***
- Ну я и влип! – пискнул Сокка в ту же секунду, когда понял, что его товарищей и след простыл. Они, конечно, говорили, что в такой ситуации не вернутся за ним, но… неужели прославленные разбойники сбежали вот так вот? После того, что он сделал для них?! Такое изобретение придумал! Тьфу! Думать теперь нужно не об этом… - Стой здесь и не шевелись! – грозно проговорил мужчина, чей взгляд, Сокка был уверен, может побить не слабее рук, - тронешься с места – будет хуже, уж поверь! Когда Пиандао в ту же секунду исчез за дверьми балкона, а его шаги глухим эхом отдавались в голове парня, он пытался хоть как-то обрисовать в своей голове возникшую ситуацию. Что теперь его ожидает? Ох, от пыток у пресекателей до прилюдной казни, не иначе! А узнай они, что он – тот самый парень, который якобы погиб в тот же день, что и Аватар?! Ведь тогда многое раскроется! Нет, нужно бежать отсюда, бежать! Про влюбленных часто говорят – между ними проскочила искра; Сокка, впервые прикасаясь к мечу, вдруг понял, что означает эта фраза. Пораженный такими открытиями, точно стрелой, молодой человек не мог заставить поверить себя в то, что перед ним всего лишь оружие убийства, оружие, благодаря которому он мог быть мертв. На первый взгляд легкий и изящный, меч оказался достаточно тяжелым, но от того не менее грациозным, а его черное, как смоль, острие отражало в себе бледную Луну, что, глядя с небес, будто хохотала над пареньком и его неудачами. Жалкие попытки достать меч из стены не обвенчались успехом – Сокка слышал и скрип, и скрежет, но тот все никак не поддавался, что заставляло парня злиться – волшебный он что ли?! Или что, он недостаточно тренировался, у него не хватает сил, чтобы совладать с какой-то острой палкой?! Бред какой-то! Но не успел он сам сообразить, как рука его вдруг перестала бездумно расшатывать рукоять и трепать это древнее оружие, нет, теперь это были самые настоящие нежные прикосновения любящего человека – Сокка впервые трогал реальный боевой меч, но эмоции его переполняли грудь. «Нет, Сокка! Ты чего?! Тебя же им чуть было не пронзили насквозь!» - шептали его мысли, пока его пальцы осторожно прохаживались по острию, - «Беги, пока есть шанс, беги!». Было бы логично просто порвать свою одежду или даже снять ее, и, когда он уж было решился на это, сияние Луны вдруг скользнуло по мечу, обнажив тонкие и хрупкие надписи, выгравированные на оружии. «Доверяй себе», - гласили письмена, - «но помни, что твой страх, и твое сомнение есть твой главный враг». И Сокка был готов поклясться, что в то же мгновение краем глаза увидел символ Ордена Белого Лотоса, однако, двери балкона открылись, и в ту же секунду рука мужчины легла на рукоять, вынимая меч из стены. Прошло несколько минут с ухода Пиандао, но, когда он вернулся, то выглядел уже не таким свирепым и грозным, а скорее… уставшим или даже расстроенным. - Что вы собираетесь со мной делать? – испуганно начал Сокка, вспомнив вдруг, что Джун и Ботхи этот мужчина почему-то отпустил, а вот его целенаправленно оставил. - Пришлю тебя, как подарок на праздник, - сухо пошутил мужчина, убирая меч в ножны, которые не было видно под его одеянием, - как же тебя вообще сюда занесло…? - Могу объяснить, очень забавная история, конечно, но, боюсь, я вас утомлю… может, я просто пойду домой, а? А об этом обо всем забудем как будто ничего не было, - со стороны Сокка слышал, как глупо звучит его план, но остановиться уже не мог, - ох, я вообще даже не должен был находиться, я не знаю… - Я знаю, зачем Охотница и ее горе-муженек сюда явились, - перебил Пиандао, а потом вдруг заметил глубокое удивление на лице Сокки, который считал, что тот просто не может знать таких подробностей, - что так удивляешься? – он вдруг усмехнулся, - думаешь, я совсем глуп? К счастью, пока не настолько, чтобы не понять, что мастер Чиби продолжает свои жалкие попытки устранить меня, как