они сразу услышали чей-то крик. — Красавица Ша Цянь. Разве красавица Ша Цянь не здесь? Где она? — Хо Си осмотрелся по сторонам. Ю Руо не находила слов, это была редкая возможность, воспользовавшись трапезой, посмотреть на красивого человека, но стоило Хо Си прийти, так тот в страхе сбежал. У Ша Цянь Мо было бесчисленное множество поклонников, но он, вероятно, никогда не встречал столь одержимого, как Хо Си, право, если бы это был обычный человек, он уже бы давно изрезал его ножом. Однако Хо Си был не только другом Хуа Цянь Гу, но и учеником Шень Сяо Мо, а сам он лишь стремился к красоте, без дурных мыслей. В прошлый раз, когда Ша Цянь Мо пришел на гору Чан Лю, Хо Си нелепо использовал магию, чтобы создать впечатляющий дождь из синих цветов, тогда он с гордостью сказал, что собственноручно посадил семена, и что свежие цветы сочетаются с красивым человеком, но он не знал, что у Ша Цянь Мо аллергия на них, и в итоге тот чихал целую неделю. Если бы не тот факт, что Ву Цин Ло как раз не было, ему бы снова пришлось не легко. За столом Хуа Цянь Гу нарисовала несколько рисунков, кратко описывая события последний нескольких месяцев, поскольку был не только Ша Цянь Мо, но и Мо Бин Сяня и Доу Лан Гана. Лань Ю Ланг Фунг также помогала им, поэтому она восстановилась так быстро. Когда она упомянула Мо Бин Сяня, окружающий воздух заметно похолодел, Хуа Цянь Гу поспешно сменила тему, испытывая угрызения совести, чувствуя сонливость, после ужина она рано вернулась в постель. Вечером Бай Цзи Хуа прочитал записки, оставленные Ша Цянь Мо, в который он описывал проблемы, обнаруженные во время лечения за этих нескольких месяцев. Затем он приказал Ло Ши Хи приготовить некоторые лекарственные травы. Вернувшись в комнату, он увидел, что Хуа Цянь Гу облокотилась на кровать, ее легкая прозрачная фиолетовая юбка свисала прямо до земли, а в руках возле носа она держала ароматический мешочек, ее глаза были слегка закрыты, а поза ленива и волнующа. — Только проснулась? — Последние несколько лет она спала большую часть времени. Хуа Цянь Гу кивнула, смотря на него, хотя ее взгляд был расфокусирован, но не отрешенным. — Ю Руо ушла. Куда она ушла? Спросила Хуа Цянь Гу на языке жестов. — Похоже, наставник Янь Юэ хочет, чтобы он занял место настоятеля, она осмелилась отправиться помешать ему. Сяо Юэ хочет быть настоятелем? — Он уже отказался, может быть, даже сам не зная почему. Ты не сказал Ю Руо? — Пусть она поторопиться, это неплохая идея, как раз даст нам немного времени наедине, иначе она бы все время подслушивала снаружи. Хуа Цянь Гу не находила слов, разве он не использовал звукоизоляционные заклинания? Ю Руо вообще ничего не слышала. — Что ты принесла? — Он издалека мог почувствовать свежий и тонкий аромат, кажется, он словно был способен пробудить самые глубокие и далекие воспоминания. — Ты изготавливала ароматы в царстве Демонов? Хуа Цянь Гу покачала головой. Сестрица Цзы Сюнь попросила вернуть это тебе. Бай Цзи Хуа на мгновение заколебался, и вдруг решил схитрить: — Хорошо, я возьму это, если увидишь ее снова, то поблагодари ее за меня. — Однако он не протянул руку, чтобы взять то, что передавала Хуа Цянь Гу. Хуа Цянь Гу очень хотела знать, какое сейчас выражение лица у Бай Цзи Хуа, но, к сожалению, она не могла видеть, уголки ее рта слегка приподнялись, и она снова поднесла мешочек к носу, чтобы понюхать. Запах действительно хорош, великое просветление после отпустившего наваждения, такой ароматный, я, как бы ни старалась, не смогу его повторить, на этот раз я проиграла. Бай Цзи Хуа беспомощно покачал головой и помог ей подняться, чтобы, как обычно, отрегулировать ее истинную ци, но Хуа Цянь Гу внезапно схватила его за рукав. Учитель, почему ты так бессердечен к сестре Цзы Сюнь? Ты ведь давно знал, что нравишься ей, не так ли? Ты знал, что ради тебя она противостояла Небесному бедствию и стала бессмертной, и также ради тебя стала павшей бессмертной? Бай Цзи Хуа ничего не сказал, только нахмурившись посмотрел на нее: — Это платье подарила тебе Цзы Сюнь? Хуа Цянь Гу не могла видеть, одежду для нее обычно подготавливала Ю Руо, а он в этом посредничал, но материал этого платье был соткан из шелковых нитей серебренного тутового шелкопряда, который водится только в Восточном море. Да, хорошо выглядит? Сестра Цзы Сюнь сказала, что даже если она не видит, она все равно должна красиво наряжаться для учителя. Бай Цзи Хуа нахмурил брови еще сильнее, она же так не одевалась перед Ша Цянь Мо? Ты еще не ответил, не меняй тему. Она