Бойся гостей; Они — зеркала страшней, чем твой кошмар.
Настал самый темный час ночи; оказавшиеся в джунглях по воле судьбы путники не заметили, как быстро их склонило в сон, и они тотчас же провалились в бездны сна; уснули все, даже разразившаяся яростью Азула, что стремительно приближалась к разбившемуся кораблю, и до смерти перепуганная Тай Ли, не говоря уже об команде Аватара да и самого парня. То ли дождь их убаюкал, то ли усталость от пережитого дня, а может причина крылась в том, что джунгли эти были необычные — никто не мог впоследствии ответить, в какой момент их глаза закрылись, словно от нажатия на них оков сна. Мрак сгустился над долиной, дождь плавно перерос в густой туман, который походил более на ядовитый пар, своевольно врывающийся в легкие; ветер затих, с трудом верилось, что пару часов здесь был обильный ливень, и только мокрая листва осталась глухим напоминанием былой бури, которая миновала эти места. Стояла глухая, непробиваемая тишина: ни одно насекомое, ни одна птица, ни единое животное не издавало звуков, и даже от листвы, что иногда покачивалась на ветру, не было звуков. На мгновение могло показаться, что джунгли мертвы, что в них нет ни одного живого существа, помимо путников, однако… Аанг, который каким-то образом оказался спящим на земле, раскинув руки, мерно сопел, но буквально через мгновение, будто услышав какой-то шум, резко встал. Он не понимал, что происходит и где он находится, не понимал, что его разбудило — вроде бы это был чей-то крик, но теперь он казался таким далеким, таким нереальным, таким, будто он был всего лишь порождением сонного сознания. Нахмурившись, он огляделся. Его спутницы Ами нигде не было, и вот тогда-то он начал беспокоиться. Но прежде всего его мучил вопрос — что случилось? Как он уснул? Сколько бы он не старался, а припомнить последние минуты никак не мог. Какая-то странная слабость объяла своими колкими руками его размягчившееся тело. Парень поймал себя на мысли, что не может встать, точнее, встать-то он мог, но вот не хотел — это казалось ему слишком тяжелым и ненужным занятием. Зачем, когда можно лечь обратно и вздремнуть еще часок другой? Аанг не замечал, как его глаза вновь закрываются; находясь будто в какой-то тягучей дымке, которая не хотела его отпускать, парень уж было начал опускаться обратно на землю, совсем не думая о том, что Ами нигде нет. Не успев прикоснуться к земле, Аватар вновь услышал крик и теперь уж совсем проснулся. Быстро вскочив с земли, он с ужасом понял, что совершенно один; сонность покинула его, и парень начал понимать всю ситуацию, однако, времени на долгие размышления не было — страх заставил его ноги бежать прямо к месту, откуда слышался крик — вдруг это Ами или Катара? Крик явно был женский, наверняка, там требуется помощь. — Ами? — громко крикнул он, — ты где? В ответ все та же тишина, даже крики утихли, и парню вновь подумалось, что ему лишь послышалось. Да нет, внушал он себе, совершенно точно кто-то кричал. Прорываясь сквозь заросли джунглей, он и не отдавал себе отчета в том, что движется в неизвестном ему направлении, но желание помочь победило здравый смысл. — Ами? — не выдерживая тишины вокруг, вновь крикнул парень, — Катара? Отзовитесь! Поняв, что он не знает, куда дальше бежать, Аанг остановился, осматриваясь вокруг. Джунгли были не тронуты; создавалось впечатление, что он — первый и единственный человек, когда-либо ступавший на эти земли. С минуту парень постоял на месте, слушая быстрое биение своего сердца. Он понял, что допустил ошибку, покинув их с Ами лагерь, ведь если девушка ушла или кто-то ее схватил, это можно было бы отследить по следам, но теперь-то уж поздно. Прошло несколько мгновений. Он понял, что за его спиной кто-то стоит.***
Старшая сестра.
Что-то тащило девушку за ногу вглубь джунглей, но сон все еще не покидал ее; Сознание с беспокойством хотело вернуться в реальность, но некая преграда будто запрещала Ами вернуться в реальность. Совершенно точно, что если бы она не спала, то почувствовала бы ужасную боль в ноге, за которую ее тащили. Подсознание отчаянно хотело помочь своей хозяйке, поэтому Ами, хоть еще и с закрытыми глазами, начала хмуриться и едва заметно сопротивляться руками; но существо допустило ошибку, слишком сильно вцепившись в ногу, боль вернула Ами ее потраченное сознание. Первым делом, раскрыв глаза, девушка, естественно, не понимала, что происходит, но потребовалось всего несколько секунд, чтобы страх стукнул ей в голову. Судорожно посмотрев назад, она увидела нечто в темном, будто старом, усеянном дырами от времени и потертом плаще. Начав вырываться, Ами с удивлением заметила, что существо необычно крепко вцепилось в ногу; по ощущением это напоминало зубья капкана, которые ни за что не хотели возвращать конечность своему владельцу. Думать не пришлось, руки сами все сделали — волна воздуха, появившаяся из рук Мага повалила на землю нечто, и нога девушки была на свободе. Больно упав на землю, девушка негромко вскрикнула, но, понимая, что желательно поскрее отсюда выбираться, она, не теряя заветных мгновений, быстро встала и уже было побежала, но тут же упала обратно — существо так крепко вцепилось в нее, что она теперь не могла даже нормально ходить. Ами судорожно вцепилась в листву на земле и начала передвигаться ползком, с мурашками на коже слыша, как нечто также поднимается. Почувствовав приближение существа, она ускорилась, хотя и понимала, что положение ее безнадежно, если только не попытаться отбиваться магией, но Магам Воздуха для полной силы нужна свобода, а искалеченная нога сильно ее в этом ограничивала. Сдавленный писк неосознанно вырвался у нее из груди; было чертовски страшно, и она даже не хотела разглядывать нечто. Но это было неминуемо. Отвернувшись от создания, девушка отталкивалась от поверхности, ногтями загребая землю; результат от этого был маленький, но любое действие в такой ситуации всяко лучше бездействия. — Не так быстро! — кровожадно прошипела тень; сердце Ами на одно мгновение замерло, облившись холодом, а затем начало бить в два раза быстрее. Она помнила, ох, как она помнила этот леденящий кровь голос! Голос прошлого! Рука существа схватила девушку за волосы и вновь начало тащить вглубь джунглей. — Дрянная девчонка! — прорычала тень в плаще, — грязное отродье своих