человека, когда-то давно задевшего его гордость…. Детский лепет, что этот Чиби, что Джун и бывший последователь Подземных Змей, я знаю, что им хорошо бы заплатили за меня, но… зачем пошел с ними ты? Зачем? - Я…. Сокка вдруг понял, что заблуждался так же, как заблуждались Джун и Ботхи. То, что им наговорили про Пиандао, вероятно, ложь. Сокка никак не мог знать этого наверняка, но чувствовал... или хотел чувствовать, что этот статный, подтянутый мужчина – не тот «страшный мерзавец, натворивший бед в прошлом». Меч в ножнах этого незнакомца твердил о том, что нужно доверять себе, но как начать это делать, если сложно понять, чего хочется тебе самому? Да, парень мог признаться себе тысячу раз, что доверять самому себе страшно. Разум всегда был для Сокки точкой опоры, но в такой момент, когда на руках только ложные факты, только сумбурная ситуация и сухой диалог, уповать можно только на чувства. Он всегда смеялся над Катарой, когда она, наплевав на все доводы рассудка, поддавалась чувствам – так было всегда во время ссор с отцом… именно эти чувсвтва, именно чутье Катары заставило ее начать следовать за Аватаром. Именно теперь Сокка находится напротив человека, к которому тянется собственное сердце, но мозг самодовольно усмехается и пытается уколоть. - Я… - продолжил Сокка, чувствуя на себе пристальный взгляд мужчины, - я бы и сам хотел это знать, - честно признался он, все еще сомневаясь, стоит ли ему раскрывать свое нутро или нет, - я… ах, нет, - резко прервался он, - какое вам дело..? К кому вы меня поведете? К пресекателям? Что ж, давно пора. - Нет, - твердо возразил мужчина, - продолжай верить тому, что говорят тебе твои чувства. Молодой человек с интересом несколько секунд смотрел на Пиандао, пока его сердце отбивало что-то вроде «Мы ошибались. Мы ошибались. Он – другой». Но разве это вообще разумно? Разве логично чувствовать это к человеку, на которого шли охотиться, с которым хотели разделаться и который потом представлял угрозу жизни? - Я хотел понять то, из чего сделан я, - выдохнув, выплеснул Сокка, - я не хотел схватить вас или избить, не хотел обокрасть ваш дом, я даже не хотел драться с вами… Я пошел с Ботхи и Джун, чтобы понять… - он тут же закрыл лицо руками, чувствуя себя главным тупицей всей планеты, - чтобы понять, как я себя поведу, что буду ощущать… чтобы понять, кто я такой. - Ну и что, получилось? – Пиандао незаметно ухмыльнулся, не замечая, как вдруг его в сердце начал вдруг вновь гореть когда-то потухший огонь. - Если честно, нет. Стало только запутаннее, хотя мне кажется, что сделан я все-таки из какой-нибудь жвачки с примесью трусости или что-то вроде того... И если быть уж совсем откровенным, я не понимаю, почему вы стоите и слушаете меня, в то время как должны, по идее, схватить меня и отдать в руки пресекателям. Пиандао глядел на него, и не мог поверить тому трепету в груди, что вдруг очнулся после долгой и протяжной спячки. В эту секунду он был зол не на себя или на Сокку, он был зол на Дракона Запада! Ну, вот как ему удается все так тонко чувствовать? А потом также тонко и грациозно обволакивать чувства и шорохи эмоций в легкие, почти воздушные слова, которые потом становятся толстыми гвоздями, забитыми в основания разума, выкорчевать которые практически невозможно! Нет, Айро все знал, все знал с самого начала… Незаметно взявшись за рукоятку своего ближайшего товарища, что покоился в ножнах, Пиандао продолжил: - К пресекателям? Тебя настолько мучает совесть, что ты чувствуешь, что тебе теперь необходимо наказание? Что ж, раз ты так жаждешь возмездие за свое преступление, – с удивлением для самого себя заговорил мужчина, - то здесь ты будешь полезнее, чем в тюремной камере или на эшафоте для сжигания. Как видишь, я – одинокий старик, а хозяйство у меня огромное. Помощь никогда не бывает лишней в таких делах. От удивления Сокка приоткрыл рот. Он не ослышался? Или над ним подшучивают? Что вообще происходит…? - Ну, если желаешь, то, конечно, я могу вызвать и пресекателей, мне несложно… - Нет, нет! Я готов ответить за свой поступок, - твердо ответил молодой человек, подняв взгляд голубых глаз, что вдруг наполнились решительностью. - Как мне тебя называть? Имени твоего я не знаю, - намеренно слукавил мужчина - С..- чуть было не вырвалось у парня, но страх заставил его заикнуться, - Су Чен. Называйте меня Су Чен.***
