Стихокрылие

             Был единственный миг – тот, что я не хочу повторять.       Я тогда не услышал, как книги со мной говорят; я тогда был по горло в работе – дней двадцать подряд – и весь мир мой сводился опять к восемнадцати дюймам. Я не чувствовал вовсе, как книги мне шепчут "впусти" – просто не было времени радоваться и грустить. Как сказал Паркинсо̀н, вся нагрузка должна возрасти, и заданий в ближайшее время предвидится уйма...       Я тогда погрузился в рутину свою с головой, и, признаться, был даже немало доволен собой – нормативы сдавались, и график летел по прямой исключительно вверх, как и требуют наши догматы. И я вроде шутил и почти не игнорил людей...       ...только больше не стало ни песен, ни снов, ни идей.       ...только было отчаянно глухо во всём и везде.       ...только скорость уже не звала полосой автострады.       Я вошёл в новый ритм: к девяти надевая пальто, отключая дисплеи и думая только о том, что же будет на ужин, и что надо сделать потом – сообщить, показать, проследить – по десятому кругу. И всё было как надо – крутить шестеренки часов, отвечать на запросы каких-то чужих голосов.       ...только стёрлось, увы, ощущение двух полюсов и вселенской оси, мне послушно ложащейся в руку.       ...только я позабыл, что же значит – стремиться вовне.       И я даже не помню, насколько – неделю ли, две – эта серая муть поселилась в моей голове, будто опухоль новой болезни – "синдрома взросленья". И я сдался без боя – я даже не понял сперва, куда делась моя раздолбайская та голова. Это, черт подери, было близко – оно ведь едва не поймало меня в свои сети работы и лени...       Мне тогда повезло – рано утром вдохнуть небосвод и, очнувшись, услышать, как мимо проносится год в трехвагонном составе метро с маркировкой "вперед". И понять, ужаснувшись, как близко я нынче был к краю. Как безумно, отчаянно, искренне мне повезло – я рванулся обратно, успешно поймав на крыло свой колючий норд-ост, сочетающий правду со злом.       Но теперь я за тысячу лиг этот вирус узна̀ю. И узнав, буду пить витамины стихов и идей, обходить стороной заражённых, опасных людей – потому что, увы, не заменит никто и нигде вдохновенный катарсис души перед творческим боем.       Потому что, пусть даже мой рейтинг-по-жизни возрос, и мне душу не грыз беспокойный и жадный вопрос, и меня все всегда принимали до жути всерьёз – я ведь понял теперь:       ни шиша оно, братцы, не сто̀ит.