тупых родителей, никому не нужный отброс, которому место только на свалке! Капюшон с головы тени спал; Ами увидела ссохшееся лицо, разрезанное старческими морщинами; казалось, стоит прикоснуться к коже, как она опадет, и от лица останутся только кости; глаза, эти глаза, которые ночами снились Ами и пугали до слез в детстве, яростные карие глаза навыкат, которые могли убить одним лишь взглядом; тонкие сухие губы, что всегда были плотно сжаты сейчас были приоткрыты и будто бы у них виднелась пена, как у сумасшедшего. Это была Старшая Сестра из приюта Огня, в котором Ами прожила большую часть жизни; сестры в приюте разные, кто-то строже, кто-то мягче, но все они меркли по сравнению со Старшей Сестрой Изенгад. Даже послушники-любимчики до безумия боялись Изенгад, что уж говорить об Ами, к которой хорошо не относились даже добрейшие из сестер. Ами была на особом счету у Изенгад, она считала своим долгом хотя бы раз в неделю преподать девушке «ценный» урок на глазах у всего приюта. Порой сами сестры удивлялись жестокости Изенгад, с которой она подходила к «исправлению» Ами. Никого девушка ненавидела также сильно, как Старшую сестру, и день, когда она умерла от болезни, что буквально съела ее за несколько недель, Ами не скрывала своей радости и огромного облегчения. Но в том-то и дело, что Сестра Изенгад мертва. Но с другой стороны — вот же она, эта дрянная старуха, которая часами издевалась над Ами, вот она, в этих джунглях! Изенгад с силой тянула девушку за волосы, таща ее вглубь джунглей, бросая при этом ругательства, которые могла сказать только она: — Ты лишь кусок тухлого дерьма, — ядовито шипела она, — и ты сейчас же отправляешься в Комнату, мерзкая, вонючая девчонка. Ами как будто позабыла, что ее мучительница давно мертва, позабыла, что она в джунглях и очень далеко от своего приюта. Кошмар стал реальностью, и девушка сама того не понимая, заблудилась в собственных страхах, которые властвовали над ней. — Нет, только не в Комнату! — девушка опять стала маленькой девчонкой, не способной защитить себя и больше всего на свете боящейся Комнаты. Комната. Все в приюте боялись этого места, а Ами была там частым гостем. Там сестра Изенгад проводила «исцеление» Огнем, слепо веря в то, что священный Огонь может сделать из «тухлого дерьма» «достойного» гражданина страны. Однако если других детей Изенгад действительно хотела перевоспитать, то над Ами она просто издевалась, получая при этом ни с чем несравнимое удовольствие. — Я ничего плохого не сделала, — рыдала девушка, вцепившись в холодную руку сестры, что будто не слышала всхлипов девушки, — пожалуйста, только не в комнату! — Ты пойдешь туда, маленькая вредительница, — настаивала Изенгад своим сухим голосом, — ты сполна познаешь всю силу Священного Огня! Паника захватила Ами, она не могла трезво мыслить и логически рассуждать. Самый главный страх не только детства, всей жизни, вновь появился в ее жизни. — Будешь смирно себя вести, тебе же легче! И девушка как бы сразу смирилась, точно как в детстве: она наизусть знала — если молчишь и не плачешь, тебя будут мучить меньше. Да, думала она, перетерплю, а потом она отпустит, должна отпустить… Но постепенно дымка в голове начала рассеиваться — а чего, собственно, я должна терпеть, почему я должна терпеть?! Ами начала вырываться, хоть ей и было больно. Страх начал постепенно расступаться, но она до сих пор верила, точнее, находилась под действием неких сил, что заставляли ее верить в то, что Старшая сестра реальна. — Отпустите меня! — начала бунтовать Ами, прикусывая до боли губу. — Усмирись, мелкая мразь! — Сестра остановилась и, не отпуская волосы, замахнулась над девушкой, в ее холодной и слабой ладони загорелся огонь. Ами смотрела на монстра снизу вверх, и теперь уж не страх поселился у нее в голове, а ярость, точно такая же яркая и сильная, как огонь, пылающий в руках Старшей сестры. Девушка больно схватила Изенгад за руку и запустила в нее свои ногти, но существо не шелохнулось. Второй рукой она нащупала камень, так, будто кто-то специально подложил его. Схватившись за него, как утопающий за спасательный жилет, девушка ударила камнем существо, и тогда-то оно освободило девушку из хватки, и та смогла свободно передвигаться. Забыв о жгучей боли в ноге, Ами быстро поднялась, и не думая, просто начала избивать существо; оно, кажется, и не сопротивлялось, будто желало быть убитым; что ж, ярость Ами тем временем возрастала, и она просто не могла остановиться, продолжая избивать Изингад, на лице которой уже начали виднеться кровоподтеки. Дряхлая женщина упала на землю, но этого не было достаточно для Ами; она била, пока не почувствовала усталость в руке, пока не начала чувствовать теплую кровь на своей коже, пока последние издохи женщины не вырвались у нее из груди. А Ами била и вспоминала мучительные часы, наполненные страданиями и болью в Комнате, где Изенгад унижала ее различными способами, где она ее мучила, доставляя боль. Час расплаты настал, думала Ами, она заслуживает этого. — Заслуживаешь, заслуживаешь! — Ами поняла, что кричит эти слова, когда существо под ней уже давно не шевелилось. Она застыла. Мысли вдруг стали ясными и чистыми, и она поняла, что сотворила. Окровавленный камень лежал у нее в руке, лицо Изенгад перестало походить на лицо. Девушка со страхом отбросила камень и судорожно отпрыгнула от Тени, но тут же упала вниз из-за больной ноги. Это было ужасное испытание для нее. Сколько длился этот кошмар, она не понимала, но только сейчас туман в голове рассеялся. Она наконец поняла, что это лишь иллюзия, что это все не правда, что Изенгад давно в могиле, а то существо, что лежит на земле… что это? От осознания того, что она что-то убила, Ами самой захотелось умереть. Дрожащими руками она обхватила голову, и, издавая страдальческий крик, откинулась на землю, заливаясь слезами. До этого времени она и не подозревала, что в ней есть столько ярости, столько злости, столько жестокости, что она способна прикончить — быть может и не человека — но нечто живое уж точно! Воспоминания все еще вереницей бродили в ее мыслях, но странная дымка в мыслях рассеялась. Что же это было? Кто на нее напал? Немного отлежавшись, она испуганно подняла взор на то место, где должно было лежать тело. Вместо тела там лежала груда листьев.***
Ты- Монстр.