Сокка нескоро понял, в качестве кого он попал к Пиандао, а тот не спешил говорить: не хотел волновать и пугать человека, которому и так непросто шагается в жизни – пусть уж лучше считает, что отбывает наказание; первые несколько дней Учитель ощупывал своего будущего Ученика, как землевладелец приглядывается к почве, высчитывая, будет ли она в будущем плодородна. Они почти не общались, но мастеру, чтобы узнать истину, слова требуются в последнюю очередь. Молодой человек исправно выполнял любые приказания Пиандао и даже не заикался о том, что все это делается гораздо быстрее и проще при помощи современных изобретений; быть может, в глубине души он знал, что покос травы с помощью обыкновенной косы сделает его тело сильнее, рубка дров древним топором прибавит уверенности руке, а пресловутое мытье полов начнет воспитывать в нем дисциплинированность. Одно только смущало Сокку первое время: Пиандао крайне мало и крайне скудно питался, к чему парень не был готов. Конечно, во время переходов с Аватаром еда тоже не бурлила изысками, но они и не питались каждый день одним только рисом да овощами, что поначалу было для Сокки тем еще испытанием, но день за днем работа все более и более поглощала его, а желудок, тем временем, привыкал к новому рациону, хотя порой организм все же напоминал о прошлом, а в голове, почему-то особенно ночью, вдруг возникали картинки крайне аппетитного бургера с мясом, запеченной рыбы и сладостей….м… мороженное, политое шоколадным соусом…. Пицца на толстом тесте с сыром….запеченный солоноватый картофель, обильно политый сверху кетчупом…. Но в жизни изменился не только рацион питания, изменился и сам режим дня: ранний уход в сон и подъем с первыми лучами солнца. Именно тогда Сокка начал замечать то, как прекрасен мир с утра, особенно в тени разросшегося сада, который, сбрасывая с себя оковы ночи и сна, расцветал за минуты, а поднимающееся с Востока солнце отражалось в тысячах маленьких капель, что копились на многочисленных травинках и листиках, дожидаясь своего звездного часа. Трудно было поверить, что за воротами все так же стоит пыльный Кенномачи, где все шло своим чередом: обилие пиратов, жара, пьяные разборки, бои и многие другие прелести древнего города. Шум и хаос остались вне участия Сокки, который знал, что нашел место, где будет продолжаться его путь. Помимо работы молодой человек не оставлял своих тренировок, которые не остались незамеченными со стороны Пиандао, хотя Сокка был уверен в обратном: с каждым днем Шуджи все больше и больше убеждался в потенциале южанина с нестандартным мышлением, а грудь его ныла от боли – слишком много воспоминаний накатывало на него, которые не могли не причинять страдания и окрашивать мысли горечью. Да, Пиандао признавал, что с тех пор много воды утекло, прошли долгие одинокие годы, но Дракон Запада был прав: такие раны не заживают. Да… Сокка был причиной вновь открывшегося ранения, но вместе с тем и целебным лекарством. Пиандао Шуджи не знал, да и не хотел объяснять этого, а предательские мысли о том, что Айро все же был прав, одолевали день за днем, и он зачастую ненавидел своего друга за слепую веру, которая, в конце концов, становилась истиной. Но как бы мастеру не было тяжело от воспоминаний и от былых времен, он не входил в тот типаж людей, что, застряв в своем прошлом, не могли жить дальше. С болью в сердце он встречал каждый день, каждый день засыпал с ней, но ни одной живой