❇❇❇
После грозы, под мелкой моросью, ступая босиком по сочной, залитой водою траве, я покидаю границы дома и леса. Впереди меня, на сколько позволяет видеть глаз, расстилаются поля, луга, бесконечные хрустальные небеса, звенящие от грозы, засыпающие в мелкой мороси. Их белый свет - цвет покоя, цвет цветущего мьянирия¹ в середине лета. Выбрав самое мягкое место на траве, становлюсь туда и закрываю глаза. На мне лишь тонкое платье, потому мелкие капли оседают на плечах, груди, руках. Поднимаю лицо навстречу дожду. Капли тут же щедро осыпаются щёки и лоб, попадают в глаза, вызывая дрожь. Опустив лицо, вновь погружаюсь в саму себя. Перед глазами белая пелена начинает происняться. Но прежде, чем мир расскажет мне о прошлом, я прочувствую каждое живое существо из всех меня окружавших. Сначала крупные животные: олени, пасущиеся на соседнем лугу, лисы, мирно спящие в своих норах, кроты, роющие где-то в недрах земли свои ходы. А вот я краем уха уловила даже ворчание виверны в лесу. Точнее, почувствовала его. Она была слишком далеко. Теперь моё восприятие усилилось, охватив организмы поменьше: мыши, дикие кошки, змеи в траве, лягушки, уже который час квакающие на речных болотах. Чуть позже в поле "зрения" попали и насекомые. Вот спряталась под травинкой синекрылая бабочка. Повсюду копошились муравьи. Прилипли к крапиве многочисленные гусеницы и улитки. Дымка перед глазами снова поддёрнулась, образуя чёрную дыру, сверкающую серебром и сапфиром. Мысленно я ступила в неё. Белый свет исчез, оставив чёрный мрак. Я открыла глаза. На сотни лиг вперёд простирается степь. Трава мне по плечо. Мысленно обернувшись, я увидела совсем молодые деревья. Также мысленно подошла ближе. Между стволами мелькнула высокая тень. Серый силуэт прислонился к дереву. Пришлось ещё приблизиться, чтобы разглядеть его. Тут солнечные лучи прорвались сквозь листву дубов, и яркие блики осветили лицо Ванэлира. Я трижды в ведениях видела белокурого правителя нашего клана. Самого первого правителя. Сейчас он выглядел ещё лучше, чем в предыдущий раз. Улыбка озаряла прекрасный лик эльфа, ярко-голубые глаза со звенящей в них радостью смотрели ввысь, в зелёную листву кроны. Белоснежные волосы, густые и вьющиеся, как водопад спадали до поясницы. Как и в тот раз, на нём были белые одежды, расшитые золотом и сапфирами. В следующее мгновеннье я уже стояла на том самом лугу, под этой же приятной моросью. Рычание лесной виверны² было услышанно мною теперь по-настоящему. Пора уходить, иначе она найдёт во мне лёгкий ужин. Идя обратной дорогой, меня внезапно посетила мысль. Во всех летописях указывают на редкую для эльфа доброту Нхэ Ванэлира. А если сравнивать его с нынешним правителем, то тем временам можно только завидовать. Нхэ Эльмариенн был его полной противоположностью. Из дворца он не сделает и шага, а чтобы получить от него улыбку, нужно к его ногам весь мир бросить, и это только минимум. Его одежды были тёмных, почти чёрных (включая сам чёрный) тонов, и белое он одевал последний раз лишь на посвящение. Я этого не помню, меня на свете ещё не было, но мама рассказывала о том, как резко контрастировали белые ткани и волосы цвета вороного крыла, одной широкой волной покрывающие большую часть спины. Лично я не любила этот цвет волос. Мои кудри были золотыми, как у отца. У матери светло-каштановые. Да и глаза у ирхмина³ были холодными, как сталь. Тёмные изумруды презрительно смотрели на всех, кто был ниже по статусу и с завистью сверкали при виде тех, кто превосходил его. Сама я видела это лишь раз. Тогда наш дворец посетила сама королева, Лим Аргенфира. На наше счастье, она осталась довольна приёмом. Рассуждая, я добралась до знакомой опушки. Дома в нашем городе были выложены из белого кирпича. Те, кто имел на руках больше средств, заменяли обычные кирпичи на мраморные. Дворец ирхмна был построен из мраморных плит и колон, а в окна были вставлены цельные пластины из гафрированного цветного стекла. Как было построенно это чудо архитектуры, я не знаю, но вышло впечатляюще. Мой дом был тоже из мрамора, но стёкла не пестрили разноцветьем.❇❇❇
Пускай, немного грустно порой думать, что вся наша вечность состоит лишь из прошлого и настоящего, но приятно порой снова увидеть то, что, казалось, больше никто не увидит.