уже не та потерявшая память Сяо Гу, которую он постоянно дурачил. Бай Цзи Хуа снял верхнее платье и прикрыл белоснежные плечи, выставленные напоказ: — Без разницы, знаю я это или нет, у каждого свой выбор, своя настойчивость, Цзы Сюнь — гордый человек, если я не могу дать любви, ей не нужна моя жалость. Но… — Хуа Цянь Гу хотела продолжать сражаться с несправедливостью, но Бай Цзи Хуа задрал ее подбородок. — Я еще не свел с тобой счеты за прошлый раз, как ты посмела дать мне афродизиак! Это не я, а Чжу Ран. — Но ты позволила Цзы Сянь принести мне противоядие, что ты имела в виду? Хуа Цянь Гу виновато опустила голову, не решаясь что-либо сказать. Бай Цзи Хуа все еще таил обиду за самый унизительный момент в его жизни. — В то время я был так зол, что мне действительно хотелось больше никогда не принять тебя в ученики. Хуа Цянь Гу быстро схватила Бай Цзи Хуа за шею и поцеловала, но не нашла нужного место и поцеловала его в кончик носа. Бай Цзи Хуа вздохнул и отвернулся, но маленький ротик не сдавался, продолжая искать его рот, слабый аромат ароматического мешочка остался на ее губах, и какое-то время ласкал его губы, затем теплый и гибкий кончик языка слегка высунулся наружу, обрисовывая контуру губ, а затем приоткрыл щель и вошел, тем временем непослушная маленькая рука также тихонько пробралась под его одежду. Бай Цзи Хуа поспешно оттолкнул Хуа Цянь Гу, со слегка покрасневшими щеками: — Не безобразничай. Он прекрасно знал, что она еще не выросла и выглядела как четырнадцати-пятнадцатилетний ребенок, поэтому он не мог ничего сделать, не мог переступить черту, но она постоянно дразнила его и использовала вместо кровати по ночам. Хуа Цянь Гу, очень довольная собой, прикрыла лицо и беззвучно рассмеялась, а качающаяся от смеха голова случайно ударилась о стену, заставив ее оскалить зубы от боли, Бай Цзи Хуа только беспомощно приподнял уголки губ. Я хочу маленького Сяо Бая! Мы женаты уже пять лет, пять лет! Хуа Цянь Гу подняла маленькие кулачки в знак протеста, она давно хотела съесть учителя, но все эти года они лишь спали вместе по ночам, без какого-либо прогресса. Бай Цзи Хуа приподнял брови, она становиться все смелее и смелее! Если у нее способности, ей лучше быстро восстановить зрение, магическую силу и повзрослеть, в противном случае пускай не мечтает, что он прикоснется к ней, к тому же ему также нужно некоторое время, чтобы принять и приспособиться к тому факту, что его ученица стала его женой. Ты все еще не принимаешь меня, ты все еще считаешь меня только учеником, я знаю, что мы с тобой поженились только из-за чувства вины… — Хуа Цянь Гу начала притворно плакать, но слезам незачем было готовиться, они сразу же зажурчали вниз. Бай Цзи Хуа знал, что она снова капризничает, но его сердце смягчилось и он схватил этого маленького человека в свои объятия, даря теплые поцелуи вдоль загривка снизу вверх, Хуа Цянь Гу чувствовала влажное дыхание Бай Цзи Хуа, как каждое место, к которому прикасались большие теплые руки, казалось, обжигало огнем. Нет, нет, возбуждение слишком сильно, она больше не может этого выносить. Уголки рта Бай Цзи Хуа слегка приподнялись, в наказание он легонько прикусил мочку уха Хуа Цянь Гу: — Н-н…учитель… — Хуа Цянь Гу не смогла сдержать стона, и оба человека замерли. Бай Цзи Хуа посмотрел на нее с удивлением: — Ты можешь говорить? Хуа Цянь Гу откашлялась и счастливо рассмеялась: — Да, похоже на это! Значит, этот метод очень хорош, в будущем мы должны пробовать его чаще. Учитель, продолжим? Бай Цзи Хуа с силой щелкнул ее по лбу: — Хватит дурачиться, садись и регулируй свое дыхание и истинную ци, и возможно в скором времени ты снова сможешь видеть! Хуа Цянь Гу кивнула, склонила голову и поцеловала ладонь Бай Цзи Хуа: — Я так скучаю по тебе, я уже пять лет не видела тебя. Другая рука Бай Цзи Хуа погладила ее по голове: — Глупышка, разве ты не всегда рядом со мной? — Ага, учитель, разве не говорят, что у великой мечты три жизни, в прошлый раз на морском дне Чан Лю, что тебе снилось? — Мне снилось, что я был простым смертным, который состарился, а потом сидел с тобой во дворе и грелся на солнце. Сердце Хуа Цянь Гу заколотилось: — Учитель, прости… — Не думай больше о прошлом, пока ты рядом со мной, если я не пострадаю, не умру, то это не проклятия, а беспредельная Божья милость. Хуа Цянь Гу улыбнулась и кивнула, лежа в объятиях Бай Цзи Хуа, она вдруг почувствовав, что все перенесенные страдания того стоят. Эта привычка людей вечно молиться о том, что уже до скончания веков в их руках.