душе не было известно об этом, и, к счастью, постоянный зуд не мешал ему жить, как нормальному человеку. Сокке же он казался и вовсе каким-то божеством. За долгое время скитаний Сокка стал практически другим человеком, тем более в поместье Шуджи, но тяжелый камень продолжал тянуть его в прошлое, заставляя вновь вспоминать о вине. Он почти смирился с поражением под Ба Синг Се, почти простил себя за Катару – в конце концов, действительно, на виду у всего мира она будет в куда меньшей опасности, нежели в рядах Ордена, но Суюки… нет, он честно пытался выбросить ее из головы. Он правда хотел ее забыть. Изо всех сил старался убедить себя в том, что ничего не чувствует к ней, тем более, после того, как стало известно, чем она стала – монстром, вышедшим из лаборатории, который готов крушить и уничтожать все на своем пути. Он действительно хотел ее никогда не знать. Но вместе с тем. Он чувствовал. Что готов сделать все, что угодно. Чтобы вернуть ее. Чтобы спасти ее. Чтобы быть рядом. Чтобы любить ее так сильно, как никто и никогда прежде И вся эта сложная и многогранная гамма эмоций, не зная, что с этим всем делать, выливалась вдруг в самую простую и в самую элементарную – в злость. И злился Сокка одновременно на весь мир и, к счастью, такие приступы гнева были нечастыми и обычно он избавлялся от них посредством битья по мешку с зерном, который парень привязывал к веревке в амбаре. На улице шел редкий в этих местах дождь, приносящий с собой желаемую влагу и прохладу, когда Сокка в очередной раз бил измученный зерновой мешок. Парень давно уже позабыл «уроки» Ботхи и двигался исключительно инстинктивно, а в голове его то и дело мелькало лицо девушки с острова Киоши – день их первой встречи, гонки по ночному городу на мотоциклах, та минута волшебства в саду перед вторжением Азулы и Зуко… а затем… южанин лишь мог догадываться, каким образом шла жизнь Суюки после того дня, но когда он видел ее в последний раз это был совсем другой человек… - Если когда-нибудь таким образом будешь бить человека, обязательно сломаешь себе руку, - вдруг прервал усилия Сокки голос Пиандао, который частенько наблюдал за пареньком. - Ну и ладно, - буркнул парень, отворачиваясь от мужчины и глядя на свои руки, кожа на костяшках которых заметно содралась. - В любом случае, не советую срывать злость на ни в чем не повинном зерне, - Пиандао, как и всегда, выглядел сдержанно и серьезно, - у меня для тебя есть кое-что получше. Идем, Су Чен. Сокка еще не подозревал, но с того момента началось настоящее обучение у великого мастера Пиандао Шуджи, о котором ходили легенды, как не подозревал и о том, что каллиграфия – начало начал воина, что желает сражаться на мечах. Увидев письменные принадлежности впервые, Сокка готов был рассмеяться, но, заметив серьезное лицо Пиандао, тут же взял кисть в руку. - Нет ничего лучше кисти и чистого листа бумаги, когда эмоции хотят вырваться наружу, - неторопливо говорил мужчина, показывая Сокке основы, - каллиграфия воспитывает дисциплинированность, дает прикоснуться к совершенству, это гимнастика для ума и для души. - У меня всегда был плохой и неразборчивый почерк, - с восхищением глядя на легкость движения кисти, говорил Сокка, - наверное… наверное, это может сказать обо мне многое. - Это может сказать о тебе лишь то, что ты мало занимался собой, но это не так страшно. А теперь повторяй за мной. И каллиграфия действительно больше помогала в достижении душевного спокойствия, чем бездумное битье по мешку, хотя в первое время у молодого человека совершенно ничего не получалось – детские каракули и то выглядели лучше, однако, это занятие скрашивалось какими-то тихими и абсолютно магическими речами Пиандао, чьи слова странным образом действовали на Сокку. Все занятия этим искусством чаще всего проходили в кабинете, в котором Шуджи заблаговременно снял флаг Ордена. Мужчина говорил о многом, Сокка