Азула открыла глаза, лежа на животе. Она тоже не понимала, как и когда оказалась на земле, а болевые ощущения подсказывали, что она и вовсе упала находу. Первые несколько минут после пробуждения ее одолевала страшная мигрень, в придачу с шипящими голосами, что неустанно шептали ей гадости Да что ты можешь, слабачка. Докажи, что ты достойна называться дочерью Лорда Огня! Или хочешь быть как Зуко или того хуже, как твоя ничтожная мать? — Заткнись! — массируя виски, крикнула она в темноту. Однако голоса в голове лишь усилились: Ты сгинешь, как твоя никчемная мамашка! Да! Отец вытрет о тебя ноги, самозванка! Ты не принцесса Огня, ты уродка! Ты монстр! — Замолчите! Просто замолчите! — девушка села, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону, — просто замолчите, ни минуты покоя, ни минуты покоя… Это был редкий момент, когда девушка понимала, что у нее есть недуг; момент, когда она, будучи в ясном уме и сознании, отдавала себе отсчет в том, что большую часть времени она не может контролировать себя. Большую часть времени она настоящий монстр. И беда вся в том, что она не знала, хочет она, чтобы так все и продолжалось или нет. Твоя мать ненавидела тебя, ты же уродливый монстр, от которого она сбежала. Она любила Зуко, но не тебя, ты просто нежеланный ребенок. Ты — ничтожество, Азула. — Я сказала: хватит! — крикнула девушка, раскинув руки, из которых тут же вырвались языки пламени, аккуратно кусающие растительность вокруг, но тут же угасающие из-за высокой влажности. Когда пламя утихло, Азула приняла позу эмбриона, продолжая массировать разрывающиеся от боли виски. Мимоходом она думала и о том, что неплохо было бы встать и отправиться к кораблю, где ее уже, наверное, заждались остальные девушки, но… может ли она? Точнее, хочет ли? Силы, кажется, оставили ее… все, чего она хотела — это чтобы головная боль отступила. Тебя никто не любит. Тебя никто не любит. Ты одна. И всегда будешь одна. Такую как ты нельзя полюбить. Ты — монстр. Тебя никто не любит. Мать любила Зуко, а тебя ненавидела. Ты — монстр — Мне и не нужно, чтобы меня кто-то любил! — со злобой сквозь зубы прорычала она, дергая себя за волосы, — я знаю, что меня никто не полюбит, но мне плевать на это! — Что же за глупости ты говоришь, Азула, — по джунглям пронесся дивный девичий точно насмехающийся над Азулой голос. Боль в секунду прекратилась, как и голоса. Азула, раскрыв глаза, быстро встала на две ноги, судорожно оглядываясь. Она почувствовала, как начал проступать холодный пот: — Исильда? — осторожно спросила принцесса, — это ты? — Ну, конечно, моя милая Азула, — голос прозвучал совсем над ухом девушки, отчего у нее по спине пробежали мурашки. Мягкие, немного холодные руки накрыли глаза Азулы. Принцесса чувствовала сладкое дыхание Исильды за собой и в одно мгновение она почувствовала, как же сильно ей хочется обернуться только, чтобы вновь увидеть лицо Исильды — ее огромные ореховые глаза, персиковую кожу, немножко вздернутый носик, губы, изогнутые в вечной самодовольной ухмылке, каштановые волнистые волосы до плеч…, но тело Принцессы словно парализовало, и она могла только вспоминать образ той, что кажется, стояла у нее за спиной. — Отвечай, что ты тут делаешь? — сглотнув, сдержанно спросила Азула. — Ох, принцесса, вечно ты мне отдаешь приказы, хотя знаешь, что я слабо им подчиняюсь, — она усмехнулась, — горбатого могила исправит, да? — Тебя не должно быть тут, — девушка прикусила губу, чувствуя, как руки Исильды плавно перебираются с глаз на шею. — А где же я должна быть? Не вечно же мне оставаться на таком холодном полу пустоши… Азула больше не могла слушать ее голоса; девушка попыталась вырваться, но мягкие руки Исильды вовремя схватили девушку и заключили в свои объятия; она больше не могла сопротивляться, растворяясь в человеческой теплоте, которой ей так не хватало, хоть она никогда не признается в этом не только кому-то из людей, но и себе. — Долго ли ты еще будешь мучить себя, моя принцесса? — голос ее походил более на медовый и сладкий напиток, — прошло много времени с тех пор… — Замолчи! — сдержанно, но почти без злости воскликнула она. — Ну когда же ты поймешь, что твои приказы для меня все равно, что просьбы о помощи, обращенные мертвецу, — девушка вновь усмехнулась, прижимаясь к Азуле все больше. И хоть Принцесса не могла видеть лица Исильды, у нее не было сомнений в том, что это она… И от этого ей было, как ни странно, но больно. Чертовски больно. Больше всего на свете ей хотелось просто прикоснуться к ее рукам, что бережно обнимали ее за шею, но она просто не могла этого сделать, не позволяла себе даже рук поднять. — Зачем тебе все эти муки, Азула, — продолжала гостья, чуть понизив голос, — пойдем со мной, вглубь джунгей… там не будет никаких голосов, которые истощают тебя каждый день, не будет ничего, что могло бы тебя тревожить. Там буду только я. — И на что ты мне сдалась? — Азула уже было подалась вперед, но в последний момент остановилась — настолько ей было уютно в объятиях девушки. — Ну как на что? — Исильда совсем перешла на шепот, целуя Принцессу в шею, отчего та чуть было не упала на землю, — как на что? Исильда продолжала целовать шею Азулы, постепенно опускаясь к плечам, а та позволила себе закрыть глаза и получать удовольствие; грудь ее от нетерпимости