Стихокрылие

             Она проверяет и словом, и делом – твоя госпожа в ослепительно-белом.       На пальцах её не то крошево мела, не то хрусталя. Твоя госпожа, как всегда, судит строже; наградой за "до̀лжно", возмездьем за "позже". Касанья крыла её – сталью по коже. И право стрелять в висках твоих бьется холодным набатом – за честь, долг и совесть, за друга и брата; но та, что с рожденья остра и крылата – превыше всего.       Твоя госпожа с бело-плещущим стягом, что ра̀вно являлась царям и бродягам; и ты приносил ей когда-то присягу в безбрежьи снегов.       И ты обещал – вечно следовать цели.       Хоругви от желчи и крови темнели, но ты, целый мир уместивший в прицеле, одну уберёг – у самого сердца, под грязным обшлагом – твоё всемогущее Высшее Благо, надёжней, чем все ориентиры и знаки на сотнях дорог. Её ты пронес через грязь и сомненья, по сумме вопросов, по разности мнений – ключи переплавив в горячие звенья единой цепи.       Твоя госпожа смотрит чисто и прямо, всегда в стороне от бессмысленной драмы, и взгляд её, режущий, цепкий, упрямый, почти что слепѝт. Почти что тебе не по силам, но просто...       в глазах её светом рождаются звезды       И ты обещаешь, как встарь: до погоста я буду за вас стоять и сражаться.       Идеей и словом.       И мне – в этом мире – не надо иного.       И служит мостом между старым и новым огонь её глаз.       Она никогда не приемлет обмана. В ладонях её – запрещённая манна; в ладонях её – твоё сердце, и рана, как прежде, свежа. Ты дышишь, её укрываясь крылами; её не убить ни ножом, ни кострами.       Та, что зовут Истиной, ярче, чем пламя.       Твоя госпожа.