впитывал все, как губка. - Совершив ошибку, ее тут же нужно исправить, - с расстановкой говорил Пиандао, - если сделать это без промедления, она будет забыта. Все эти заветы парень тщательно записывал, а потом десятки раз переписывал, пока надпись, наконец, не становилась читаемой и красивой, а заодно и не вбивалась ему в голову. Вот тогда-то южанин наконец и понял, что отбывает у Пиандао не наказание… он учится у него. Он не хотел думать о том, как и почему это получилось, не хотел задаваться вопросом о правильности такой ситуации, он просто желал совершенствоваться. И ему почему-то казалось, что Пиандао и сам получает удовольствие от процесса. И это действительно было так. Мужчина чувствовал, как просыпается от долгой спячки, а энергия Сокки передавалась будто ему самому. К физическим упражнениям они перешли так, будто знали, что это неизбежно, хотя никак это не обговаривали, никак не договаривались, поняв друг друга без слов. Шуджи не знал, о чем догадывается Сокка, как и Сокка не знал, что Пиандао знает о его прошлом очень многое; оба играли в таинственную игру, правила которой не были известны даже им самим. Сокка с опасением думал, чем все это может окончиться, Пиандао в какой-то степени ждал того момента, когда все расставится по своим местам. Сначала Сокка сражался с воздухом; затем перешел на деревянный манекен, который сначала нехило сдавал сдачи, но под руководством Пиандао, южанин быстро начал обыгрывать его, а в день, когда Пиандао разрешил тренировки на мечах, ученик буквально трепетал от воодушевленного волнения. - Учитель, - не задумываясь тогда сказал Сокка с трепетом глядя на предоставленное оружие, - неужели я уже готов для меча? Пусть Сокка не заметил проскользнувшего в его устах слова «учитель», но это полоснуло сердце Пиандао таким же острым, как его собственное оружие, лезвием. Почему-то это напомнило ему тот день, когда его ребенок впервые назвал его папой. Так странно, но этому взрослому, повидавшему жизнь мужчине, который не раз причинял боль и убивал, стало вдруг так тяжко и одновременно радостно, что захотелось пустить слезу, чего он, конечно, так и не сделал. Сокка не заметил никаких перемен в своем учителе в ту секунду, будучи полностью сосредоточенным на хиленьком и тупом мече, но вот в Шуджи что-то изменилось. - Да, готов, ученик, - твердо ответил он. И тренировки с того момента ужесточились. Сокка падал, но продолжал вставать и сражаться. Ему было больно, но он не прогонял боль, чувствуя каждый сантиметр своего тела. Он изматывался, но не давал себе поблажек. Он продолжал постигать искусство каллиграфии. Есть только рис и овощи. Рано ложиться и рано вставать. Он учился слушать себя. Он чувствовал, что стал другим. Способным защитить себя и своих близких. Способным спасти любимых и постоять за свои убеждения. Он, наконец, почувствовал, что достоин быть среди приближенных Аватара. Он осознал свою силу. Пиандао видел, что парень учится быстро – его движения с каждым разом становились все плавне, а удары жестче; неуклюжее тело превратилось в искусный инструмент, которым теперь можно было ловко пользоваться; шаги стали бесшумными и легкими, а в глазах… в глазах поселилась решимость. Учитель знал, что до конца обучения еще долгий путь, а мастерство придет лишь с годами и его не получить за несколько тренировок, а они все-таки не обладают безграничным запасом времени. Главное, что сделал Сокка – поверил в себя, но… это нужно было еще доказать. - А теперь, ученик, - завершая крайнюю тренировку, заявил Пиандао, - построй свой дом. - Что? – не понял сначала тот, вытирая вспотевшее тело полотенцем. - Построй свой дом, Су Чен, - демонстративно Пиандао вонзил свой меч в землю, - как только сделаешь это, продолжим тренировки, - мужчина развернулся, начав шагать в свой дом, - а не сделаешь, их придется прекратить раз и навсегда. Ничего не понимая, молодой человек