начала вздыматься, но она все еще запрещала себе прикоснуться к гостье, хотя страстно этого желала. — Остановись, — пересилив себя, выдавила Азула, чувствуя, как руки Исильды охватывают ее талию, — прекрати. Гостья засунула что-то в руку Азулы, но та не осмелилась опустить взгляд вниз, чтобы рассмотреть предмет, хотя она уже знала, что это. В голову вновь начали проникать страшные голоса… — Уходи прочь, — настаивала Азула, не в силах самостоятельно вырваться из мягких объятий, — проваливай! — Я хочу уйти вместе с тобой, — совсем спокойно продолжала девушка, — туда, в джунгли… там ты не превратишься в монстра. Что-то заискрилось в голове у Азулы. Истошные голоса заняли свое прежнее положение. Привычный ход мыслей замкнулся, прояснение мыслей зевершилось, и тучи вновь повисли над головой Принцессы. Если бы Исильда могла видеть блеск ее глаз, она бы точно поняла, что с ней происходит что-то нездоровое. Даже она думает, что ты монстр. Ты — монстр, Азула. — …Монстр? — до этого голос Принцессы был относительно спокойным, но теперь появились ее привычные нотки. Нотки власти, ярости, сумасшествия. Рука машинально крепче начала сжимать предмет, который вручила Исильда. — Ты ведь и сама это понимаешь. Иногда ты становишься неконтролируемым существом, монстром. — Ты считаешь меня монстром? — точка не возврата пройдена; помутнение настигло Принцессу, — думаешь, я монстр? Боишься меня, презираешь, думаешь что я ничтожество, да? Думаешь, я и в подметки не гожусь своему отцу?! В ответ Исильда лишь рассмеялось, что стало для обезумевшей последней точкой. Покрепче схватив острый кинжал — именно его вручила Исильда несколькими минутами ранее, Азула, в мгновение ока высвободившись из омерзительных объятий, которые пару минут назад таковыми не считались, резко обернулась и всадила кинжал прямо в живот девушке. Она тотчас же упала, а кровь неестественно быстро окрасила ее лиловое, длинное в пол платье. Только сейчас Азула увидела лицо Исильды, память не изменила ей — она была все такой же прекрасной. Прекрасной и умирающей. Лицо ее исказилось болью, но и улыбкой; она протянула окровавленную руку Азуле, будто бы приманивая к себе, увидев это, Принцесса вновь пришла в себя. Судорожно посмотрев сначала на девушку, а потом на кинжал, она отбросила его от себя, словно никогда и не хотела к нему прикасаться; Понимая, что только что сейчас произошло, она быстро приблизилась к Исильде. Ночной кошмар, что часто мучил ее темными, безлунными ночами, стал реальностью. Страх сменился истерикой: — Нет, это не я! Не я тебя убила! Я тебя не убивала, это не моя вина! Не моя вина! — По лицу Принцессы стекали самые настоящие слезы. Да, принцессы Страны Огня тоже плачут, — это не моя вина! — Тогда почему же я умираю?! — бешено рассмеялась Исильда. Это были ее последние слова. Азула кинулась на грудь девушки, обнимая ее за шею; слезы не давали разглядеть ее просветленное лицо, но она и не хотела. Чувства самые разнообразные, самые противоречивые смешались в ней — боль, ненависть к себе, стыд, желание разреветься еще больше. Она закрыла глаза, и в это мгновение будто по-настоящему проснулась. Все это было сном, галлюцинацией, видением. Ничего этого не было, Азула. Успокоившись, она открыла глаза. Вместо тела Исильды на земле лежала куча листьев. — Я — монстр, — прошептала девушка на исходе сил.***
Жена селянина.
Голос тихий, неслышимый, потусторонний заставил Катару подняться на ноги; девушка мимолетно огляделась — Сокка мирно спал рядом, но вот то, что Джета рядом нет — этого она совсем не заметила, да и не смогла бы. Она начала шагать с открытыми глазами, и если бы ее кто-нибудь видел, сказал бы, что она выглядит вполне нормально, но вот только на самом деле она ничего не понимала; ее разум все еще спал, хотя тело, движимое зовом джунглей, было бодрым и двигалось в неизвестном направлении, прочь от безопасности. Ноги безошибочно поднимались и опускались в моменты, когда это требовалось, голос слышался все отчетливее, хотя девушка не разобрала бы ни слова. Гость уже сам поджидал ее, расставив свои хитрые сети. Катара пришла в сознание, оказавшись на какой-то небольшой поляне; естественной ее реакцией был испуг, и она тотчас же начала оглядываться, не понимая, что произошло. Она даже не помнила, как ей удалось заснуть — ведь вроде было было так ужасно страшно — какой уж тут сон! Голос прозвучал через несколько мгновений; если, очнувшись, она была испугана, то, услышав голос, страх вскружил ей голову, и она чуть было не потеряла сознание! Голос звучал откуда-то из-под земли, но в то же время доносился отчетливо и вполне понятно. — Кто здесь? — открыв флягу с водой, настороженно спросила она, однако, голос продолжал свою песнь, не обращая внимания на Катару. Ноги сами повели девушки ближе к голосу; он, такой спокойный и такой мелодичный, казался Магу чем-то очень родным и очень безопасным; Что-то такое она уже слышала:Звучит младая песнь меж вод, То пробил час разлуки. Жена селянина поет, О том, что скоро будут муки. Разлука-скряга в дом пришла И забрала навечно. Жена селянина ушла, Махая вдаль беспечно. Ушла она, приняв печали, Познав всю горечь и тоску, Жену селянина встречали По глаз бездонных блеску. Покинув мир, она была И призраком холодным. Жена селянина взмыла, Оставив дух свободным.
И хоть песня была печальной и грустной, Катаре она нравилась; она ее определенно уже слышала, но никак не могла припомнить, где и кто ее пел. Она приближалась все ближе к месту, откуда она звучала. Катара приблизилась: голос звучал из могильной ямы. Как будто что-то невидимое ударило девушку, и ее дыхание на мгновение сбилось, но любопытство было сильнее и она, сделав аккуратный шаг вперед, заглянула вниз. В могильной яме, сложив руки, в которых был зажат крохотный букетик с белыми цветами, на животе, лежала молодая еще женщина в белых одеждах и с венком на голове; взгляд ее был устремлен в бездонное звездное небо, и она совсем не замечала Катару, продолжая свою печальную песнь про жену селянина; голова ее была увенчана бело-голубыми цветами, которые выращивают только в Северной колонии, просветленный взгляд голубых глаз задел в Катаре будто какую-то струну, которая тотчас же отразилась в ее памяти; бледные, слегка розовые, покрытые будто какой-то пленкой губы плавно распевали слова песни, изгибаясь в мягкой, но холодной, безжизненной улыбке. — Мы так и не похоронили твою мать, — из густой темноты появился достаточно высокий мужчина. — П….папа?! — девушка отпрыгнула от гостя, не зная, как реагировать. В любое другое время, в любом другом месте — обнимать его, без раздумий! Но… ночью? В джунглях? Мысли девушки, как и у всех, были одурманены, но не настолько, чтобы воспринимать это за чистую монетку, хоть она частично и купилась: хитрые джунгли всего лишь заставили ее поверить в то, что встретить отца в джунглях — это норма. Она быстро смирилась с тем, что это ее отец, но вот то, что прочно засело у нее в мыслях, так это то, что в могильной яме лежала ее мать… такая красивая, такая молодая, совсем не похожая на человека, который должен умереть! Катара вновь обратилась взглядом к женщине и в секунду вспомнила, где слышала эту песню, и почему это кажется ей таким знакомым и приятным; Маг опустилась на колени, чтобы поближе разглядеть женщину, а слезы сами незаметно подкрались и начали медленно сползать по побледневшим щекам. Хакода медленно подошел к своей дочери и опустил тяжелую руку ей на плечо: — Мы так и не похоронили твою мать, — бесчувственно повторил он, глядя на свою жену, которая не замечала и его. — Ну, зачем же ее хоронить? — не понимала она, пытаясь вытирать слезы, — она же жива, — Катара протянула ей руку, — хватайся, вылезай из этой могилы, тебе еще рано в нее ложиться! Кая похоже даже не услышала ее, начав петь третий куплет. — Знаешь, почему твоя мать умерла? Катара закусила губу; она не знала этого и не хотела знать, поэтому ничего не хотела отвечать Хакоде, устремив взгляд только на свою маму. Почему же она не хочет слышать ее, не хочет видеть? Почему не хочет вылезти? Но чем дольше девушка смотрела на женщину, тем больше расстояние между ними увеличивалось. — Из-за тебя, — сухо сказал мужчина, — она умерла из-за тебя. — Что? — встревожено переспросила девушка, хотя четко слышала каждое слово, — она же жива, посмотри, она жива! — Нет, мертва. Как и я. — Что происходит? — слезы страха начали литься из глаз Мага; ей стало действительно страшно, ей хотелось к маме, хотелось к папе, но они, кажется, не горели этим желанием. — Меня убили, — Хакода приблизился к могиле, склонившись над ней, — из-за тебя, — он быстро глянул на дочь и начал спускаться к своей жене. — Что? Папа, папа, что ты делаешь? — Девушка встала, пытаясь вытащить Хакоду обратно на поверхность, но он необычайно силен, и любая попытка Катары была для него все равно, что прикосновение перышком. — Пошли со мной, — он протянул руку, — к маме. Вглубь джунглей. — Нет, нет, нет! Оставь свои шутки, папа, пожалуйста, не лезь туда, прошу! Но Хакода не слушал ее, продолжая спуск вниз; девушка бессильно осела на земле, рыдая в голос, ведь это надо же! Оба родителя — умерли! И из-за чего? Из-за нее! Она одна виновата в их гибели! Кошмар, что мучил ее ночами, вдруг стал реальностью. — Пожалуйста, папа, останься со мной! — уже на последних силах умоляла она, когда слабо легла на землю, смотря в могилу. — Теперь тебе нужно позаботиться о колонии, — все так же спокойно продолжал он, почти спустившись к женщине, — но ты можешь просто уйти с нами. Со мной и с твоей мамой. Как только мужчина очутился в самом низу, женщина будто прозрезрела и тотчас кончила свою песню: — О, любимый, ты вернулся! — она немного привстала, но Хакода тут же лег рядом, обнимая любимую жену, — где ты был так долго? Я ждала тебя, так долго ждала! — Но теперь я тут, любимая Кая, — он мягко погладил ее по щеке, — там наша дочь. — Катара? Моя малютка Катара? — Она уже взрослая девушка, — Хакода впервые улыбнулся, — но для нас она навсегда останется малюткой. — Чего же она с тобой не пришла? — забеспокоилась женщина. — А ты позови ее сама. Кая мигом подняла глаза ввысь и уставилась прямо на девушку, правда Катара сомневалась, что она видит ее — взгляд был пустой, неосмысленный и глядел, будто сквозь нее; Но и этого хватило девушке для того, чтобы еще пуще разреветься. Что же за это кошмарный сон и когда она проснется?! А если это не сон, то как такое возможно?! — Катара, доченька, иди к нам, — сладким голосом произнесла женщина. — Мать зовет, Катара, иди скорее, — подтвердил Хакода, глядя из могилы, — ступай к нам, в джунгли, здесь тебе будет спокойно. Катара, продолжая рыдать, отодвинулась