остался наедине с самим собой в саду, который за это время превратился в тренировочную площадку. Солнце клонилось к закату, а птицы давно пели свои вечерние песни, заглушая шум Кенномачи, жизнь в котором только начинала просыпаться от дневной жары. Все окружение Сокки было спокойно… только вот внутри у него заметалась крохотная буря. Построить свой дом? Что это вообще значит? Чувствуя себя беспомощным ребенком, он какое-то время бродил по саду, пока вдруг его не осенила мысль: быть может, это из разряда урока о том, что нужно подстраивать местность под себя? Точно! Выровняв землю, парень отыскал какие-то камни по всей местности участка, стащил их в кучу и сотворил что-то типа стен, накрыв их сверху листьями – ну чем не дом! Красота! Однако, когда парень залез внутрь, он вдруг начал ощущать себя полным дураком. Кажется, не об этом просил его учитель… - Построй свой дом! – послышался голос мужчины из открытого окна и тогда Сокка окончательно понял, что дело в чем-то другом. Ладно! Теперь точно понял! Уже по-хозяйски войдя в кабинет, молодой человек вооружился холстом и кистью, тщательно вырисовывая красивейший иероглиф в своей жизни, означающий «Дом». Парень готов был поклясться кому угодно, что ничего лучше он не рисовал в своей жизни, а потому, когда Пиандао, уже готовый ко сну, проходил мимо, он был уверен, что выполнил задание. - Построй свой дом, - лишь сухо повторил он после минуты разглядывания иероглифа. Ну….хорошо. Может, он имеет в виду вырезать дом из дерева ножиком? Всего одна ночь, и Сокка таки выстругал кривенький домик, но и тогда получил все тот же ответ. Построй свой дом! Что это вообще может значить! Сокка не помнил, чтобы Пиандао говорил что-либо о жилище, так в чем тут дело? Нет, отгадка где-то на поверхности, но где? Ничего, кроме трех этих слов учитель не говорил, а торчащий из земли меч так и вовсе действовал молодому человеку на нервы, а потому, проходя мимо него каждый раз, Сокке неистово хотелось этим самым мечом разрезать что-нибудь. Ох, неужели Пиандао в буквальном смысле говорит о собственном жилище? Ну, так ведь это нужны средства, нужны материалы, документы, земля… быть может, это он так намекает, что в настоящее время без собственно жилья ну никуда? Да нет, бред какой-то! - Построй свой дом! – медленно выходил парень из себя, ходя вокруг да около учительского меча, к которому Пиандао так и не прикасался, в одну лунную ночь, когда Шуджи уже спал, - я ведь даже скворечник уже построил! Я построил дом из имбирного печенья! Я построил дом и одеял и подушек, как в детстве, но это все… это все какой-то бред! – когда злость достигла своего предела, он вдруг выхватил меч из земли и поднял его в небесам, намереваясь размахивать им по сторонам, хотя знал, какое-то это неуважение к оружию. Однако меч застыл в воздухе, как и застыл взгляд Сокки на письменах, что загорелись под светом луны. «Доверяй себе, но помни, что твой страх, и твое сомнение есть твой главный враг». И в ту секунду Сокка все понял. Абсолютно все понял. С удивлением глядя на меч, он вдруг успокоился и, будто извиняясь, вонзил его в то же самое место, какое-то время не убирая руки с рукоятки и чувствуя его силу. Возможно, это просто чушь, но в те секунды ночи, парень был уверен, что у каждого меча есть своя душа. И душа черного меча Пиандао разговаривала с Соккой в ту ночь… он будто слышал множество историй о храбрых походах своего владельца, он слышал рассказы о нелегких временах и радостных победах… Это было удивительно, но в то же время как-то нереально. Утро следующего дня выдалось прохладным и влажным, а потому туман застилал землю, медленно проходясь по ней, а мрачные облака на небе отбрасывали тусклую тень на сад перед домом, предвещая скорый холодный дождь. Листья, всегда такие дружелюбные, в то утро угрожающе бились друг о друга, птицы не пели, будто потеряв свои голоса. Было непривычно