от могилы, качая себе головой — это не может быть правдой; это все не реально. Но Хакода и Кая продолжали звать девушку, а встать и уйти она не могла — будто что-то приковало ее к земле, а ноги стали такими ватными, такими слабыми и неповоротливыми. Нет, уйти, убежать она не могла, но вполне могла… подползти к кучам с землей, которых, она готова поклясться, не было еще минутой ранее и избавиться от страданий… Медленно добравшись до куч с землей, она начала забрасывать ее в могилу; голоса, зазывающие ее к себе, продолжали звучать, что доставляло ей боль, но она кидала и кидала землю в могильную яму. Вскоре голоса приглушились, а потом и вовсе затихли. Неожиданно быстро яма заполнилась землей, захоронив в себе два таких важных человека для Катары, как отец и мать. И как только дело было сделано, она почувствовала, что совершила ужаснейшую ошибку — а, может, нужно было спуститься с ними? Может, они были правы? Зачем ей такой жестокий мир, зачем за него бороться, если можно просто… сдаться? Она всем телом упала на горку, образовавшуюся на могиле, содрогаясь всем телом. И только в это мгновение дурман покинул мысли девушки, она по-настоящему поняла, что это была какая-то очень реалистичная, очень страшная и очень больная сердцу и душе галлюцинация. Как глупо, думала она, как я могла поверить в это? Впрочем, когда нам снятся сны, мы тоже верим небылицам. Сон наяву. Да нет, страшнее сна в сотни раз. Поняв, что это проделки джунглей, девушка хоть и почувствовала облегчение, но в малой степени; слова гостей до сих пор больно царапали ей душу — вдруг Кая и правда погибла из-за нее? Вдруг ее отец тоже уже мертв? Отпрянув от могильной горки, Катара обнаружила, что все это время лежала на куче листьев.***
Лицо.
Сокка не хотел открывать глаза, будто чувствуя, что вернувшись в реальный мир из сна, он сразу же столкнется с опасностью, но нечто заставило разомкнуть веки; стояла ночь и, кажется, все было спокойно. Потерев глаза, он огляделся вокруг, подмечая, что чувствует себя необычно бодро. Темнота не позволяла парню увидеть своих спутников, но он был уверен, что они-то целехоньки и спят так же, как и он, где-то неподалеку от него. Странно, подумал он, я совсем не помню, как уснул. Кажется, мы сидели, болтали, а дальше — густая темнота и тишина. А чего я, собственно, проснулся? Он встал, чтобы размять затекшее тело, и взглянул на небо; Луна сияла на небосклоне, но еще и не думала клониться к горизонту. Ночь была в самом разгаре, и парню отчего-то стало не по себе. Легкий ветер обдул его тело, и он еле заметно содрогнулся. Он заметил, что неплохо было бы развести костер, однако тревога сразу же начала ему с опаской отвечать: « Ты что забыл? Головорезки Принцессы Азулы бродят где-то рядом, безумец!». Его совсем не беспокоили страшные рассказы Джета и каких-то не существующих тварей — это же бред! — думал он, покачивая головой самому себе. « А вот то, что мы так уснули, даже не оставив часового — вот это страшно. Вдруг мы не заметили, что к нам уже подобрались?» — с такими мыслями Сокка тихо подошел к АП-ПЕ и, пощарив в седле рукой, достал бластер; так ему было намного спокойнее; сон как рукой сняло, и спать не хотелось вовсе. Хотелось просто как можно скорее найти Аанга и Ами и покинуть эти джунгли, в лучшем случае, навсегда. Взобравшись на АП-ПУ, парень удобно устроился, вообразив, что это его наблюдательный пункт; не смыкая глаз, он глядел в оба глаза, но черная фигура, что тихо подкрадывалась к нему сзади, так и не была замечена. Он резко обернулся, когда прямо за его спиной что-то хрустнуло; возможно, это была ветка, на которую случайно наступил нежеланный гость. Еще не рассмотрев его хорошенько, Сокка прицелился ему прямо в голову, отчего тот в неожиданности застыл на месте. Всего пару мгновений парню потребовалось, чтобы понять, что перед ним стоит одна из преспешниц Азулы — девушка в шлеме; Имя ее — Хиро Кемури. Она, поняв, что попалась с поличным, забыла, как дышать; рука ее держала острый кинжал, который она, бесспорно, хотела вонзить в Сокку, а затем и в остальных; взгляд ее был устремлен прямо на дуло бластера — лишь одно нажатие, и ее ожидает смерть. « Как же хорошо, что я проснулся! Иначе не проснулся бы потом никогда!» — пронеслось у парня в мыслях. — Оружие на землю, — строго сказал он, не убирая пушки, — без шуток. Гостья в шлеме аккуратно опустила кинжал и затем, как бы в знак повиновения, подняла руки: — Признаюсь, это мое самое позорное поражение, — ее голос был спокоен, как тихое течение реки. — Потому что тебя обдурил я? — Нет, не в этом дело, — она чуть усмехнулась, — я могла убить Вас в любой момент, пока вы спали, но… что тут скрывать, я проявила слабость и нерешительность, хотя я просто не имею права давать им волю. Мое поражение вполне заслужено. Сокка невольно растерялся; он и понятия не имел, что ему теперь делать с сообщницей Азулы. Уж точно не убивать, но на всякий случай он продолжал держать ее на прицеле, хоть уже и немного расслаблено. Парню показалось, что теперь она не представляет никакой угрозы. — У тебя есть еще какое-нибудь оружие? — Только руки, — она наклонила голову, и Луна тут же отразилась в ее стекле. Сокка засмотрелся на отражение, надеясь, что сквозь него будет заметна хотя бы часть лица Хиро; но все оставалось таким же скрытным и тайным, как и прежде, только вот желание увидеть лицо завладело мыслями парня. А что? Все возможности для этого есть, ему стоит лишь пригрозить выстрелом, как она легко повинуется ему. У него в руках власть, почему бы ей не воспользоваться? Он спрыгнул с АП-ПЫ и медленно приблизился к девушке, что оставалась стоять неподвижно с поднятыми руками. Даже если она не захочет снять шлем, он сам может снять его, ведь это так просто… Может, даже стрельнуть в нее, чтобы она уж точно не смогла причинить ему вред, а друзьям на утро сказать, что она пыталась всех прикончить — и ему поверят. Скрытое лицо завладело мыслями Сокки, все остальное отошло на второй план. Ведь сейчас ничто не может быть важнее этого. Парень остановился в нескольких шагах от девушки, не опуская бластер. — Можешь опустить руки, — с усмешкой сказал он, — ты же сама понимаешь, что стоит тебе не так шевельнуться, от твоего лица не останется ничего. — Но разве не его Вы хотите увидеть сейчас больше всего на свете? — девушка опустила их вниз. Этот вопрос выбил Сокку из колеи. Как она могла узнать? Она что, мысли читает? Видит его насквозь? Он попытался пропустить это мимо ушей, хотя в душе поднялась буря непонимания и даже страха перед этой девушкой. — Ты сказала, что ты проявила слабость и нерешительность… почему? — Убивать спящего — что может быть более трусливым? — ее измененный индикаторами в шлеме голос звучал непривычно близко. — Зато тебя ждет отнюдь не радостная судьба, — волны жестокости волнами накатили на Сокку и он с трудом удерживал в своей груди крик: « Быстро снимай шлем!», — твои дни в команде Азулы сочтены. — Я поняла это, как только неосторожно ступила на ту ветку, что выдала меня с потрохами. У вас острый слух. Сокка продолжал вглядываться в непроницаемое стекло шлема. Это начинало походить на манию. Манию лица под шлемом. Рука сама по себе прикоснулась к стеклу, но глаза оставались неподвижным так, будто одним взглядом он мог приказать девушке снять ненавистный шлем. И он даже не понимал, даже не задавался вопросом, почему ему так хочется увидеть лицо. Он был одержим самим фактом, а не его причинами. Безумие усиливалось. — Если хотите, чтобы я сняла шлем, так и скажите. — Сними шлем. «Сними этот чертов шлем, чтобы я разбил его в дребезги и никогда больше не видел в своей жизни, этот идиотский шлем, я ненавижу этот шлем больше всего на свете!» — стало уже совсем понятно, что мысли Сокки были одурманены, но он не отдавал себе отсчета в этом. — Я сниму, — она немного помолчала, — но только там, в глуби джунглей. — За идиота меня держишь? — начал он срываться, убирая руку от шлема и приставляя к нему бластер, — конечно, я пойду с тобой вглубь джунглей, где меня ласково встретит Принцесса Азула. — Сами посудите, если бы я пошла сюда с подмогой, стояла бы я сейчас на мушке? Вы сейчас отвлечены мной, и не составит труда вас если не убить, то хотя бы вырубить. Сокка почувствовал, что девушка аккуратно берет его за руку своей мягкой кистью в перчатке из необычного материала и сопротивляться почему-то не стал. — Пойдемте со мной в джунгли, — шепотом начала гипнотизировать Хиро, — вглубь, дальше, и я покажу вам свое лицо. — Покажешь лицо? — парень запросто поддался будто гипнозу, сознание будто бы уснуло, и он стал похож более на тряпичную куклу, управлять которой проще простого. — Да, я покажу свое лицо, — девушка осторожно выхватила бластер из ослабшей руки парня и вложила его в специальную кобуру у него под подмышкой, — только пойдем со мной в джунгли. Хиро нужно было лишь легонько потянуть его, и он беспрепятственно начал шагать за ней; глаза вообще не шевелились так, будто он действительно спит на яву, изредка бормоча себе под нос нечто вроде «Лицо…лицо…лицо». Гостья двигалась быстро и бесшумно, и Сокке почему-то удавалось так же плавно лавировать на неровной дороге, где в обычном состоянии точно несколько раз бы споткнулся. Чем дольше они пробирались вглубь, тем больше сознание Сокки засыпало, а подсознание боролось за жизнь своего владельца. Началась война внутри Сокки: нечто убаюкивало его, отправляя в сказочную и прекрасную теплую страну, где светло и пахнет морем, но с другой стороны подсознание бежало от этого всего прямиком в реальность, где его ожидает, к сожалению, не море и прекрасная теплая страна, а мрачные джунгли и гостья, что все быстрее и быстрее проникала к центру зловещих джунгей… — Покажешь лицо, покажешь лицо, — бормотал Сокка, медленно возвращаясь в сознание и пытаясь остановиться, ведь они уже почти бежали, — куда мы так торопимся? — Я боюсь, что Принцесса Азула сможет отыскать нас. — Стой, — почти пробудился парень, — что… что происходит? Он начал тянуть девушку назад, хотя она пыталась сопротивляться; сознание частично очнулось от гипноза, и парень начал попытки спасения. Девушка вдруг начала казаться ему страшным монстром, и он, покрываясь холодным потом, выдернул руку и отпрыгнул на несколько шагов назад. Хиро застыла на месте, не оборачиваясь на него. Дрожащей рукой парень достал бластер и навел на девушку; теперь-то он начал понимать, что тут кроется какая-то чертовщина, которая могла стоить ему жизни. — Медленно обернись! — приказал он; девушка повиновалась, но парень заметил какое-то изменение в ней; если ранее она держала идеальную осанку, то теперь она начала походить на сгорбленное и безумное существо, — сними шлем! Покажи свое лицо! — Хочешь видеть мое лицо? — голос стал