холодно. Когда Пиандао вышел на крыльцо своего дома, то увидел, как его ученик сидит перед мечом и, скрестив ноги, с серьезным видом дожидается его. Сокка с нетерпением ждал этого момента, а потому, когда показался его учитель, тут же поднялся на ноги, не отрывая от него взгляда. - У меня есть для вас новости, учитель, - уверенно начал южанин. - Внимательно слушаю, - холодно ответил Пиандао, скрестив руки. - Я построил дом, как вы того и хотели, мне осталось лишь захлопнуть дверь. - И как же это сделать, Су Чен? - В этом вся и загвоздка. Мое имя не Су Чен, - спокойно и твердо начал молодой человек, - Все это время я обманывал вас. Мое имя Сокка, и я числился врагом Страны Огня, потому что находился в ближайшем окружении Аватара. Я не поддерживаю Лорда Огня Озая, я желаю его свержения, - уверенно продолжал он, - за такие речи любой гражданин Страны Огня вправе отправить меня в руки пресекателей, но таковы мои убеждения, и я не собираюсь от них отказываться. При любой возможности и пока я жив, я буду препятствовать существующему режиму, который угнетает людей иной Магии, я не боюсь существующих угроз моей жизни, так как не сомневаюсь, что таков мой путь. Я знаю это, потому что чувствую это, и этим чувствам я доверяю, - парень вынул меч из земли и, положив его на ладони с двух концов, приблизился к Пиандао, опустившись на колени, - но я обманул вас и заслуживаю наказания. Вы вправе сделать со мной все, что считаете нужным. Один раз вы уже доверились мне, а потому моя судьба в ваших руках. Я не заслуживаю такого учителя, как вы. Сокка глядел на Пиандао, пока сердце его обливалось холодной кровью. Лицо учителя, кажется, не выражало ничего, а это только больше волновало и беспокоило молодого человека. В любом случае, он знал, что поступил правильно; другого выбора у него не было, и уж теперь Пиандао решает, что с ним делать – если смерть, что ж, так ему и надо. Мгновения ожидания застыли, заставив время остановиться. Только густой белый туман в ту секунду был жив, холодно обволакивая застывшие фигуры Учителя и Ученика, что смотрели друг на друга долгое время, длившееся не более секунды. В эти мгновения реальный мир исчез, существовала только эта невидимая зрительная связь, которая могла дать начало иной жизни. Все померкло: растворился дом, разрушился сад, город за забором был стерт с лица планеты, как и вся планета вдруг перестала существовать... весь мир погряз в таинственных сумерках, сквозь которые пробивались слабые, но яркие лучики света, исходящие от человека напротив. Люди не владыки своих судеб... каждый поступок, каждый шаг, каждый встретившийся человек на пути изменяет историю человека, изменяет самого человека. Дракон Запада был прав.... Дракон Запада всегда прав. Учитель двигался слишком быстро – у Сокки не было шансов ни для того, чтобы понять, что тот собирается сделать, ни для того, чтобы предпринять хоть какую-то попытку, чтобы защитить себя… но как оказалось, этого делать и не нужно было. Когда Сокка понял, что произошло, он уже стоял на ногах, будучи прижатым в объятиях к груди, словно маленький ребенок. Сердце трепетало, отчетливо выбивая звуки счастья. Да, понял Сокка, это было настоящее счастье… - Это я не заслуживаю такого ученика, как ты, - заговорил Пиандао, чуть отстраняясь и начиная с уважением пожимать руку молодому человеку, - Сокка, конечно же я все знал о тебе…я и сам не договаривал тебе многого о том, что я, например, не понаслышке знаю об Ордене Белого Лотоса, лично знаком с Драконом Запада и многое, многое другое. Но сейчас самое главное это то, что ты смог запереть двери своего дома… Теперь нужно продолжать двигаться дальше. - Дальше… - с улыбкой начал Сокка, - куда дальше..? Точнее, я знаю ответ на этот вопрос, но пойдете ли вы со мной? Настоящим мастерам слова требуются в последнюю очередь, поэтому, когда Пиандао безмолвно улыбнулся, Сокка знал его ответ.