диким, насмехающимся, безумным, — я покажу тебе его! Она одним движением обхватила шлем и резко сорвала его с головы, бросив прочь; Сокка принялся жадно глазеть, позабыв об опасности, но стоило ему кинуть лишь один взгляд, его бластер чуть было не выпал из рук. Это было полностью истерзанное огнем лицо, которое даже нельзя было назвать таковым; кожи не было вовсе, виднелись лишь только кровавые раны с огромными волдырями, из которых сочилась гнойная жидкость, перемешиваясь с кровью; век не было, так что на парня смотрели два огромных безумных глаза навыкат; губы отсутствовали, поэтому на лице красовались изгнившие зубы, от которых шел зловонный запах; у лба месиво на лице было черным, обугленным, Самый страшный кошмар вдруг стал реальностью. — Хотел увидеть мое лицо?! — существо резко сорвалось с места, побежав прямо на Сокку, — так смотри! Когда парень опомнился, Тень уже напала на него, повалив на землю; Нечто издавало вопящий звук и хотело прикончить парня, однако он вовремя начал сопротивляться; перчатки с рук тени исчезли, так что Сокке приходилось притрагиваться к обгоревшему мясу, кажется, он даже чувствовал, как от его прикосновений последние остатки кожи легко отдирались от мяса и падали на землю. Когда существо накинулось на Сокку, он невольно выронил бластер, но лежал он не так далеко от него, и ему оставалось лишь протянуть руку; но существо осело на нем, не давая подняться, принимаясь душить и вслух говорить будто некие заклинания на неизвестном языке. Парень с удивление обнаружил то, насколько это существо сильно и могущественно. Сначала он пытался сдерживать руки тени, однако, это нисколько не помогало, и он, уже задыхаясь, на последних силах потянулся к бластеру. Голова взрывалась от недостатка воздуха, легкие больно распирало, хотелось лишь сделать еще один глоток воздуха, но сильные и изуродованные руки существа не позволяли этого сделать. Рука беспомощно ощупывала землю, и когда жизнь начала угасать в нем, пальцы наконец прикоснулись к оружию и внезапно появившиеся силы дали ему возможность ухватиться за него. Всего несколько секунд понадобилось для того, чтобы направить оружие во врага; в джунглях послышались быстрые и четкие выстрелы; тень безжизненно откинулась на землю, а Сокка, откашливаясь, быстро встал с земли, отпрыгивая от существа. Уже будучи на ногах, он вновь выстрелил в Тень, чтоб уж наверняка, но и без того было понятно, что оно уже не причинит вреда. Быстро дыша, он отвернулся от трупа, переваривая все то, что произошло несколькими минутами ранее. Вдруг позади послышалось глухое шипение, и парень вновь быстро обернулся, тут же начиная стрелять. Но там не было тела. Только лишь куча листьев.***
Позади Аватара что-то стояло. Он чувствовал это спиной, и боялся обернуться, хотя пытался внушить, что если бы это было что-то очень опасное, его уже не было бы. Он услышал какой-то склизкий звук всего лишь в метре от себя, по коже пробежала волна отвращения – звук был не из приятных. Но Нечто терпеливо дожидалось Аанга; Терпеть он больше не мог и медленно и осторожно обернулся на пятках, готовясь к худшему. Меньше чем в метре от него стояла невысокая темноволосая девушка, вполне приятная на вид, разве что улыбка у нее была слегка безумной и возбужденной; белое нарядное платье внушало добрые намерения гостьи, и Аанг бы с радостью пообщался с ней, но… В руках девушка держала собственные глаза, вырванные из глазниц. По коже щек стекали тонкие дорожки крови, которые, собираясь на подбородке, падали на белоснежное платье. Проворные пальчики девушки игрались глазами, перекатывая их с ладони на ладонь, оттого то и появился этот неприятный звук. Парень почувствовал рвотные позывы, лицо его мгновенно позеленело. - Джунгли - это место, где кошмары переплетаются с реальностью, где прошлое, настоящее и будущее становятся единым целым; джунгли - это другой мир, и вы здесь не случайно, - девушка немного помолчала и опустила подбородок, - люди, несомненно, отличаются друг от друга, - заговорила тень, низким, потусторонним голосом, в котором смешались, кажется, многие звуки, вливаясь в единый, - одни хороши в плавании, другие умеют петь, третьи превосходно убивают. Но вот неизменно одно – у всех бывают кошмары, - девушка рассмеялась, - Нам было весело играться с ними, и Мы в очередной раз убедились, что люди не так уж и просты, какими они кажутся на первый взгляд. Мы многое узнали, Аватар, узнали то, что не узнать даже тебе… до поры до времени, а мы лишь просто заглянули в их кошмары, - существо поднесло глаза к губам, которые тут же окрасились алой кровью, и нежно поцеловало их, - но нам известно, что с Аватаром шутить не стоит, - голова гостьи слегка наклонилась, и пустые глазницы уставились на парня, - ведь даже Мы боимся Аватара. - Кто вы? – сердце парня бешено билось от страха, но он пытался сохранять внешнее спокойствие. - Идем с Нами, - лицо исказилось хитрой и даже кровожадной улыбкой, - вглубь джунгей. Ты сам все увидишь. - А мои друзья? Что с ними? - Мы уже сказали Аватару, что немножко поиграли с ними. Твои друзья в безопасности. Ты идешь с нами? – девушка без глаз протянула парню руку, испачканную в крови, - не бойся, Аватар. Идешь? - Да, - сухо ответил Аанг. Парень начал следовать за девушкой, которая необыкновенно и неожиданно быстро начала двигаться. Его путешествие вглубь загадочных джунглей началось…